Н. А. Лобанов (Москва) Эволюция внешней политики ФРГ (1949–1968 гг.)

Н. А. Лобанов (Москва)

Эволюция внешней политики ФРГ (1949–1968 гг.)

Вторая мировая война кардинально изменила соотношение политических сил в мире. До войны центр мировой политики находился в Европе, определяемый такими крупными ведущими державами как Великобритания, Германия, Италия, Франция и СССР. Активное влияние на расстановку сил оказывали Япония и США, но все же тон «политической игры» традиционно задавала Европа. После войны центр мировой политики переместился в Америку и Россию (Советский Союз). Противостояние двух сверхдержав на долгие годы определило расстановку сил как в мире в целом, так и на европейском континенте, остававшегося еще на протяжении четверти века после окончания Второй мировой войны решающим театром военно-политического противостояния двух социальных систем, двух могущественных военных блоков, возглавляемых США и СССР.

В ходе Второй мировой войны Америка и Великобритания долгое время уклонялись от активного участия в военных действиях в Европе, возложив тем самым на Советский Союз основную тяжесть борьбы с фашистской Германией и ее сателлитами, ожидая, пока Гитлер и Сталин максимально ослабят друг друга. Даже после открытия Второго фронта в 1944 г. вклад Советского союза в победу антигитлеровской коалиции над германским нацизмом и японским милитаризмом оставался решающим, что на высшем уровне было признано союзниками в Ялте и Потсдаме.

Однако как только Германия и Япония были повержены, политическая доктрина Запада по отношению к СССР резко изменилась. Не прошло и нескольких лет, как «с легкой руки» У. Черчилля Москва из союзника превратилась в «империю зла». Начавшаяся «холодная война» моментально высветила принципиальные различия в идеологии и политических системах Запада и социалистического Востока, на которые до этого по тактическим соображениям закрывали глаза. Это противостояние Запада и Востока привело к тому, что как в западных столицах, так и в Москве стали по-разному трактовать согласованные ранее принципы послевоенного переустройства Германии.

Фактически это открывало путь к срыву германского урегулирования путем возрождения германского единого и демократического государства, способствовало расколу германской нации на две части и возникновению так называемого «германского вопроса», когда в 1949 г. было провозглашено образование ФРГ и ГДР.

После 1945 г. Германия уже не выступала на мировой арене как самостоятельный лидер. Мировая политика теперь определялась в Вашингтоне и Москве. Евроцентристское мироустройство уступило место двухполюсному миру, где главные места занимали Россия (СССР) и Америка. Теперь только две мировые супердержавы диктовали всему миру свои правила игры, построив блоковую систему взаимного противостояния. Новая расстановка сил потребовала создания нового миропорядка. Центральное место в этой модели мира занимало германское урегулирование. От того, как решится эта проблема, во многом зависела будущая расстановка сил.

После окончания Второй мировой войны даже европейские державы-победительницы, такие как Франция и Англия, не могли проводить вполне самостоятельную международную политику. Экономическая зависимость Западной Европы от США возрастала с каждым днем. Западноевропейские страны, и прежде всего Западная Германия, получали от США огромную финансовую поддержку. Словно гигантский насос Америка перекачивала в Европу огромные деньги. Совокупная финансовая помощь Федеративной Республике Германии по «плану Маршалла» только к сентябрю 1951 г. составила 3,9 млрд. долларов[898]. Потеряв свою политическую самостоятельность, Германия в первое послевоенное десятилетие попала под влияние других стран, которые использовали ее в своих интересах. По словам К. Хакке, «превращение Германии из могущественной страны в беспомощный и презираемый объект международной политики не оставляло ей возможности какого-либо внешнеполитического выбора»[899].

Шло время. Положение менялось. Нарастание напряженности между Востоком и Западом сделало Западную Германию в 1950-1960-е гг. ключевым элементом в балансе сил между двумя великими державами. Руководство ФРГ прекрасно понимало, что выбраться из политического кризиса возможно только поднимая экономику страны. «Немецкое экономическое чудо», совершенное при активной экономической поддержке США, создало благоприятную обстановку для укрепления внешнеполитического курса. С начала 1950-х гг. годовые темпы экономического роста составляли в среднем 7,6 %. Уже в 1952 г. экспорт превысил импорт[900]. Экономический подъем быстро повысил уровень жизни населения.

