Пореформенные годы

Пореформенные годы

1.

Несмотря на то, что реформа 1861 года несла в себе массу крепостнических черт, она в основе своей была буржуазной. Отмена крепостного права создала условия для победы новых, капиталистических производственных отношений. В стране наступило известное соответствие (хотя и далеко неполное) между производственными отношениями и характером производительных сил. Это вызвало относительно быстрое развитие капитализма как в промышленности, так и в сельском хозяйстве.

Реформа 1861 года наложила серьезный отпечаток на дальнейшее экономическое развитие Гжатска и его уезда. Вскоре после реформы на территории Гжатского уезда, как и в других местах России, возникло железнодорожное строительство, явившееся важнейшей составной частью капиталистического преобразования страны. Здесь начали прокладывать Московско-Брестскую железную дорогу.

Дорога должна была пройти в 16 километрах от города. Однако гжатское купечество, крайне заинтересованное в том, чтобы ее проложили непосредственно через город, использовало все возможности и все свои связи, чтобы добиться строительства линии в выгодном городу направлении. Особое усердие проявил в этом деле самый крупный гжатский купец, потомственный почетный гражданин И. С. Комаров, исполнявший тогда должность городского головы. Купцы добились своего. Дорога прошла через Гжатск. В 1870 году она была открыта для движения. Железная дорога связала Гжатск со многими городами страны и имела для развития города чрезвычайно большое значение.

С появлением железных дорог Гжатский уезд постепенно становится льноводным и молочно-животноводческим. Он не мог конкурировать с более дешевым хлебом южных губерний, которые благодаря развитию железнодорожной сети, значительными партиями стали поставлять его на Смоленщину. Между тем для развития льна и животноводства в Гжатском уезде был ряд стимулирующих моментов. Прежде всего рост экспорта льноволокна за границу (особенно в Англию) в связи с увеличением спроса на него на мировом рынке. Рост потребностей в льноволокне внутри страны, вызванный расширением льноткацкой промышленности. Наличие в крае излишних крестьянских рук, лишившихся извозного промысла с появлением железных дорог, и используемых теперь на возделывании трудоемкой культуры льна. Наконец, более высокая доходность, получаемая от льна местными крестьянами в сравнении с доходностью от других сельскохозяйственных культур.

Что касается развития животноводства, то этому способствовали обширные пастбища, близость Гжатска к Москве, куда сбывались молоко, масло, мясо и другие продукты. Если по переписи 1855 года в уезде приходилось на 1000 человек 307 коров, то в 1885 году — 535.

Переход к льноводству и животноводству, рассчитанный на удовлетворение возрастающего рыночного спроса, не только поднял производительность сельского хозяйства, но и усилил товарность помещичьего и крестьянского хозяйства, углубил процесс расслоения крестьянства.

Гжатский уезд принадлежал к тем уездам губернии, где разложение крестьянства, в результате перехода к торговому земледелию, шло наиболее интенсивно. Это убедительно подтверждается данными об обеспеченности крестьянских хозяйств скотом и землей, которые являются главным критерием уровня крестьянского хозяйства.

Из общего числа крестьянских хозяйств (21 995), обследованных местными земскими органами летом и осенью 1885 года, 6890 дворов, или 31,3 процента не имели никакого скота 8262 двора, или 37,5 процента было безлошадных, 7701 двор с одной лошадью и 1321 хозяйство или 6 процентов, с тремя и более лошадьми {Сборник статистических сведений по Смоленской губ., 1887, т.III, Гжатский уезд, изд. Смоленского губ. земства, стр. 73-74.}. Это ярчайшее свидетельство происходившего процесса вытеснения середняка и усиления в гжатской сельской буржуазии и сельского пролетариата или по выражению В. И. Ленина, «класса сельскохозяйственных наемных рабочих» {Распределение хозяйств по обеспеченности коровами выглядит следующим образом: из обследованных хозяйств бескоровных 7199 дворов, или 32,7 процента, с одной коровой 7004 двора, или 24,9 процента, с двумя коровами 2324 двора, или 10,6 процента. Следовательно, здесь выявляется тот же процесс резкой дифференциации крестьянства. (См. Сборник статистических сведений по Смоленской губ., 1887, т.III, стр. 73-74.)}.

Наибольшее число однолошадных и безлошадных крестьян было в Ново-Покровокой волости (77,7 процента), Куршевской (71,5 процента) и Глинковской (68,5 процента). Максимальное количество дворов с тремя и более лошадьми в Воронцовской (22,5 процента) и Вырубовской (20,4 процента) волостях {Сборник статистических сведений по Смоленской губ., 1887, т.III, Гжатский уезд.}.

