«Мясорубка» на реке Псёл: пехота против танков
«Мясорубка» на реке Псёл: пехота против танков
Не менее сложно развивался контрудар и в полосе наступления 5-й гв. А генерал-лейтенанта А. С. Жадова. Особенно тяжёлые и кровопролитные бои вели её стрелковые дивизии в излучине Псёла. Здесь действовали два соединения 33-го гв. ск — 52-я гв. и 95-я гв. сд, а в районе выс. 226.6 оборонялись батальоны 11-й мсбр 10-го тк. Армия получила задачу: ликвидировать плацдарм, созданный мд СС «Мёртвая голова» на северном берегу реки и, форсировав её, выйти в район Грезное, Мал. Маячки, Тетеревино, свх. «Комсомолец», в последующем продвигаться к сёлам Погореловка, Яковлево.
К утру 12 июля под Прохоровкой сосредоточились все её семь стрелковых и одна зенитная дивизия 5-й гв. А, имевшие в своём составе: 62 800 человек, 708 орудий всех калибров (в том числе и зенитных) и 1100 миномётов. Во второй половине дня командарму дополнительно из 6-й гв. А передали в оперативное управление оборонявшуюся в излучине Псёла 52-ю гв. сд.
А. С. Жадов решил основные усилия сосредоточить на левом фланге армии. 33-й гв. ск дивизиями левого фланга — 9-й гв. вдд и 42-й гв. сд, — вслед за танками армии П. А. Ротмистрова должен был нанести удар между рекой и х. Сторожевое, а соединениями правого фланга — 52-й гв., 95-й гв. и 97-й гв. сд — по плацдарму излучины. Предполагалось, что атака танковых корпусов будет стремительной, поэтому левое крыло корпуса продвинется и уже в начале контрудара отсечёт от основных сил части мд «Мёртвая голова», действующие на плацдарме. А дивизии генерала И. И. Попова за рекой в это время свяжут их боем. После окружения войска левого фланга продолжат наступление вместе с 5-й гв. ТА в направлении Грезное, Малые Маячки, Яковлево, а правого, совместно с 32-й гв. ск генерал-майора А. И. Родимцева (13-й гв. и 66-й гв. сд), который имел приказ ударить с севера на юг через с. Кочетовку, должны уничтожить окружённую группировку.
Важнейшими условиями для успешного воплощения этого замысла были: во-первых, отсутствие в войсках противника на плацдарме значительного числа бронетехники и, во-вторых, успешные действия танкистов 5-й гв. ТА. Плацдарм на Псёле был небольшим, переправы находились под постоянным обстрелом артиллерии и авиации. Поэтому Н. Ф. Ватутин надеялся, что немцы за ночь не сумеют переправить значительное число танков. Следовательно, в первые часы контрудара двум полнокровным дивизиям вполне по силам активными действиями сковать войска на плацдарме. А в это время, используя численное преимущество, корпуса П. А. Ротмистрова выйдут за линию Васильевка, свх. «Комсомолец», Беленихино и отежут плацдарм от основных сил.
Однако этому плану было не суждено воплотиться в жизнь, все карты спутал Хауссер, который упредил А. С. Жадова. Согласно приказу командующего 4-й ТА, его корпус также готовился 12 июля ударить с захваченного плацдарма. Поэтому дивизия бригаденфюрера Приса, несмотря на ночные бомбёжки советской авиации и обстрелы «катюшами» переправ в Богородицком и Красном Октябре, усиленно перебрасывала бронетехнику и артиллерию за реку. К началу общего наступления 5-й гв. А основные силы 3-го тп СС находились уже на северном берегу. Тем самым эсэсовцы перехватили инициативу ещё до перехода в контрудар гвардейских дивизий. Командующий фронтом не мог даже предположить такого поворота событий. Уже утром 13 июля он отчитал А. С. Жадова за паникёрство генерал-майора И. И. Попова, который сообщал, что 12 июля в излучине действовали не менее 80 вражеских танков. Тем не менее это оказалось действительно так.
Плацдарм на северном берегу Псёла был одним из двух участков в полосе 2-го тк СС, откуда его командование планировало в этот день нанести основной удар на Прохоровку. Прорыв дивизии «Мёртвая голова» на северо-восток от местечка Ключи через выс. 226.6 до выс. 252.4 и Карташевки был определён как важнейшая задача не только корпуса Хауссера, но и всей 4-й ТА. На её успешное решение очень рассчитывал и фельдмаршал Манштейн. Лишь после уравнивания фронта дивизий «Мёртвая голова» и «Дас Райх» с передовыми частями «Лейбштандарт» у корпуса СС появлялась возможность одновременно всеми соединениями перейти в наступление на главный опорный пункт обороны русских — ст. Прохоровку. Поэтому бригаденфюрер Прис так усиленно переправлял танковый полк, понимая, что без поддержки бронетехники достичь намеченного результата не удастся. Из приказа 2-го тк СС на 12 июля:
«Дивизия „Мёртвая голова“ выступает как можно раньше, сразу после наступления рассвета, совместными усилиям танков овладевает высотами в северо-восточном направлении, достигая прежде всего дороги Прохоровка — Карташевка. Сначала следует взять долину р. Псёл с юга-запада и, развернувшись после достижения первой цели, наступать поворотом с северо-востока. Левый фланг следует обеспечить отдельными частями. Позже взять хутор Весёлый и овраг восточнее его, чтобы отодвинуть заграждения на рубеж р. Ольшанка. Воздушные силы будут поддерживать в утренние часы мд CC „Мёртвая голова“. Воздушной разведке с наступлением рассвета быть над фронтом.
… после исключения фланговой угрозы на р. Псёл для дивизии „Мёртвая голова“ дивизии „Лейбштандарт“ совместно с частями этой дивизии занять Прохоровку и высоту 252.4»[406].
