Так получилось. Техника виновата

Так получилось. Техника виновата

Горбачев, конечно, был уязвлен, что о подписанном Соглашении «беловежцы» сначала сообщили не ему, президенту СССР, а президенту США.

? Посмотрите, как вел себя Ельцин, ? говорил он 16 декабря в интервью журналу «Тайм»… ? Он даже мне не позвонил. И в то же время он беседовал с Джорджем Бушем, хотя не было никакой необходимости вовлекать президента США в это. Это не только вопрос морали. Я не могу оправдать такой стиль поведения.

Действительно получилось не очень хорошо. Правда, как уже говорилось, вроде бы все так произошло по техническим причинам: просто с Бушем соединили быстрее, чем с Ельциным. В принципе, это похоже на правду: в России связь работает так (по крайней мере, работала в то время), что из Москвы легче бывает соединиться с Австралией, чем с каким-нибудь подмосковным поселком. Но в данном случае все же ссылка на технику не убедительна. По логике вещей, сначала надо было поговорить с Горбачевым и уж потом начинать звонить Бушу. Здесь, видимо, действовала другая логика: заручиться поддержкой министра обороны, президента США… Хотя Буш о своей поддержке заявить не спешил…

Тревога сохраняется

Как уже говорилось, атмосфера в Вискулях с самого начала была тревожной ? все опасались, что Горбачев может предпринять какие-то силовые меры против «заговорщиков». Тот же Ширковский, председатель белорусского КГБ, по некоторым утверждениям, будто бы по спецсвязи регулярно информировал Горбачева о происходящем и предлагал ему арестовать участников переговоров. Как это вообще могло быть? Ведь все находившиеся там вроде бы были друг у друга на виду? Был там и небезызвестный Коржаков, от внимания которого, наверное, не ускользнули бы действия белорусского коллеги.

Гайдар (в разговоре со мной в апреле 2009 года):

? Обстановка действительно была тревожная. Ясно было, что кто-то наверняка кого-то в Москве информирует о происходящем. Я не уверен, что председатель белорусского КГБ информировал непосредственно Горбачева ? скорее, кого-то из своих начальников на Лубянке. Ну, а оттуда информация вполне могла передаваться самому Горбачеву. Как это делалось технически? Аппараты спецсвязи были не у всех, но были ? все-таки это правительственная резиденция. Ну, а председатель КГБ располагал, безусловно, собственными каналами связи.

? Если Горбачева действительно постоянно информировали о происходящем в Вискулях, чем объяснить такую бурную его реакцию, когда он обо всем узнал непосредственно, сначала от Шушкевича, а потом от Ельцина?

? Ну, одно дело, когда все это идет в общем потоке информации ? ведь президент получает ее в огромном количестве, а другое, ? когда он все это слышит непосредственно от президента России.

Спрашиваю Гайдара, действительно ли в какой-то момент, когда все документы были подписаны, все первоочередные звонки сделаны, Ельцин поставил точку словами: «Нужно скорее разлетаться! Нас не должны накрыть здесь всех вместе».

? Ну, именно этих слов я не слышал, ? отвечает мой собеседник, ? но то, что все понимали исключительное значение происходящего и, соответственно, испытывали тревогу, ? это, конечно, так.

Кстати, Андрей Грачев пишет в своих воспоминаниях, что утром 9 декабря во время телефонного разговора Горбачев спросил Ельцина, когда тот появится в Кремле, на что Ельцин, в свою очередь, ответил вопросом: «А меня там не арестуют?» «Михаил Сергеевич даже опешил: «Ты что, с ума сошел?!»

Не хочу ставить под сомнение этот рассказ Грачева, замечу только, что Ельцин мог сказать это в шутку. Помощники Горбачева достаточно неприязненно относились к Ельцину, так что этот нюанс Грачев вполне мог опустить.

К тому же в одном месте Грачев пишет, что этот разговор состоялся в его присутствии, в другом, ? что ему рассказал о нем Горбачев.

Наконец, если такой разговор действительно был и велся со стороны Ельцина вполне серьезно, ? что тут такого? Человек действительно вправе был подумать о своей безопасности. Всего лишь три с половиной месяца назад он чудом избежал ареста.

АГОНИЯ ГОРБАЧЕВА

Маята и метания

О том, как маялся и метался в те дни Горбачев, хорошие свидетельства оставили опять-таки его помощники. В частности, подробные записи тех дней находим в дневнике Анатолия Черняева.

«6 декабря

…После Обращения к парламентариям (Украины. ? О.М.) он (Горбачев. ? О.М.) заставил меня писать «Обращение к гражданам Украины». Целый вечер сидели у него + Яковлев и Ревенко, который… возражал против самого такого акта: «будет иметь обратное значение», «перебор», «вы уже не раз все сказали» и т.д. Его поддерживал Яковлев. Я отстаивал «желательность» и исходил не из возможного результата (он очевиден), а из потребностей Горбачева. Он сделал ставку... У него отняли все: «управлять экономикой», «руководить руководителями», влиять на прессу... Осталась идея Союзного единения. И он ? ее символ и проповедник. Иначе ему просто нечего делать... И это видно по его распорядку дня. Он ищет всяких встреч ? со своими и иностранцами. Чуть ли не каждый день дает интервью, выходит к журналистам после заседаний и т.д. Часами просиживает с собеседниками, от которых можно что-то ждать: то с Егором Яковлевым, то с А. Н. Яковлевым, то с Грачевым и Черняевым, то с Шеварднадзе...

