Правление фаворитов

Правление фаворитов

В начале своего царствования Елизавета Петровна проявляла большой интерес к государственным делам, но затем управление империей стали осуществлять ее фавориты.

Новое правительство сразу же предприняло энергичные меры для того, чтобы ликвидировать следы краткого пребывания у власти императора Иоанна VI Антоновича. Было строжайше запрещено указывать его имя и титул в грамотах. По всей империи разослали распоряжение о немедленной отправке в Сенат манифестов, паспортов, деловых бумаг, в которых упоминался юный монарх. Одновременно изымались монеты с изображением Иоанна и печатные издания, где говорилось о нем.

Заняв престол, Елизавета объявила, что в управлении государством она будет следовать заветам своего отца-реформатора, и главную задачу видела в восстановлении государственных органов и законодательства петровского времени. В связи с именным указом от 12 декабря 1741 года был издан пакет постановлений. Императрица упразднила Кабинет министров, учрежденный при Анне Иоанновне, восстановила Мануфактур- и Берг-коллегии [39], Главный магистрат. Сенату, составленному из самых доверенных лиц императрицы, возвратилась вся полнота власти петровского периода, его первенствующая роль. С начала деятельности Сената Елизавета Петровна достаточно часто посещала его заседания. Однако в практической деятельности дочь великого преобразователя не могла обойтись без Верховного Тайного Совета и Кабинета министров, и поэтому в 1756 году возникло постоянно действующее совещание под названием Конференция при высочайшем дворе. В новом органе, стоявшем над Сенатом, участвовали руководители военного и дипломатического ведомств и те, кого императрица приглашала лично. В начале процесса восстановления системы высших учреждений в петровском духе возникли известные трудности с кадрами, поскольку при Анне Иоанновне они состояли главным образом из иностранцев. Таким образом, в царствование Елизаветы Петровны в ходе вышеназванных и других преобразований продолжалось укрепление абсолютной власти монарха, усиление бюрократизации центрального аппарата.

В частности, одним из убедительных доказательств этого исторического процесса явилась деятельность Тайной канцелярии, которая была нужна всем занимавшим русский престол, а при Елизавете Петровне как никогда раньше наиболее близко стояла к верховной власти. Именным указом от 29 ноября 1743 года Тайная канцелярия по своему статусу ставилась наравне с Сенатом, Синодом, и более того, она не подчинялась им. Право прямых докладов императрице было мощным оружием в руках генерала А. И. Ушакова — начальника Тайной канцелярии, которому Елизавета Петровна доверяла. В большинстве случаев императрица давала генералу Ушакову указания устно, сохранив привычку Анны Иоанновны часто на выдержках доклада ставить краткую письменную резолюцию. Именно в царствование Елизаветы Петровны Ушаков лишил другие правительственные учреждения возможности оказывать влияние на дела его Тайной канцелярии. Ни кабинет, ни Сенат, ни Синод не смели вмешиваться в его работу. Тайная канцелярия в государственном аппарате стояла особняком, находясь полностью в сфере личного контроля императрицы, и в то же время имея право вмешиваться в деятельность других высших учреждений и высокопоставленных лиц.

Императрица Елизавета Петровна, как и ее предшественники на престоле, нередко сама вмешивалась в следствие, давала указания Ушакову. Так, например, в 1745 году она приняла самое непосредственное участие в процессе рассмотрения одного дела: лично производила допросы, один из них даже собственноручно записала. Дело в том, что Тайная канцелярия получила донос о том, что в глуши России несколько дворян в беседе плохо отзывались об императрице Елизавете Петровне и очень хвалили бывшую правительницу Анну Леопольдовну. Речь шла о дворянах Андреане Беклемишеве и Евстафии Зимнинском, которых императрица допрашивала дважды. Как видим, злополучная судьба Брауншвейгской фамилии тоже нашла свои отголоски в народных толкованиях, в частности, особенно о бывшем малолетнем императоре Иоанне VI Антоновиче.

Любопытно, что расследования по преступлениям против личности императрицы Елизаветы Петровны, судя по материалам Тайной канцелярии, составляли первую и наиболее обширную группу из всех ее розыскных дел. Кстати, эти преступления весьма разнообразны: здесь есть и злоумышление «к повреждению высочайшего ея И. В. здравия и непочтительные о ней отзывы», и действия раскольников, и богохульные деяния; здесь же выражаются народные толки и взгляды на то или иное событие из жизни императрицы Елизаветы Петровны, на распоряжения ее правительства.

