Михаил Николаевич Алексеев (6 мая 1918 – 21 мая 2007)

Михаил Николаевич Алексеев

(6 мая 1918 – 21 мая 2007)

Родился в селе Монастырском Саратовской области. Учился в сельской школе, потом в техникуме. С 1938 по 1955 год служил в Красной армии, прошёл всю войну сначала солдатом, потом офицером, в конце войны стал военным корреспондентом. В 1950 году стал редактором Военного издательства. В 1957 году окончил Высшие литературные курсы. Много лет был рабочим секретарём Союза писателей России. С 1968 года назначен главным редактором журнала «Москва», писал киносценарии по опубликованным романам, выходили фильмы «Журавушка», «Вишнёвый омут».

Ещё во время войны попробовал себя в журналистике, получалось ярко, образно, почувствовал тягу к перу, потом начал писать роман «Солдаты» (1951), роман «Пути-дороги» (1953), сборник рассказов «Наш лейтенант» (1955), повесть «Наследники» (1957), «Жили-были два товарища» (1958), роман «Вишнёвый омут» (1962), Повесть в новеллах «Хлеб – имя существительное» (1964), «Карюха» (1968), роман в двух книгах «Ивушка неплакучая» (1970—1971), роман «Драчуны» (1982).

Сначала военные сюжеты захватили его, и первые творческие годы ушли на то, чтобы сказать самое главное, что поразило его в войне, какой неповторимый подвиг совершил народ, защитивший свою независимость, а потом вспомнилось всё былое, трагическое прошлое, коллективизация, голод, смерть самых близких, трудное детство и юность. А потом сулившее много радостных минут от встречи с современными колхозниками, которые с жаром, энергией, мужеством трудились на полях, спорили с начальством, ожидали счастья от политиков, пообещавших, что жизнь с каждым годом будет улучшаться, а лет через двадцать все будут жить при коммунизме, влюблялись, играли свадьбы, а потом наступало горькое разочарование.

Критики и читатели, привыкшие видеть в М. Алексееве военного писателя, были крайне удивлены, когда был опубликован роман «Вишнёвый омут» о далёком прошлом крестьянского села, о появлении богатыря Михаила Харламова у Вишнёвого омута, где он начал выкорчёвывать деревья и высаживать сад, о трагической любви Ульки и Михаила Харламова, так печально закончившейся из-за старого отца, не отдавшего Ульку за Михаила. В подвенечном платье Улька с диким хохотом отказала своему жениху Андрею Савкину, её поймали, отхлестали ремнем, отвезли в больницу, где признали душевнобольной. Вскоре она спилась, валялась в канавах, а потом Андрей Савкин заманил её в лес и спящую изнасиловал. Пришлось Михаилу жениться на маленькой Олимпиаде, которая один за другим родила ему троих сыновей. Это происходило в начале 80-х годов ХIХ века. Годы мелькали один за другим, подрастали дети, играли то одну, то другую свадьбу. Пришла Русско-японская война, потом мировая война… Михаил Аверьянович стал дедом, внук его Михаил жадными глазами всматривался в сад. Подифор Кондратьевич Коротков, дочь которого Улька оказалась такой несчастной, готовился к раскулачиванию. Жена его Меланья собрала «барахлишко, сняла свою икону» и ушла в ветхую лачугу к Карпушке, откуда много лет тому назад ушла к Подифору в богатую избу. янович сказал: «Дело давнее, то верно. А рана, какую ты мне учинил, она навсегда свежая, не заживает… Иди, Кондратич, я тебе не помощник!.. Сердце – оно такое, не обманешь его» (Алексеев М.Н. Собр. соч.: В 6 т. М., 1975—1976. Т. 3. С. 211). А из «Эпилога» узнаём, что вернулся с войны Михаил Харламов и стоит на берегу Вишнёвого омута и любуется садом, заложенным когда-то его дедом, Михаилом Аверьяновичем.