Сочинив «Обращение к гражданам Украины», превратившееся в заявление, от которого он наутро тоже отказался (и я, переменив свою точку зрения, убедил его, что не надо), сели в том же составе готовиться к его встрече с Ельциным… (которая, видимо, ожидалась после возвращения Ельцина из Минска. – О.М.) Проигрывания вариантов не получилось... Он вяло слушал, а потом понуждал «прослушивать» его монологи. И ничего нового ? аргументы, аргументы в пользу Союза. Их десятки, и все разумные и неопровержимые… Рефрен: если не пойдут на Союз, я ухожу, мне места не остается. И рядом план: созвать Госсовет, Съезд народных депутатов + обратиться прямо «К народу» (через ТВ)... И потребовать плебисцита: вы за Союз или нет? Все это иллюзии. И Съезд не соберешь, и плебисцит не проведешь, если республики не захотят. Да и кто будет оплачивать? И кто будет реализовывать, если даже «да»? Ведь уже «реальность», что реальная власть в руках элит: кравчуков, ельциных, бурбулисов.

Я это ему все открыто говорил. Он не утихает. И в общем правильно делает, ибо это единственное его «видное» занятие, хотя газеты посмеиваются... Впрочем, особенно в связи с 50-летием битвы под Москвой, немножко кренилось в пользу единства.

7 декабря

Начал готовить тезисы, которые М. С. велел сделать для его встречи «1 + 4» в понедельник (с Ельциным, Кравчуком, Шушкевичем и Назарбаевым) (то есть уже для предполагаемой, как бы наметившейся встречи 9 декабря. ? О.М.) …

8 декабря

Отправил (Горбачеву. – О.М.) фельдом «сочинение» ? почему по соображениям международным нужен новый Союз. Теперь такая моя работа ? вхолостую, для него лично.

Нет еще сведений о Бресте: Ельцин, Кравчук, Шушкевич (перепились, наверное, в Беловежской пуще). Но по тому, что уже наговорил Ельцин вчера журналистам и в белорусском парламенте, ясно: на Союз они не пойдут. И места Горбачеву не оставят... Он, конечно, будет тянуть, «опираясь» на то, что у него пока армия…

М. С. все «сечет» и, кажется, ко всему готов… В понедельник на «1 + 4»... все прояснится, ибо союзный Съезд ему не дадут созывать, а плебисцит откажутся проводить и финансировать.

Вечер. Только что сообщили по радио: Ельцин, Кравчук, Шушкевич договорились о создании Содружества Независимых Государств... И завтра (+ Назарбаев) будут обсуждать это с Горбачевым. Соглашение открытое ? могут присоединиться другие. Вот и все! Назарбаев, прилетев, в аэропорту сожалел о Союзе, взывал хоть бы оборонительный союз заключить, чтоб единое командование оставалось...

М. С. наконец должен решиться. По ТВ пропустили фрагмент из его интервью украинскому корреспонденту, которое он давал вчера. И там опять: «А кто, мол, знает, что я буду выставлять свою кандидатуру?» Опять неадекватен: куда выставлять? Кто собирается проводить какие-то выборы? О каком президентстве может идти речь? Для кого?.. Словом, я правильно говорил: Союза не будет. Не верил я в это и до путча.

Ездил на работу. «Доработал» международный аспект аргументов за Союз (для завтрашней встречи четырех, а может, для Госсовета). Кому это нужно?.. Ведь уже межгосударственный договор заключен... О каком Союзном договоре они захотят говорить? Смех!

Полночь. Только что радио принесло весть: Ельцин, Кравчук, Шушкевич объявили о прекращении существования Советского Союза как субъекта международного права, о недействительности всех законов, относящихся к нему как государству. Договорились, как совместно финансировать оборону... Об экономическом механизме договорятся в течение декабря.

Перед тем я 1,5 часа слушал записанное вчера интервью М. С. (по украинскому ТВ), где он яростно и страстно доказывал, что «разойтись» невозможно и что отказ от Союза ? гибель для всех. Интервьюеру-украинцу слова не давал вставить... Обещал через головы «этих новоявленных политиков, возникших за два года» обратиться к народу и будто у него есть еще «средства, о которых он сейчас говорить не будет».

Кравчук не желает представать пред Горбачевым

На следующий день Горбачев попытался вызвать «заговорщиков» «на ковер», всех троих. Вспоминает Леонид Кравчук:

«Утром 9 декабря позвонил по телефону (уже в Киев. ? О.М.) Михаил Горбачев: «Добрый день, Леонид Макарович!» И сразу: «Что вы там натворили в Беловежской пуще?» Я спокойно ответил: «Михаил Сергеевич, я считаю, что мы поступили правильно. Ситуация зашла в тупик, нужно было искать выход...» Собеседник был очень возбужден: «Мир же стоит дыбом, понимаете? Вы должны немедленно приехать в Москву». «Чего ради?» ? спрашиваю. «Нужно поговорить... Ельцин и Шушкевич тоже будут». Я почувствовал: нас не выпустят оттуда, будут держать до тех пор, пока мы не откажемся от соглашения, подписанного в Беловежской пуще. Поэтому я решительно ответил Горбачеву: «Я в Москву не поеду». Михаил Сергеевич едва сдерживал гнев: «Почему?» ? «Потому, что я президент независимого государства, ? говорю. ? У меня целая куча неотложных дел. А директивы мне не нужны».

Едва лишь положил трубку, как прозвучал еще один звонок. В этот раз звонил Григорий Ревенко, глава администрации Горбачева, бывший первый секретарь Киевского обкома Компартии Украины, с которым мы были в приятельских отношениях: «Леонид, зачем ты так оскорбил президента? Неужели так можно? Тебе нужно приехать ? это очень важно». ? «Не поеду я, ? отвечаю, ? и объяснять не буду почему. Мы поручили Ельцину, чтобы он проинформировал о нашей встрече и подписанных договоренностях. А Шушкевич, если хочет, пускай едет...»