И в царствование Елизаветы Петровны в Тайной канцелярии производилось много дел по ложному выкрику «Слово и Дело!» [40], а также за убийства, грабежи, подделку паспортов и другие, менее серьезные преступления.

Вторую группу розыскных дел Тайной канцелярии составляли дела, в которых выражались толки и взгляды на отношения императрицы к своим фаворитам, преимущественно к братьям Разумовским. Особенно поражало современников положение при императрице старшего из них, Алексея Григорьевича. Правда, в народных суждениях о нем иногда фигурировал и Кирилл Григорьевич. Малоросс, сын простого бедного казака, Алексей Разум [41] первоначально был взят в придворные певчие, затем стал получать придворные должности и награждаться высшими военными чинами. Бывший певчий стал знатнейшим сановником в империи. Лица, быстро возвышавшиеся, были и раньше, особенно много их было среди «птенцов» Петра I, отца Елизаветы Петровны. Но их заслуги перед государством были известны всем. А об Алексее Разумовском ничего не было известно, и его стремительная карьера при царском дворе поражала народ, который в связи с этим обстоятельством и высказывал свои суждения. Все толки сводились к тому, что императрица слишком милостива к Разумовскому, что тот силен лишь одним расположением Елизаветы Петровны, что временщик не достоин получаемых наград. Так, два приятеля — капрал кадетского шляхетского корпуса и дворцовый служитель за разговоры о Разумовском были наказаны плетьми и сосланы в отдаленные гарнизоны, в солдаты. Болтунов нещадно били кнутом и отправляли в ссылку.

Одного гренадера глуховского гарнизонного полка за ложное высказывание «слова и дела» наказывали шпицрутенами неоднократно, но тот не унимался. Однажды произнес перед своими товарищами солдатами такие слова: «Мир, народ Божий, слушай! Я — царевич!» Самозванца наказали кнутом и с вырезанными ноздрями сослали в Оренбург, на вечную каторгу.

Или вот еще пример. Крестьянин Иван Михайлов деревни Лапинской Карошинской волости сочинил «таблицу, в коей написано было тако: я — Иоанн, император и самодержец всероссийский, Елизавету Императрицу и наследника ея свержу с престола; и ныне я под скрытием нахожусь в Негренской пустыни казначеем, в том и подпишусь своеручно я, Иван Михайлов». За изобретенную таблицу ее автор получил помимо пыток в Тайной канцелярии наказание кнутом и с вырезанием ноздрей был выслан на вечные работы. После смерти генерала А. И. Ушакова его должность занял граф Александр Иванович Шувалов, его помощник и преемник, занимавший ее вплоть до ликвидации Тайной канцелярии [42].

Вместо Тайной канцелярии была учреждена Тайная экспедиция при Сенате. Ее возглавил бывший секретарь Тайной канцелярии Шешковский, туда перешел и весь аппарат ликвидированной страшной организации. Тайная экспедиция просуществовала до Александра I.

Тенденция дальнейшего укрепления абсолютной власти монарха, зависимости от него дворянской элиты в царствование Елизаветы Петровны в наибольшей степени проявилась в факторе фаворитизма, ставшего важным элементом правления. Генерал-фельдмаршал Б. К. Миних в своих «Записках» упрекал императрицу в том, что «она была очень непостоянна и часто меняла фаворитов». Но смена именитых сановников из окружения Елизаветы Петровны у кормила власти зависела не только от самодержицы.

Из фаворитов младшей дочери Петра I в разное время наибольшее влияние в государственных делах имели: братья Разумовские, Лесток, А. П. Бестужев-Рюмин, братья Шуваловы, М. Воронцов. Между царедворцами, стремившимися оказать влияние на императрицу, шло постоянное соперничество, нередко заканчивавшееся полным фиаско для одного из них.

В сонме придворных фаворитов Елизаветы Петровны выделялся Алексей Григорьевич Разумовский.

…В праздничный день, в начале января 1731 года, полковник Вишневский, возвращаясь из Венгрии, откуда вез вина для стола императрицы Анны Иоанновны, проезжал через село Чемер. Полковник зашел в местную церковь и там был очарован голосом Алексея — сына бедного казака Григория Розума. Вишневский уговорил мать певчего, Наталью Демьяновну, отпустить своего сына в Петербург. Приехав в столицу, полковник представил молодого и красивого Розума обер-гофмаршалу графу Рейнгольду Левенвольду, который определил малороссиянина в придворный хор.