Успешная внутренняя политика благоприятно сказалась на внешнеполитической обстановке. Стоявшие у власти христианские демократы, благодаря подъему экономики, сумели завоевать поддержку большинства населения страны. Лидер ХДС Конрад Аденауэр большее внимание уделял внешнеполитическим аспектам своей политики. «Эру Аденауэра», которая продлилась 14 лет, можно характеризовать, скорее, как период активного освоения внешнеполитического пространства с опорой на возраставшую экономическую мощь. Однако при этом следует принять во внимание, что основные победы и поражения ХДС на федеральных выборах зависели преимущественно от внешних факторов и позиции правительства по важным международным проблемам[901].

Личность самого канцлера Аденауэра оказала огромное влияние на формирование внешнеполитической ориентации Германии. Его основной задачей на этот период было проведение гибкой политики, способствующей максимально быстрой интеграции ФРГ в западную систему государств. Огромное значение он придавал американскому фактору во внутренней и внешней политике ФРГ и особым отношениям с США. Больше того, он опасался, что Америка может снизить уровень своей экономической и политической помощи. Поэтому он делал все, чтобы показать американцам свою «дружбу». По мнению Аденауэра, Германия должна была иметь «сильного друга», который мог бы защитить ее от политического давления СССР, на Востоке и от антигерманской политики французских националистов на Западе. По замыслу Аденауэра, Америка должна была осознать, что Германия выражает ей полную лояльность. Отсюда также вытекала жесткая антисоветская позиция ФРГ по отношению к СССР и Восточной Германии. Американский историк Уильям Гриффит писал: «Аденауэр боялся, что Америка может вернуться к политике изоляционизма, настороженно относился к антигерманскому французскому национализму и не желал “возврата к временам Потсдама”, иными словами, возрождения советско-американскому гегемонии над Германией»[902]. «Американская поддержка» позволила Аденауэру сделать блестящую политическую карьеру, хотя такая политика значительно ограничивала свободу его действий как независимого политического деятеля. «Федеративную республику, – отмечал К. Хакке, – можно было сравнить с протекторатом, не обладавшим внешнеполитическим суверенитетом. Это находило свое выражение и в федеральном бюджете, 36 % расходов которого были предусмотрены на нужды союзнических оккупационных держав»[903].

Аденауэр понимал, что любая деятельность федерального правительства контролируется державами-победительницами. После принятия Оккупационного статута в сентябре 1949 г., Аденауэр делает заявление, в котором определил позицию федерального правительства. «Любая деятельность федерального правительства или бундестага (федерального парламента. – Н.Л.) во внутренних делах Германии подвергается влиянию зарубежных стран. В результате оккупации страны, принятия Рурского статута, плана Маршалла и других политических актов Германия теснее переплетена с зарубежьем, чем когда бы то ни было. Я полагаю, что верховные комиссары, исходя из возложенной на них высокой ответственности за судьбу Германии, не будут принимать важные решения в германских внешнеполитических делах, не посоветовавшись заранее с федеральным правительством»[904]. Аденауэр не делал секрета, что основное направление его внутренней и внешней политики ориентировано на Запад: «Мы не сомневаемся, что по нашему происхождению и по нашему образу мыслей мы принадлежим западноевропейскому миру. Мы заинтересованы поддерживать тесные отношения, в том числе и личного порядка, со всеми странами, но особенно с нашими соседями – странами Бенилюкса, Францией, Италией, Англией и северными государствами»[905]. Ближайшие соседи ФРГ на востоке – Польша и Чехословакия, ориентированные на СССР, в этот перечень не попали. Особу ю роль Аденау эр отводил США. «Еще ни разу в истории страна-победительница не пыталась в такой степени помочь побежденной стране и содействовать ее восстановлению, как это сделали и делают Соединенные Штаты Америки по отношению к Германии»[906]. Хотя канцлер ФРГ и не относил себя к прагматикам, он понимал, что «рано или поздно одна или другая сторона в любом случае предприняла бы попытку привлечь немецкий потенциал на свою сторону»[907]. Аденауэр знал, что прозападная ориентация практически закрывает все возможности объединения Германии, которые во многом зависели от СССР. Он понимал, что все подходы к объединению связаны с ростом политического влияния на страну со стороны СССР, и не хотел этого.