Глубоко поразила читателей и критиков небольшая повесть «Карюха» о разделе в крестьянской семье. Выросли три сына, завели свои семьи, по очереди садились за стол, тянули жребий из шапки отца, кому что достанется, из трёх лошадей Карюха, самая никудышная, досталась семье рассказчика. Отец семейства вложил все свои деньги, чтобы найти жеребца, от которого Карюха бы понесла, нашли, Карюха принесла в семью Майку, а дочь, прощаясь с женихом, оставила калитку раскрытой. Карюха с Майкой вышла, накинулись на стожок, а стая волков, от которых Карюха отбилась, сожрала Майку. Небывалая трагедия сломила хозяина, он хотел повеситься, но семья удержала его. А на последних страницах глава семьи вновь появляется и, всхлипнув, с надеждой говорит Карюхе: «Ничего, ничего, Карюха, мы ещё того… мы, знаешь…» (Там же. С. 334).

С живым интересом встретили читатели и критики роман М. Алексеева «Ивушка неплакучая», в котором предстала многогранная и противоречивая жизнь современного колхоза. Чуть ли не каждый год М.Н. Алексеев бывал в своём Монастырском, со многими был знаком и дружил в городе Саратове. Глубоко и чутко всматривался он в судьбы людей, видел их неповторимость, индивидуальные черты и устремления. Память многое хранит; и тревоги, и слёзы, и гордость, и ожидания, ежедневные, мучительные. Нет, война ещё звучит чуть ли не в каждом сердце. А если учесть, что персонажи романа часто возвращаются в своих воспоминаниях к дням революционной молодости и трагическим событиям 1933 года, когда чья-то неразумная рука вымела из колхозных закромов в некоторых районах Саратовщины последний хлебушек, оставив на голодную смерть тысячи сельских тружеников, то ясным становится творческий замысел художника: судьбы его героев неразрывно связаны с основными историческими событиями всей страны от начала её создания до наших дней.

В романе, как обычно и в жизни, участвует много действующих лиц, и все они неповторимы и своеобразны. Автор постарался сразу выявить ведущие черты характера каждого, приковать к ним внимание читателя. А потому в первой же книге романа Михаил Алексеев собирает своих героев на свадьбу Фени Угрюмовой и председателя сельсовета Филиппа Ивановича и смотрит на всё происходящее глазами только что пришедших из города Гриши Угрюмова и Сергея Ветлугина, идёт как бы рядом, представляя поочерёдно каждого участника этого торжественного многолюдья, а потом, сталкивая некоторых героев между собой, выявляет их основные черты и наклонности. На свадьбе познакомимся мы с Тишкой и Пишкой, лесником Колымагой, бригадиром Артёмом Григорьевичем, по кличке Апрель, и многими другими персонажами романа.

События местами то стремительны в своей драматичности, то остры и злободневны своей социальной сущностью, а временами действие романа словно бы затухает, и эти страницы привлекают читателя глубиной проникновения в святая святых души человеческой, исследованием тонких её движений и психологических особенностей характера того или иного персонажа, чаще всего Фени Угрюмовой, прозванной Ивушкой неплакучей за свой удивительной твёрдости нрав. Все подлинно у алексеевских героев – радость, страдания, сомнения, слёзы, веселье, любовь, ненависть. Немыслимо тяжко жить, а люди не только плачут, но и смеются, не только хоронят близких, но и рожают детей. И многие эпизоды романа окрашены мягким, добродушным юмором автора. Незлобно подшучивают крестьяне друг над другом, подмечая забавное, а то и комическое в самой повседневности; и почти над всеми своими героями подсмеивается лукавый автор, не упуская любого случая, каких в их жизни немало. То и дело в разговорах крестьян звучит солёная шутка, мягкое подтрунивание, а иной раз и откровенная насмешка. И это не нарочитое чередование на страницах романа серьёзного и комического, а естественный и неразделимый процесс жизни, который создаёт неповторимость и особую привлекательность многих эпизодов и картин. А превосходные картины природы дополняют наше представление об этом уголке России на Саратовщине, где происходит действие романа, – обычном, ничем не примечательном русском селе Завидове, которое теперь надолго западает в наши души, благодаря художническому таланту М. Алексеева.