Цесаревна Елизавета Петровна присутствовала 28 января 1737 года, в день рождения императрицы Анны Иоанновны, в церкви Зимнего дворца. Там дочь Петра I была очарована чистым голосом тенора Алексея Розума. Но еще больше она была восхищена его красотой: высокий, стройный, несколько смуглый, с черными глазами и черными дугообразными бровями. Это был настоящий красавец. Цесаревна выпросила у Левенвольда певчего к своему двору, и у нее он получил прозвище Розумовский [43].

Со временем, когда у Алексея Разумовского исчез певческий голос, он занимался хозяйством дворца цесаревны, став его управляющим и любовником Елизаветы Петровны. Головокружительная карьера бывшего певчего, которому выпал редкий жребий, началась сразу же после дворцового переворота 25 ноября 1741 года. Во время коронации Елизаветы Петровны Разумовский нес шлейф императорской мантии и в этот день получил орден Св. Андрея Первозванного, чин обер-егермейстера и много земли с крестьянами.

В конце 1742 года, как утверждают иностранные источники, императрица якобы тайно обвенчалась с Разумовским в церкви подмосковного села Перово. С тех пор Елизавета Петровна, по свидетельству современников, особенно полюбила это село: часто посещала его, одаривала церковь дорогой утварью, богатыми ризами. Здесь следует напомнить, что еще мать Елизаветы, императрица Екатерина I, хотела выдать ее замуж за князя-епископа Карла-Августа, родственника герцога Голштинского Карла-Фридриха, супруга Анны Петровны. Однако предполагаемый жених летом 1727 года умер, и с того времени младшая дочь Петра I была объектом брачных комбинаций у придворной камарильи вплоть до вступления ее на престол. Достаточно назвать таких именитых кандидатов, как принц Георг Английский, Карл Бранденбург-Байрейтский, инфант дон Мануэль Португальский, граф Маврикий Саксонский, инфант Дон-Карлос Испанский, герцог Фердинанд Курляндский, герцог Эрнст-Людвиг Брауншвейгский и даже персидский шах Надир.

Алексей Разумовский, став морганатическим супругом Елизаветы Петровны, получил титул графа, чин фельдмаршала и превратился в богатейшего помещика России и Малороссии. У него было много драгоценностей; в торжественные дни его платье украшалось большим количеством бриллиантов, да и вообще граф жил с царской пышностью. В 1756 году влюбленная в него императрица подарила ему Аничков дворец. У Алексея Разумовского был хор [44] роговой музыки из пятидесяти музыкантов, который впоследствии купил светлейший князь Потемкин за 40 000 рублей. Фаворит императрицы много денег тратил на игру в карты. Обычно он держал огромный банк и нарочно проигрывал большие суммы, чтобы сделать удовольствие для других.

Одна очень важная черта характера графа Алексея Разумовского отличала его от других фаворитов: несмотря на свое огромное влияние при дворе, он никогда не вмешивался в дела управления, никому не вредил и не извлекал никаких выгод из своего положения, кроме материальных, всегда стремился избегать придворных интриг. И тем не менее один прусский посланник писал в Дрезден следующее: «Влияние старшего Разумовского [45] на государыню до того усилилось после брака их, что хотя он прямо и не вмешивался в государственные дела, к которым не имеет ни влечения, ни талантов, однако каждый может быть уверен в достижении того, что хочет, лишь бы Разумовский замолвил слово».

Современники единодушно отмечают, что фаворит при такой огромной власти был на редкость скромным, нисколько не изменил отношений к своим старым друзьям и знакомым. Описывается один случай. Однажды Разумовский вместе с императрицей приехал осматривать только что построенный дворец. Один из старых друзей Разумовского оказался среди простых служителей этого дворца. Увидев его, Разумовский, в присутствии императрицы, сердечно приветствовал его и даже поцеловал. Когда же Елизавета Петровна выразила свое недоумение и неудовольствие по поводу такого поведения, Разумовский просто и спокойно отвечал ей: «Ты, Лизочка, из меня можешь сделать что хочешь, а для них я всегда останусь тем, кем был прежде».

