6 Проблема «зверств»

6

Проблема «зверств»

Вопрос о насилии, которое чинили советские солдаты, муссируется западными историками. Набор слухов о том, как грабили и насиловали местное население в Корее, повторяет, например, Майкл Брин[1630].

Не имея возможности проверить подлинность приводимых зарубежными авторами «свидетельств очевидцев», которые 30–40 лет спустя обнаружили у себя удивительную способность воссоздавать события прошлого[1631], хочется обратить внимание на другое.

Во-первых, в пропагандистской литературе нередко встречается прием, когда, пользуясь ограниченностью объема печатного материала, 3–4 примера позиционируют как тенденцию. Во-вторых, данные «о зверствах русских» почему-то всплыли только сейчас, хотя в условиях «холодной войны» тех лет подобный пропагандистский козырь должен был быть весьма востребованным. В-третьих, хочется обратить внимание на абсолютные цифры. Те, кто любит рассказывать «о сотнях случаев», упускают из виду то, что численность советской армии вторжения на Дальнем Востоке составляла около двух миллионов человек.

Определенный процент солдат, склонных к асоциальному поведению, мародерству, есть в любой армии, хотя в армиях типа советской стараниями замполитов и особистов, призванных следить за моральным обликом военнослужащих, этот процент, как кажется автору, должен был быть ниже, чем в армиях других стран. Однако даже если мы возьмем не процент, а полпроцента, то от двух миллионов он составит целых 10 000 человек — цифра, которая способна звучать «душераздирающе» и заставить сторонников соответствующей точки зрения «задумываться о том, насколько стихийным был советский террор».

Между тем вопрос о стихийности или, наоборот, организованности подобных акций определяется достаточно просто: если мародерство и насилие не поощряют и не закрывают на него глаза, с ним борются — и это отражается в документах, массив которых прекрасно позволяет определить и масштаб явления, и позицию командования по отношению к нему.

Но вернемся к ситуации в Корее. Изначально руководители Красной Армии собирались воевать с японцами и корейские реалии представляли себе слабо. То, что знало про Корею большинство советских людей того времени, — это то, что эта территория была японским генерал-губернаторством, а до того — вассалом Китая.

Однако накануне начала военных действий на полуострове в августе 1945 года генералу Чистякову была дана директива ЦК, которая содержала прямое указание не препятствовать образованию на занятых территориях демократических организаций и разъяснять местному населению, что Красная Армия не преследует цели захвата корейской территории и введения на ней советских порядков. Личному составу было дано специальное указание вести себя корректно, не обижать население и не препятствовать исполнению им религиозных обрядов и церемоний[1632].

Это достаточно важно и само по себе, и в связи с вопросом о том, насколько появление советских войск в Корее сопровождалось грабежом, насилием или иными эксцессами. Подобные факты все же имели место, но, как мне представляется, не носили определяющего характера и не поощрялись сверху. Такое поведение могло быть вызвано как тем, что к этому времени советские войска уже были «развращены» трофейной политикой в Германии, так и тем, что они считали Корею не самостоятельным государством, которое Япония захватила, а частью территории Японии. Именно потому советская пропаганда специально заостряла внимание на данном факте с тем, чтобы советские воины чувствовали себя освободителями и не чинили произвола.

Зверства советских войск на освобождаемой территории опровергаются работой с документами. В российских архивах есть и документы о судах над мародерами или насильниками, и из них понятно, что и охота за трофеями, и иные недостойные действия в отношении местного населения носили куда меньший характер по сравнению с тем, что происходило в Германии на полгода раньше.

Возьмем для сравнения японскую армию или германские части (особенно войска СС) на Восточном фронте. В обоих случаях, особенно — в японском, насилие и террор по отношению к местному населению вплоть до физического уничтожения жителей целого населенного пункта считались приемлемой тактикой и фактически поощрялись командованием. О случаях судов над насильниками и мародерами в этих армиях практически неизвестно.

Гораздо интереснее было бы сравнить выявленную статистику преступлений, совершенных советскими военнослужащими на Дальнем Востоке в 1945 году, со статистикой преступлений, совершенных в то же время гражданскими лицами — как самими китайцами или корейцами, так и в Советском Союзе на территории со сходной численностью населения. К сожалению, нам ничего не известно о подобных попытках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.