Ту же картину мы наблюдаем при рассмотрении данных земской статистики об аренде надельной земли. В середине 80-х годов свыше 40 процентов обследованных крестьянских хозяйств Гжатского уезда, главным образом из крестьянской бедноты, сдавало надельную землю в аренду кулакам, а около 10 процентов крестьянских хозяйств арендовали эту землю за ничтожные цены и еще более обогащались на ней {Сод статистических материалов, касающихся экономического положения сельского населения Европейской России, СПб, 1894, стр. 437.}. Следовательно, часть крестьянских хозяйств совершенно теряла хозяйственную самостоятельность и обращалась в пролетариев или полупролетариев; другая часть, арендуя наделы или покупая частновладельческие земли, становилась сельской буржуазией.

В земском обследовании при этом отмечается, что «почти все дворы, безлошадные, бескоровные и не имеющие никакого скота, всецело принадлежат населению двух групп — сдающим всё и безземельным» {В середине 80-х годов в уезде числилось до 2443 крестьянских хозяйств, освобожденных в период реформы без земельных наделов. Это были бывшие дворовые или крестьяне беспоместных и мелкопоместных имений. 3958 хозяйств в уезде числилось «бездомных», как называют их земские обследователи, то есть крестьян, не обрабатывавших свои наделы из-за отсутствия или недостатка орудий, скота, семян и т.п. (См. «Свод статистических материалов, касающихся экономического положения сельского населения Европейской России». 1894, стр. 202, 370).}.

Активный процесс разложения крестьянства, вызвавший появление в деревне значительного слоя крестьянской бедноты, породил массовое отходничество гжатских крестьян. Крестьяне, не имевшие земли, скота или сдавшие свои наделы в аренду из-за отсутствия орудий и семян, крестьяне, терпевшие постоянную нужду и лишения, способствовали развитию отходничества, пополняли промышленный пролетариат.

Число гжатских крестьян, занимавшихся отхожим промыслом, непрерывно росло в течение всего пореформенного времени. Об этом свидетельствует количество выданных волостными правлениями паспортов за последнюю четверть XIX века. В 1875 году в уезде выдано 22 960 паспортов, в 1885 — 26 415, а в 1895 — 30 647 паспортов.

Из 12 уездов Смоленской губернии, которая принадлежала к губерниям с наиболее развитым отходом, Гжатский уезд по числу отходников занимал первое место. В 1895 году здесь уходила «на промыслы» почти половина (43,9 процента) всего мужского населения, между тем как в целом по губернии отходники составляли 17 процентов мужского населения {Жбанков Д. Н. Отхожие промыслы в Смоленской губернии в 1892-95 гг., 1896, Приложение, стр. 43.}. Особенно много отходников числилось в Ивакино-Купровской волости, где отхожим промыслом занималось около 69 процентов мужского населения {Жбанков Д. Н. Отхожие промыслы в Смоленской губернии в 1892-95 гг., 1896, Приложение, стр. 43.}. В деревнях этой волости оставались только, по выражению местных жителей, «стар и млад».

Подавляющее большинство гжатских отходников работало на текстильных фабриках Москвы, Петербурга, подмосковных промышленных районов, промышленных районов Владимирской губернии и частично в Ярцеве Смоленской губернии.

2.

Железнодорожное строительство, развитие в уезде торгового земледелия, усиление внутреннего расслоения гжатской деревни способствовали расширению торговли и росту рыночных оборотов. В 1900 году в уезде действовало 578 торговых заведений (лавок, лавочек, магазинов, трактиров и т. п.), обороты которых исчислялись в 4622 тысячи рублей {Краткие хозяйственно-статистические сведения по Смоленской губернии, 1912, стр. 182.}. Это в несколько раз превышало торговые обороты уезда в первой половине XIX века. Наиболее широко была поставлена торговля сельскохозяйственными продуктами, то есть хлебом, льном, молочно-мясными продуктами, овощами. На территории уезда работало до 70 подобного рода торговых заведений с оборотом в 2129 тысяч рублей, что составляло 46 процентов всех торговых оборотов уезда. Примерно в 45 торговых заведениях продавалась мануфактура, 18 заведений торговали металлическими изделиями. Но торговый оборот этих заведений был относительно невелик. Он составлял всего 12,3 процента всего торгового оборота уезда. Значительный удельный вес занимала питейно-трактирная торговля. По торговым оборотам на одного жителя Гжатский уезд занимал третье место в губернии после Смоленского и Вяземского уездов.

Самым крупным рынком в уезде являлся сам Гжатск, куда в базарные дни привозилось из ближних и дальних деревень большое количество сельскохозяйственных продуктов. Вместе с тем в уезде возникли новые торговые центры, также свидетельствовавшие о расширении торговых связей — села Карманово и Уваровка. Здесь шла оживленная ярмарочная и базарная торговля. Обороты ярмарок в этих пунктах иногда превышали обороты казанской ярмарки Гжатска. Годовой оборот торговли села Карманова исчислялся в 1900 году в 177 тысяч рублей {Краткие хозяйственно-статистические сведения по Смоленской губернии, 1912, стр. 186.}.