Только почему так невесела эта свадьба, думает Гриша Угрюмов, и почему так невесела Феня, на короткое время глаза её становятся узкими, «пряча поселившуюся в них нежданно-негаданно печаль». Не по душе эта свадьба Грише Угрюмову. Уж он-то знал свою сестру, видел, что и ей трудно даётся веселье, всё получалось как-то ненатурально, не так, как обычно, когда выходят по взаимной любви. Гриша видел, что и родителям что-то не по себе. Поторопились со свадьбой, ведь совсем недавно появился-то этот Филипп Иванович в селе. Феня согласилась выйти за него замуж только после длительной осады матери, припугнувшей её, что она останется в девках, если не согласится выйти сейчас, а ей только что пошёл восемнадцатый год. Теперь при виде ненатурального веселья дочери мать торопливо отводила от неё глаза, лишь бы не прочитать в них упрёка. Только отец Фени, Леонтий Сидорович, «был почти непроницаем – по его лицу трудно было определить, что затаилось в сердце» (Там же. Т. 4. С. 27). Но и на свадьбе Тишка бросает председателю Совета Филиппу Ивановичу фразу: «…только налогов дери с меня помене, а то силов никаких нету! (Там же).

Алексеев подробно описывает жизнь Угрюмовых: семеро детей, Феня старшая и главная помощница матери, с шести лет она присматривает за младшими, принесёт воды, переменит пелёнки. «Потом – огороды, прополка и полив картошки, огурцов, свёклы, помидоров; таскает из речки по крутым ступенькам ведро за ведром, пока не упадёт в изнеможении и мать, завидя такое, не скажет под конец: «Иди, доченька, отдохни, золотая моя работница! А я уж сама докончу» (Там же. С. 34). Три класса закончила Феня, а потом родители поняли, что без её помощи они не в силах справиться с такой семьёй. В юности ей приглянулся Авдей Максимов, прозванный Белым за свои светлые кудри, но потом он уехал в город, к тому же ещё оказался двоюродным дядей. Но как только приехала тётка Авдотья с Авдеем, Феня словно преобразилась при виде Авдея, поняла, что он-то и есть её любовь. Выходила замуж за Филиппа, надеялась, что век ему будет верна, а получилось совсем не так. Так исподволь, постепенно намечается исконная драма русской женщины: поторопилась выйти за нелюбимого, а в душе, в сердце продолжает тлеть чуточный огонёк истинной любви, неподвластной уму и воле, незаметной и для неё самой. Филипп добровольцем уехал воевать в Испанию, а тут война, чудовищная и страшная, обрушилась на сёла и города. Первая похоронная, извещавшая о гибели Филиппа Ивановича, была вестницей тяжких и недобрых известий. Завидовские мужики и парни пошли воевать, а старики, женщины и подростки стали на трудовую вахту. Им-то и суждено будет «взвалить на свои плечи безмерную тяжесть тыловых забот и вести её все бесконечных четыре года». Ремонтировали тракторы, сеяли, по целым суткам не слезая с тракторов, убирали урожай и почти целиком увозили его в государственные закрома, откуда шёл он на фронт, для воевавших бойцов. Порой груз нечеловеческой усталости обрушивался на измотавшихся в ежедневном непрестанном труде, и несчастные женщины с горькими слезами валились как подкошенные наземь, а уж выплаканное становилось как бы вполгоря. И снова принимались за свой столь необходимый теперь труд.