Положив трубку, звоню Шушкевичу: «Едете в Москву?» ? спрашиваю. «Нет, ? говорит он. ? И не собираюсь».

По другим свидетельствам, Шушкевич, в отличие от Кравчука, не был так категоричен и готов был предстать пред очами Горбачева. Андрей Грачев:

«Крайне взволнованный Шушкевич, позвонивший утром 9 декабря руководителю президентской администрации Г.Ревенко, «почти всхлипывая», начал объяснять, что ему надо отоспаться и все осмыслить, поскольку все так неожиданно произошло. «Борис Николаевич все расскажет, но, если они с Михаилом Сергеевичем сочтут нужным, я готов немедленно прибыть в Москву».

Однако Горбачев не пожелал видеть Шушкевича в отсутствие Кравчука.

«Ему надо достойно уйти»

Снова дневник Анатолия Черняева:

«10 декабря

Как я провел вчерашний день, когда стал «ничем»? Утром в кремлевском коридоре встретил Виктора Кудрявцева, Вениамина Яковлева, Сергея Алексеева, Юрия Калмыкова ? главных правоведов. Шли от Горбачева. Кудрявцев задержался, говорит:

? Михаил Сергеевич бушует, заявляет, что он уйдет, пошлет их всех и т. д., «покажет им»... Мы его уговаривали не конфликтовать, наоборот, сказать: хорошо, ребята, вы прошли этап, теперь давайте обсудим, что делать дальше. В этом духе идем сейчас делать ему проект заявления, с которым он собирается выступить после предстоящей его встречи с Ельциным и др…

В 12-00 М. С. говорил с Ельциным. Кравчук и Шушкевич не приехали. До этого он разговаривал с Назарбаевым. Потом ? они втроем. Что там было ? мне неизвестно. Затем по очереди были у него Набиев (таджик), представитель Ниязова (туркмен). Президенты Акаев и Каримов тоже не приехали. Л.Тер-Петросян публично поддержал беловежскую тройку, приговорившую СССР к смерти.

Во второй половине дня он долго в Ореховой комнате совещался с усеченным Политическим консультативным советом: Яковлев, Шеварднадзе, Бакатин, Примаков, В. Яковлев, Шахназаров, Ревенко, кто-то еще. Родили заявление, которое и было оглашено диктором в 21-00 по ТВ. Хорошо хоть догадались не выпускать самого М. С. на экран ? было бы еще одно нравоучение...

Объявил о созыве Съезда народных депутатов, о возможном референдуме. Ну, об этом я уже здесь писал. Даже если народные депутаты соберут 1/5 подписей ? все равно ничего не выйдет. Николай II имел мужество отречься от престола после 300 лет правления династии. М. С. никак не поймет, что его дело сделано, давно следовало бы уходить, надо беречь достоинство и уважение к сделанному им в истории.

Травкин от ДПР проводит сегодня на Манежной массовый митинг за Союз... Может, кончится речами... Но если пойдут на Белый дом и вступит в дело ельцинская полиция, тогда другое дело…

11 декабря

Нудный день. Узнаю, что М. С. встречается с Ельциным. До того он дал полуторачасовое интервью В. Третьякову («НГ»). Содержание беседы с Ельциным никто не знает. А вечером Грачев сказал: «Все то же»…

Говорили с Грачевым: надо Горбачеву сосредоточиться на том, чтобы достойно уйти. Все у Ельцина теперь (плюс Кравчук и Шушкевич) направлено на то, чтобы его скинуть. И фактически Ельцин уже сделал это, лишив М. С. всех средств сопротивления. Вчера он взял под свой контроль всю правительственную связь, то есть может просто отключить у М. С. телефоны, не пустить работников аппарата в Кремль или запереть на замок двери кабинетов.

Каждый день «цепляния» за Кремль, ? а теперь это так именно и выглядит, ? отдаляет тот момент, когда история поставит Горбачева на его место, ? великого человека XX столетия.

И не надо ему искать «работу» ? он должен просто удалиться... И продолжить «традицию» всех великих и не очень ? де Голля, Черчилля, Тэтчер...

Правда, мы не Франция, не Англия, но пора создавать «эту модель» ухода. Не мельтешить, не противоречить всему тому, что он сам считал обязательным для порядочных и мужественных людей».

Так пишет о Горбачеве тех дней в своем дневнике его помощник Анатолий Черняев. Призвав на помощь воображение, в этой агонии Горбачева-президента нельзя не увидеть символическую агонию приговоренного к смерти Союза.

Назарбаев ? прагматик, он «будет отталкиваться от событий»

9 декабря в середине дня состоялась встреча Ельцина со «смертельно обиженным» Горбачевым и с «обиженным, хотя и не смертельно» Назарбаевым ? та самая, о которой упоминает в своем дневнике Черняев (запись от 10 декабря).

Кстати, то, что во встрече принял участие Назарбаев, оказалось неожиданностью для Ельцина: они с Горбачевым договаривались встретиться один на один. Неожиданность была не очень приятной. Не из-за личности самого Назарбаева ? у них с Ельциным были хорошие отношения, ? а, по-видимому, из-за того очевидного факта, что Горбачев стремится перетянуть казахского президента ? очень важную фигуру в тогдашнем «раскладе» ? на свою сторону и, возможно, в какой-то степени преуспел в этом.

Встреча длилась почти полтора часа. Ельцин как бы держал ответ перед своими собеседниками, что они там «натворили» с Кравчуком и Шушкевичем в Беловежье.

На пресс-конференции, состоявшейся потом в постпредстве Казахстана, Назарбаев рассказал, что он думает о событиях последних дней. Знал ли он о том, что затевается в Вискулях? Назарбаев ответил, что перед поездкой в Минск Ельцин разговаривал с ним, но речь шла лишь о том, что Россия, Украина и Белоруссия проведут там консультации по поводу совместного перехода к рынку. Что касается Соглашения об СНГ, ни он, ни Горбачев не знали, что готовится такое подписание.