Промышленность Гжатского уезда имела меньшее экономическое значение, чем торговля. Она носила мелкий кустарный характер и почти целиком была рассчитана на местное потребление. Наиболее крупным предприятием являлась спичечная фабрика купца Л. Пыркина (село Ивакино), на которой работало 43 человека. Второй по масштабам производства шла ткацкая фабрика купца Петра Чистякова (деревня Кузнечики), имевшая 12 рабочих, затем ткацкая фабрика Прохора Минаева (деревня Клевцово Острицкой волости), имевшая 8 рабочих.

В общей сложности в 1900 году в уезде (вместе с городом) действовало 154 промышленных заведения с 442 рабочими с годовым производством в 140 570 рублей {Обзор Смоленской губернии. Приложение к отчету губернатора за 1900 год.}. В это число входит несколько кирпичных, винокуренных, сыроваренных, дегтярных и других предприятий.

Необходимо оговориться, что данные о фабрично-заводской промышленности в уезде не отражают действительной картины, так как фабрично-заводская статистика того времени включала в число фабрик и заводов мелкие кустарные мастерские, насчитывавшие всего по одному-два рабочих. По Гжатскому уезду, например, были включены в состав фабрично-заводских предприятий Корытовский кожевенный «завод» Арестова, 25 маслобоек, некоторые кирпичные предприятия, имевшие не более двух-трех рабочих и не располагавшие никакими механическими двигателями. Поэтому действительное число фабрично-заводских предприятий в уезде значительно меньшее { Насколько несовершенна была в тот период статистика и разнообразен подход к учету фабрично-заводских предприятий можно судить по тому, что 1902 году в Гжатском уезде числилось уже 12 промышленных предприятий с 242 рабочими и с 6 паровыми котлами. Несомненно, эти данные значительно ближе к истине. (См. Памятная книжка Смоленской губернии на 1907 г. Таблица.)}.

Социальный облик владельцев промышленных предприятий пореформенного времени резко изменился по сравнению с дореформенным. До падения крепостного права основными владельцами промышленных предприятий здесь были помещики, использовавшие на предприятиях даровой труд крепостных. Теперь промышленные предприятия принадлежали, как правило, купцам или зажиточным крестьянам. Помещичьи предприятия в новых экономических условиях прекратили свое существование.

Одновременно с фабрично-заводской промышленностью в деревнях и селах уезда существовали кустарные промыслы крестьян, которые В. И. Ленин рассматривал как один из показателей роста капиталистических отношений в деревне, показателей разложения крестьянства. Крестьяне-«кустари», изготовлявшие с помощью несложной техники предметы широкого потребления в крестьянском хозяйстве, работали главным образом на местный рынок. Часть крестьян-«кустарей» обслуживала местный рынок самостоятельно, а часть пользовалась услугами скупщиков. Эта часть и превратилась в кустарей в строгом смысле слова. Такое мелкое товарное производство являлось, по определению В. И. Ленина, первой стадией развития капитализма в промышленности.

Особенно широко было распространено в уезде кузнечное производство, основы которого заложены еще в период широко развитого судостроения на гжатских пристанях. Кузницы существовали более чем в трех десятках деревень, а в некоторых деревнях даже по две (например, в Никольском, Алтахове). В отдельных кузницах изготавливали плуги и скоропашки. В двух кузницах деревни Алтахово, принадлежавших Никитину и Дорофееву, ежегодно делалось по 100 плугов в каждой. В деревне Маринове кузница Ф. Давыдова изготовляла до 40 плугов, в деревне Лукьянове кузница Осипова — до 20 плугов и 15 скоропашек. В общей сложности в семи кузницах производилось ежегодно до 334 плугов и 15 скоропашек {Обзор кустарных промыслов в Смоленской губ., 1889, стр. 55.}. Изделия реализовывались на местном рынке. Их покупателями являлись преимущественно крестьяне.

Значительное место занимала в кустарных промыслах уезда обработка дерева. Два с половиной десятка кустарей занимались изготовлением деревянной посуды, главным образом в Воронцовской и Михайловской волостях. Свыше десятка крестьян преимущественно в Павлиновской волости (деревни Добрица, Екатериновка, Рачики и др.) плели рогожи и корзины. Часть кустарей (а селе Купрове, в д. Высокое) делали колеса, столярные изделия, деревянные сундуки (д. Дуброво), трещетки для очистки льняного семени (д. Высокое).

Славился Гжатский уезд выделкой овчин. Это производство было знакомо во многих деревнях и селах, в том числе деревне Щеголовой, Кузьминой, Васильках и др. В уезде выделывалось 13 тысяч штук овчин. Овчины готовились как по заказу потребителей, так и на рынок.

