Торжество «демократии»

Торжество «демократии»

Едва только над «Белым домом рассеялся черный дым, как мы услышали гневный голос «сторонников» демократии.

Может быть, они негодовали по поводу расстрела парламента?

Может быть, они возмущались волной беззакония, которая прокатилась по Москве?

Может быть, они сожалели о пролившейся на улицах столицы крови?

Ничего подобного.

Опубликованное 5 октября 1993 г. на страницах «Известий» письмо 42-х известных российских литераторов называлось «Писатели требуют от правительства решительных действий».

«Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. – говорилось в этом письме, – Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости, – фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом, не раскололись, не позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну, ну а если бы вдруг?.. Нам некого было бы винить, кроме самих себя. Мы „жалостливо“ умоляли после августовского путча не „мстить“, не „наказывать“, не „запрещать“, не „закрывать“, не „заниматься поисками ведьм“. Нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпимыми. Добрыми… К кому? К убийцам? Терпимыми… К чему? К фашизму?

И „ведьмы“, а вернее красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками, грязно оскорбляя народ, государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать… Что тут говорить? Хватит говорить… Пора научиться действовать.

Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь убедились, достаточно окрепшей демократии?

Мы не призываем ни к мести, ни к жестокости, хотя скорбь о новых невинных жертвах и гнев к хладнокровным их палачам переполняет наши (как, наверное, и ваши) сердца. Но… хватит! Мы не можем позволить, чтобы судьба народа, судьба демократии и дальше зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов.

Мы должны на этот раз жестко потребовать от правительства и президента то, что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:

1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены и запрещены указом президента.

2. Все незаконные военизированные, а тем более вооруженные объединения и группы должны быть выявлены и разогнаны (с привлечением к уголовной ответственности, когда к этому обязывает закон).

3. Законодательство, предусматривающее жесткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти, призывы к насилию и жестокости, должно, наконец, заработать. Прокуроры, следователи и судьи, покровительствующие такого рода общественно опасным преступлениям, должны немедленно отстраняться от работы.

4. Органы печати, изо дня в день возбуждавшие ненависть, призывающие к насилию и являющиеся, на наш взгляд, одним из главных организаторов и виновников происшедшей трагедии (и потенциальными виновниками множества будущих), такие как «День», «Правда», «Советская Россия», «Литературная Россия» (а также телепрограмма «600 секунд») и ряд других должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты.

5. Деятельность органов советской власти, отказавшихся подчиняться законной власти России, должна быть приостановлена.

6. Мы все сообща должны не допустить, чтобы суд над организаторами и участниками кровавой драмы в Москве не стал похожим на тот позорный фарс, который именуют «судом над ГКЧП».

7. Признать не легитимным и не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и всеобразованные ими органы (в том числе и Конституционный суд).

История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. Не упустим же такой шанс еще раз, как это было уже не однажды!»

А далее шли фамилии:

А. Адамович, А. Ананьев, В. Астафьев, А. Афиногенов, Б. Ахмадулина, Г. Бакланов, З. Балоян, Т. Бек, А. Борщаговский, В. Быков, Б. Васильев, А. Гельман, Д. Гранин, Ю. Давыдов, Д. Данин, А. Дементьев, М. Дудин, А. Иванов, Э. Иодковский, Р. Казакова, С. Ка ле дин, Ю. Карякин, Я. Ко стюковский, Т. Кузовлева, А. Кушнер, Ю. Левитанский, Д. Лихачев, Ю. Нагибин, А. Нуйкин. Б. Окуджава, В. Оскоцкий, Г. Поженян, А. Приставкин, Л. Разгон, А. Рекемчук, Р. Рож дественский, В. Савельев, В. Селюнин, Ю. Чередниченко, А. Чернов, М. Чудакова, М. Чулаки[3054].

Когда я прочитал приведенные строки, мне стало стыдно и за их авторов, и за себя.