На родине Алексея Разумовского в небольшом хуторе Лемеши Черниговской губернии жили его родные — мать, Наталья Демьяновна, три сестры (Агафья, Анна и Вера) и младший брат Кирилл. Когда в Малороссии узнали о получении Алексеем Григорьевичем достоинства Римского графа, то отправили ему от всех чинов поздравление. На это поздравление граф ответил следующим письмом: «Высокопочтеннейшие господа! Ваше поздравительное писание, которым вы меня почтить изволили, при получении графского достоинства священныя Римския Империи, в которое Его Императорское Величество Цесарь меня возвысить соблаговолил, одолжает меня чрез сие принесть мое благодарение с обнадеживанием всегдашнего благодарения и что я во всяких случаях то памятовать буду, что вы, высокопочтеннейшие господа, в моем благополучии участие приемлете и тому изволите радоваться, что я, приняв и возблагодарив за явленную вами при сем случае учтивость, оставаюсь всегдашним моим обыкновенным почитанием, которое всегда будет непременно таким же образом, как и я имею честь быть непрестанно вашего высокопочитания послушним слугою Г. А. Розумовский. Июня 28-го 1744 году. Москва». Через два месяца после того, как Алексей был пожалован в рейхграфы по случаю заключения мира со Швецией 15 июня, оба брата были возведены в графское достоинство Российской империи.

К. Валишевский писал, что «Алексей Григорьевич был бы образцовым фаворитом, не будь его пристрастия к вину». Однако этой страсти он предавался исключительно на охоте и в узком кругу друзей.

Не менее блестящей была карьера младшего брата Алексея Разумовского — Кирилла, к которому Алексей относился с особой заботой. В детстве Кирилл вместе с братом пас в родном селе отцовских волов. Алексей занялся воспитанием младшего брата, и когда тот был уже достаточно подготовлен, отправил его в 1743 году за границу на учебу под надзором ученого адъюнкта Академии наук Теплова. Там брат фаворита находился два года: он учился в Германии, в Геттингенском и Берлинском университетах, и во Франции, в Страсбургском университете, посетил Италию. В Россию младший Разумовский вернулся в мае 1745 года, сразу же получив чин действительного камергера и орден Анны первой степени, а 21 мая 1746 года был назначен императрицей президентом Академии наук. В двадцать три года граф Кирилл Разумовский стал гетманом Малороссии в ранге фельдмаршала. Как и Алексей, он был осыпан милостями Елизаветы Петровны.

Кирилл Григорьевич Разумовский, женатый на Екатерине Нарышкиной, по словам немецкого историка Гельвига, жил в одном из обширнейших и роскошнейших дворцов столицы, имея более двухсот человек прислуги. Брат фаворита давал довольно часто блестящие праздники, помимо которых имел еще у себя ежедневно открытый для всех стол.

Любопытный факт. В одном из залов дома графа Кирилла Григорьевича в роскошном шкафу из розового дерева хранились дне вещи — пастушеская свирель и простонародное малороссийское платье (кобеняк), которое он в молодости носил, когда пас стадо. Ненадменный граф сохранил эти вещи на память о своем ничтожестве и показывал их своим детям в назидание.

Братья Разумовские при жизни пользовались общественным сочувствием, являлись для народа любимыми вельможа ми XVIII столетия. Их отличали хлебосольство, простота, и они любили и защищали все отечественное, не чуждались просвещения.

Граф Алексей Григорьевич Разумовский умер в 1771 году, на 62-м году жизни, бездетным, и все его движимое и недвижимое имущество [46] перешло к младшему брату, графу гетману Кириллу Григорьевичу, по богатству с которым никто в России не мог соперничать. Английский путешественник Кокс, посетивший Россию в 1778 году, писал, что принадлежавшее графу Кириллу Разумовскому село Петровское под Москвой больше походило на город, нежели на загородное поместье. Оно состояло из 40–50 каменных и деревянных домов, здесь находились телохранители бывшего гетмана, множество слуг, а также оркестр. Роскошная обстановка в доме графа поразила англичанина, хотя он достаточно насмотрелся на великолепную жизнь своих вельмож.

Выдав дочерей замуж и женив сына на самой богатой и знатной в то время невесте, графине Варваре Шереметевой, граф переехал на постоянное жительство в Малороссию, куда его всегда влекло.