Кожевенное производство сосредоточивалось почти исключительно в селе Карманово. Выделанные кожи шли на рынок или заказчикам из местных жителей.

Из других промыслов отметим горшечное производство (д. Клячино и др.), валяльное и шерсточесальное (Корытовская волость), но их удельный вес сравнительно незначительный, хотя в валяльно-шерсточесальном деле было занято 35 кустарей. В 1885 году общее количество кустарей в уезде исчислялось в 175 человек {Обзор кустарных промыслов в Смоленской губернии. Приложение к докладу Смоленской земской управы по вопросу о кустарной промышленности. Смоленск, 1889, Приложение (таблица).}. В сравнении с другими уездами Гжатск не отличался широким развитием кустарной промышленности. По числу кустарей он резко отставал от Вяземского, Дорогобужского, Рославльского, Поречского и других уездов. Гжатское крестьянство ввиду близости Москвы и других промышленных центров предпочитало уходить на «сторонние приработки», нежели заниматься какими-либо промыслами дома.

Значительным тормозам в развитии промышленности и сельского хозяйства Гжатского уезда, как и всей страны, являлись феодально-крепостнические пережитки. В России сохранилось помещичье землевладение, обеспечившее дворянам политическое господство.

Даже после того, как гжатские помещики немалую часть своей земли уже распродали, в 1877 году в среднем в уезде на каждого помещика приходилось более чем 1018 десятин земли, а на каждый крестьянский двор — 11,5 десятины {Статистика землевладения 1905 г. Смоленская губ., вып. XVIII, стр. 11—12.}. В общей сложности в собственности 102 гжатских помещиков находилось 103 878 десятин земли, что составляло около 32 процентов всего земельного фонда уезда.

Сохранившееся помещичье землевладение вызывало малоземелье крестьян и вынуждало их на кабальную аренду помещичьих земель. Крестьяне Гжатского уезда в середине 80-х годов имели 206 153 десятины надельной земли и 66 206 десятин (или 32,7 процента по отношению к надельной) арендованной главным образом у помещиков. Из арендованной земли 73,7 процента составлял сенокос, 21,3 процента — выгон, 0,4 процента — пашня {Сборник статистических сведений по Смоленской губ,. 1887, т. III, Гжатский уезд, изд. Смоленск, губ. земства, стр. 60.}. Следовательно, наиболее острую потребность гжатские крестьяне ощущали в лугах, без которых немыслимо было развитие животноводства.

Вместе с тем, земские обследователи отмечают случаи, когда выгоны арендовались крестьянами не столько потому, что их недоставало, сколько потому, что помещики во время разверстания угодий лишили крестьян прогонов к водопою, в поле и в другие места.

Ничтожная аренда пахотной земли объясняется не тем, что ее было у крестьян в достатке, а, по выводам земских обследователей, острой нехваткой семян, удобрений, тягловой силы для обработки пашни {Сборник статистических сведений по Смоленской губ,. 1887, т. III, Гжатский уезд, изд. Смоленск, губ. земства, стр. 60.}.

Аренда особенно широко была распространена в Спасской, Семеновской, Савинской и Самуйловской волостях. В Самуйловской волости, например, арендовалось 3442 десятины сенокоса и 454 десятины выгонов.

 Более всего арендовали земли бывшие помещичьи крестьяне. Арендованные земли у бывших помещичьих крестьян по отношению к надельной составляли 40 процентов, в то время как у бывших государственных крестьян— 16 процентов.

Третья часть арендованной земли бралась крестьянами исключительно за отработки, а остальная часть аренды оплачивалась или деньгами, или смешанно — деньгами и отработками {Отработочная система — это такая система, при которой крестьяне отрабатывали со своим инвентарем у помещика ту сумму, в которую оценена арендованная земля. Разновидностью отработок являлась испольная аренда, когда за арендованную землю отдавалась часть урожая, но этот вид аренды не был распространен в уезде.}. Отработочная система представляла собой прямой пережиток барщины, пережиток крепостных отношений. Она была особенно выгодна гжатским помещикам и крайне тяжела для гжатских крестьян, так как цена отработок здесь была чрезвычайно низкой. Но крестьяне, чтобы получить клочок луга, пашни, выгона, вынуждены были идти на такую кабальную аренду. Как отмечается в земских подворных обследованиях, на подъем арендных цен прямое влияние оказали отрезки. Чем выше был процент земли, отрезанной помещиками у крестьян во время реформы, тем большими были в этих районах арендные цены. В отдельных местах отрезки подняли арендную цену сенокоса и выгонов вдвое, а в некоторых случаях даже в четыре (Рождественская волость) и в пять раз (Будаевская волость).