Однажды после тяжёлой работы две подруги разговорились о нравственной ценности человеческой личности. Кто может называться хорошим человеком? Да, Степапанида Лукьяновна – золотой человек. А вот Маша Соловьёва, казавшаяся такой легкомысленной и беспутной, может ли она быть хорошим человеком? Есть ли и в ней золотые россыпи народного характера? Есть и в ней «золото» народной души, немного подумав, отвечает Феня на вопрос своей подруги: «…Доброе-то в человеке заглушить легче, чем дурное. Дурное так и лезет в глаза всем. А хорошее надо ещё увидеть, разглядеть да всё время ухаживать за ним, чтобы не увяло, не засохло, не пропало в человеке. Пропалывать надо, очищать от сорняков. А как же ты думала? Вот взять гриб мухомор. Он завсегда на виду… Красивый, а есть нельзя. Сразу отравишься.

А настоящий-то гриб надо ещё поискать, он в глаза людям не лезет. Зачем ему красоваться, коль он и так хорош? Такое и промеж людей бывает… Когда отыщется хорошее, пускай даже не в тебе самой, а в другом человеке, и на твоей душе всё одно праздник…»

В этом, пожалуй, и кроется главная идея романа. Теперь становятся более понятными его первые эпизоды, в которых автор чаще всего представляет своих персонажей с комической стороны, показывает их мелкие бытовые страстишки, привязанности, причуды. Жизнь тогда была спокойной, неторопливой, не требующей от человека проявления его подлинных нравственных качеств. Другое дело, когда началась война, встряхнувшая всех людей до самых душевных их глубин. Тут уж всё мелкое, бытовое отошло на последний план, и обнажились золотые россыпи человеческого духа: некогда незаметные в человеке огромные силы терпения, стойкости, мужества, самоотверженности полностью раскрылись в годы военного лихолетья.

Первая книга романа заканчивается майским утром 1942 года, в Завидовском лесу, где главная героиня Феня Угрюмова и лейтенант Семён Мищенко признались друг другу в любви. И думалось, что с этим коротким мигом любви и счастья связана и вся её дальнейшая судьба. Но оказалось, что и этого возлюбленного, как и мужа Филиппа, навечно забрала война. И все пять лет, которые прошли с тех пор, она прожила в состоянии какой-то мучительной депрессии. Работа в поле, постоянная и самоотверженная, и воспитание сына, родившегося от Филиппа, – вот и всё, что ей осталось в жизни.

Просветление в её судьбе началось с неожиданного письма Авдея Белого, которого все считали погибшим. И в душе её зажглась надежда: ведь Авдей был её первой любовью. Да и он любил её, но тогда уж слишком были молоды и мало разбирались в своих чувствах. А потом жизнь по-своему распорядилась их судьбами: Авдей уехал в город, а она вышла замуж. И вот сейчас, пройдя через тяжкие жизненные испытания и что-то поняв в своих чувствах, Авдей сам подавал ей надежду. Так началось её душевное воскрешение: весной 47-го года возвратившийся Авдей стал частенько бывать в доме Угрюмовых, вызывая ярость и нарекания со стороны некоторых своих односельчан, связывавших с его появлением свои надежды: молодых мужчин вернулось мало, а невест за это время много подросло. И на какое-то время эта давно таившаяся любовь Фени вырвалась наружу и стала предметом всеобщего обсуждения и преследования. Особенно в этом отношении старались мать Авдея, не простившая Фене «незаконной» любви с лейтенантом, Штопалиха, мать красивой девушки, негласной невесты Авдея, молодые солдатки, оставшиеся без мужей… Частенько перемывались косточки бедной Фени у колодезных журавлей, где исстари собирались деревенские женщины посудачить о своих ближних.

Ничего об этом не знал возвращающийся в родные края капитан Сергей Ветлугин, глазами которого всё чаще автор глядит на происходящие события в селе Завидове. Он был озабочен только одним: как можно быстрее попасть к своим родным брату и сестре, с которыми не видался с трагического 33-го года, когда смертельный голод выкашивал целые семьи. Встреча состоялась радостная и одновременно грустная от нахлынувших воспоминаний, а уже на третий день Сергея Ветлугина потянуло в родное Завидово: брат и сестра жили в чужом ему Тянь-цзине. Все эти шесть лет, пройдя чуть ли не всю Европу, Сергей мечтал побывать там, где прошли его детство и юность. От одной только мысли, что он скоро повидает привычные с детства места, пройдёт по лесной дороге, полюбуется на Лебяжье озеро, с которым связано много таинственных легенд и рассказов, поклонится старому кладбищу, где нашли свой последний приют мать и отец, сердце Сергея Ветлугина радостно и нетерпеливо забилось. И неожиданно для брата и сестры он засобирался туда, где все они родились и выросли.