? Но ничего сверхъестественного я в нем не увидел, ? сказал Назарбаев, добавив, что он прагматик и «будет отталкиваться от событий».

В те дни в прессе возник разговор о том, что новый союз ? «славянский» и что теперь вполне может возникнуть противостояние «славянских» и азиатских республик. Назарбаев посоветовал журналистам не раздувать эту тему. Сам он, по его словам, категорически против того, чтобы союзы заключались по национальному, этническому принципу ? это будет возвратом к средневековью; и в действиях трех «славянских» республик он не усматривает никаких антиказахских намерений.

Сам Ельцин так прокомментировал свою встречу с Горбачевым:

? Я бы не сказал, что Горбачев поддерживает Содружество. Но сопротивление исключено, тем более вооруженное. Я отрицаю возможность югославского варианта в России или гражданскую войну.

Заявление Горбачева

9-го же декабря вечером по телевидению было зачитано заявление Горбачева по поводу Беловежского соглашения, о котором пишет в своем дневнике Черняев. Зачитал диктор. Самому Горбачеву, видимо, действительно отсоветовали это делать, ? пока, мол, еще рано, не все еще утряслось и «устаканилось», а слишком часто мелькать на экране по одному и тому же поводу, даже и столь важному, ? несолидно. Тут Черняев совершенно прав.

По словам Бурбулиса, заявление «во многом базировалось» на итогах встречи Горбачева с Ельциным и Назарбаевым, которая произошла ранее в этот же день. В нем действительно чувствовалось некоторое желание прийти к компромиссу, или, по крайней мере, не обострять отношения.

Начиналось заявление довольно мягко ? говорилось, что Беловежское соглашение «имеет позитивные моменты». В их числе ? то, что участие в нем приняло украинское руководство, которое в последнее время «не проявляло активности в договорном процессе». Другой «позитивный момент» ? в Соглашении говорится, что необходимо создать единое экономическое пространство с единой валютой и финансово-банковской системой, выражается готовность к сотрудничеству в области науки, образования, культуры и других сферах, предлагается «определенная формула взаимодействия в военно-стратегической области».

Однако, что для Горбачева неприемлемо, ? «Соглашение прямо объявляет о прекращении существования Союза ССР». Но судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трех республик. Вопрос этот должен решаться только конституционным путем ? с участием всех суверенных государств и учетом воли их народов.

«Вызывает недоумение скоропалительность появления документа, ? говорилось в заявлении. ? Он не был обсужден ни населением, ни Верховными Советами республик, от имени которых подписан. Тем более это произошло в тот момент, когда в парламентах республик обсуждается проект Договора о Союзе Суверенных Государств, разработанный Государственным советом СССР».

Требование Горбачева ? необходимо, чтобы все Верховные Советы республик и Верховный Совет СССР обсудили как проект Договора о Союзе Суверенных Государств, так и соглашение, заключенное в Беловежской пуще; необходимо созвать Съезд народных депутатов СССР, чтобы он решил, какая «форма государственности» более приемлема. Кроме того, он, Горбачев, «не исключил бы» и проведения всенародного референдума (плебисцита) по этому вопросу.

Дезавуировать Беловежское соглашение он все же не решился

Текст горбачевского заявления подготовил помощник президента Георгий Шахназаров. По его словам, «одновременно» он написал для Горбачева и проект другого заявления, ? «дезавуирующего минские документы». Подпиши его Горбачев, это означало бы, что он вступает в прямую конфронтацию с «беловежцами»: вы денонсировали Союзный договор 1922 года, а я дезавуирую вашу денонсацию, вот так ? что вы теперь будете делать?

Однако Горбачев не подписал это второе заявление, хотя предварительно ? опять-таки по словам Шахназарова, ? «согласился» с ним. Не решился? Не посчитал нужным?..

ПОЧЕМУ ГОРБАЧЕВ НЕ ПРИБЕГНУЛ К СИЛЕ

Армия больше не хочет лезть в политику

Существуют рассказы, будто 8 декабря, когда Горбачев получил известие из Вискулей, он попытался заручиться поддержкой армии, чтобы остановить катастрофическое, как он считал, развитие событий. Так, Сергей Шахрай в интервью «Новым известиям» сообщил:

« ? Сразу после разговора с Шушкевичем (с Шушкевичем и Ельциным. ? О.М.) Горбачев позвонил маршалу Шапошникову, министру обороны СССР. Хотел поднять армию, чтобы отменить соглашения. Но Шапошников, мягко говоря, отказался, хотя Горбачев еще формально был главнокомандующим (точнее, верховным главнокомандующим. ? О.М.). Тогда Горбачев стал обзванивать командующих округами, просил поддержки. Но военные не откликнулись. Армия не собиралась второй раз за год лезть в политику. В августе они уже взяли под козырек, вывели танки на улицы, а потом все закончилось сами знаете, как...»

Тут только можно выразить некоторое недоумение, откуда Шахраю известно, когда и о чем Горбачев разговаривал с Шапошниковым и с командующими округами. Сам Шапошников в «Записках главнокомандующего» пишет о телефонном разговоре, точнее разговорах с Горбачевым совсем по-другому:

«8 декабря 1991 года мне несколько раз звонил Горбачев. Разговор касался различных вопросов, главным образом связанных с положением дел в «горячих точках». Но всякий раз Михаил Сергеевич заканчивал одним и тем же вопросом:

? Что слышно из Минска?»

Как видим, в этот день Горбачев сильно нервничал, «сидел, как на иголках». И догадывался, что Шапошникову из Вискулей обо всем сообщат раньше, чем ему самому.