Мучили крестьян также многочисленные платежи помещикам и государству. В середине 80-х годов они исчислялись в уезде в 411 357 рублей. В среднем на надел приходилось 9 руб. 78 коп. {В 1885 году надел в уезде был равен 4.82 десятины.}, то есть примерно столько, сколько у многих из крестьян он нес на себе во времена крепостного права.

Самыми разорительными были выкупные платежи, которые составляли 51 процент всех платежей гжатских крестьян. Значительная доля падает на подушную подать (12,3 процента), оброчную подать (10,8 процента) {Оброчную подать и лесной налог платили бывшие государственные крестьяне.}, мирские сборы (6,8 процента), земские сборы (6,6 процента), государственный поземельный налог и др. Платежи и повинности крестьян более чем в два раза превышали доходность крестьянского надела. Поэтому только промыслы давали возможность крестьянам кое-как сводить концы с концами. За крестьянами постоянно накапливались огромные недоимки, которые царизм стремился выколачивать самым беспощадным образом. У недоимщиков отбирали полевой надел, отбирали для продажи их недвижимое имущество, иногда их самих отдавали на посторонние заработки, назначали к ним опекуна. Тем не менее недоимки продолжали расти. Поскольку выколотить с крестьян часто было нечего, правительство несколько раз вынуждено было складывать с них или понижать платежи. В начале 80-х годов было общее понижение и специальное для нечерноземной полосы. На Гжатский уезд пришлось 10 процентов (35 739 руб.) из губернской суммы общего понижения и 7,5 процента — специального.

По данным земских обследований, Гжатский уезд считался в экономическом отношении в наиболее благополучном положении. Здесь относительно широко была распространена плужная обработка земли, чего нельзя было встретить в других уездах губернии. Переписью 1885 года в крестьянских хозяйствах уезда было зарегистрировано 3130 плугов и скоропашек {Сборник статистических сведений по Смоленской губ., 1887, т. III, Гжатский уезд, стр. 51.}. Были волости (например, Ивакинская и Купровская), где плуг совсем не встречался, но были такие, как Воробьевская, «где каждый домохозяин пахал уже не сохой, а плугом». Вошла в широкое пользование железная борона. Все это явилось следствием развития главным образом торгового земледелия и особенно льноводства, продукция которого активно поглощалась рынком.

Но неплодородность почвы, недостаток удобрений, сил и времени на добротную обработку собственной земли — все это вело к чрезвычайно низким урожаям. В 1885 году средний урожай ржи составлял по отношению к высеву 3,22 процента, овса — 2,83, льна — 4,23, конопли— 4, картофеля — 6,10 {В абсолютных цифрах соотношение между посевом и урожаем выглядит следующим образом: рожь - посеяно четвертях: 41 643, собрано в четвертях (за вычетом семя): 92 679 ;  овес - посеяно четвертях: 55 023, собрано в четвертях (за вычетом семя): 100 627; ячмень 6587 и 17 865; картофель 13 135 и  67 119; лен 3051 и  9804; конопля 2200 и 6617. (Сборник статистических сведений по Смоленской губ., 1887, т. III, Гжатский уезд, стр. 52—53. 58—59).}.

Таким образом, пореформенные годы, то есть годы, когда в нашей стране утвердился капиталистический способ производства, наложили значительный отпечаток на развитие Гжатского уезда. Под воздействием развивающегося капитализма, и прежде всего в результате железнодорожного строительства, Гжатский уезд резко изменил свой экономический профиль. Торговое земледелие (льноводство и животноводство), ставшее основой хозяйства, оживило его торговую и промышленную жизнь, усилило товарность крестьянского и помещичьего хозяйства, углубило разложение крестьянства. Оно способствовало повышению производительности сельского хозяйства уезда, его относительно высокому техническому оснащению, некоторому росту урожайности как на помещичьих, так и на крестьянских полях.

Но многочисленные пережитки крепостничества, сохранившиеся в уезде, серьезно тормозили его экономическое развитие. Урожаи были чрезвычайно низкими. Малоземелье, лишения и недостатки гнали гжатских крестьян в города на фабрики и заводы, где они пополняли ряды промышленного пролетариата. Некоторые из гжатских крестьян, пройдя фабрично-заводскую школу жизни, вступали на путь революционной борьбы, формируя замечательное революционное ядро русского рабочего класса.

3.

Какую же эволюцию пережил Гжатск за пореформенные годы? Какой отпечаток наложило на него падение крепостного права?

Строительство железных дорог и изменение экономического профиля уезда, тесно связанные с падением крепостного права, явились важным стимулом для экономического развития города. Гжатск сделал новый Шаг вперед как в торговом, так и в промышленном отношении.