Что ж поманило его туда? Он и сам ещё толком не знал… Но стоило ему лет десять назад впервые покинуть Завидово, как сразу почувствовал небывалую тоску по родному и такому привычному лесу, по реке, на которой всё до мельчайших деталей знакомо, по душистым фонтанам черёмухи, по сорочьим гнёздам, темнеющим в густом кустарнике, по ночёвке в степи, когда, лёжа на спине и слушая бесконечные песни перепелов, пытался сосчитать звёзды на небе. 70 вёрст протопали тогда два нетерпеливых студента, не доставшие билета на поезд, «влекомые силою, которой нету на свете равных, той самой, что гонит к родным пределам из дальних-предальних краёв, из-за гор высоких, из-за морей бескрайних несметные стаи птиц, а из бесконечных странствий – отъявленных бродяг и блудных сыновей». Тогда юный студент ещё и не подозревал в себе такой тяги к родным местам. Просто потянуло, и пошёл… Теперь другое дело… Подспудно в нём пробуждался художник, которому были совершенно необходимы конкретные, «живые» впечатления, несколько сгладившиеся за годы войны.

И действительно много странного, неожиданного промелькнуло перед его глазами за этот короткий отпуск. С кем бы он ни заговаривал о завидовцах, все почему-то сворачивали разговор на отношения Фени и Авдея. На что-то туманно намекала сестра. А тётенька Анна, к которой он ещё по довоенной привычке завернул перед дальней дорогой в Завидово, прямо сказала, что мало радостного его ждёт в родном селе: «Не утопни, говорю, в бабьих-то слезах. Полою водой хлынут на тебя. Не все выплаканы, осталось на такой вот случай. Хоть и получили на руки ту бумагу, да не хочется верить в неё. Вот и ждут, вот и взглядывают на всякого пришлого, не мой ли, мол, объявился. Видят – нет, не он, ну и в слёзы…» (Там же. С. 238). Сюда же, к доброй тётушке Анне, зашли как раз и Феня с Авдеем. И многое раскрылось перед Ветлугиным. Так вот и сменяются в романе одна картина за другой, раскрывая сложности и неурядицы послевоенной жизни в селе Завидове.

Сергей Ветлугин снова встретился со знакомыми нам по первой книге Тишкой и Пишкой, всё с тем же Апрелем, с дядей Колей, лесником Колымагой, с Машей Соловьёвой и многими другими своими односельчанами. И встреча с земляками, родными и близкими, оказалась не такой уж радостной и праздничной, какая грезилась в недавних мечтаниях. Не только улыбками озарялись лица встречающих его. Да и сам он, видя, сколько нерешённых вопросов в людских судьбах оставила после себя война, впервые, может, задумался о том, какая длительная и горькая предстоит работа для многих поколений людей по врачеванию ран, нанесённых войной. Впервые задумался и о том, что своим появлением он может прибавить страданий Аграфене Ивановне, матери Гриши Угрюмова, если он расскажет, что её сын, а его друг погиб на его глазах и что у неё нет никаких надежд на его возвращение, и солгать не может. Уж не говоря о том, что и не зайти в этот родной для него дом он тоже не может.