Помимо укрепления плацдарма и подготовки к наступлению на Прохоровку, в ночь на 12 июля командование мд «Мёртвая голова» было занято укреплением своего правого крыла. На левом берегу Псёла в восточной части Васильевки по-прежнему находилась группа русских танков с пехотой (99-я тбр). Бригаденфюрер Прис считал, что сюда русские в ближайшее время могут подвести дополнительные силы, что создаст существенную угрозу и переправам, и всей дивизии в целом. Он выдвинул в полосу 6-го грп СС, который действовал в Васильевке, дивизион штурмовых орудий (к вечеру 11 июля он имел в строю 21 установку) и истребители танков!
Местность в излучине Псёла, где эсэсовцы планировали осуществить прорыв, была открытой с глубокими балками и оврагами, над которыми доминировали две высоты: 226.6 и 236.7. Их захват давал возможность не только контролировать прилегающую территорию, но и вести наблюдение и обстрел сел, расположенных на левом берегу — правый фланг 18-го тк. Поэтому у этих высот, а также на окраинах хуторов Веселый и Полежаев развернулись основные события 12 июля.
На первом этапе контрудара главной задачей для 5-й гв. А была ликвидация плацдарма и освобождение сел, расположенных вдоль левого берега Псёла. Для её решения планировалось задействовать четыре из семи дивизий, выведенных в первый эшелон армии. Боевой порядок соединений в излучине строился следующим образом.
Первый эшелон, под прикрытием которого разворачивались главные силы, составляли части 52-й гв. сд подполковника Г. Г. Пантюхова. Согласно донесениям её штаба, к исходу 11 июля в ней числилось всего 3380 человек. В качестве средств усиления комдив получил иптап, полк «катюш», батальон ПТР, неполную танковую роту, стрелковый батальон 51-й гв. сд и команду штрафников из 9-го ошб. Эти силы позволили несколько повысить боевые возможности обескровленного соединения, но назвать дивизию в тот момент боеспособной было трудно. Ее боевой порядок строился следующим образом. Подходы к тактически важному населенному пункту х. Весёлый и выс. 226.6 на участке: курган в 500 м севернее х. Ключи и юго-западные скаты выс. 226.6, прикрывал 151-й гв. сп. Значение хутора было в том, что он являлся сильным узлом сопротивления советских войск перед Карташевкои и в случае его захвата путь на север вдоль поймы реки Ольшанки к селу был открыт. А контроль над высотой 226.6 давал возможность продвинуться вдоль северного берега Псёла на восток к дороге Прохоровка — Карташевка и далее к тыл главной контрударной группировки фронта. Наиболее уязвимый участок: северо-западные скаты выс. 226.6 до х. Полежаев удерживали 155-й гв. и 153-й гв. сп.
Несмотря на свою малочисленность, дивизия Г. Г. Пантюхова должна была участвовать в контрударе, хотя ей были поставлены ограниченные задачи. Из приказа № 009 командира:
«…2. 52-я гв. сд с гвардейским минометным полком PC, 649-м иптап, 133-м об птр переходят в наступление в полосе: справа — выс. 226.6, /иск./ с. Прохоровка, /иск./ Грезное, слева — Полежаев, /иск./ Андреевка, Грезное задачей овладеть Богородецкое, Козловка, Васильевка.
По выполнению задачи дивизия переходит в резерв командира 33-го гв. ск.
Начало наступления 8.30. 12.07.43 г.
3. Справа — 95-я гв. сд наступает в направлении Красный Октябрь, Грезное, в дальнейшем — на юго-запад.
Слева — 42-я гв. сд наступает в направлении Андреевки, выс. 224.5, Грезное, Малых Маячек»[407].
Во втором эшелоне за ними на гребне выс. 226.6 находились позиции 3/11-й мсбр, а её 2-й мсб располагался на северо-восточных окраинах сёл Васильевка и Андреевка, прикрывая мосты через р. Псёл у Михайловки.
Во втором эшелоне находились два стрелковых полка 95-и гв. сд полковника А. Н. Ляхова. Их командиры получили приказ: перед рассветом начать выдвижение в предбоевые порядки 52-й гв. сд, чтобы затем выйти в свой сектор на участок Весёлый, выс. 226.6 для наступления. По состоянию на 10 июля дивизия имела в строю 8781 человек, 96 орудий и 170 минометов. После боевых действий 11 июля ее полки полностью сохранили боеспособность. После рассвета 12 июля 290-й гв. сп находился на рубеже: южная окраина х. Веселый, Ключи, лес юго-восточнее Ключи; 284-й гв. сп — выс. 236.7, свх. им. Ворошилова, выс. 243.5. 287-й гв. сп находился северо-восточнее свх. «Октябрьский» и совместно с 26-м гв. вдп вел бои за овладение этим населенным пунктом. Около 8 часов утра он был выведен в резерв командира дивизии и пешком двинулся в район х. Весёлого.
В 22.15 11 июля по распоряжению А. С. Жадова вслед за 95-й гв. сд в район с. Средняя Ольшанка, выс. 243.5, х. Остренький начала сосредоточиваться резервная 6-я гв. вдд полковника М. Н. Смирнова. Это было полнокровное стрелковое соединение, которое в боях еще не участвовало. На 10 июля в ее составе находилось 8894 человека, 94 орудия всех калибров и 157 минометов. Комдив получил предварительное распоряжение: быть готовым усилить удар 52-й гв. и 95-й гв. сд при успешном развитии наступления. Таким образом, для удара по плацдарму в излучине, который находился в центре боевого построения мд «Мёртвая голова», командующий 5-й гв. А предполагал задействовать силы численностью почти 2,5 стрелковой дивизии. И еще две дивизии на ее флангах. 42-я гв. сд генерал-майора А. Ф. Боброва должна нанести удар в стык мд СС «Лейбштандарт» и «Мёртвая голова» — от Петровки вдоль левого берега вместе с 18-м тк 5-й гв. ТА, а 97-я гв. сд генерал-майора И. И. Анцифирова из района севернее Кочетовки по левому крылу мд «Мертвая голова» в направлении сел Красный Октябрь, Богородецкое.