«Около десяти часов вечера, ? продолжает Шапошников, ? мне домой позвонил Ельцин:

? Сегодня мы в Белоруссии подписали Договор о тройственном союзе ? России, Украины и Белоруссии. Каково ваше мнение по этому поводу?

? А другие республики могут присоединиться к нему?

? Да.

? И еще один вопрос, Борис Николаевич. О Вооруженных Силах в договоре идет речь?

? Конечно, идет.

? Тогда у меня просьба к вам: зачитайте, пожалуйста, все, что касается в договоре Вооруженных Сил.

Ельцин зачитал пункт по Стратегическим силам. Там однозначно говорилось, что Стратегические силы будут находиться под единым командованием.

? А как отнесется к этому договору Назарбаев? ? спросил я. ? Его авторитет и влияние в обществе не учитывать нельзя, тем более что часть Стратегических сил размещена на территории Казахстана.

? Нурсултан Абишевич отнесся к договору положительно, ? ответил Ельцин. ? Предварительный разговор с ним был.

? В документе что-нибудь сказано относительно обычных Вооруженных Сил?

? Здесь сложнее. Ввиду различия мнений этот вопрос не нашел отражения в документе. Но сам я, ? подчеркнул Ельцин, ? стою на позиции сохранения единых Вооруженных Сил. Видимо, в дальнейшем по этому вопросу необходимо будет разрабатывать и подписывать отдельные соглашения».

Разговор с Ельциным, по словам Шапошникова, продолжался минут двадцать. К концу разговора у него сложилась определенная, положительная, оценка, происходящего. Равно как и представление, какую позицию тут должна занять армия:

«Рано или поздно это должно было свершиться. Ведь фактически реально действующих союзных структур к этому времени уже не осталось, кроме, может быть, президента СССР и нескольких министров, в том числе и меня… В состоянии аморфности и неопределенности общество долго находиться не может. Дальнейший развал приведет к потрясениям и социальным взрывам. В этом случае вряд ли обойдется без попыток использовать Вооруженные Силы в угоду каким-то политическим силам. Но это уже было в августе. И если даже маршал Язов, воспитанный во вполне определенном духе, не пошел в те трагические дни на применение Вооруженных Сил, ТО Я ТЕМ БОЛЕЕ НИКОГДА НЕ ПОЙДУ (выделено мной. ? О.М.) А играть и запугивать кого-то Вооруженными Силами мне было не нужно. Они и так задерганы».

Возможно, у Горбачева где-то в глубине души все же таилось желание обратиться к Шапошникову с призывом (приказывать он уже не решался) ? с помощью армии подавить этот неслыханный, этот немыслимый бунт. Но он догадывался, каков будет ответ. Поэтому следующий его звонок маршалу был нервным и довольно бессмысленным:

«Только я положил трубку (после разговора с Ельциным. ? О.М.), как позвонил Горбачев:

? Ну, что нового? Ты ведь только сейчас разговаривал с Ельциным. Что там в Белоруссии? (Вот ведь как оперативно сообщали Горбачеву обо всех телефонных разговорах! ? О.М.)

После некоторых колебаний я коротко изложил то, о чем узнал, а заодно и свою позицию. Горбачев вспылил:

? Не вмешивайся не в свое дело, предупреждаю! ? и бросил трубку».

Президент не мог не понимать, что этими «не вмешивайся» и «предупреждаю» он окончательно сжег мосты между собой и министром обороны, так что рассчитывать на его поддержку более вообще не может.

Горбачев и Ельцин встречаются с военными

Впрочем, непосредственно в ту пору, когда происходили события, появились публикации противоположного свойства ? о том, что не Горбачев обращался к военным за помощью, а, напротив, военные предлагали ему ее. Так, 11 декабря 1991 года в «Российской газете» появилось сообщение, что, «по неофициальным данным», Горбачев встречался с группой командующих округами и некоторыми другими военными ПО ИХ ИНИЦИАТИВЕ. Военные предложили сохранить Союз с помощью силы. Однако Горбачев отклонил эту идею. Может быть, говорилось в сообщении, это всего лишь слухи, но тот факт, что сегодня группу командующих округами намерен принять Борис Ельцин, свидетельствует о том, что встреча с президентом Горбачевым действительно могла состояться.

Днем позже появилась уже более определенная информация ? в «Независимой газете». 10 декабря Шапошников по просьбе Горбачева созвал расширенное совещание командующих разных уровней. Официально ? для «подведения итогов и постановки задач на будущее». Однако главным, естественно, было другое. На совещании выступил Горбачев. В газете говорилось, что он призвал спасти страну от развала, сказал, что здесь его интересы и интересы военных совпадают: единая армия не может существовать без «более или менее» единого Союза.

Но, как писала «Независимая газета», «страстный призыв президента СССР не произвел большого впечатления на собравшихся». Все говорило о том, что армия за Горбачевым не пойдет.

Не думаю, что Горбачев обращался к военным с каким-то «страстным призывом»: у него ведь уже были разговоры с главнокомандующим, позиция Шапошникова для него была совершенно ясна, как и то, что прыгать через голову главнокомандующего было совершенно бессмысленно. Как пишет сам Шапошников, на совещании Горбачев «не сказал ничего существенного, а в конце, как бы раскаиваясь, произнес слова сожаления о том, что мало уделял внимания Вооруженным Силам».

По признанию самого Горбачева, на совещании с военными он «был встречен враждебно».

В этот же день Горбачев получил распоряжение Ельцина о переходе Федерального агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ) под юрисдикцию России. То есть Горбачев лишался главного инструмента для организации каких-то силовых действий (возникни у него желание их предпринять), ? правительственной связи. Как и в пору большевистского переворота 1917 года связь была главным орудием захвата и удержания власти. Тогда ? почта, телефон, телеграф, теперь ? тоже телефон, только в тысячу раз более совершенный.