Тяжким был его путь к дому Аграфены Ивановны. При воспоминании о неизбежной встрече больно было, тосковало сердце. Надеялся забыться в разговоре со старым почтальоном Максимом Паклениковым, но от горя, видно, тут никуда не скроешься: война не обошла и его дом, долго таил Максим Савельевич от жены страшную весть о гибели двоих сыновей, но куда ж от этого денешься… «И вот однажды, чёрный весь, похожий на большую головешку со сведшего пожара, с провалившимися глазами и щеками, пришёл к обеду домой, присел к столу, на котором дымилось большое блюдо со щами, зачерпнул деревянной ложкой тех щей, понёс ко рту, на полпути раздумал, выплеснул хлебово обратно, после чего ложка сама выскользнула из его ослабевших, задрожавших безвольно пальцев, – тяжело поднялся, ватными ногами сделал несколько шагов к стенке, где только что повесил сумку, снял её и, пряча налившиеся влагою глаза от жены, сказал всю правду о гибели сыновей». За время войны преобразился Максим Паклеников. Остепенился, не запивает, как бывало, мудрым и твёрдым стал. Немало дивился этому Сергей Ветлугин, глядя в совершенно трезвые, родниковой чистоты глаза старого почтальона, много горя повидавшего в годы войны.

Сколько ни оттягивал встречу с матерью Гриши, а всё-таки не избежал её. И не зря её боялся. С глубоким проникновением в душевный мир человеческий показано художником горе матери, увидевшей друга своего сына, живого и невредимого. Теплилась у неё надежда, что вот приедет Сергей и расскажет ей, что ничего он не видел и что, может, Гриша и лежит где-нибудь в госпитале. Может, скоро и придёт, как не раз уже случалось. Вся эта сцена потрясает своим высоким драматизмом и тонким пониманием души человеческой. При известии о приходе Сергея она обмякла вся, ноги подогнулись, и она с трудом добралась до лавки. «Живыми остались лишь одни глаза её – сухие, воспалённые, немо и исступлённо вопрошающие. Они-то, эти глаза, и остановились на одном только человеке из всех вошедших в избу – на Сергее. В них он прочёл и вопрос, и горячую материнскую мольбу одновременно: «А где же Гришенька? Где же сын мой? Ведь он живой, живой! Скажи скорее – живой?»

«Сергей быстро подошёл к ней, присел рядом, привлёк седую её голову к своему плечу и, ничего не говоря, поцеловал. Все, кто был в доме… стояли посреди избы, не зная, куда себя деть и что надо делать в таком случае; никто не мог в эту минуту не то чтобы сесть за стол, но и глянуть на него. А покрытые густою сеткой красных прожилок глаза хозяйки уже начали наполняться влагою, две крупные капли уже медленно ползли по щекам…» (Там же. С. 313).

Так вот и входили душевные раны односельчан, родных и близких в сердце гвардии капитана Ветлугина.

И до этого романа знали мы, как тяжко приходилось деревенским бабам во время войны и после неё. Но Михаил Алексеев так рассказал об этом, что будто ожили те ушедшие от нас времена, своим талантом создал столь впечатляющие картины и образы, что их социальное звучание помогает читателям с новой силой прозрения ощутить величие подвига, совершённого нашими людьми в годы войны и в пору восстановления разрушенного хозяйства. Сравнительно недавняя жизнь предстаёт перед нами во всех своих характернейших чертах. Автор верен той действительности, её потребностям, мечтам и идеалам, верен характерам людей того времени, готовых ради общего блага на самопожертвование, страдания и муки.

В романе есть эпизод, в котором точно выявляется творческий замысел художника. Всё тот же Сергей Ветлугин, заметив, как пошатнулось за время войны некогда крепкое хозяйство колхоза, пришёл от этого в ужас. А старый большевик Николай Ермилович урезонивает его, заверяя, что это, так сказать, материальная, внешняя сторона жизни, видимая простым, невооружённым глазом, и эта сторона жизни скоро будет восстановлена. Всё будет, говорит он. А вот что делать с порушенными войной человеческими отношениями… Что делать, если война одним возвратила кормильца семьи, а у большинства навечно похоронила, тем самым проложив между бабами глубокую пропасть… Да и сам Михаил Алексеев не раз подчеркнёт в своей авторской речи, что, «оставив людям великое множество недоделанных дел, недосказанных сказок и недопетых песен, война в придачу ко всему понавязала такое же множество тугих узлов и петель в самих человеческих судьбах» (Там же. С. 223). И до сих пор, скорбно думает автор, несмотря на то, что война давно закончилась, в этих узлах и петлях долго ещё будут задыхаться люди.