В селе Яготине он построил великолепный дом с шестью павильонами, а в селе Бакланы — дом наподобие вилл, находившихся в окрестностях Рима. Постоянным местопребыванием стал любимый им Батурин, где он также с необыкновенной роскошью отделал каменный дом, прежнюю резиденцию малороссийских гетманов. Здесь же Кирилл Григорьевич скончался 9 января 1803 года. Его прямое потомство угасло в третьем поколении.

Что же касается остальных фаворитов при дворе Елизаветы Петровны, то в ее царствование в сфере высшего управления определились три периода их наибольшего влияния. В первом, с 25 ноября 1741 года и до 1745 года, монопольным было влияние лейб-медика, французского дворянина Иоганна-Германа Лестока. Независимо от этого, наибольшее влияние в государственных делах имел граф Алексей Бестужев Рюмин, воспитанный в Англии, человек умный и образованный, по мнению большинства современников, ловко ведущий придворные интриги. По их же высказываниям, вице-канцлера и позже канцлера отличали гордость, мстительность и корыстолюбие. Главная интрига этого периода заключалась в противоборстве Бестужева-Рюмина с Лестоком: если первый был благосклонен к Венскому и Лондонскому дворам, то второй являлся приверженцем Франции.

Как результат придворных интриг в первые годы царствования Елизаветы Петровны возникло мрачное дело Лопухиных. Наталья Федоровна Лопухина, жена генерал-поручика, была известна своей выдающейся красотой и образованностью. Современники утверждали, что при Анне Иоанновне на придворных балах она затмевала царевну Елизавету Петровну и что это соперничество вызвало вражду к Лопухиной. Последняя в то время была дружна с Анной Гавриловной Бестужевой-Рюминой, урожденной Головкиной, женой брата вице-канцлера.

Наталья Лопухина, бывшая в связи с находившимся в ссылке опальным Левенвольдом, послала ему поклон с одним офицером, сказав при этом, чтобы он не падал духом и надеялся на лучшие времена. А Бестужева-Рюмина послала поклон брату, графу Головкину, также сосланному по делу Остермана и Миниха. И Лопухина, и Бестужева-Рюмина были знакомы с маркизом Ботта, австрийским посланником в России. Ботта в одной из придворных бесед высказал предположение, что династия Брауншвейгская вскоре вновь воцарится на российском престоле. Эта пустая болтовня дала повод Лестоку сочинить историю о несуществующем заговоре, посредством которой он хотел нанести удар вице-канцлеру Бестужеву-Рюмину, — защитнику австрийского союза.

К следствию в Тайной канцелярии было привлечено восемь человек, к которым применили пытку. От людей, которые не скрывали сочувствия к сосланным, весьма легко было добиться признания в дерзких речах против императрицы и в порицании ее личной жизни. Приговор осужденным был суров: Лопухину с мужем и сыном, вырезав языки, колесовать. Елизавета Петровна отменила смертную казнь: она сохранила вырезание языков и добавила битье кнутом, другим участникам дела — только битье кнутом. В манифесте, в котором Россия извещалась о деле Лопухиных, вновь говорилось о незаконности царствования Иоанна VI Антоновича. В конечном итоге задуманная интрига не дала ожидаемых результатов — низвержения Бестужева-Рюмина. Его значение еще больше укрепилось.

Напряженный поединок сугубо политического характера в конечном итоге завершился победой канцлера императрицы над лейб-медиком. Бестужев-Рюмин дешифровал письма французского посланника Шетарди, друга И. Г. Лестока, и обнаружил в них резкие высказывания в адрес Елизаветы Петровны. Шетарди был арестован и выслан из России, а Лесток в ноябре 1748 года был также взят под арест, допрашивался в Тайной канцелярии и затем был отправлен в ссылку. В победе Бестужева-Рюмина весомой оказалась поддержка графа Алексея Разумовского, с которым канцлер находился в родственных отношениях [47].

Второй период, продолжавшийся до 1751 года, был отмечен безраздельным влиянием графа А. П. Бестужева-Рюмина. И тем не менее собственные интриги канцлера явились причиной его падения. Когда в столице получили известие о победе фельдмаршала С. Ф. Апраксина над прусской армией Фридриха II 19(30) августа 1757 года при Грос-Егерсдорфе, русская императрица была очень больна. Канцлер, полагая, что кончина ее неминуема в ближайшее время, предложил С. Ф. Апраксину поспешить с возвращением армии в Россию. Но Елизавета Петровна выздоровела, и поспешность Бестужева-Рюмина обратилась в его собственную гибель. Его лишили всех чинов и знаков отличия, приговорили к смертной казни, которую императрица заменила ссылкой.