К началу 1900 года в городе было уже 247 торговых заведений с торговым оборотом в 3 486 тысяч рублей, что в 6—7 раз превышало наибольший торговый оборот города в первой половине XIX века. Торговый оборот Гжатска почти в 1,5 раза превышал торговый оборот Рославля, в три раза — Дорогобужа и чуть ли не в пять раз — Поречья. В разных концах города, но главным образом на центральных улицах, было расположено около 150 магазинов и мелких лавок, в том числе до шести сравнительно крупных бакалейных магазинов, 12 булочных, 10 лавок с железными изделиями, 15 — с галантереей и мануфактурой. В городе находилось 28 чайных и три трактира. Значительно более оживленными стали городские базары, собиравшиеся теперь два раза в неделю — по пятницам и воскресениям. «Гжатск в базарные дни, — пишет современник, — весь бывает загружен приехавшими для покупок и для продажи своих произведений крестьянами».

Огромную массу различных предметов Гжатск отправлял за пределы уезда и губернии. До 600 тысяч пудов разных грузов уходило со станции Гжатск в разные концы страны и до миллиона пудов станцией принималось.

Главным предметом отпускной торговли города стал теперь лен. По всему городу были разбросаны купеческие каменные склады для льна-волокна. Лен отправлялся преимущественно в Рижский порт, откуда он экспортировался за границу. Внутри страны лен потреблялся текстильными фабриками главным образом Владимирской губернии.

Гжатский лен, как и лен других уездов Смоленской губернии, был источником огромной наживы английских, французских, бельгийских фирм, которые закупали его по дешевым ценам у крестьян через своих агентов или местных купцов.

Среди ввозимых в Гжатск товаров решающее место занимал хлеб — своего хлеба гжатским крестьянам не хватало. В значительном количестве ввозилась также стеклянная, фаянсовая посуда, галантерея и другие предметы.

О растущем торговом значении Гжатска говорит и открытие в нем в 1874 году городского общественного банка с основным капиталом в 24 тысячи рублей, выросшим к 1898 году до 75 500 рублей. Банк способствовал дальнейшему росту торговли и промышленности.

Отметим, вместе с тем, что в 70-х годах Гжатская пристань окончательно прекратила свое существование. В 1872 году погрузка и сплав хлеба происходили уже не в самом Гжатске, а в 40 километрах ниже его.

Промышленность Гжатска прогрессировала более медленными темпами, чем торговля. Как было уже сказано, статистика, к сожалению, не позволяет точно указать число промышленных предприятий Гжатска в рассматриваемое время, так как она включала в состав фабрично-заводских предприятий и незначительные кустарные мастерские, имевшие по 2—3 рабочих, и предприятия сравнительно крупные. Мы назовем лишь наиболее значительные предприятия города. К их числу относятся прежде всего два механических завода — Иванова и Панфилова. Завод Иванова производил сельскохозяйственные орудия, главным образом, плуги, а также разные части машин, весов и др. металлические изделия. Завод был оборудован машинами, приводившимися в движение керосиновым двигателем новейшей системы. Завод Панфилова выпускал и ремонтировал разные части машин, а также ремонтировал велосипеды и экипажи.

Кроме того, в городе работала спичечная фабрика Сысоева, где были заняты 24 рабочих, кирпичный завод Пономарева, два изразцовых завода, пивоваренный и др. Некоторые из этих заводов располагали механическими двигателями (пивоваренный, изразцовый и др.)

О положении рабочих Гжатска в пореформенные годы можно судить по условиям жизни и труда рабочих кирпичного и изразцового завода Пономарева, основанного в 1867 году. На этом заводе работало до двух десятков человек, в прошлом крестьян главным образом Клушино-Воробьевской волости. Рабочий день их еще в 90-х годах продолжался до 12 часов — с 5 утра и до 8 вечера с перерывом на завтрак и обед. В месяц рабочие зарабатывали, как правило, не свыше 10 рублей, а лишь на питание при жизни впроголодь тратили на одного человека до 5—б рублей. Жилище рабочих этого завода земский врач Жбанков описывает следующим образом:

 «Первая большая комната для рабочих размерами 12 X 10 аршин. Стены ее представляют каменные столбы, забранные тесом стоймя; полы деревянные, очень грязные... В комнате очень тесно... Здесь живут 10—12 рабочих и кухарка, приготовляющая пищу; рабочие спят на нескольких общих довольно коротких нарах, подстилкой служат соломенники, просто солома или тулупы — все донельзя грязное. Пища хранится в темном и грязном чулане, где, кроме того, помещается постель сторожа и его жены — кухарки. Второе помещение представляет темный чулан с такими же стенами, как и первая комната, с земляным полом и совершенно без окон, для освещения отворяется дверь... Это еще более грязное и сырое помещение, чем первое. Спят здесь 6 возчиков на досках, на соломе и соломенниках, утерявших от грязи свой цвет».