Казалось бы, ничего особенного не происходит в селе Завидове. Обычная крестьянская жизнь, со всеми её заботами и тревогами. Правление колхоза заседает, изыскивая новые возможности для уборки хлеба и картошки; финaгeнт, недобрым словом вспоминая «железного министра» финансов, ведёт форменное сражение с бабами и стариками, которые отказываются платить всё возрастающие налоги; девчата мечтают о клубе, а председатель жалуется на то, что у него «колхозная скотинёшка» «стоит по брюхо в грязи», избы солдатских вдов стоят ещё раскрытыми, тут не до клуба; а под одной из крыш шла самая настоящая война: вернувшийся с войны Фёдор не на шутку разбушевался, увидев у жены нажитого без него сына; заметно распрямилась на наших глазах Степанида Луговая, смелая, независимая, бесстрашная; Гринька, которого ей подкинули несколько лет назад, сделал её такой гордой и осанистой; а сколько ещё других событий, больших и маленьких, важных и ничтожных на первый взгляд, произойдёт в Завидове за эти десятки лет, в которые развивается действие романа…

А у Фени Угрюмовой наступает новая полоса жизни: она, не выдержав гонений и нерешительности своего возлюбленного, разрывает с ним и одновременно уходит из родного дома, поссорившись с матерью. И целую неделю пропадает в поле, даже не догадываясь, что её Авдей уже готовится к свадьбе. Только увидев свадебный поезд, она в полной мере поняла, что случилось за это время непоправимое. Своим весельем эти злые люди хотели ей досадить. Грустно смотрит она, как с молчаливого согласия её Авдея трус и предатель Пишка издевается над её несчастьем. Не успела она подумать об этом, как её младший брат в стремлении отомстить за попранную любовь сестры сел на трактор и ударил всей его тяжестью в разукрашенную бричку. «Оскорблённая до глубины души, униженная, втоптанная в грязь, несколькими минутами раньше готовая уже наложить на себя руки, обдумывавшая было, как, когда и где это лучше и вернее сделать, теперь Феня воспрянула духом, чувствуя, как наполняется знакомою, не раз испытанною при трудных минутах жизни упругою силой сопротивления… Нет, она ещё покажет себя!» (Там же. С. 389).

Особый интерес в связи с этим представляют сцены и эпизоды романа, в которых автор вводит нас во внутренний мир своей героини. Порой под давлением тяжких жизненных обстоятельств она испытывает страшную тоску, разочарование в людях, даже отчаяние. Порой она называет себя непутёвой, бесстыдной. Да и людям иногда кажется, что некоторые её поступки выглядят не совсем красивыми, так, во всяком случае, может показаться со стороны. Но автор знает свою героиню не только с внешней стороны, он внимательно прослеживает все её душевные переживания, перепады в настроении. И по всему чувствуется, что он всегда вместе с ней, болеет её страданиями, с любовью и страстью рассказывает об её исключительно печальной судьбе, желая ей хоть какого-нибудь человеческого счастья. Главное достоинство этого женского характера – в правдивости и неоспоримой правде. Какие страшные мучения выпали на её долю, а она, преодолевая все эти несчастья и невзгоды, не унывала и не падала духом. Страдала, мучилась, переживала, но всегда оставалась человеком среди людей, всегда находила в себе силы помогать окружающим, попавшим в трудное положение или беду. И помогала даже тем, кто, как Штопалиха и её дочь, принесли ей много страданий, встав на пути к её личному счастью. Сколько же сил таилось в этой простой русской женщине!