Третий период, самый продолжительный, был отмечен торжествующей гегемонией братьев Шуваловых: Александра II Петра Ивановичей, а также их двоюродного брата Ивана Ивановича. Помимо Алексея Разумовского в наибольшей милости у императрицы Елизаветы Петровны среди ее из бранников-фаворитов был Иван Иванович Шувалов, отец которого служил Петру I и получил знаки отличия лично от него. Иван Иванович Шувалов официально не занимал никакой государственной должности, но в ближайшем окружении императрицы именно ему принадлежала первенствующая роль во всех делах.

Выдвижение Петра Ивановича Шувалова в узкий круг первых сановников Елизаветы Петровны стало особенно активным с середины 40-х годов. Оно объяснялось тем, что он женился на любимой фрейлине императрицы Мавре Шепелевой. Его влияние при дворе усилилось в 50-е годы.

Одним из ближайших сподвижников Елизаветы Петровны являлся и граф Михаил Воронцов. Свою придворную карьеру он начинал камер-юнкером цесаревны Елизаветы в царствование Анны Иоанновны и был искренне предан дочери Петра I. Именно М. Воронцов стоял на запятках саней цесаревны в памятную ночь 25 ноября 1741 года. В 1742 году граф стал родственником императрицы, женившись на ее двоюродной сестре Анне Карловне Скавронской. Французский дипломат Ж. Л. Фавье так писал о будущем канцлере России: «Этот человек хороших нравов, трезвый, воздержанный, ласковый, приветливый, вежливый, гуманный, холодной наружности, но простой и скромный…»

Вице-канцлер граф М. Воронцов являлся сторонником союза России с Францией и Пруссией, соперничая постоянно с Бестужевым-Рюминым, выступавшим за сближение с Австрией. Борьбу двух фаворитов русской императрицы пытались использовать в своих интересах французский посланник Шетарди и прусский посол Мардефельд. Так, Фридрих II писал 19 мая 1744 года своему представителю в Петербурге: «Если есть способы, чтобы привлечь Воронцова на нашу сторону, то я уверен, что вы их не упустите». Самое забавное здесь было то, что все письма иностранных дипломатов перлюстрировались и расшифровывались, их читали и канцлер, и вице-канцлер.

Из-за пропрусских позиций значение вице-канцлера М. Воронцова при дворе Елизаветы Петровны падает с 1745 года вплоть до начала 50-х годов, когда первым фаворитом становится Иван Иванович Шувалов, с помощью которого М. Воронцов одерживает победу над Бестужевым-Рюминым, заняв в 1758 году место канцлера. И тем не менее братья Шуваловы оттесняли графа М. Воронцова от императрицы.

В царствование Елизаветы Петровны, унаследовавшей энергию своего отца, были достигнуты значительные успехи в развитии экономики, просвещения, культуры и внешней политики России. В русской армии и военно-морском флоте возрождались петровские порядки, было осуществлено их перевооружение. Время пребывания дочери Петра I на престоле было отмечено двумя наиболее характерными чертами: гуманностью и укреплением национального русского достоинства. Все ее современники подчеркивают, что никогда в России, со времени правления Софьи, не жилось подданным так легко и ни одно царствование до 1762 года не оставляло о себе такого приятного воспоминания.

Ее указом были отменены смертная казнь, пытки малолетних, клеймение и вырывание ноздрей у женщин. По инициативе Елизаветы Петровны северная столица стала обустраиваться. Талантливые зодчие, приглашенные в Россию из-за границы, воздвигали великолепные здания в Петербурге — Смольный монастырь, Пажеский корпус, Зимний дворец. Императрица, будучи очень набожной, поощряла постройку православных церквей, проявляла большую заботу о монастырях. Особое внимание императрица уделяла Троице-Сергиевой лавре. Заметим, что при ней в воскресенье и в праздничные дни запрещалось открывать кабаки и вести торговлю. При Елизавете Петровне были построены инвалидные дома и богадельни.