Западная политика Аденауэра уже с первых шагов приносила стране весомые дивиденды. Через два месяца после принятия Оккупационного статута ФРГ смогла добиться пересмотра ряда его положений. 22 ноября 1949 г. федеральный канцлер подписывает с западными верховными комиссарами Петерсбергский договор, по которому Германии было разрешено устанавливать консульские отношения с другими государствами и вступать в международные организации. Были сняты ограничения на строительство морских судов, остановлен демонтаж предприятий, особенно в промышленно развитой Рурской области[908]. Договор давал возможность Германии принять участие в «плане Маршалла» и вступить в Совет Европы.

В марте 1951 г. союзники отказались от надзора за западногерманским законодательством. В области внешней политики права федерального правительства были значительно расширены. В ФРГ было создано Министерство иностранных дел, которое возглавил сам Аденауэр, учреждены консульские и дипломатические представительства за рубежом. 2 мая 1951 г. ФРГ стала полноправным членом Совета Европы и подписала договор об образовании Европейского объединения угля и стали, несмотря на противодействие Франции. Это было крупным политическим и экономическим успехом. Немалая роль в достижении этого принадлежала лично канцлеру.

Вопрос об интеграции ФРГ в европейскую экономическую систему был связан с проблемой возмещения ущерба в период Второй мировой войны. В феврале 1953 г. в Лондоне прошла международная конференция, которая обсудила вопросы репараций странам, пострадавшим в войне. Уже 27 февраля 1953 г. ФРГ заключила с 18 странами соответствующие соглашения о возмещении материального ущерба[909].

