III.

III.

Как в Англии, так и в С.-А. Соединенных Штатах при решении всех вообще задач Высшей Стратегии пользуются так называемыми «Military Charts»[25], но если мы подумаем и над обыкновенной картой так, как думают люди с широким кругозором и здоровым воображением, то легко можем представить себе следующую картину:

В настоящее время на земном шаре существуют лишь два истинно великих народа — 160 000 000 англосаксов и 160 000 000 русских.

Первые, утвердив в разных степенях власти свое господство над всеми океанами, тремя с половиной материками и почти всеми островами, отмежевали себе едва охватываемую воображением Океанскую Империю.

Вторые, завладев полузамерзшим и обильно изрезанным песчаными мелями океаном земли, образовали огромную на карте, но уже тесную для самих себя и пугающую остальные народы темнотой своих ночей и трескучими морозами Сухопутную Российскую Империю.

Между двумя этими Империями на небольшом пространстве Западной Европы зажаты:

1) Окончательно разбитые Англией на театре борьбы за жизнь, морально подчинившиеся ей и служащие полезным орудием в руках английской стратегии — Испания и Франция.

2) Ни по своему племенному составу, ни по качествам населения, ни по дарованиям и трудоспособности правящих классов не могущие рассчитывать на особенно великое будущее — Австрия и Италия.

и 3) Поздно начавшая свою жизнь Великой Державы и сразу же очутившаяся в трагическом положении — Германия.

Трагизм последней состоит в том, что при огромном приросте населения, не имея возможности кормить на одной и той же, ни на одну пядь не увеличившейся площади сначала 40 000 000 душ, потом 50 000 000 и, наконец, как в данное время, 65 000 000, она волей-неволей должна была двинуться против одной из двух Империй.

Действительно, при первом же ощущении тесноты, по всей еще стоявшей у сохи Германии покатился глухой стихийный гул «Drang nach Osten», то есть «пойдем искать земли на восток».

Но этот долженствовавший служить нам большим предостережением гул оказался непродолжительным. Лучшие германские умы скоро поняли всю невозможность распространения за счет почти столь же густо населенной России и нашли иной выход из положения.

Поощряемый свыше, германский народ, вместе с возведением фабрик и заводов, переустройством путей, оборудованием морских побережий и созданием торгового и военного флотов, начал мобилизоваться для жизненного похода в совершенно противоположную от нас сторону — против Океанской Империи.

С этого времени, т. е. еще до знаменитых слов Императора Вильгельма: «Unsere Zukunft liegt an der See»[26], являющихся с точки зрения Высшей Стратегии приказом для начала походного движения nach Westen, Германия перестала быть нашим соперником на театре борьбы за существование и превращалась в естественного союзника.

Хорошо обдуманное и соображенное с обоюдными выгодами желание сделаться таковым, выражено было ею в следующей форме:

Оценивая значение Сибирской железной дороги и соглашаясь, что такому грандиозному и дорогостоящему пути необходим и наилучший выход к Тихому океану, она, вместе с Францией, помогла нам сначала вывести из Порт-Артура втиснутую туда англосаксами Японию, а затем, заняв обещанное нам Китаем на особых условиях Киао-чао, дала нам законный повод к вступлению на неизмеримо более нужный нам Квантунский полуостров[27].

Само собою понятно, что, содействуя нашему наступлению на восток к великой арене будущего, Германия желала, чтобы мы ослабили давление на ее правый фланг и не тормозили ее марш на запад, к Атлантическому океану.

Но начавшееся таким актом сближение трех самых сильных на материке держав не было скреплено дальше никаким цементом. А это дало возможность очутившейся совсем было не в «splendid», а весьма тревожном «isolation» Англии приступить к разъединению случайно сошедшейся группы и к немедленной атаке наиболее опасного из членов ее.

Пользуясь тем, что почти вся континентальная печать в вопросах международной жизни проповедует по текстам «Таймс», Англия несколькими газетными статьями поселила в нас такое недоверие к Германии за ее товарный «отвод» нас на Дальний Восток, что мы не решались тронуть сосредоточенных на западной границе сухопутных и морских сил наших и оставили грандиозное государственное сооружение, все вновь приобретенные и со страшными затратами благоустроенные земли и всю с изумительной быстротой развивающуюся предприимчивость нашу почти без всякой защиты[28].

Ослабив вслед за этим значение франко-русского союза заключением равносильного ему англо-японского, иными словами, отделив Россию и от Франции, Англия руками своего желтого союзника разрушила сначала одну половину нашего флота. Затем, с торжествующим хохотом и зловещим мерцанием Доггербанкских факелов, проводила на заранее видную ее опытным глазом участь вторую половину наших морских сил и отошла в сторону, предоставив другой англосаксонской державе, С.-А. Соединенным Штатам, снова и еще плотнее забаррикадировать Японией ту брешь, которую мы пробили к Тихому океану, считающемуся англосаксами территорией их Океанской Империи.