План выглядел вполне реалистичным и продуманным. Особенно если учесть, что армия имела сильного соседа, наносившего главный удар, — танковую армию П. А. Ротмистрова. Однако единой массированной атаки в центре боевого построения армии А. С. Жадову организовать не удалось. К утру ситуация здесь оказалась очень сложной. Ни одна из стрелковых дивизий не смогла к назначенному времени полностью провести перегруппировку и подготовить войска к переходу в контрудар.
52-я гв. сд на рассвете, пытаясь оттеснить 5-й грп СС к Ключам и дать возможность развернуться 95-й гв. сд, перешла в наступление на плацдарм. В 4.00 сводный батальон из подразделений 151-го гв. сп майора Баклана и приданного ему 1/154-го гв. сп 51-й гв. сд численностью до 600 человек двинулся от хутора Весёлый в направлении бараков (севернее Ключи). Атака сопровождалась сильным огнем минометов и полка «катюш» В это же время на плаццарм и переправы совершили очередной налёт ночные бомбардировщики и штурмовики 2-й ВА. Давление на оборону противника оказалось сильным, но эсэсовцы устояли. Наступление проводилось лишь на левом фланге, а в центре и на правом крыле дивизии Приса части 5-й гв. А активности не проявляли. Это позволило неприятелю сконцентрировать весь огонь по атакующему батальону.
Выяснив, что пехота наступает без поддержки танков, немцы открыли сильный огонь из минометов и тяжелой артиллерии. К этому моменту на правом берегу уже находился батальон 3-го тп СС. Поэтому после короткого, но сильного обстрела немцы положили стрелковые цепи и предприняли контратаку танками, дабы раздавить сводный батальон и на его плечах ворваться в х. Веселый. Параллельно, на стыке 151-го гв. и 155-го гв. сп, эсэсовцы предприняли разведку боем.
Таким образом, между 5.25 и 5.40 из района х. Ключи на рубеж 52-й гв. сд двинулись две группы танков при поддержке мотопехоты. Первая, 18 боевых машин, ударила по позиции 151-го гв. сп. в направлении х. Весёлый, вторая, 15 танками с десантом на борту, двинулась к выс. 226.6, которую удерживал 155-й гв. сп. Это была первая значительная танковая атака эсэсовцев с плацдарма после его захвата. Бой шел тяжёлый. Встретив танки, часть пехоты майора Баклана беспорядочно начала отходить, другая часть, там, где попались опытные и обстрелянные бойцы и командиры, заняла оборону и открыла огонь, отсекая пехоту.
Численное превосходство позволило противнику прорваться в глубь боевого порядка сводного батальона 151-го гв. сп и подойти к х. Весёлый на дистанцию прямого выстрела орудия. Но здесь его встретил огнём 290-й гв. сп подполковника Ф. М. Заярного[408] и 1/124-го гв. ап 52-й гв. сд. Из журнала боевых действий 95-й гв. сд:
«Противнику из района лес, что восточнее Ключи, ротой автоматчиков при поддержке 18 танков „тигр“ удалось повести наступление на Веселый и своими действиями взять в полукольцо 1-й и 3-й сб 290-го гв. сп и 108-ю штрафную роту. Огнём артиллерии, минометов и ПТР атака автоматчиков противника была отбита»[409].
Потеряв два танка, эсэсовцы отошли к Ключам, при этом продолжались упорные бои на позициях у рабочих бараков в нескольких сотнях метров от Ключей. В ходе отражения этой атаки существенную помощь гвардейцам оказали расчеты реактивных установок 66-го гв. мп. По приказу подполковника Г. Г. Пантюхова его расчеты дали два полных полковых залпа (24 БМ-2) по району бараков и по х. Ключи и один дивизионный залп (8 БМ) прямой наводкой по двигавшейся за танками пехоте. Попав под плотный огонь «катюш» и минометов, враг откатился на исходные позиции. В 7.30 штаб мд «Мёртвая голова» доложил:
«Медленное прогрызание сквозь фланговые позиции около бараков (западнее населённого пункта Ключи). Очень сильный огонь артиллерии и залповых орудий. Время выдвижения на северо-восток пока назвать нельзя»[410].
Примерно с 8.15 до 8.45 эсэсовцы танками полностью захватили бараки, оттеснив 151-й гв. сп на север, тем самым несколько расширив и укрепив плацдарм.
Вторая группа танков также вначале действовала достаточно успешно. Она сумела прорвать передний край 155-го гв. сп и устремилась на выс. 226.6, но гвардейцы не дрогнули. Рукопашные схватки и огневой бой с мотопехотой шел в траншеях и на переднем крае, и в глубине обороны полка. После почти двухчасового боя эсэсовцев отбросили с гребня высоты, но их танки отошли лишь на юго-западные скаты и продолжили с места вести огонь по позициям полка.
Срыв утренней атаки наших войск на плацдарм помешал командованию 52-й гв. сд вывести все части на указанный в приказе командарма участок: выс. 226.6 — х. Полежаев. Между 7.30 и 8.00 два ее полка находились на прежних рубежах и были скованы боем. Лишь 153-й гв. сп полковника П. Г. Московского приступил к выдвижению на исходные позиции для наступления на Васильевку и Козловку, да и то не полностью.
Из-за этого в не менее сложном положении оказалась и 95-я гв. сд, хотя она и находилась во втором эшелоне. Е` 290-й гв. и 284-й гв. сп под прикрытием первой линии окопов 52-й гв. сд должны были выйти на рубеж: Веселый — северные скаты выс. 226.6. Но, отразив утром удар войск подполковника Г. Г. Пантюхова, противник, перейдя в контратаку, упредил их в развертывании, и части полковника А. Н. Ляхова под огнем были вынуждены спешно переходить к обороне. Кроме того, 290-й гв. сп, находившийся сразу за 151-м гв. сп, полностью был втянут в бой по отражению танковой атаки у х. Весёлый.