Следующим пунктом превращения ФРГ в ведущую европейскую державу стал вопрос о создании германских вооруженных сил. Это была очень болезненная тема. Европа еще хорошо помнила ужасы войны. Страх перед возрождением германского милитаризма был еще очень велик. Слишком мало времени прошло. Но такая экономически сильная страна не могла остаться в стороне от европейской и мировой политики. В первую очередь это было связано с той ролью, которую ФРГ отводили США и их ближайшие союзники по блоку НАТО в противостоянии с СССР и в противоборстве двух мировых систем. США вкладывали огромные средства, чтобы интегрировать ФРГ в систему экономического и политического противодействия социалистическому лагерю, и были не против возрождения немецких вооруженных сил под соответствующим контролем с их стороны. Однако Европа опасалась восстановления германской военной мощи. Блокада Западного Берлина 1948–1949 гг. и война в Корее позволили американцам добиться согласия своих европейских союзников. В июне 1950 г. в Бонне и Париже начались переговоры о возможном военном вкладе со стороны ФРГ в союз западных держав. Канцлер Аденауэр был горячим сторонником создания «новой» немецкой армии. В своих воспоминаниях он приводил веские, с его точки зрения, аргументы, которые обосновывали необходимость создания собственных вооруженных сил. В их основе был заложен тезис об угрозе наращивания военного потенциала СССР в «советской зоне оккупации». Пугая американцев советскими танками, он и в действительности не исключал возможность силового решения «германского вопроса» со стороны СССР. Однако прежде всего канцлер исходил из того, что наличие собственных вооруженных сил позволило бы Германии обрести полный государственный суверенитет и интегрироваться в западноевропейскую федерацию[910]. Союзники выдвинули свои требования, которые в то время и в сложившихся условиях канцлер расценил как приемлемые для ФРГ. Германские вооруженные силы должны были быть интегрированы в структуры НАТО либо влиться в западноевропейские вооруженные силы и подчиняться союзному командованию. В итоге 26 мая 1952 г. в Бонне был заключен «Германский договор», который впоследствии в несколько измененном виде вошел в Парижские соглашения 1954 г. Этот договор подготовил юридическую базу для последующей послевоенной милитаризации ФРГ и вступления ее в НАТО. «Общий договор», или Договор об отношениях между ФРГ и тремя державами, был подписан ФРГ, США, Великобританией и Францией. «Оккупационный статут» был отменен. ФРГ получила практически полный суверенитет во внутренней и внешней политике с оговорками о праве размещения союзных войск на территории Германии. ФРГ получила право представительства немецкой нации за рубежом. Другими словами, Германская Демократическая Республика и граница по Одеру – Нейсе между двумя германскими государствами игнорировались. 27 мая 1952 г. в Париже Франция, Бельгия, Голландия, Люксембург, Италия и ФРГ подписали совместный договор о создании военного союза – Европейского оборонительного сообщества. Это делалось не без участия США в целях сколачивания военного антикоммунистического блока. Опасения европейской общественности перед угрозой возрождения германского милитаризма и реваншизма были настолько велики, что летом 1954 г. Национальное собрание Франции отказалось ратифицировать этот договор, стремясь сохранить независимую военную политику. На идее совместных вооруженных сил западноевропейских государств на долгое время был поставлен крест. Это говорило о том, что время интегрированной во всех областях Европы еще не наступило[911]. Правительства стран Западной Европы отнюдь не были готовы еще к союзническим отношениям с ФРГ без непосредственного участия и прямого руководства подобным объединением со стороны США. Единственным исключением из этого правила можно, пожалуй, считать только подписанный в 1948 г. Брюссельский договор, по которому ФРГ смогла интегрироваться в новую военно-политическую систему – Западноевропейский союз. Положение договора о военной взаимопомощи делало его договором коллективной военной безопасности в Европе и открывало ФРГ дорогу к вступлению в НАТО, что, собственно, и составляло в то время главную цель Вашингтона в отношении Западной Германии.

К 1950-м гг. ФРГ уже определилась с основными составляющими своей внутренней и внешней политики. Федеративная республика сумела добиться определенной самостоятельности и освобождения от мелочной опеки четырех держав-победительниц. Как во внешней, так и во внутренней политике курс правительства Аденауэра основывался на построении особых отношений с США. Европейская политика, поиски интеграции с европейскими державами и особенно сближение с Францией также занимали в политике ФРГ важное место. Отношения с развивающимися странами тоже играли существенную роль во внешней политике ФРГ. При этом определяющим все направления вектором было противостояние между социалистическим Востоком и капиталистическим Западом.

Вопрос о воссоединении Германии путем поглощения ГДР, оставаясь долгосрочной стратегической целью правящих кругов Западной Германии, всегда витал в воздухе, но для ее реализации правительство в Бонне пока не усматривало объективных предпосылок. Слишком много противоречий накопилось в биполярном мире. Европейские союзники ФРГ усиленно проводили мысль, что лишь через западную интеграцию германская нация снова может воссоединиться. Эту точку зрения разделяли Аденауэр и его преемники, так же как и представленные в бундестаге ведущие политические партии ФРГ. Для начала необходимо было разработать нормативно-правовую базу для определения международно признанного взаимного статуса Западной и Восточной Германии. «Германская политика» и курс «германо-германских отношений» Бонна крепли вместе с возрастанием экономической мощи и политического влияния ФРГ, а также военного вклада Федеративной республики в НАТО. В отдельных положениях Основного закона ФРГ была указана цель: «Осуществить единство немецкого народа». В 1949 г. было создано Федеральное министерство по общегерманским вопросам. В 1969 г. Федеральное министерство по внутригерманским отношениям. В окружении Аденауэра сформировалась теория «магнита». Повышение уровня жизни, развитие демократических свобод должны привлекать население и способствовать будущему объединению двух Германий. Аденауэр писал: «Моя оценка ситуации заключалась в том, что советская зона была и остается заложницей Советской России и что она только тогда выпустит этот залог из своих рук, когда наступит всеобщая разрядка»[912]. Многие годы Аденауэр был убежденным сторонником того, что только «политика с позиции силы» может сделать возможным германское воссоединение. Он прекрасно понимал, что ФРГ в одиночку не сможет оказать давление на Советский Союз, что это может сделать только интегрированная Европа, поддержанная США. В идеологическом обосновании курса на противостояние СССР для католика Аденауэра имели значение как противоборство с атеистическим коммунизмом, так и антиномия между западным христианством и православием Востока.