За авторов потому, что язык их письма («наглея от безнаказанности», «красно-коричневые оборотни», «тупые негодяи», «идеологические пройдохи», «политические авантюристы») – это язык той тоталитарной системы, на котором еще недавно власть говорила со многими из них и который тогда вызывал у них чувство брезгливости и возмущения.

Я мог бы понять авторов письма, если бы они обвинили руководителей парламента в провоцировании конфликта. Но называть их хладнокровными палачами и умалчивать, что в такой роли выступил экс-президент – просто непорядочно.

Можно не разделять коммунистические и националистические идеи, но если требовать роспуска и запрещения организаций только за пропаганду подобных идей, тогда не нужно говорить ни о свободе, ни о демократии.

Авторы письма имели право заявить о своем желании видеть закрытыми названные ими газеты. Они могли даже выразить его в форме требования. Но требовать закрытия этих изданий без суда – о какой же тогда законности может идти речь?

Как можно после указа № 1400, растоптавшего действовавшую тогда конституцию, называть президента «законной властью России» и требовать роспуска не подчинившихся ему органов местной советской власти?

О какой законности и демократии может идти речь, если каждый, кому не нравятся конституционные органы будет добиваться их ликвидации неконституционным путем.

Говорить при таком отношении к законности о демократии – это значит, или сознательно лицемерить, или невольно придерживаться того, что принято называть двойными стандартами.

Мне было стыдно и за себя, потому что к творчеству многих, подписавших это обращение, особенно это касается В. Быкова и Б. Окуджавы, я до этого относился с уважением. И даже сейчас у меня не укладывается в сознании, как они могли поставить свои подписи под таким документом?[3055]

И уж к то не удивил меня в этом отношении, так это лауреат Нобелевской премии А. И. Солженицын. Он тоже поспешил выразить свое удовлетворение по поводу расстрела парламента и присягнуть на верность экс-президенту[3056].

Своим авторитетом все они не только оправдали пролитую кровь, не только помогли оболгать погибших, но и благословили преступников на дальнейшее беззаконие.

А ведь жертвами этого беззакония стали и их коллеги. В том числе совершенно далекие от парламентской оппозиции. «За две недели противостояния пострадали 64 журналиста, 7 журналистов погибло»[3057].

5 октября, сразу же после расстрела парламента Б. Н. Ельцин заявил С. А. Филатову о своем намерении распустить Конституционный суд. Сергей Александрович выступил против этого и предложил компромиссный вариант[3058].

По поручению Б. Н. Ельцина руководитель Администрации президента позвонил в Конституционный суд и заявил, что единственный способ не допустить его роспуска – это уход В. Зорькина в отставку с поста председателя. Четверо судей из двенадцати (Э. Аметистов[3059], Н. Витрук, Т. Морщакова и В. Олейник) поддержали это предложение, остальные за исключением судьи А. Кононова, который отсутствовал по болезни, выступили против такого, бесцеремонного шантажа[3060].

Тогда, пишет С. А. Филатов, он позвонил самому В. Д. Зорькину и повторил свое предложение подать в отставку. Первоначально, отмечает Сергей Александрович, «Валерий Дмитриевич ответил, что в отставку не собирается, мотивируя, что судьи против такого решения. Однако через несколько дней мне привезли его заявление»[3061].

О том, что произошло в эти «несколько дней» бывший глава президентской администрации умалчивает. И неудивительно почему.

После телефонного разговора Сергей Александрович отправился в Конституционный суд и сформулировал ультиматум более жестко: или В. Зорькин подает в отставку, или «на него будет заведено уголовное дело по обвинению в „создании правовой базы для экстремистских действий Руцкого и Хасбулатова“». На следующий день у В. Зорькина начался гипертонический приступ, и он направил заявление об отставке с поста председателя[3062].

7 октября вечером Б. Н. Ельцин издал Указ «О Конституционном Суде Российской Федерации», в котором говорилось: «Констатировать невозможность деятельности Конституционного Суда Российской Федерации в неполном составе и не созывать его заседания до принятия новой Конституции Российской Федерации»[3063].