 Не лучше жили рабочие и других предприятий Гжатска. На некоторых предприятиях беспощадно эксплуатировался женский и детский труд, который ценился значительно ниже труда рабочих-мужчин. На спичечной фабрике Сысоева, например, из 24 рабочих третью часть составляли дети. Если взрослые рабочие мужчины получали здесь в месяц 10 рублей 35 копеек, то женщины 5 рублей, а дети 3 рубля 50 копеек.

 Мелкий характер предприятий не позволял рабочим организоваться на борьбу с предпринимателями. Поэтому в течение всего пореформенного времени здесь не наблюдается каких-либо активных форм борьбы с фабрикантами, какие имели место на крупных или сравнительно крупных предприятиях (например, Хлудовская мануфактура, фабрика Богдановича под Ельней и др.) {См. Сорокин В. Положение фабрично-заводских рабочих и рабочее движение в Смоленской губернии, Смоленск, 1953.}.

Реформа 1861 года, вызвавшая железнодорожное строительство, усилившая развитие торговли и промышленности Гжатска, наложила определенный отпечаток и на рост населения города. Если в 1861 году население Гжатска составляло 4592 человека, то по переписи 1897 года оно исчислялось в 6291 человек. Следовательно, менее чем за четыре десятилетия оно выросло на 50 процентов {В это число входят 650 солдат и офицеров саперного батальона, квартировавшего в Гжатске.}.

Рост городского населения с логической неизбежностью толкал к новому строительству, а следовательно, и расширению самого города. В 1857 году в городе было 677 строений, из них только девять каменных, а в 1897 году — 865, из них каменных или смешанных — 125.

Строительство города в еще больших масштабах и с большей интенсивностью развернулось в конце XIX века. В 1900 году в Гжатске насчитывалось уже 1257 строений, из которых 906 жилых домов, 272 склада и торговые лавки, 43 промышленные постройки и 36 торговых навесов. Таким образом около четверти всех строений носили торговый характер, что лишний раз свидетельствует о вновь растущем торговом значении, которое приобретал Гжатск в пореформенные годы.

Гжатск становился культурней, красивей и чище. В 90-х годах он принадлежал к числу лучших уездных городов Смоленской губернии. Современники Богусловский и Никитин описывают его следующим образом:

 «Делится Гжатск на две почти равные части рекой Гжатью... Обе части города соединяются на главной, так называемой «Мостовой» улице, недурно устроенным и довольно красивым железным мостом и многими деревянными мостиками или кладями, соединяющими переулки. Улицы в Гжатске очень длинны и широки, а переулков здесь очень немного,» да и те составляются не из домов, как обыкновенно бывает в других городах, а имеют по бокам своим большей частью сады или огороды, прилегающие к домам... Вообще Гжатск не отличается скученностью построек, за исключением разве главной Мостовой улицы, состоящей из сплошных каменных двухэтажных домов... В городе также довольно много и зелени, так как почти при каждом доме есть сад и большой огород, да и по краям город со всех сторон, за исключением, впрочем, северной своей стороны, окружен березовыми и еловыми лесами, а протекающая посреди города река по берегам своим имеет много кустарников и деревьев...

Всех главных улиц в городе шесть: Мостовая, Смоленская, Петербургская, Калужская, Волоколамская, Московская. Все эти улицы вымощены камнем, хотя и очень плохо, так что быстрая езда по ним почти невозможна, а имеющиеся на тех же улицах тротуары, сделанные из мелких и острых камней, заставляют летом избегать хождения по главным улицам и избирать для этой цели немощеные переулки, так что от устройства подобного рода тротуаров ничего, кроме неудобства для жителей, не сделано.

Расположен Гжатск в виде звезды, и все улицы его сходятся в центре, причем самая длинная из них, Смоленская, имеет протяжение около версты, и приятная особенность гжатских улиц заключается в том, что дома, стоящие на концах улиц, на окраине города, нисколько не хуже домов, стоящих в центре, а на некоторых улицах, как, например, на Московской, даже лучше... Самым красивым зданием, не считая, конечно, церквей, можно назвать частный дом местного купца и землевладельца А. М. Баженова, имеющий вид хорошего помещичьего дома, или дома-особняка, часто встречающегося на некоторых неторговых улицах Москвы».

Это описание Гжатска страдает, однако, некоторой однобокостью, если даже брать только одну внешнюю сторону города. Современники не заметили или не хотели заметить многих разваливающихся, полусгнивших домов мещанской бедноты, жизнь в которых в сущности была невозможной. Таких домов, по данным земской статистики, насчитывалось в городе в конце XIX века свыше 150, или около 17 процентов всех жилых построек.

Площади города — Конная и Волоколамская, располагавшиеся в самом центре его, имели, по оценке жителей, «довольно грязный и унылый вид».