Ситуация в 284-м гв. сп подполковника B. C. Накаидзе[411] оказалась несколько иной. В 2.00 12 июля начальник штаба дивизии полковник В. П. Бойко отдал приказ лично командиру полка о начале выдвижения на исходные позиции. Батальонные колонны выступили на рассвете, но были обнаружены противником. Немцы открыли сильный минометный огонь, а в 5.40, при подходе к району развертывания (южные скаты выс. 236.7), полк попал под бомбежку. Батальоны рассредоточились на местности и залегли, в подразделениях появились убитые и раненые. Третий полк дивизии (287-й гв. сп) к этому моменту все еще находился на марше. Вместе с тем в соединении появился и ряд других проблем. Из отчета штаба 5-й гв. армии:
«Основные недочёты в период наступления, замеченные командирами оперативного отдела штаба армии, были следующие: отсутствие взаимодействия артиллерии с пехотой 95-й гв. сд. Части не вышли своевременно в исходное положение для наступления. Командиры полков не полностью знали задачи, к примеру, подполковник Селецкий[412], майор Такмовцев были вызваны в 8.00 12 июля на КП дивизии для получения задач, а в это время уже начался бой»[413].
К этому добавлю: не был развернут на огневых позициях и 233-й гв. ап 95-й гв. сд. После рассвета его командир майор А. П. Ревин собрал на рекогносцировку весь командный состав до командира батареи включительно. Во время ее проведения выяснилось, что противник уже перешел в наступление и прорвался на позиции соседней 52-й гв. сд. Из воспоминаний командира 1-й батареи 1/233-го гв. сп лейтенанта Н. Д. Михайлова:
«День начался с визуальной рекогносцировки местности. Все командиры батарей и дивизионов вместе с командиром полка А. П. Ревиным были на высоте, что правее дороги на Карташевку (выс. 235.3. — В.З.). Отсюда я увидел более 60 танков противника, двигавшихся на пшеничное поле около отдельного дома 5–6 км от нас. Тогда там, на высоте мне, уставшему от двухдневных боев, хотелось или казалось, что этих „гостей“ примет сосед слева (52-я гв. сд. — В.З.), но обстановка сложилась иначе. Я получил приказ со своей батареей выехать на высоту, что правее реки Псёл (выс. 236.7. — В.З.) и совместно с командирами других батарей образовать противотанковый узел»[414].
Не надо подробно объяснять, какая неразбериха творилась перед атакой, если некоторые полки уже перешли в наступление, а другие ждали своих командиров, которых вызвали в штаб дивизии на рекогносцировку для получения боевых задач надень. Плохая организация работы штаба 95-й гв. сд по доведению задач накладывалась на прорыв позиций 52-й гв. сд, сильный огонь вражеской артиллерии и систематические танковые атаки противника по всему фронту в излучине.
Таким образом, недостаток времени для подготовки, активное противодействие противника, отсутствие надежного первого эшелона, под прикрытием которого можно было развернуть дивизию, а также ряд субъективных факторов не только не позволили подготовить обе гвардейские дивизии к переходу в контрудар в излучине, но даже вывести их на исходные Рубежи и обеспечить минимумом необходимых средств. К началу боя соединения правого фланга 33-го гв. ск испытывали острый дефицит боеприпасов. Так, два полка 95-й гв. сд имели лишь 0,5–0,9 боекомплекта по всем видам вооружения, а 287-й гв. сп — 0,3 б/к[415]. Ещё более скудными запасами боеприпасов располагала 52-я гв. сд, она имела патронов: винтовочных — 0,45 б/к, к автоматам — 0,3 б/к, ручных гранат — 0,4 б/к, мин: 50-мм — 0,2 б/к, 82-мм — 0,1 б/к, 120-мм — 0,1 б/к, 45-мм выстрелов — 0,5 б/к, 122-мм гаубичных выстрелов — 0,1 б/к[416]. Как командование армией собиралось проводить контрудар — непонятно. Причём генерал А. С. Жадов знал об этой ситуации, но даже не пытался решить её.
Пока с уверенностью можно утверждать, что в 8.30 в наступление в полном составе перешли следующие соединения 5-й гв. А:
— 32-й гв. ск, силами 13-й гв. и 66-й гв. сд;
— 33-й гв. ск — 9-й гв. вдц, 97-й гв. сд, два полка 42-й гв. сд, одним полком 52-я гв. сд и одним полком 95-я гв. сд.
Следовательно, между 8.30 и 9.00 по позициям войск мд «Мёртвая голова» ударили только три стрелковых полка при поддержке 16 танков. По правому флангу (район Васильевки) наносили удар: 127-й гв. сп 42-й гв. сд, 36-й гв. оттп 18-го тк. В этот момент 153-й гв. сп 52-й гв. сд еще находился на северном берегу Псёла и только начал подходить к мосту у северной окраины Васильевки. На левом фланге (из района х. Ильинский) эсэсовцы были атакованы 294-м гв. сп 97-й гв. сд, а в центре с севера в направлении выс. 226.6 пытался продвинуться вперед 284-м гв. сп 95-й гв. сд. О переходе в атаку 290-го гв. сп данных обнаружить не удалось; вероятно, после боя он приводил себя в порядок и в контрудар не переходил.
Контрудар 5-й гв. А развивался тяжело, как и соседей — 5-й гв. ТА, он не сопровождался сильной артподготовкой, не было в ее полосе и танков НПП, поэтому вначале на планы командования дивизии «Мертвая голова» эти атаки серьезного влияния не оказывали. Тем не менее из-за массированных ударов русских танков по всему фронту дивизий «Лейбштандарт» и «Дас Райх» бригаденфюрер Прис приостановил наступление. На флангах дивизии по атакующим гвардейцам был открыт сильный огонь артиллерии и миномётов, а в центре, где его бронегруппа изготовилась к удару на северо-восток, — проведена бомбардировка.
Офицеры штаба мд «Мёртвая голова», описывая ситуацию, сложившуюся утром в полосе дивизии, отмечали, что русские безоглядно посылали на ее позиции огромные массы пехоты без сопровождения танков с целью раздавить плацдарм. Участники того боя вспоминали, что это выглядело и ужасно, и странно. Когда твои позиции атакуют волнами сразу несколько сотен вооруженных людей, надо иметь крепкие нервы, чтобы не дрогнуть и не побежать назад. В то же время атака пехоты без должной огневой поддержки на подготовленный к обороне рубеж моторизованной дивизии выглядит не выполнением боевой задачи, а самоубийством. Так считал наш противник, и надо признать — его оценки вполне справедливы.