По сути дела это означало приостановку деятельности Конституционного суда, на что никто не имеет права.

Поставив на место Конституционный суд, 9 октября Б. Н. Ельцин подписал указ «О реформировании представительных органов власти и органов местного самоуправления Российской Федерации». На основании это указа тоже совершенно беззаконно были ликвидированы Советы всех уровней[3064].

Подобным же образом была осуществлена смена руководства ФНПР. «Кажется 5-го», сказал в беседе со мной И. Е. Клочков, к нему пришла группа председателей ЦК отраслевых профсоюзов и заявила, что спасти ФНПР от разгрома может только смена руководства. На следующий день с таким же «предложением» к нему пожаловал М. В. Шмаков. 14 октября состоялся XVII Пленум Исполкома ФНПР, на котором И. Е. Клочков вынужден был заявить об отставке. Его преемником стал М. В. Шмаков[3065].

Чтобы окончательно было понятно, какие перемены произошли во власти, 6 октября Б. Н. Ельцин снял почетный караул у Мавзолея В. И. Ленину[3066].

Кстати, если бы тогда по распоряжению Б. Н. Ельцина тело В. И. Ленина вынесли из Мавзолея и предали земле, вряд ли это вызвало в стране взрыв возмущения. Однако на такой шаг Борис Николаевич не решился, продолжая, видимо, испытывать трепет даже перед мертвым «вождем мирового пролетариата».

Боюсь, что не было бы массового взрыва возмущения, если бы, проснувшись утром 6 октября, москвичи вообще не увидели на Красной площади ленинского мавзолея, а над Кремлем узрели бы полосатый американский флаг. Однако на такой шаг Борис Николаевич тоже не решился. Но 30 ноября восстановил старый герб России – двуглавого орла[3067].

Как мы знаем, распустив парламент, Б. Н. Ельцин назначил выборы в Федеральное собрание, которое должно было состоять из Совета Федерации и Государственной думы.

Существовавшая тогда и никем не отмененная Конституция таких органов власти не предусматривала, а новая Конституция никем не была утверждена. Поэтому объявленные выборы с самого начала имели незаконный характер.

В связи с этим бывший тогда послом в Париже Ю. А. Рыжов по совету французского правоведа Мишеля Лисажа предложил совместить выборы в Государственную Думу с референдумом по новой Конституции, которая предусматривала бы такое учреждение[3068].

Идея Б. Н. Ельцину понравилась. 11 октября в полном противоречии с существовавшими тогда законами он издал указ о референдуме по Конституции[3069] и 8 ноября утвердил проект Конституции. 10 ноября он появился в печати[3070].

11 ноября 1993 г., тоже не имя на это никаких полномочий, Б. Н. Ельцин подписал Указ «Об уточнениях Положения о выборах депутатов Государственной Думы в 1993 г. и Положения о выборах Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации в 1993 г.»[3071].

До выборов оставался один месяц. И хотя за столь ограниченное время, успели зарегистрироваться 14 партий и движений, расчет Кремля заключался в том, что почти никто, кроме правительственного «Демократического выбора России», прозванного в народе «выбросом», не сможет в считанные дни организовать избирательную кампанию.

По официальным данным «Центризбиркома, на избрание одного депутата в Думу по партийным спискам «Выбор России» затратил 48,0 млн. руб.; ПРЕС – 46,1; Яблоко – 19,0…, тогда как… ЛДПР – 1,7 млн. руб., КПРФ – 3,1, Аграрная партия 4,3»[3072].

Сравните: 108,1 и 9,1. Если к этому добавить монополию проправительственных партий на средства массовой информаци, то абсолютное их преобладание на избирательнмо поле будет еще очевиднее.