Для полноты картины заметим, что город почти полностью был деревянным. Каменные дома составляли лишь 6 процентов всех жилых строении. Крыши домов в большинстве своем являлись также деревянными, а некоторая часть домов была покрыта даже соломой. Дома с железными крышами составляли немногим более одной трети строений, а с черепичной крышей всего девять. Среди строений преобладали одноэтажные. Двухэтажных домов числилось 116, а трехэтажных всего шесть. Все они находились в центре города. Город был очень плохо благоустроен: он не имел ни канализации, ни водопровода, ни электроосвещения. На многих улицах отсутствовали тротуары и даже мостовые.

Указанные выше современники ничего не говорят о внутренней бедности большинства домов. Между тем земские обследования города в 90-х годах свидетельствуют, что одна треть всех квартир, по заявлениям жильцов, «холодные и сырые». 30 процентов жителей города ютилось в нанятых каморках, плохо отделенных от хозяйских комнат, так как дома мещанской бедноты обычно были разделены тонкими перегородками, не доходившими до потолка. Немало было случаев, когда в жилых комнатах занимались каким-либо промыслом. По данным земских обследований, одна треть квартир города вовсе не имела никакой внутренней отделки, то есть не была ни оштукатурена, ни окрашена, ни оклеена. Только в одной трети квартир был крашеный пол, оклеенные или оштукатуренные стены.

Вырос Гжатск за пореформенные годы и в культурном отношении. В конце прошлого века в городе было шесть учебных заведений, в том числе женская прогимназия, мужское городское трехклассное училище, мужская и женская приходские школы, две церковно-приходские школы {Самое старейшее из этих учебных заведений — мужское городское трехклассное училище, основанное в 1805 году; Александровская женская прогимназия была открыта в 1880 году; городское приходское женское училище основано в 1896 году; одноклассная церковно-приходская школа мальчиков основана в 1891 году; школа девочек — в 1896 году.}. Число учащихся в Гжатске медленно, но непрерывно росло. В 1880 году все учебные заведения охватывали 225 человек, а в 1898 году в них обучалось около 500 человек. В конце XIX века Гжатск имел самый высокий процент грамотных мужчин (34,5) и один из наиболее высоких процентов грамотных женщин (21,7) среди уездных городов Смоленской губернии. Для подготовки специалистов в области молочного дела в городе открылись две школы молочного хозяйства.

В 1898 году в Гжатске была открыта первая народная библиотека-читальня. Вслед за этой библиотекой основаны были небольшие библиотеки при земской управе и при общественном собрании. Город получал в 1898 году 200 экземпляров газет, а всех периодических изданий 375 экземпляров, то есть на каждые 17—18 человек в среднем приходился экземпляр периодического издания, что не всегда встречалось в других уездных городах губернии.

Город имел густой тенистый сад, являвшийся замечательным местом для летних прогулок.

Следовательно, уровень культурного развития Гжатска продолжал расти и был выше уровня большинства других городов Смоленского края. Но если характеризовать уровень его культуры безотносительно к другим уездным центрам, то он, как и почти во всех уголках Российской империи, окажется чрезвычайно низким.

Еще в конце XIX века около трех четвертей населения города были неграмотными. Среди крестьянского населения уезда совершенно неграмотные составляли свыше 80 процентов. Сравнительно крупный уездный город не располагал ни одним средним учебным заведением. В женской прогимназии, не являющейся средней школой, обучалось в 1898 году всего 136 девочек на более чем 6 тысяч городского населения. При этом содержалась она не за счет государства, а за счет ассигнований земства и сборов с населения города. Настойчивое ходатайство губернского земства перед министром народного просвещения Толстым об открытии в городе реального училища было категорически отвергнуто.

Всех учащихся в уезде насчитывалось в 1880 году немногим более 900 человек на 108 тысяч сельских жителей. О «внимании» городских властей к народному образованию можно судить по тому, что из всего бюджета городской управы, составлявшего в 1898 году около 28 тысяч рублей, на народное образование затрачивалось 3400 рублей, а на здравоохранение еще меньше — одна тысяча.

Здравоохранение производило удручающее впечатление. Даже после того, как губернские и уездные земские органы приняли некоторые меры по улучшению медицинского обслуживания, Гжатск располагал всего одной больницей на два с половиной десятка коек и тремя приемными пунктами в уезде. Земские власти, занимавшиеся здравоохранением, на все население города и уезда (125 тысяч человек) содержали двух врачей и пять фельдшеров {Обзор деятельности земства Смоленской губернии за весь период существования земских учреждений. Составил председатель Смоленской губернской управы Н. А. Мельников. 1880, вып. II стр. 114.}.

Город имел небольшой театр. Здание его было до крайности обветшалым. Тем не менее и в нем выступали приезжие труппы, а также устраивало спектакли местное музыкально-драматическое общество. Более популярным местом развлечения гжатчан являлся клуб, устроенный, как свидетельствует современник, «по образцу большинства клубов уездных городов и служащий главным образом местом для игры в карты и на бильярде, с буфетом».