В начале 1950-х гг., сознавая, что образование двух германских государств стало свершившимся фактом и долговременным фактором европейской и мировой политики, руководство СССР предприняло ряд шагов для ослабления конфронтации в холодной войне меду Востоком и Западом. Этот курс в значительной мере предполагал коррекцию политики Москвы и в отношении Западной Германии. 10 марта 1952 г. Советское правительство направило ноты правительствам США, Великобритании и Франции, предложив обсудить вопрос о послевоенном мирном договоре, который предполагалось рассмотреть на соответствующей международной конференции с участием всех заинтересованных сторон. Гвоздем программы, изложенной в «ноте Сталина», было участие в конференции общегерманского правительства, которое было бы сформировано путем демократических свободных выборов под контролем четырех держав-победительниц. В духе Потсдамских постановлений 1945 г. проект договора предусматривал восстановление объединенного германского государства на основе определенных в Потсдаме и де юре признанных всеми сторонами границ Германии, «устранение возможного возрождения германского милитаризма и германской агрессии». Принципиально новыми элементами советского подхода к разрешению германского вопроса были условия вывода иностранных войск с территории Германии и ликвидации там иностранных военных баз. По-новому в предложениях СССР трактовались обеспечение демократических прав граждан Германии, создание условий для легального функционирования политических партий и союзов, освобождение Германии от обязательств военного и политического характера, при условии соответствующих обязательств будущего германского руководства не вступать в военные союзы, направленные против любого государства, участвовавшего в войне против фашизма. Проект предусматривал последующее вступление Германии в ООН. Предложения советского руководства доходили даже до того, что Германии разрешалось бы иметь необходимые для обороны вооруженные силы.

Представленный западным державам проект СССР по содержанию полностью отвечал интересам немецкого народа, но был, очевидно, неприемлем для США и их союзников по НАТО. Нейтральный статус объединенной Германии изменил бы в пользу СССР военно-политический баланс сил в Европе. Проведение в Германии демократических выборов, отмена запрета компартии Германии на западе страны и участие в политической жизни восточногерманских партий, с точки зрения Вашингтона и Лондона, как минимум таили бы опасность сдвига политического курса страны влево, а то и «коммунистического переворота».

Еще более подобного рода опасения разделялись и правящими кругами ФРГ. Канцлер Аденауэр не исключал, что выборы в парламент объединенной Германии не сулят успеха ни ему лично, ни возглавляемому им ХДС, а следовательно, могли бы лишить его власти. Перед ним стояла дилемма – историческое объединение и единство германской нации, о котором так мечтал в свое время Бисмарк, или же раскол страны в обмен на западную поддержку и интеграцию с демократиями Запада. Даже не обсудив советских предложений со своей партийной фракцией и не поставив в известность бундестаг, Аденауэр убеждал правительства США, Великобритании и Франции решительно их отвергнуть.

Запад углядел в «ноте Сталина» хитроумный маневр, в результате которого Москва пыталась поставить ФРГ под свой контроль и помешать ее более тесному сотрудничеству с европейскими странами. Приняв предложение Москвы, ФРГ практически лишала себя возможности вступить в НАТО и ЕЭС. По мнению Аденауэра, нейтральный статус объединенной под эгидой четырех стран единой Германии был шагом навстречу Москве. «Не забывайте, что я единственный немецкий канцлер, который предпочитает единство Европы единству собственной страны», – бравировал он, противопоставляя себя Бисмарку[913]. Советский Союз преследовал свои политические цели. Нейтральная и «разбавленная» вследствие присоединения ГДР Германия была для него более желательна, чем прозападная и антикоммунистически настроенная ФРГ, составляющая часть антикоммунистического блока в Западной Европе. Аденауэр сделал свой выбор и отодвинул на второй план собственные националистические устремления ради более тесного сотрудничества с Западом.