Гвардейские полки наступали побатальонно, но наступлением это назвать было трудно. Связи батальонов с артчастями не было, поэтому подавить огневые точки перед атакой не удалось, как и не было сопровождения стрелковых цепей огнем. Лишь только роты, развернувшись, начинали движение, артиллерия неприятеля открывала ураганный огонь, нередко к этому подключалась и авиация. Пробежав несколько десятков метров, пехота залегала; лишь огонь затихал — цепи опять поднимались, и так несколько раз. Затем, когда полк с большим трудом преодолевал 300–400 м, противник предпринимал контратаку танками, боевые порядки батальонов рассыпались, стрелки наспех занимали свободные траншеи и воронки, а там, где их не было, пытались окапываться и приступали к отражению контратаки. Когда же танки отходили — пехота поднималась, и все повторялось вновь.
Вот как выглядело движение 284-го гв. сп, который наносил удар от выс. 236.7 в направлении выс. 226.6 — практически в лоб боевой группе мд «Мёртвая голова». Процитирую его журнал боевых действий:
«В 11.00 перед наступающим 1-м стрелковым батальоном вышли 17 танков противника, которые прямой наводкой начали вести огонь по боевым порядкам.
1-й сб сошёл с южных скатов выс. 236.7 и повел наступление на выс. 226.6. В результате ожесточенного огня пехота залегла.
В 13.00 из района х. Веселого вышло 20 танков, которые курсировали по переднему краю, ведя непрерывно огонь по подразделениям и по восточным скатам выс. 226.6, затем вышло ещё до 20 танков, которые оказывали сильное огневое сопротивление продвигающимся подразделениям.
В 15.00 1-й сб достиг выс. 226.6, 2-й об — северо-восточных скатов выс. 226, 6. Противник отошел на обратные скаты выс. 226.6»[417].
К этому добавлю, что вскоре началась новая сильная атака эсэсовцев, в ходе которой все, что батальоны подполковника B. C. Накаидзе с таким трудом отвоевали, было оставлено врагу, а полк — рассечен на несколько частей. Какой смысл класть людей под танки без должной огневой поддержки, понять трудно. Но так было, и довольно часто. Наш противник знал эту особенность советского командования и пользовался ею, нанося советским войскам существенный урон. Начальник штаба 48-го тк генерал Ф. Меллентин писал:
«Что касается военачальников, то хорошо известно, что:
а) они почти в любой обстановке и в любом случае строго и неуклонно придерживаются приказов или ранее принятых решений, не считаются с изменениями в обстановке, ответными действиями противника и потерями своих собственных войск. Естественно, в этом много отрицательных моментов, но вместе с тем есть и известные положительные стороны;
б) они имели в своем распоряжении почти неисчерпаемые резервы живой силы для восполнения потерь. Русское командование может идти на большие жертвы, и поэтому не останавливаются перед ними»[418].
Дивизии 5-й гв. А (бывшая 66-я А) понесли под Сталинградом большие потери. Весной 1943 г. их пополнили до штата. Основная часть маршевых батальонов состояла из необстрелянных призывников восточных областей России и республик Средней Азии. Новобранцев в полках, конечно, обучали, но времени на основательную подготовку не было. Об этом не принято было говорить, но «привыкание к передовой» проходило не у всех гладко. Попав под первую бомбёжку, артобстрел или под массированную танковую атаку, люди не всегда могли действовать адекватно, их охватывал ужас, они цепенели, попадали в ступор, теряли рассудок. Известный белорусский писатель-фронтовик Василь Быков вспоминал:
«Первые дни в бою не многие способны были преодолеть в себе состояние шока. Командирам в стрелковой цепи стоило немалого труда поднять таких в атаку, и нередко на поле боя можно было наблюдать картину, как командир роты, бегая вдоль цепи, поднимает каждого ударом каблука в зад. Подняв одного, бежит к следующему, и пока поднимает того, предыдущий снова ложится — убитый или с испугу. Понятно, что долго бегать под огнем не мог и ротный, который так же скоро выбывал из строя. Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам — за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула. За тем, чтобы никто не возражал против явной фронтовой бессмыслицы, бдительно следили не только вышестоящие командиры, но также политорганы, уполномоченные особых отделов, военные трибуналы и прокуратура. Приказ командира — закон для подчиненных, а на строгость начальника в армии жаловаться запрещалось»[419].
Командование фронта знало о перечисленных выше ошибках и недочетах своих подчиненных. Нельзя сказать, что оно сидело, сложа руки. Н. Ф. Ватутин не раз лично указывал на недопустимость подобного и командармам, и комкорам. По итогам боев 12 июля в войска был направлен следующий его приказ:
«а) Силы артогня полностью не используются, артиллерия в динамике боя отстает от пехоты и танков. В дальнейшем не допускать отставания артиллерии. Всякое сопротивление подавлять массированным артминогнём и огнем во взаимодействии пехотного оружия.
б) Отмечается много лобовых атак и слишком мало применяется маневр на окружение противника.
в) Недостатки в тактике действия войск немедленно устранить, особенно тщательно предусмотреть закрепление на достигнутом рубеже круговой НП и системы противотанкового и противопехотного огня в сочетании с инженерными заграждениями.
г) Обратить внимание на лучшую организацию взаимодействия огня.
д) О принятых мерах донести»[420].
В ночь на 15 июля Военный совет фронта принимает директиву № 13223, в которой указывается:
«Принять все необходимые меры для своевременной и тщательной организации взаимодействия не только между пехотой, приданными и поддерживающими средствами усиления, но и между каждым подразделением своих частей и соседей.
Обратить серьёзное внимание на обеспечение непрерывности в управлении своими и приданными подразделениями и своевременную информацию вышестоящих штабов и соседей о всех изменениях в расположении противника или же при отставании соседей»[421].