Создавая образ Фени Угрюмовой, Михаил Алексеев словно бы стремился ответить на вопрос нашего времени: кого считать сегодня настоящим, подлинно красивым человеком, положительным героем нашей эпохи. И отвечает всем своим повествованием. С любовью и теплотой односельчане и весь Краснокалиновский район относятся к Федосье Леонтьевне Угрюмовой, видя в ней истинно народного вожака, народного заступника и рачительного хозяина. Стоит перебрать в памяти наиболее примечательные эпизоды её жизни, как сразу поймёшь, что такой характер действительно может служить примером, ибо он заключает в себе красоту человека, величие женщины в современном обществе. Вот один из них. В женскую тракторную бригаду, которую уж много лет возглавляет Феня, поздней осенью 1964 года приехали районные руководители. Откровенно высказывает она свои претензии районным руководителям. Трактористки «с тёмного и до тёмного на земле трудятся», сил своих не жалеют, а в районе плохо заботятся о бригаде: то тракторов не хватает, то запасных частей к ним. Мало думают и о том, чтобы удержать девчат в деревне. Словом, высказала все, что наболело на душе. И жизнь пошла своим чередом. Как-то ночью, бросив жену, вторгся Авдей в дом Фени Угрюмовой, так вновь вернулась их любовь. Окончательно вернулся Авдей лишь через десять лет. Вроде бы и наладилась её личная жизнь.

И всё-таки финал романа драматичен, хотя и не безысходен для главной героини. Кажется, нелепо и жестоко взваливать на человека, столько испытавшего, ещё какие-то бедствия, но художник, верный правде жизни и историческим обстоятельствам, не останавливается перед возможными со стороны читателей упрёками. Такова жизнь, как бы говорит автор. И проводит Феню Угрюмову ещё через одно испытание, самое страшное и мучительное. Кажется, по законам природы она не может выдержать свалившегося на нее горя – гибели в пограничном инциденте сына. Безмерно горе матери. Всё отдала она Родине – свою силу, красоту, ничего не пожалела. Всем пожертвовала она ради исполнения своего высокого нравственного долга. Она и не думала об этом, она просто этим жила. И не могла быть она иной. В сущности, и весь роман «Ивушка неплакучая» посвящён тому, чтобы выявить на столь серьёзном социальном изломе народные нравственные начала, раскрыть истоки нравственного подвига простых русских женщин в годы войны и после неё.

Ивушка неплакучая, она же Федосья Угрюмова, многострадальная Феня, с её гордым, неуступчивым, мужественным характером, – самая большая художественная удача Михаила Алексеева после несравненной «Карюхи». И, несомненно, её образ надолго останется в памяти тех, кто прочитает этот талантливый роман.

Михаил Алексеев, проведя своих основных героев через тяжкие жизненные испытания, в конце романа и сам словно внутренне содрогнулся от неожиданности, увидев, что они не только выстояли, не согнулись под жесточайшими ударами войны, а, напротив, словно окрепли; кажется, новые жизненные силы влились в них, настолько богаче стали они внутренним содержанием, настолько поразительна их духовная стойкость, нравственная неистребимость, мужество и благородство.

И движущаяся во времени и пространстве панорама жизни небольшого села всецело захватывает читателя, и захватывает не остротой конфликта и развитием событий, а глубиной проникновения во внутренний мир действующих лиц.

Роман «Драчуны» стал предметом острой полемики, которая началась после выхода в свет статьи М. Лобанова в журнале «Волга» (1982. № 10). В Литературном институте его статья «Освобождение» обсуждалась на партийном собрании, приняли решение вынести критику порицания, затем вышла полемическая статья П. Николаева «Освобождение… От чего?» (Литературная газета. 1983. 5 января), в которой есть любопытные мысли и очень много острых передержек, официально продиктованных своим временем.

О жизни и творчестве М.Н. Алексеева написано очень много статей и монографий. Он навсегда вошёл в историю отечественной литературы ХХ века.

Алексеев М.Н. Хлеб – имя существительное: Повесть в новеллах. М., 1968.

Алексеев М.Н. Собр. соч.: В 6 т. М., 1975—1976.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.