Европа разделилась на два противоборствующих блока. Вопрос об объединении Германии был закрыт на многие годы. Обстановка, сложившаяся в Европе, требовала поддержания международной стабильности даже в условиях «холодной войны». После вступления ФРГ в НАТО немецкое правительство получило официальную ноту советского руководства от 7 июня 1955 г., в которой предлагалось урегулировать межгосударственные отношения на основе взаимовыгодного сотрудничества. После консультаций с США, Великобританией и Францией Аденауэр принял предложение СССР и дал согласие на поездку в Москву.

Во время установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ в 1955 г. Н.С. Хрущев с присущей ему прямотой дал понять, что присоединение ФРГ к Североатлантическому пакту сделает невозможным обсуждение вопроса о будущем немецкого народа. Для Аденауэра это не было новостью. Эти обстоятельства не могли его остановить. Вступление ФРГ в НАТО еще более обострило обстановку. Политика конфронтации Москвы и Бонна стала для Германии генеральной линией. Понимая, что без Советского Союза невозможно поднять вопрос об объединении двух германских государств, Аденауэр пошел на установление государственных отношений с Москвой. Россия (СССР) привлекала Германию не только как мировая держава, от которой во многом зависел вопрос об объединении двух Германий, но и как страна с развивающейся экономикой. Уже в 1957 г. экспорт товаров из ФРГ превысил экспорт в СССР из других западных стран.

С 9 по 13 сентября 1955 г. в Москве прошли переговоры руководителей двух держав. Советское руководство придавало этим переговорам большое значение, надеясь смягчить существующее противостояние. Главной задачей было сохранение статус кво в Европе и сложившегося баланса сил между Востоком и Западом. В своем выступлении Аденауэр не раз давал понять, что право немцев на самоопределение и воссоединение является генеральной линией его политики, и требовал от Москвы принять все свои условия. 13 сентября было принято решение об установлении дипломатических отношений между двумя странами. Вопрос о воссоединении не нашел понимания со стороны Москвы. В совместном коммюнике помимо общепринятых дипломатических фраз сообщалось, что стороны заинтересованы в развитии торговых отношений.

Однако Аденауэр все же добился определенных уступок, чем обеспечил себе поддержку со стороны внутренних политических сил. Согласно его договоренности с советским руководством, последние военнопленные немцы должны были вернуться на родину. Это была цена Москвы за установление дипломатических отношений. Нормализация отношений с Кремлем со всеми вытекающими последствиями была трудным шагом для ФРГ, и многие из окружения Аденауэра сомневались, стоило ли это делать. Но иначе было бы невозможно вернуть на родину соотечественников, и Аденауэр пошел на это[914]. Обмен послами между СССР и ФРГ косвенно означал и признание Бонном де факто Германской Демократической Республики как европейской страны, которая имела право представлять немецкую нацию за рубежом. В дальнейшем вся международная политика ФРГ была направлена на подрыв международного и правового признания ГДР с целью добиться единоличного представительства всех немцев на международной арене. Для этого была разработана «доктрина Хальштейна», которая долгое время была на вооружении западногерманских политиков[915].

В 1956 г. Советский Союз вводит войска в Венгрию. Международная ситуация обостряется. Европа окончательно разделилась на два противоборствующих блока. Возможность объединения германского народа была отодвинута еще дальше. 13 августа 1961 г. строится Берлинская стена, которая, казалось бы, ознаменовала крах надежд на немецкое единство. «Берлинский кризис стабилизировал ГДР, потряс ФРГ и значительно ухудшил отношения между Бонном и Вашингтоном», – констатировал В. Гриффит[916]. Западногерманские политики были разочарованы своими американскими покровителями, которые не смогли исправить положение. Последовавший затем Карибский кризис еще более усугубил ситуацию и создал напряжение вокруг Западного Берлина.