Такие приказы и распоряжения под роспись доводились всем командирам, обсуждались при разборе проведенных операций. Тем не менее, как только дело касалось конкретных боевых действий, все уходило в песок. Сложившуюся систему переломить было невероятно трудно, особенно если те, кто пытался ее исправить, сами этим грешили, не раз отдавали приказы о лобовых ударах по подготовленной ПТО противника.
Но вернёмся к боевым действиям в излучине Псёла. Командование корпуса СС без труда определило цели советской стороны. Поэтому поддержало решение командира дивизии «Мертвая голова»: остановить наступление русских огнём с места. И как только пехота гвардейских дивизий залегла, бригаденфюрер Прис, пытаясь удержать инициативу в своих руках, в 9.30 отдал приказ перейти в контратаку. Из журнала боевых действий 2-го тк СС:
«Ранним утром противник пытается посредством контратак упредить намерение корпуса силами дивизии „Мёртвая голова“ продвинуться на северо-западном берегу Псёла в направлении на северо-восток. Контратаки противника ведутся сначала на левом фланге дивизии из района населенных пунктов Веселый — Ильинский силами батальона — полка, затем и на правом фланге дивизии, с северо-восточного направления в долине р. Псёл, близ Васильевки, силами двух полков при постоянной поддержке 40–50 танков. Намерение противника, разгромив оставшиеся на южном берегу части дивизии, ослабить и окружить уже переправившиеся силы, было расстроено в успешных оборонительных боях»[422].
Около 10.00 все боевые подразделения 5-го грп «Туле» и 3-го тп СС переправились на плацдарм. В том числе и их передовые командные пункты. Управления обоих полков разместились рядом — в небольшом лесу юго-восточнее х. Ключи. Сколько из 101 танка, находившегося в строю в дивизии утром 12 июля, смог переправить на плацдарм бригаденфюрер Прис, установить не удалось. Согласно донесениям советских соединений, противник одновременно бросал в атаку от 64 до 100 бронеединиц. Не исключено, что командир дивизии в качестве собственного подвижного резерва вместе с дивизионом штурмовых орудий оставил на левом берегу и танки. По моему предположению, их могло быть не более 15–20 машин. Следовательно, в излучине против частей двух гвардейских дивизий и одной мотострелковой бригады могло действовать 80–85 танков.
Огневой бой у выс. 226.6 не затихал, а в 10.00 на участке 155-го гв. сп полковника П. Г. Московского перешла в наступление боевая группа дивизии «Мёртвая голова» при поддержке 42 боевых машин. Одновременно был нанесен удар из районах. Ключи, Яр Моложавый по позициям 153-го гв. сп подполковника И. А. Чистякова в направлении выс. 226.6. Противник явно стремился выйти кх. Полежаеву, выс. 235.3 (у дороги Береговое — Карташевка). Кроме того, для прикрытия флангов и расширения прорыва эсэсовцы систематически переходили в атаку танками: слева — в направлении х. Весёлый и выс. 236.7, справа — на х. Полежаев.
После полуторачасового боя несколько танков прорвались через первую траншею 155-го гв. сп, вышли на гребень выс. 226.6 и устремились к х. Полежаев, однако были остановлены метким огнем 2/124-го гв. ап капитана Е. М. Терезова. Полковник П. Г. Московский приостановил выдвижение подразделений правого фланга к Васильевке и отдал приказ спешно перейти к отражению атаки из района выс. 226.6. В это время его роты на левом фланге уже начали переход через мост в Васильевку. Система обороны у выс. 226.6 уже была нарушена в ходе утреннего прорыва эсэсовцев. Поэтому боевая группа дивизии «Мертвая голова», используя танки в качестве тарана, после полудня все-таки прорвалась в глубь рубежа 155-го гв. сп и, сминая его роты, продолжила движение в направлении х. Полежаев и выс. 236.7. Сразу после прорыва на обоих направлениях танковые группы умело сдерживались нашей артиллерией: 2/124-го гв. ап и артдивизионом 11-й мсбр. Под их огнем экипажи вражеских машин были вынуждены маневрировать, менять курсы, но, несмотря ни на что, целенаправленно продолжали двигаться вперёд. Из оперативной сводки № 336 штаба 52-й гв. сд:
«В 11.50 42 танка противника, прорвав передний край, вышли на выс. 226.6, имея целью наступать в направлении выс. 236.7. Следовавшая за танками пехота противника была отсечена от танков и залегла, ведя огневой бой. Большая часть танков, ведя огонь из пушек и пулемётов, курсировала по гребню высоты 226.6 и по боевым порядкам 155-го гв. сп. Под натиском превосходящих сил противника подразделения полка начали с боем отходить в северном направлении»[423].
Несмотря на то что боевая группа мд «Мёртвая голова» прошла позиции 155-го гв. сп и уже вела бой у х. Полежаев, а часть её пробивалась к выс. 236.7 и в направлении с. Береговое, в ее тылу на выс. 226.6 продолжался ожесточенный бой. Это дрались в окружении батальоны 11-й мсбр полковника П. Г. Бородкина. Измотанную в предыдущих боях бригаду атаковал танками численно превосходящий противник. Бой был тяжелый и кровопролитный. Прорвавшись к окопам, эсэсовцы с остервенением утюжили их гусеницами, пытаясь уничтожить, сровнять с землей все, что могло сопротивляться. Артиллерия бригады понесла большие потери, немцы рассекли соединение на несколько частей. Из донесения заместителя комбрига по политчасти майора Ковалева:
«С 12.00 12 июля 1943 г. враг перешел в решительное наступление на оборону нашей бригады. Имея направление главного удара: Красный Октябрь, выс. 226, 6 и пустив за 64 танками до полка пехоты.