Едва только закончена была, таким образом, тихоокеанская трагедия наша, как, с быстротой фокусника, надев на себя маску приветливости и дружелюбия, Англия сейчас же подхватила нас под руку и повлекла из Портсмута в Алхезирас, чтобы, начав с этого пункта, общими усилиями теснить Германию из Атлантического океана и постепенно отбрасывать ее к востоку, в сферу интересов России.

Первые же шаги, сделанные нами на этом новом пути с нашим новым другом, привели к следующим результатам: вытолкнутая из далеких от нас Танжера и Агадира Германия заняла представляющую собой естественный выход Кавказского пути в Средиземное море Александретту. Лишенная возможности проникнуть в безразличное для нас Марокко, она усилила свою деятельность в Азиатской Турции. Потерпевшая неудачу в попытке зацепиться за юго-западный берег Африки, она глубже начала проникать в Персию, даже на берега Каспийского моря!

Но опустим все многочисленные слагаемые и перейдем сразу к сумме их, т. е. к тому моменту, когда теснимая систематическими ходами английской стратегии Германия окончательно будет прижата к стене и, подняв щетину штыков, выступит вместе со своими союзниками на «Суд Божий».

Принимая в расчет превосходные качества наших войск, свежий боевой опыт и усиленную работу их в настоящее время, можно не сомневаться в том, что, пролив реки чужой и собственной крови, мы одержим, в конце концов, такую же решительную победу на суше, как Англия на море. Но при этом нельзя упускать из виду, что как в стратегии самая блестящая, но не во время и не на месте одержанная тактическая победа спутывает иногда всю обстановку и ведет к проигрышу кампании, так и в Высшей Стратегии самая победоносная, но не своевременная и ненужная по обстоятельствам война может поставить государство в крайне невыгодное положение для дальнейшей, никогда не прекращающейся борьбы за жизнь.

К числу таких именно войн должна быть отнесена и усердно навязываемая нам ныне англичанами совместная с ними война против Германии.

Чтобы убедиться в этом, обратим внимание на главную цель английской стратегии. Она состоит в том, чтобы уничтожить торговый и военный флоты Германии, отнять у последней ее, хотя и бедные сами по себе, но являющиеся своего рода передовыми постами, колонии и нанести ей на суше такой удар, после которого, ослабленная духовно и материально, она не могла бы возобновить своих морских предприятий в течение долгого времени в размерах сколько-нибудь значительных и никогда в нынешних.

Короче говоря, главная цель Англии состоит в том, чтобы отбить наступление Германии на Океанскую Империю на Атлантическом океане, как было отбито наступление России на Тихом.

Когда же эта цель будет достигнута, т. е. когда единственно сильная в настоящее время из западно-европейских держав и связывающая пока энергию англичан Германия будет разбита и высажена на сушу, тогда результаты общеевропейской войны начнут сказываться в следующей, вытекающей одно из другого постепенности:

1) При земельном вознаграждении за счет побежденного находившихся как в боевой линии, так и в резерве западноевропейских государств, Франция получит Эльзас и Лотарингию и доведена будет до столь желательных ей «естественных границ», а Бельгия, Голландия и Дания с одной стороны, и Италия, Сербия и Черногория, с другой, будут наращены таким образом, чтобы Германия и Австрия оказались если не отрезаны, то возможно, более стеснены — первая на Северном, а вторая на Адриатическом море. Иными словами, вся лежащая западнее Германии и Австрии Европа подвинута будет к востоку и вероятнее всего сплочена союзами под главенством Франции и Италии.

2) Потеряв вместе с морем восьмимиллиардный источник годового дохода и не имея возможности существовать средствами собственной территории, сильные практическими знаниями, хорошо тренированные в труде и успевшие выработать собственную систему борьбы за жизнь, германцы вместе с австрийцами сейчас же «тихой сапой» во всеоружии новейшей антигосударственной техники поведут наступление против недостаточно вооруженного для жизненной борьбы русского народа[29].

3) Так как с ослаблением Германии единственною сильной державой на всем континенте останется Россия, то по ясному, как день, толкованию лордом Керзоном одного из основных и неизменных принципов Высшей Английской Стратегии — насквозь проникнутые сознанием своего долга перед родиной и ни под каким видом не позволяющие себе отступать от освященной веками системы, английские Стратеги с такою же спокойной совестью начнут устанавливать balance of power против России, с какой устанавливали они его против Испании, Франции и Германии. Или, выражаясь проще, приступят к образованию против нас коалиции, с целью постепенного оттеснения нас не только от Балтийского и Черного морей, но со стороны Кавказа и насыщаемого сейчас ярым ненавистником России, доктором Морисоном, англосаксонскими идеями Китая.