Положение несколько изменилось осенью 1963 г., когда правительство Аденауэра сменил коалиционный кабинет Эрхарда-Шрёдера. Решение повседневных, сиюминутных задач, приносивших реальные результаты, новому правительству казалось важнее, чем отдаленная перспектива объединения немецкого народа. Его основной линией стало усиление позиций ФРГ в Восточной Европе. Опираясь на возросшую экономическую мощь, ФРГ стала интенсивно развивать экономические связи со странами социалистического лагеря. При этом правящие круги Западной Германии, следуя доктрине Хальштейна, не оставляли попыток изоляции и дискредитации ГДР. «Федеративная Республика Германии, – говорилось в одном из официальных заявлений, – должна оставаться единственным законным представителем всех немцев за рубежом. Она и только она должна быть признана со стороны международного сообщества»[917]. Такие выпады вызывали недоверие со стороны Москвы и усиливали напряженность.

25 марта 1966 г. мировая политика получила новый толчок. Федеральное правительство предприняло попытку смягчить сложившуюся обстановку. В свет вышла так называемая «Нота федерального правительства по вопросам разоружения и обеспечения мира», которая получила название «мирной ноты Эрхарда». Она была направлена всем государствам, с которыми ФРГ поддерживала дипломатические отношения (кроме ГДР). Инициатива Л. Эрхарда стала возможной благодаря ослаблению напряженности в отношениях СССР и США в так называемых «болевых точках»[918]. «Нота Эрхарда – Шрёдера» открывала новые возможности в политике ФРГ в отношении стран Восточного блока[919]. Важным моментом было то, что СССР и другим странам Восточного блока предлагалось сделать официальные заявления о неприменении силы при решении спорных вопросов, то есть фактически подписать договоры о ненападении. Вопрос же об официальном признании ГДР со стороны ФРГ опускался. Один из лидеров СДПГ (впоследствии канцлер) Гельмут Шмидт считал эту ноту первым реальным шагом к разрядке: «Нота правительства Эрхарда, написанная весной 1966 г. министром иностранных дел Герхардом Шрёдером была первым шагом в нужном направлении. Советскому Союзу и странам Восточного блока предлагалось подписать договоры о ненападении. Эта Нота имела крупный недостаток. В ней игнорировалась Германская Демократическая Республика. Это вызвало ответные негативные ноты со стороны стран Восточного блока. Это было вызвано тем, что правящие партии ХДС и ХСС не могли спокойно воспринимать факт существования ГДР»[920].

Новые попытки смягчить напряженность в Европе были предприняты уже правительством В. Бранта, сформированным социал-демократами и свободными демократами (СДПГ и СДП). В своих «Воспоминаниях» В. Брант писал: «Попытки урегулировать отношения с государствами, расположенными между Германией и Россией, раздельно, как это пытались сделать до моего прихода в МИД[921], не могли увенчаться успехом»[922]. Экономика диктовала свои правила. 6 декабря 1968 г., между ФРГ и ГДР было заключено соглашение о торговле между двумя немецкими государствами. ГДР были предоставлены беспроцентные кредиты. Однако это не означало официального признания ГДР. Развитие «внутригерманской» торговли между двумя немецкими государствами стало одним из основных инструментов давления на ГДР[923]. Посредством развития экономических отношений Федеративная республика достигала политических целей: в первую очередь, усилить свое влияние в Восточной Европе и попытаться оказать давление на Советский Союз для смягчения его позиции в «германском вопросе».

Изменение на рубеже 1960-1970-х гг. стратегического соотношения сил на международной арене и достижение военного паритета между СССР и США, между странами Варшавского договора и НАТО привело к распространению конфронтации между Востоком и Западом на мировое пространство в целом. Европа перестала с этого времени быть решающим театром военно-политического противостояния, а германский вопрос стал рассматриваться не как фактор достижения стратегического превосходства, а главным образом в контексте политики разрядки и как элемент системы европейской безопасности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.