После пятичасового беспрерывного, ожесточенного боя, переходящего в рукопашные схватки в траншеях, используя неустойчивость наших соседей — 155-го гв. и 151-го гв. сп 52-йгв. сд, которые отошли назад, тем самым открыв оба фланга бригад, противнику танками и мотопехотой удалось ворваться внутрь обороны бригады и развить наступление ударами с фронта, с флангов и тыла. В течение 2 часов вели бой в окружении 2-й и 3-й мсб-н и в полуокружении 1-й мсб-н. Малочисленная по своему составу и ослабленная из-за выхода из строя вооружения бригада была вынуждена под прикрытием артиллерии выйти из боя и передать оборону частям 95-й гв. сд и 42-й гв. сд…
…Личный состав показал в бою хорошую военную выучку, исключительно высокое политическое и моральное состояние.
…Наряду с положительными фактами в бригаде имело место проявление преступной трусости. Командир 1-го мсб-на капитан Титов, начальник штаба капитан Бугарский, эти командиры в разгар самого напряженного боя сбежали с КП. Командир батальона тов. Титов потерял всякое управление своими людьми, находился на КП другой части, а его начальник штаба капитан Бугарский вовсе сбежал в тыл своего батальона и в течение двух дней напряжённых боёв не являлся на роле боя. И только благодаря тому, что руководство боем батальона взял на себя заместитель командира по строевой части, батальон продолжил выполнять поставленную задачу.
О фактах преступной трусости вышеуказанных командиров ведется следствие, на предмет предания суду военного трибунала[424]»[425].
После того как ударный клин дивизии СС продавил оборону 155-го гв. сп и начал теснить к Полежаеву 11-ю мсбр, её удары на северо-восток к совхозу им. Ворошилова (с. Береговое) и на север — к выс. 236.7 заметно усилились. Этот холм был самой высокой точкой в округе, с него хорошо просматривалась местность вплоть до русла реки. На нем был оборудован КП командующего артиллерией 95-й гв. сд, а с раннего утра сюда прибыл и генерал-лейтенант А. С. Жадов. Командарм знал положение в дивизиях и результаты утренних боев. Поэтому, когда поступило донесение из 284-го гв. сп о том, что немцы прошли выс. 226.6 и двигаются в направлении свх. им. Ворошилова, а роты 155-го гв. сп в беспорядке отходят, он почувствовал реальную угрозу развала всей обороны в этом районе. Если неприятеля не остановить сильной ПТО, то его танки в ближайшее время ударят во фланг дивизии полковника А. Н. Ляхова и, выйдя в тыл частям, оборонявшим х. Весёлый, атакуют левый фланг 97-й гв. сд. Следовательно, враг может расколоть не только боевой порядок 95-й гв. сд, но и всей 5-й гв. А, а также ударить по правому крылу соседа — 5-й гв. ТА.
В направлении дороги Прохоровка — Карташевка, кроме потрёпанной 11-й мсбр, войск не было. Хотя Полежаев по-прежнему находился в наших руках, отдельные группы танков начали прорываться к кромке северного берега Псёла. А. С. Жадов отдал приказ полковнику А. Н. Ляхову огнём и короткими контратаками 284-го гв. сп от выс. 236.7 по левому флангу боевой группы мд «Мёртвая голова» остановить её продвижение. Командарм особо подчеркнул, чтобы комдив сосредоточил на этом участке огонь всей дивизионной артиллерии. Затем он связался с полковником М. Н. Смирновым и приказал: 6-й гв. вдд спешно перейти к обороне на рубеже: Нижняя Ольшанка, Остренький и прилегающих высотах. В отчёте дивизии отмечается:
«…командир дивизии принял решение: всю пушечную артиллерию артполка и стрелковых полков поставить на прямую наводку для борьбы с танками противника, а батареи 5-го оиптад выбросить на выс. 236.7. Стрелковым частям принять боевой порядок на рубеже: Средняя Ольшанка, Серебряное, выс. 244.6, создать срочную противотанковую оборону в готовности к отражению атак пехоты и танков противника.
С 12.15 части дивизии начали спешно оборудовать рубеж: 14-й гв. вдсп р-н выс. 242.3, западные скаты выс. 243.5, 20-й гв. вдсп — на выс. 243.5 /иск./, Ольшанка, Остренький, 17-й гв. вдсп — во втором эшелоне на безымянной высоте, восточнее Средней Ольшанки, выс. 244, 6.
С 13.00 8-й гв. вдап своим огнем отражал наступление пехоты противника из района выс. 226.6, а две батареи 5-го оиптад вели борьбу с танками противника на выс. 236.7.
В результате боя две батареи 5-го оиптд сожгли 5 танков противника, 3 самоходных орудия, а огнем остальной артиллерии рассеяно две роты пехоты противника»[426].
Таким образом, через 3,5 часа после начала контрудара вместо решительного удара по плацдарму войска правого крыла 33-го гв. ск начали оставлять свои позиции и отступать. Дивизия бригаденфюрера Приса рассекла оборону 33-го гв. ск в излучине почти на всю глубину и вошла в тыловую армейскую полосу на 5 км. В центре боевого порядка 5-й гв. А образовалась внушительная вмятина, которая хотя и медленно, но разрасталась. 155-й гв. сп оказался сбит с рубежа и рассеян, основная часть его подразделений с боями отходила к Полежаеву, другие — в северном направлении, в таком же положении оказалась и 11-я мсбр. А два полка 95-й гв. сд, спешно перейдя к обороне на неподготовленных рубежах, были связаны боем. Уже в полдень А. С. Жадов для блокирования прорыва задействовал часть своего резерва — стрелковую дивизию полковника М. Н. Смирнова и к выс. 236.7 выдвинул противотанковый резерв — 301-й иптап из-за того, что находившиеся здесь средства ПТО двух дивизий и мотострелковой бригады оказались не в состоянии остановить танки «Мёртвой головы».