На следующий день, 11 декабря, с руководством Вооруженных Сил, командующими военных округов, командующими армий, многими командирами дивизий встретился Ельцин. Встреча прошла ? как говорилось в одном из отчетов ? «в теплой, коллегиальной и очень конструктивной обстановке». В отличие от Горбачева, Ельцин не просил поддержки, даже не намекал, что она ему нужна, ? напротив, сам обещал сделать для армии все, в чем она нуждается. Наверное, это была более верная тактика, чем общие горбачевские рассуждения и покаяния.

Ельцин, ? это опять-таки взято из отчета ? «ответил практически на все вопросы, которые волнуют армию», в том числе и по военному бюджету, по финансированию оборонных программ...

Главное же ? заверил военных и всю страну, и весь мир (который очень беспокоился о судьбе советского ядерного оружия), что «ни о каком разделе Вооруженных Сил речи быть не может. Международная общественность может не беспокоиться».

На самом деле до раздела советских Вооруженных Сил оставались считанные дни.

«Он не хотел крови»

Любопытное объяснение «миролюбия», проявленного в той ситуации Горбачевым, дает в своих воспоминаниях уже не раз упоминавшийся бывший пресс-секретарь президента СССР Андрей Грачев:

«В ту… памятную ночь (с 7-го на 8 декабря. ? О.М.) «пущисты» изрядно нервничали ? само место встречи выбирали с учетом близости польской границы… Но сотрапезники напрасно тревожились за свою безопасность. Даже если бы маршал Шапошников не изменил своему президенту и Конституции, Горбачев все равно не прибег бы к услугам армии или спецназа, чтобы арестовать заговорщиков. Хотя именно за то, что он не сделал этого, «не выполнив тем самым своего конституционного долга по защите союзного государства», его впоследствии яростно критиковали многие, в том числе и другие, августовские, путчисты ? В.Крючков и Д.Язов, сами по необъяснимой причине не решившиеся арестовать Ельцина, когда интернированный в Форосе Горбачев не мог этому помешать.

На решительные же меры не пошел он вовсе не потому, что не располагал информацией или не имел достаточных сил и средств, ? их требовалось не так уж много. А. Лукьянов, сам, правда, находившийся в это время в Лефортово, утверждал: «Белорусские чекисты» своевременно проинформировали президента СССР и готовы были «накрыть всю эту компанию». Г. Шахназаров уверен: если и не в ту ночь, то в последующие дни Горбачев еще мог бы восстановить в армии единоначалие, несмотря на то, что маршал Шапошников переметнулся на сторону заговорщиков. Дочь Горбачева Ирина тоже считает, «если бы отец захотел, он мог бы заварить большую кашу». Но именно «кровавой каши», острого политического конфликта или, не дай Бог, гражданской войны он и боялся больше всего и хотел избежать, начиная свои реформы. И уж, во всяком случае, не пошел бы на такой огромный риск ради сохранения власти…»

Не хотел и не мог

Думаю, однако, дело не только в исключительном благородстве натуры Горбачева и в его нежелании проливать кровь. Он ведь не раз, еще на дальних подступах к Беловежью, пытался прибегать к силе, чтобы остановить давно уже намечавшееся движение к развалу Союза. Вспомнить события в Тбилиси… В Баку… В Вильнюсе… При этом, правда, действовал не очень решительно и ? всегда оставаясь за кулисами, тщательно скрывая свою причастность к тем событиям, хотя всем было ясно, что без его команды «добро» или, по крайней мере, без его молчаливого согласия ничего бы там не произошло. Таков был его стиль. Гайдар, с которым мы говорим на эту тему, соглашается со мной.

? А потом, ? добавляет он, ? ведь только что случился путч ? 19-21 августа его осуществило ближайшее окружение Горбачева. И надеяться на то, что кто-то выполнит его приказ и применит насилие против только что избранного президента России и, без всякого сомнения, самого популярного политика России, было просто несерьезно. В сущности, у Горбачева, чтобы прибегнуть к силе, не было ни одного боеспособного полка. Ни один танк не сдвинулся бы с места…

Я ссылаюсь на ближайших помощников Горбачева ? Андрея Грачева, Анатолия Черняева, ? уверяющих, что президент СССР не пошел на силовой вариант исключительно из-за нежелания проливать кровь.

? Им, конечно, виднее, они с ним работали больше, чем я, ? говорит Гайдар, ? они все это видели изнутри, но, опираясь на то, что я знаю, я бы сказал так: вполне возможно, что Горбачев не хотел крови, но то, что при этом у него не было и никаких ресурсов применить насилие в отношении Ельцина и Кравчука, ? это не подлежит сомнению. Здесь одно совпадает с другим: вполне возможно, что он не хотел прибегать к силе, но уж совершенно точно, что он и не мог к ней прибегнуть ? сил у него не было.

Кстати, и в окружении Горбачева не все разделяли точку зрения, что фактически оставшийся не удел президент СССР, если бы он захотел, мог бы прибегнуть к силе и, кто знает, может быть, добился успеха. 10 декабря на совещании у Горбачева, как раз после того как он вернулся со встречи в Министерстве обороны, Евгений Примаков, человек в ту пору близкий к Горбачеву, прямо сказал:

? У нас никаких силовых возможностей нет. На армию не опереться.

(Реплику привожу по книге «В Политбюро ЦК КПСС…»)

Думаю, это было вполне ясно и самому Горбачеву.

Возможен ли все-таки военный переворот?

11 декабря Горбачев дал пространное интервью редактору «Независимой газеты» Виталию Третьякову (о нем упоминает Анатолий Черняев). В сокращенном виде оно появилось в газете 12-го числа, в полном ? 14-го.

