К вопросу о задачах земской статистики

К вопросу о задачах земской статистики

(Пензенское губернское земство. Итоги оценочно-статистического исследования Пензенской губернии. Серия III. Исследование земельных имуществ. Ч. II. Подворная перепись крестьянского хозяйства. Отдел I. Справочные сведения о селениях и пообщинные таблицы по данным сплошной подворной переписи. Вып. 3: Краснослободский уезд. Пенза. 1913 г. Ц. 1 руб. Стр. X + 191.)

Пензенское земство производит оценочно-статистическое исследование по такой полной и детальной программе, которая представляет исключительно выдающийся интерес для всякого, кто изучает экономический строй России.

Производится сплошная подворная перепись всех крестьянских хозяйств по сокращенной похозяйственной карточке. Затем каждое третье хозяйство описывается по более полной краткой похозяйственней карточке; – каждое девятое – по еще более полной, так называемой подробной похозяйственной карточке; – каждое двадцать седьмое хозяйство – по еще более полной специальной похозяйственной карточке, наконец, 25 хозяйств на уезд (приблизительно это составит, вероятно, около ¹/₁₀₀₀ всего числа хозяйств) подвергаются самому детальному бюджетному описанию.

Итого пять степеней той или иной подробности исследования, причем более полная программа обязательно включает все вопросы менее полной. В предисловии авторы определяют полноту каждого из этих пяти видов описаний следующим образом:

«Бюджет охватывает все производство и потребление крестьянского двора.

Специальное описание изучает по хозяйству продажи и покупки с.-х. продуктов и оборот скотоводства (на специальном бланке) и все вопросы, заключающиеся в подробной похозяйственной карточке.

На подробной похозяйственной карточке перечисляются все владения, предприятия и занятия членов хозяйства, регистрируются сведения о поле, возрасте, грамотности членов семьи, стоимость живого и мертвого инвентаря и построек, учитываются доходы от предприятий и занятий, урожай, расход на рабочие руки.

На краткой похозяйственной карточке сохраняются только сведения о поле, возрасте, грамотности семьи, перечисляются владения, предприятия и занятия, живой и мертвый инвентарь.

На сокращенной похозяйственной карточке регистрируются величина семьи с делениями ее по полу, количество мужчин-работников, владения, предприятия семьи, за исключением аренды, главный скот, грамотность и промысловые занятия мужчин-работников, а также число учащихся мальчиков и девочек».

К изданию не приложены, к сожалению, полные перечни вопросов всех пяти видов описаний. Приложена только самая краткая («сокращенная») подворная карточка, которая дает (приблизительно) не менее подробное описание хозяйства, чем карточки европейски поставленных с.-х. переписей.

Если пензенские статистики обследуют всю губернию по вышеуказанной программе, то собранные данные будут – без преувеличения можно сказать – близки к идеальным. Предположим, что в губернии 270 000 дворов (на деле их, вероятно, больше). Тогда мы получили бы 90 000 описаний с данными об аренде, обо всем живом и мертвом инвентаре; – затем 30 000 описаний с данными об урожаях (каждого хозяйства), о расходе на рабочие руки, о стоимости инвентаря и построек; – далее, 10 000 описаний продажи и покупки с.-х. продуктов, а также «оборота скотоводства» (т. е., вероятно, точного описания условий содержания и корма скота, продуктивности скотоводства и пр.); – наконец, 250 бюджетов, которые, считая 10 типичных групп крестьянского хозяйства, дали бы исчерпывающее описание каждой группы, по 25 бюджетов на группу, т. е. вполне достаточно для получения устойчивых средних.

Одним словом, крестьянское хозяйство Пензенской губ. было бы изучено, при выполнении этой программы, превосходно – несравненно лучше, чем при западноевропейских переписях (которые, правда, охватывают не губернии, а всю страну в целом).

Все дело только за обработкой этих превосходных данных. В этом – главная трудность. Здесь – самый больной пункт нашей земской статистики, великолепной по тщательности работы и детальности ее. Данные о каждом из 300 000 дворов (или о каждом из 90 000 – из 30 000 – из 10 000) могут быть великолепны, но для научных целей, для понимания экономики России эти данные могут пропадать почти совершенно, если неудовлетворительна обработка их. Ибо общие средние, пообщинные, поволостные, поуездные, губернские, говорят очень мало.