Причин успеха эсэсовцев несколько, но главные — это отсутствие в излучине двух основных средств сдерживания танковых клиньев, успешно использовавшихся нашими войсками: развитой системы минных полей в сочетании с артогнём и танковыми контратаками. Они позволяли рассредоточивать силы наступающих боевых групп неприятеля и лишали их пробивной мощи. Вместе с тем были и другие факторы, негативно влиявшие на обстановку. Во-первых, передовой эшелон в излучине составляли малочисленные, потерявшие значительное число вооружения части 52-й гв. сд, которые были не в силах противостоять численно превосходящему противнику. Во-вторых, на их рубежах инженерные сооружения и заграждения не были подготовлены должным образом. Дивизия, потеряв две трети личного состава в боях 5–6 июля, начала выходить в этот район только 8 июля. Кроме того, окопная линия, блиндажи, артплощадки и минные поля были значительно разрушены в ходе утреннего прорыва и бомбежки. В-третьих, находившаяся во втором эшелоне корпуса 95-я гв. сд не была готова к отражению сильной танковой атаки, ее батальоны на рассвете находились на марше и с ходу вступили в бой, а ее артполк утром 12 июля, к моменту прорыва полосы 155-го гв. сп, ещё не занял огневые позиции в излучине.
К перечисленному выше необходимо добавить отсутствие в районе развертывания основных сил 95-й гв. сд её третьего стрелкового полка и необстрелянность значительного числа рядового и сержантского состава, а также ряд случаев растерянности и малодушия, которые проявили некоторые командиры ротного и батальонного звена всех соединений, попавших под мощный удар врага. В комплексе все эти негативные моменты привели к тому, что оборона 33-го гв. ск в излучине потеряла свою оперативную устойчивость, а на отдельных участках как единая система была разрушена.
После того как боевая группа дивизии углубилась в нашу оборону на несколько километров, бригаденфюрер Прис попытался сковать боем часть сил 52-й гв. и 95-й гв. сд на левом фланге 5-го грп СС и одновременно расширить плацдарм в направлении Весёлого, нанеся подряд несколько ударов частью сил этого полка и танками по позициям спешно перешедших к обороне, 290-го гв. и 151-го гв. сп. Ситуация здесь оказалась хотя и сложной, но не столь драматичной, как у поймы реки. Хотя к 13.00 эсэсовцы полностью остановили наступление 284-го гв. сп перед северными скатами выс. 226.6, но подразделения 151 — го гв. и 290-го гв. сп не дрогнули и сумели удержать занятые утром позиции: 300–800 м севернее х. Ключи и 800 м севернее выс. 226.6. Полковник А. Н. Ляхов писал:
«Создалось положение, когда наши части частично оставили подготовленные окопы, отдали господствующую высоту и до 80 % расстреляли боеприпасы, особенно снаряды дивизионной и полковой артиллерии»[427].
В то же время нельзя не сказать и о случаях бестолковой траты боеприпасов. Процитирую журнал боевых действий 5-й гв.д
«В 18.30 в целях упорядочения расхода артиллерийских снарядов командующий армией обратил внимание командиров корпусов и дивизий на случаи безрассудного расхода 6оеприпасов артиллерии и миномётов.
Командиры соединений и их командующие артиллерией самоустранились от планирования боя и руководства огнём при отражении атак танков противника. В большинстве случаев (95-я гв. сд и 9-я гв. вдд) по атакующим танкам противника открывают беспорядочный огонь и не управляют им, всеми орудиями, кто только видит, не считаясь с дистанцией. В результате указанного беспорядка за два дня боя подбито и сожжено лишь 108 танков противника при потере 95 орудий с нашей стороны»[428].
Об этих фактах автору приходилось слышать и из уст самих участников тех событий. Отсутствие в некоторых артиллерийских подразделениях выдержки ветераны считали проявлением «танкобоязни». К сожалению, стимулятором этого страха были не слишком высокие боевые качества отдельных видов артиллерийских систем, к примеру, той же «сорокапятки».
Несомненно, ситуация, в которой оказалась 95-я гв. сд была вызвана в значительной степени объективными причинами. Однако нельзя не признать и тот факт, что её усугубляли необдуманные решения, отсутствие необходимого опыта и слабая подготовка ряда старших офицеров дивизии командного звена. Так, чувствовалась определенная растерянность командиров как 290-го гв. сп, так 284-го гв. сп при управлением полками в сложных условиях, а их отдельные поступки в столь напряжённый момент вообще трудно понять. Процитирую приказ командира дивизии:
«12 июля командир 290-го гв. сп подполковник Заярный Фёдор Михайлович самоустранился от управления полком, уехал во 2-й эшелон под видом болезни. Когда с КП потребовали координаты места, где он находится, и где находятся его части, назвал место, не соответствующее действительности…»[429]
После завершения боёв, проводя анализ оборонительной операции, руководство штаба армии оценило действия Ф. М. Заярного и B. C. Накаидзе 12 июля как неудачные и непрофессиональные. Фактически списав на них все недочёты, которые были допущены командованием и дивизией, и корпуса, да и самим штабом армии при подготовке и проведении контрудара.
Более успешно развивался контрудар на правом крыле 5-й гв. А. Обе дивизии 32-го гв. ск и 97-я гв. сд 33-го гв. ск одновременно и слаженно перешли в наступление. 66-я гв. и 97-я гв. сд, с сходу прорвав оборону противника на стыке 11-й тд и мд «Мёртвая голова», продвинулись вперед до 3 км и ворвались в с. Кочетовку. В отчёте начальник штаба 97-й гв. сд писал:
«Части дивизии после артподготовки в 8.30 12.07.43 г., сбив боевое охранение противника, к 9.00 вышли на рубеж выс. 188.1 — Ильинский.
К 9.30 289-й гв. сп овладел высотой 209.3,ак 12.00 вышел на юго-восточную окраину Кочетовки. 294-й гв. сп достиг к этому времени Красного Октября.
В ходе боя противник предпринял две танковые контратаки против частей дивизии. Первая — шестью танками из северо-восточных окраин Кочетовки, вторая — 10 танками с юго-восточных окраин Кочетовки. Контратаки танков отбиты нашей артиллерией. Противник оставил на поле боя два подбитых танка.
К 12.00 сосед справа (66-я гв. сд. — В.З.) достиг дороги у отм. 227.0, 225.9.
Левый сосед — 95-я гв. сд остался на исходном положении из-за сильных танковых атак противника»[430].