Здесь Горбачев вновь утверждал, что «нам нужно союзное государство, «мягкий союз», хотя в реальности никакого союза ? ни мягкого, ни твердого, ? уже не существовало. Под «мягким» союзом Горбачев подразумевал такой порядок, когда «суверенные государства сами договариваются и сами формируют Центр, который им нужен». При этом как бы забывалось: как только Центр сформирован, он и начинает действовать как Центр, все возвращается на круги своя, никуда от этого не уйдешь, особенно при российско-советской традиции. Недаром Кравчук, как черт от ладана, шарахался от этого слова ? «Центр». Лидеры других республик тоже шарахались, но Кравчук особенно. Горбачев не хотел этого замечать.

Тем не менее, признавая, что «реальность» складывается совсем по-другому, Горбачев настаивал, чтобы все осуществлялось «в конституционных рамках» ? чтобы люди сами сделали свой выбор. Если люди ? на референдуме ? выскажутся за СНГ, он с уважением отнесется к этому выбору, хотя и останется при своем убеждении, что этот путь ошибочный. Если же все будет «базироваться на незаконных приемах», он будет выступать против.

А как против? Журналист спросил, готов ли президент использовать свою роль главнокомандующего в борьбе за собственное понимание, в каком направлении должна двигаться страна. Горбачев категорически заявил, что не собирается использовать эту роль для достижения своих политических целей. По его словам, политик, который встанет на этот путь, «должен быть отвергнут и проклят», та политика, «которая рассчитывает пустить в ход танки» для решения своих задач, не достигнет успеха; «никто не имеет права разыгрывать армейскую карту».

Вопрос на близкую тему: может ли в стране в ближайшее время случиться военный переворот? К этому времени по Москве уже поползли слухи: что-то готовится, что-то будет; в Кремле ? группа «Альфа», грузовики с бетонными плитами… То ли демократы что-то замышляют, то ли противники демократии… Горбачев заверил, что все это выдумки. Демократы, ? а он включает и себя в их число, ? не заинтересованы в перевороте. Как говорится, по определению не заинтересованы: «это же демократы». Что касается «реакционных сил», тут дело тоже достаточно очевидно ? по словам Горбачева, эти силы не смогут «собраться после путча, мобилизоваться», им не удастся еще раз использовать армию.

Шаг «принципиальной важности»

Соглашение о создании СНГ было вынесено на рассмотрение российского парламента 12 декабря. Естественно, представил его Ельцин.

Он объяснил депутатам, всем российским гражданам, чем был вызван этот шаг «принципиальной важности» ? заключение Соглашения.

? В течение нескольких лет, ? сказал Ельцин, ? страна переживает глубокий кризис государственности. Разложение мощных органов Центра вело к утрате управляемости, усиливало экономический кризис, падение жизненного уровня населения, увеличивало социальную нестабильность. Еще два года назад стало ясно, что союзные структуры неспособны к коренному обновлению. Наоборот, свои последние жизненные силы командная система бросила на сохранение своего всевластия. Стала главным препятствием реформ. Декларации о суверенитете 1990 года коренным образом изменили ситуацию. Был поставлен крест на унитарной модели Союза. Но понять это не смогли или не захотели. Наоборот, начался многомесячный период (почти год) подготовки Союзного договора…

Ельцин коротко изложил историю того, как вынашивалось это любимое горбачевское детище ? Союзный договор. Один за другим появлялись все новые и новые варианты этого документа. В них по сути дела протаскивалась все та же модель Союза с сильным Центром. Суверенитет республик признавался лишь в качестве декоративного украшения, а на деле безжалостно растаптывался. Только в апреле в Ново-Огареве был сделан, наконец, шаг навстречу реальности. Но это произошло слишком поздно: за все время переговоров восемь республик из пятнадцати уже отвернулись от Союза. Тем не менее, у Центра остался соблазн сохранить власть хотя бы над оставшимися республиками. Несмотря на это, республики были готовы пойти на компромисс ? подписать Союзный договор, рассчитывая, что в нем будут закреплены четкие правила взаимоотношений республик и Центра. Однако эти надежды были уничтожены в дни августовского путча, который зрел и готовился в недрах союзного руководства. Стало ясно, что не будет прочного Союза, если не устранить главного ? самовоспроизводства командных структур Центра... После августа распад СССР вступил в последнюю стадию, началась его агония. Большинство государств провозгласили свою независимость…

СССР стал банкротом

В числе главных причин, подтолкнувших к отказу от Союза и созданию СНГ, Ельцин назвал уход Украины:

? 1 декабря народ Украины высказался на референдуме за независимость. Украина отказалась подписывать Союзный договор, а последствия этого очевидны: серьезные нарушения геополитического равновесия в мире, эскалация конфликтов внутри бывшего СССР. Это государственные границы, национальная валюта, собственная армия и др. А еще ? Украина с ядерным оружием. Заключать договор о Союзе из семи республик, без Украины, оставаться спокойным, ждать очередных согласований, ничего не предпринимать в этих условиях было бы преступно.

Ельцин назвал еще две причины, почему невозможно было дальше медлить с радикальным решением «союзной» проблемы. Первая ? опасность нового путча: «Снова все более явно стал обозначаться силовой сценарий развития событий. Призывы восстановить контроль над всей территорией бывшего Союза любыми средствами стали звучать все более громко». Вторая причина ? экономическая: «Мировое сообщество стало считать Союз банкротом. Центральный банк заявляет, что ему нечем платить».

По словам Ельцина, была найдена единственно возможная формула совместной жизни в новых условиях ? Содружество Независимых Государств, а не государство, где никто не имеет независимости.