В России происходит именно теперь процесс капиталистического преобразования полусредневекового земледелия (патриархального и крепостнического). Процесс этот наметился уже более полвека. За этот громадный промежуток времени в экономической литературе России собрана гигантская масса отдельных указаний на разные черты этого процесса. Вся суть теперь заключается в том, чтобы превосходные по своей детальности, по тщательности их собирания и проверки массовые данные земской статистики были обработаны надлежащим образом. Они должны быть обработаны так, чтобы получался ответ, точный, объективный, основанный на учете массовых данных, ответ на все вопросы, указанные или намеченные более чем полувековым анализом пореформенной экономики России (а в настоящее время столыпинское аграрное законодательство ставит еще массу интереснейших вопросов о пореволюционной экономике России).

Данные статистики должны быть обработаны так, чтобы процесс разрушения старого крепостнического, барщинного, отработочного, натурального хозяйства и процесс замены его торговым, капиталистическим земледелием мог быть изучен по этим данным. Ни один грамотный (в политико-экономическом смысле) человек в России не может сомневаться теперь, что этот процесс происходит. Весь вопрос в том, как обработать превосходные подворные данные, чтобы они не пропали, чтобы по ним можно было изучать все стороны этого чрезвычайно сложного и многообразного процесса.

Чтобы удовлетворить этим условиям, обработка подворных данных должна дать как можно больше, как можно рациональнее и детальнее составленных групповых и комбинационных таблиц для отдельного изучения всех наметившихся – или намечающихся, (это не менее важно) – в жизни типов хозяйств. Без разносторонних и рационально составленных групповых и комбинационных таблиц богатейшие подворные данные прямо-таки пропадут. В этом – наибольшая опасность современной статистики, которая все чаще и чаще страдает за последнее время некоторым, я бы сказал, «статистическим кретинизмом», за деревьями исчезает лес, за грудами цифр исчезают экономические типы явлений, типы, которые могут выступить только при разносторонне и рационально составляемых групповых и комбинационных таблицах.

А условие рациональности составления их – прежде всего то, чтобы процесс развития капитализма мог быть прослежен во всех его разветвлениях и формах. Рациональной можно признать лишь такую обработку, которая позволяет выделить тип наиболее сохранившегося натурального хозяйства и различные степени замены его торговым и капиталистическим сельским хозяйством (в различных местностях торговое земледелие принимает разные формы, вовлекая в производство на рынок то одну, то другую сторону сельского хозяйства). Должны быть выделены особенно подробно разные типы хозяйств переходных от целостного натурального земледелия к продаже рабочей силы (так называемые «промыслы», состоящие в продаже рабочей силы), – а равно и к покупке ее. Должны быть выделены особенно подробно разные типы хозяйств по зажиточности (по степени накопления капитала и возможности образования и накопления его), – затем по размерам всего с.-х. производства, а также по размерам именно тех отраслей с.-х. производства, которые в данной местности и в данное время всего легче поддаются превращению в торговое земледелие или торговое скотоводство и т. д., и т. п.

Весь гвоздь вопроса при изучении современной экономики земледелия состоит именно в этом преобразовании натурального хозяйства в торговое, и бесконечное количество ошибок и предрассудков казенной, либерально-профессорской, мещански-народнической и оппортунистической «теории» проистекает от непонимания этой смены или от неумения проследить ее в ее чрезвычайно разнообразных формах.

Работа пензенских статистиков, которая, судя по названному выше сборнику, ведется людьми, относящимися к делу не по-чиновничьи, людьми, действительно заинтересованными и способными дать научное исследование громадной ценности, – эта работа производит тем не менее все же впечатление избытка статистической рутины или «статистического увлечения» и недостатка политико-экономической разумности, осмысленности.

Рассматриваемый сборник содержит, прежде всего, справочные сведения о селениях. Эти сведения занимают немного менее ¹/₁₀ всей книги. Остальные ⁹/₁₀ заполнены пообщинными таблицами. Каждой группе крестьян (по размеру землевладения) каждой общины в каждом селении посвящена особая горизонтальная строка (всего их 1009 по уезду), содержащая 139 вертикальных граф. Детальность сведений необычайная. Наверное, ⁹/₁₀ этих сведений никогда не понадобятся ни для каких справок даже самым любознательным местным жителям.