Об этой «титанической борьбе между Русскими и англосаксами, долженствующей начаться после падения Германии и наполнить собою двадцатое столетие», уже много лет назад (гораздо раньше, чем сэр Вильям Уайт с непогрешимостью иудейских пророков предсказал в 1885 г. нынешний балканский переворот) начали вещать англосаксонскому миру даровитейшие ученые и глубочайшие мыслители, указывающие как на «знамение свыше», на постепенное перемещение ЦЕНТРА БОРЬБЫ между Океанской Империей и Континентом. Находившийся сначала на берегу Атлантического океана, в Мадриде, центр этот, с падением Испании, передвинулся в Париж. С поражением Франции он из Парижа перешел в Берлин, а из Берлина, по мнению наших сегодняшних друзей, направится к Москве...

Само собою понятно, что совершающееся таким образом, точно по какому-то космическому закону, отступательное движение сухопутных народов с запада на восток никогда не было и не могло быть написано заранее ни в какой «Книге Судеб».

Своими неизменными успехами над материком даровитые островитяне обязаны не каким-либо борющимся за них таинственным силам, а исключительно самим себе, т. е. своим большим и точным знаниям, определенной постановке целей и планомерному стремлению к последним. Превосходя во всем этом континентальные народы, они и обращаются с ними так, как знающие и сильные опытом мастера обращаются со своими знакомыми лишь с одной рутиной подчиненными.

Такое неравенство сил и вытекающие из него результаты наблюдали мы на всех происходивших на нашей памяти дипломатических конференциях и можем наблюдать ежедневно, читая английские и наши газеты.

После утопления нашего флота в водах Желтого моря, в один день повернув от крайней вражды к крайнему дружелюбию, английская печать с улыбкой сочувствия начала указывать нам на ту несчастливую звезду, родясь будто бы под которою, мы, хочешь — не хочешь, а после «желтой опасности» сейчас же должны были перейти к германской.

И вот этих, по-видимому, совсем не умных, но исходивших из уст самого «Таймс» и насыщенных одуряющим ароматом бензоя и мирры, слов оказалось вполне достаточно, чтобы мы в самом непродолжительном времени пришли к непреложному убеждению в том, что в надвигающейся на нас беде истинным другом и защитником России явится не случайный, а естественный и вечный соперник ее — Англия.

Между тем, если бы мы, не доверяя диктуемым известными «тактическими» соображениями статьям английских газет, прислушивались к тому, что говорят в Палате лордов такие даровитые стратеги Англии, как граф Робертс, и пораздумали бы над тем, как быстро растут в центре Европы огромные массы людей, нуждающихся в ежедневном питании, и в какую сторону выгоднее идти им для добывания дополнительных средств к жизни, тогда бы нам стало ясно:

1) Что лихорадочно строящая боевые суда и побуждающая к тому же своих союзников Германия грозит нашествием гораздо больше Океанской Империи, чем Сухопутной.

2) Что общеевропейская война для отражения этого нашествия и поворота его затем в сторону России полезна Англии, а не нам.

3) Что вести эту войну ни одними собственными силами, ни в союзе с Францией и Испанией, Англия не имеет возможности, как вследствие не допускаемого стратегией в таких размерах риска, так и потому, что ей нельзя оставить Россию со свободными руками и не втянутой в дело армией, в то время как сама она будет занята войной, так как иначе все руководство событиями перейдет тогда от нее к России.

4) Что, правильно оценив наше психологическое состояние, созданное внешними неудачами и внутренними беспорядками, и умело использовав наши отношения к Франции, Англия, сейчас же после дальневосточной войны, привлекла нас к сотрудничеству, полезному лишь одной ей, и

5) Что ввиду подготовляющихся таким образом в Европе событий, нам никоим образом не следует класть голову на подушку соглашений с такими народами, искусство борьбы за жизнь которых много выше нашего, а нужно рассчитывать лишь на самих себя.

Россия велика и могущественна. Моральные и материальные источники ее не имеют ничего равного себе в мире, и если они будут организованы соответственно своей массе, если задачи наши будут определены ясно и точно, и армия и флот будут в полной готовности в любую минуту выступить на защиту наших собственных, правильно понимаемых интересов — у нас не будет причин опасаться наших соседей, ибо самый сильный из них — Германия великолепно понимает, что если ее будущее зависит от ее флота, то существование последнего зависит от русской армии.

С такой подготовкой надо торопиться, не теряя ни одной минуты, ибо — посмотрите пристальнее, — и вы увидите уже надвигающийся на нас новый период Истории.