? В нынешних условиях, ? сказал Ельцин, ? только Содружество Независимых Государств способно обеспечить сохранение складывающегося веками, но почти утраченного сейчас политического, правового и экономического пространства. Только Содружество способно упрочить его на новой ? добровольной и демократической ? основе. Соглашение является базой для динамичного развития нового вида связей между суверенными государствами. Положен конец самому главному препятствию к этому ? союзному Центру, который оказался неспособен освободиться от традиций прежней системы, главная из которых ? присвоенное право командовать народами, сковывать самостоятельность республик.

Ельцин сказал также, что Соглашение не было каким-то уж очень новым, неожиданным шагом. Главные принципы, положенные в его основу, были согласованы еще год назад, когда четыре республики ? Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина ? собирались заключить четырехстороннее соглашение. Оно тогда, правда, не было заключено, но его основные моменты не устарели.

Империя разорилась

Как мы видели, одной из главных причин, почему советская империя фактически развалилась ? еще до всяких беловежских событий, ? Ельцин назвал фактическое банкротство государства («Мировое сообщество стало считать Союз банкротом. Центральный банк заявляет, что ему нечем платить»).

Движение советской империи к банкротству началось давно, ? с самого того момента, когда, ликвидировав НЭП, «великий вождь всех народов» товарищ Сталин на рубеже 1920-х ? 1930-х годов навязал стране негибкую, неспособную адаптироваться к малейшим переменам командную структуру экономики. Разорение крестьянства и ? развал сельского хозяйства, скоропалительное создание «социалистической индустрии», неспособной выпускать конкурентную продукцию (главное ? план!), безумное увлечение производством оружия (как же, надо расширять социалистический лагерь, готовить мировую революцию!) ? все это вело к тому, что экономика, а вместе с ней и страна, погружались в непролазную трясину.

Единственным спасением до поры, до времени были добыча и экспорт нефти, газа, других земных богатств, коими Господь Бог страну не обделил. Правда, был еще один источник денег ? внешние займы. Но вот в середине 1980-х цены на нефть обрушились. Попытки компенсировать это падение за счет «ускорения и перестройки», без серьезных экономических реформ, результата не принесли. За рубежом взаймы уже не давали. Приближалась катастрофа…

На пороге коллапса

Как-то в разговоре со мной Гайдар признался, что самое тягостное его ощущение от конца 1991 года – пустые магазинные прилавки, нескончаемые мрачные очереди буквально за всем и – общее ожидание неминуемой катастрофы.

То же самое, почти слово в слово он напишет в своей книге «Дни поражений и побед» (впрочем, он это повторит не раз):

«Декабрьская Москва 1991 года – одно из самых тяжелых моих воспоминаний. Мрачные, даже без привычных склок и скандалов, очереди. Девственно пустые магазины. Женщины, мечущиеся в поисках хоть каких-нибудь продуктов… Всеобщее ожидание катастрофы».

Такие тягостные впечатления в ту пору были у большинства людей, заходивших в советские магазины. Но вот уже не впечатление, а бесстрастное, объективное свидетельство ? выдержки из справки, полученной правительством, о положении в стране и отдельных регионах на середину ноября 1991 года:

«Продажа мясопродуктов, масла животного, масла растительного, крупы, макаронных изделий, сахара, соли, спичек, табачных изделий, алкогольных напитков, мыла хозяйственного, туалетного и других и других производится, в основном, по талонам…

Отпуск хлеба и хлебобулочных изделий ограничен, реализация молокопродуктов – по мере их поступления – при наличии больших очередей и ограниченного времени торговли.

Архангельская область. Мясопродукты… реализуются из расчета 0,5 кг на человека в месяц… Молоко имеется в продаже не более часа. Масло животное продается по талонам из расчета 200 г на человека в месяц. Талоны не обеспечены ресурсами… Мукой в рознице не торгуют, она поступает только для хлебопечения. До конца года недостаток фондов на муку 5 тыс. тонн. Хлебом торгуют с перебоями. Сахар отпускают по 1 кг в месяц на человека, талоны на него из-за недогруза заводов Украины с июня не отовариваются.

Нижегородская область. Мясопродуктами торгуют по талонам, на декабрь не хватает ресурсов. Молоком торгуют в течение часа. Масло животное реализуется по талонам – 200 г на человека в месяц. Не хватает ресурсов. Растительное масло в продаже отсутствует… С перебоями торгуют хлебом, не хватает зерна на хлебопечение…

Пермская область. На декабрь выдано талонов на масло животное по 200 г на человека, но ресурсов под них нет… Растительного масла в продаже нет… Сахар отсутствует в продаже… Хлебом торгуют с перебоями, при наличии больших очередей. Не хватает муки на хлебопечение».

И так везде. Пустые прилавки. Бесконечные очереди. За всем… Талоны, на которые в действительности ничего купить нельзя.

До беспрецедентно низкой отметки – 289, 6 тонн – сократился золотой запас (для сравнения: трижды проклятое царское правительство в тяжелейшей ситуации войны оставило своему преемнику – Временному правительству – 1300 тонн золота). Этих крох уже не хватало на покрытие самых неотложных потребностей страны.

Столь же катастрофичным было положение с валютными резервами. Из справки, предоставленной правительству Внешэкономбанком:

«В связи с крайним обострением платежной ситуации страна в течение года неоднократно оказывалась на грани неплатежеспособности ввиду недостатка ликвидных ресурсов в свободно конвертируемой валюте, о чем неоднократно докладывалось руководству страны.

В конце октября 1991 года ликвидные ресурсы были полностью исчерпаны, в связи с чем Внешэкономбанк СССР был вынужден приостановить все платежи за границу, за исключением платежей по обслуживанию внешнего долга…

…К концу второй декады ноября ликвидных валютных ресурсов ожидается недостаточно даже для выполнения безусловных обязательств государства, и страна может быть объявлена неплатежеспособной».