Но необычайная детальность превращается уже в нечто близкое к статистической мании, когда мы видим графы 119–139, т. е. двадцать одну графу, дающую для каждого из тысячи поуездных делений относительные числа, т. е. вычисленные процентные отношения!!! Статистики проделали для одного уезда тысячи и десятки тысяч вычислений, которые могут понадобиться даже местным жителям в совершенно исключительных случаях. Статистики проделали приблизительно 15–20 тысяч вычислений, из которых, наверное, понадобится какой-нибудь десяток – другой только местным жителям, и они притом сами могли бы произвести необходимое для них вычисление в маловероятном случае такой необходимости.

Громадный труд, убитый статистиками понапрасну, является вычетом из общего количества труда, который они (при данных силах и при данном бюджете – земские бюджеты на статистику очень скромны!) могут посвятить исследованию. Рассматриваемый сборник, содержащий в себе тысячи цифр никому не нужной статистической «роскоши», не дает ни единого итога. Все и всякие итоги отложены до других выпусков. Во-1-х, мы не уверены, будут ли эти другие выпуски, и не могут быть уверены в этом русские земские статистики, которые слишком зависимы от полицейского произвола. А во-2-х, без пробы разносторонних групповых и комбинационных таблиц по уездам никогда не выработается вполне удовлетворительная, в научном смысле, система итоговых, групповых и комбинационных таблиц по губерниям.

Пока перед нами налицо печальный факт: ничтожная, почти нулевая научная ценность земско-статистического сборника, на который убита бездна труда и который содержит массу чрезвычайно богатых, ценных, новых (результаты закона 9 ноября!) данных, – не подытоженных, не сведенных вместе, не сгруппированных, не комбинированных.

Отметим, по крайней мере, некоторые из группировок, которые могли бы и должны бы были быть произведены для использования богатейшего земско-статистического материала. Желательно разделить уезд и губернию на районы по наибольшему распространению торгового земледелия разных видов (переработка хлебов и картофеля в вино; сбыт молочных продуктов; маслобойни; особые торговые растения и т. д., и т. п.); затем по промыслам неземледельческим и по отходу; – по условиям помещичьего хозяйства (близость помещичьих экономии или отсутствие их, преобладание крепостнического, отработочного, барщинного, испольного, издельного и т. п. или капиталистического, вольнонаемного, помещичьего хозяйства); – далее, по степени развитости торговли и капиталистического оборота вообще (крайне важное деление, которое сделать обязательно с точки зрения азбуки политической экономии и которое легко сделать, хотя его обычно не делают: группировка селений по расстоянию от железной дороги, от базаров, торговых центров и т. п.); – по величине селений (в Краснослободском уезде около 30 тыс. дворов в 278 селениях, а в 19 крупнейших селениях свыше 9 тыс. дворов – вероятно, условия должны быть отличны).

Желательно и необходимо группировать дворы не только по землевладению, но и по величине посева (составители говорят в предисловии, что крестьянское хозяйство Пензенской губернии ведется «главным образом на своей, а не на арендованной земле», но это слишком огульная оценка, а вопрос об аренде имеет громадное значение и нуждается в детальной разработке); – затем по величине посева торговых растений, где и поскольку их можно наблюдать и выделять; – далее, по «промыслам» (не в той грубой форме, которой обычно ограничиваются, точно в издевку над политической экономией, беря «хозяйства с промышленниками» и без них, а с обязательным учетом положения лица в промысле: хозяйства с большим, средним, малым отпуском наемных рабочих на сторону, хозяйства с мелкими и крупными заведениями с незначительным, средним и крупным наймом рабочих и т. п.); – по скотовладению (в сборнике отчасти проведена уже) и т. д.

Комбинационные таблицы в числе, скажем, десяти, делящие хозяйства на десять (опять-таки примерно) групп по различным признакам проникновения капитализма в земледелие, дали бы – предполагая 80 вертикальных граф – 8000 новых вычислений, т. е. заняли бы гораздо менее места, чем 20 000 никому не нужных вычислений процентных отношений по каждой общине отдельно.

А научное значение таких, разнообразных и тем учитывающих гигантское разнообразие форм подчинения земледелия и земледельца рынку, комбинационных таблиц было бы громадно. Можно сказать без всякого преувеличения, что они внесли бы целый переворот в науку об экономике земледелия.

«Просвещение» № 1, январь 1914 г. Подпись: В. Ильин

Печатается по тексту журнала «Просвещение»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.