Кроме того, некоторыми партиями («Выбор Россиии», «Яблоко») «широко использовались средства юридических лиц с иностранным участием»[3073]. Это являлось грубейшим нарушением утвержденного Б. Н. Ельциным избирательного закона, которое позволяло Центризбиркому снять названные партии с выборов или лишить их представителей депутатских мандатов. Однако на такую «мелочь» не стали обращать внимания.

Вечером 12 декабря в Кремле были расставлены праздничные столы. Приглашены гости. Ждали только предварительных результатов выборов[3074]. «На утро 13 декабря планировалось прибытие в Москву вице-президента США Альберта Гора» и «торжественное вступление триумфаторов в Кремль под колокольный благовест»[3075].

Однако когда появились первые сведения об итогах голосования с востока страны, они оказались для собравшихся на «пир победителей» настолько неожиданнными, что устроители торжества не хотели в них верить. И только по мере того, как «информационный вал катился на запад, пробудилось и стало нарастать ощущение непоправимой катастрофы»[3076].

Каковы же были итоги выборов?

Установленный 5-процентный барьер перешла лишь половина партий и движений, причем лидером оказалась ЛДПР – 23 процента, с большим отрывом от нее шел «Выбор России» – 15 процентов, почти столько же набрала КПРФ – 12 процентов, «Женщины России» получили – 8,5 процентов голосов, Аграрная партия – 8 процентов, «Яблоко» – 7,4 процента, Партия единства и согласия – 6,1 процент[3077].

«Можно было, – пишет В. Л. Шейнис, – среди ночи «по техническим причинам» погасить экраны мониторов, возвещавших о том, как демократы и прокремлевские силы терпят поражение в одном регионе за другим, сетовать на «неправильно проголосовавших» избирателей или клясть в сердцах «одуревшую Россию» и с чувством тревоги и омерзения смотреть, как гоголем ходит между столиков новоявленный победитель. Но праздник был безнадежно испорчен». Президент так и не появился на нем, а гости стали расходиться[3078].

Как заметил один из современников, «людей пригласили на именины, а виновник торжества умер»[3079].

В тот же день одновременно с выборами в Государственную думу состоялся референдум по новой конституции, предусматривавшей переход России к президентской республике. По официальным данным, 45 процентов избирателей выразили отношение к выборам и референдуму неявкой на избирательные участники. Такого до сих пор не бывало.

В официальном сообщении говорилось, что из 58 млн. человек, принявших участие в референдуме, за конституцию проголосали 32 млн., или же 58,4 %[3080].

Однако почти сразу же с мест стали поступать сведения о повсеместном нарушении Кремлем им же самим установленных законов. По некоторым данным, участковые комиссии сфальсифицировали 3,5 млн. голосов, окружные – 5,7, всего – 9,2 млн. Если сделать поправку только на это, получится, что из 106,2 млн. зарегистрированных избирателей в референдуме участовали 49 млн., то есть не 55 процентов и не 50, как это требовалось, а 46[3081].

Одним из первых, кто поставил официальные результаты референдума под сомнение, стал А. А. Собянин. По его данным, за конституцию проголосовало еще меньше избирателей – лишь 43 %[3082]. На основании официального «Бюллетеня Центральной избирательной комиссии» № 1(12) за 1994 результаты референдума поставил под сомнение В. Б. Исаков[3083].

Иначе говоря, даже опираясь на танки, команда Б. Н. Ельцина не смогла обеспечить себе честную победу на выборах в Государственную думу, не смогла обеспечить на референдуме необходимой поддержки новой Конституции.

Это значит, что нынешняя власть является нелигитимной.

Об этом почему-то не желают вспоминать и говорить «любители» законности как у нас, так и за границей.

Сознавая действительный характер нашей «демократии», писатель Василий Аксенов в оправдание ельцинского режима заявил: «Лучше жандармы, чем бандиты».

Во-первых, лучше ни бандитов, ни жандармов. А во-вторых, стоило ли прогонять одним «жандармов», чтобы, выпустив на волю бандитов и доведя страну до отчаяния, призывать к власти других «жандармов»?

Неужели ради этого расстреливали «Белый дом»?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.