Но больше всего за двадцать лет царствования дочери великого преобразователя было сделано для народного просвещения и науки. Главным помощником Елизаветы Петровны в области просвещения был граф Иван Иванович Шувалов, один из образованнейших людей того времени, меценат. Середина XVIII века была временем дальнейшего развития русской науки. Иностранцы, установившие здесь свою монополию, потеснились, уступая законное место россиянам. Целую эпоху в истории науки России составила активная и разносторонняя деятельность М. В. Ломоносова, одного из гениальных ученых XVIII столетия, мыслителя, поэта, поборника отечественного просвещения, верившего в творческие способности русского народа и убежденного, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать». Высочайшим указом в 1745 году М. В. Ломоносов, первым из русских, был назначен профессором Академии наук.

По инициативе М. В. Ломоносова, в тесном содружестве с И. И. Шуваловым, в 1755 году в Москве был открыт первый в России университет. А. С. Пушкин писал о народном самородке: «Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом». В становлении университета как центра российского образования, науки и передовой общественной мысли огромную роль сыграл И. И. Шувалов. Как первый куратор университета фаворит-государственник непосредственно занимался подбором профессоров, студентов, учебными программами, его бюджетом. Граф подарил высшему учебному заведению книги из своей библиотеки. Одновременно с университетом были открыты гимназии в Москве и в Казани. На следующий год в Петербурге Федором Волковым был создан первый русский театр, а в 1757 году благодаря инициативе И. И. Шувалова была основана Академия художеств. В Москве, Петербурге и других крупных городах были учреждены общеобразовательные и специальные учебные заведения.

Правительство Елизаветы Петровны в традициях ее великого отца проявляло постоянную заботу о развитии внутренней торговли. Потребности роста экономики продиктовали необходимость принятия ряда мероприятий в сфере торговли, которая развивалась в условиях укрепления всероссийского рынка, усиления роли промышленного и торгового капитала. В 1747 году было установлено единообразие в системе мер и веса: на петербургском монетном дворе сделали золоченый фунт и аршин как эталоны для торговли. В 1753 году был принят новый внутренний тариф, заменивший уже устаревший тариф 1731 года. Новизна заключалась в отмене всех 17 статей сборов пошлин: отмену внутренней таможни народ приветствовал с большой радостью — опубликование манифеста сопровождалось по всей России фейерверками и иллюминациями. Спустя четыре года, в 1757 году, появился новый тариф для внешней торговли.

Благодаря покровительственной политике правительства в отношении предпринимательства активизировалась коммерческая деятельность российского дворянства. Многие представители господствующей элиты занимались торговлей, используя в личных интересах свои высокие должности. Крупные землевладельцы стали организаторами и участниками торговых компаний, откупов и подрядов, получили от правительства монопольные права на эксплуатацию промыслов. По инициативе графа П. И. Шувалова, отвечавшего за экономическую политику, в 1754 году были учреждены два дворянских заемных банка в Петербурге и Москве, а также купеческий банк в северной столице.

При Елизавете Петровне проводилась активная внешняя политика России, способствовавшая укреплению ее международного авторитета. (Вопросами внешней политики ведал в то время граф А. П. Бестужев-Рюмин.)

Почти половину своего правления миролюбивая Елизавета Петровна была вынуждена воевать, победив первого стратега того времени — Фридриха Великого. Россия тогда вела две войны — сначала со Швецией, а позже еще и с Пруссией. Русско-шведская война завершилась подписанием 16 июня 1743 года мира в Або, по которому к России отошла часть Финляндии.

Показателем возросшего влияния России на международную политику явилось ее участие в общеевропейском конфликте середины XVIII века — в Семилетней войне 1756–1763 годов. Усиление агрессивных действий прусского короля Фридриха II создало угрозу и русским владениям в Прибалтике. К 1756 году в Европе сложились две коалиции: Австрия, Франция и Россия (впоследствии к ним присоединились Швеция и Саксония) и Пруссия в союзе с Англией. В ходе боевых действий в 1757–1758 годах русская армия нанесла Пруссии ряд сокрушительных поражений, а в 1759 году около деревни Кунерсдорф [48] в кровопролитном сражении под командованием генерала П. С. Салтыкова наголову разбила войска короля Фридриха II. В 1760 году русская армия заняла Берлин. От полного военного краха Фридриха II спас резкий поворот во внешней политике России после смерти императрицы Елизаветы Петровны. Таким образом, своим участием в Семилетней войне Россия не имела никаких территориальных приобретений, кроме воинской славы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.