Материалы архивного следственно-судебного дела № 3614[51]
Материалы архивного следственно-судебного дела № 3614[51]
Письмо наркома Л. Троцкого в Президиум ВЦИК
от 28 мая 1918 года
Уважаемые товарищи,
Препровождаю Вам при сем постановление об аресте бывшего начальника морских сил Балтики Щастного. Он арестован вчера и препровожден в Таганскую тюрьму. Ввиду исключительной государственной важности совершенных им преступлений мне представлялось бы абсолютно необходимым прямое вмешательство в это дело Центрального Исполнительного Комитета или его Президиума, который мог бы назначить специальное лицо или комиссию для производства судебного расследования. Письменные документы, уличающие, на мой взгляд, Щастного, находятся в моих руках и будут немедленно переданы тому лицу или учреждению, на которое укажет Президиум Центрального Исполнительного Комитета. От Вас же будет зависеть, разумеется, и предание Щастного тому Трибуналу, который Вы сочтете компетентным для рассмотрения этого дела.
С товарищеским приветом
Л. Троцкий
Выписка из протокола № 26
заседания Президиума ВЦИК
П. 2. Об аресте бывшего начальника морских сил Балтики Щастного (отношение т. Троцкого).
Одобрить действия Наркома по военным делам т. Троцкого и поручить т. Кингисеппу[52] в срочном порядке производство следствия и представить свое заключение в Президиум ВЦИК.
Подпись секретаря ВЦИК
Аванесова
Конспект, написанный рукой А. М. Щастного[53]
14 мая. На съезде в Кронштадте.
I. Внешнее политическое положение страны – оно настолько безотрадно, что я прошу спокойствия и сдержанности.
Немцы
I. Процесс распыления наших сил – (выдержка из мнения моего и Шварца), инструкция из Берлина по «Новым Ведомостям», радио германского морского командования из Г[ельсинфор]-са о делах частных между Россией и Финляндией (однородность с «Новыми Ведомостями»)
немцы не желают разграничения воды (отн[осительно] демаркационной линии)
Финляндское правительство
Захват наших судов (тр. артель…), Выборг, Жемчужин. Мобилизация Финляндии, агрессивные намерения белогвардейцев, Копорье, Мурман, Петроград
мы впадаем в ничтожество – никто с нами считаться не желает.
Единственный выход – создание реальной силы, вооруженной силы страны.
II. Внутреннее положение страны – (отдельный лист)
III. Внутреннее положение флота -
1. Команды тают и распыляются [К-тд – 103…]
С «Петропавловска» ушло 89 (600 чел.)
С «Республики» ушло
после 1-го июня уйдет около 100 (400 чел.)
2. Относительно] артил[лерийских]офицеров, прошедших на кораблях своих стрельбы.
На «Петропавловске» нет <…>[54]
3. Офицеры не верят, после захвата наших земель, в способность Правительства отстаивать Россию. (Карту показать).
4. Декретом от 29 января флот объявлен распущенным. Офицеры уходят и ни один за 4 месяца не записался в Красный флот. Офицеры служат по инерции, и, теряя ее, уходят из флота. (Списки ушедших офицеров).
5. Какое творчество за 6 месяцев в отношении флота произошло.
Правительство и Морское высшее Управление. Телеграммы об уничтожении К-дта.
IV. Я делаю нечеловеческие усилия спасти флот.
5 часов разговоров 12 мая в штабе района с Зиновьевым, Позерном, Смилга, Лашевич
сдержать внутреннюю междоусобицу – план немцев,
а. Боевое расписание флота.
С<…> 4-х дред. -2 др.
– 1 <…>
– р<…>
Затем провизия (телеграммы)
б. Вывод судов за мосты.
Препятствия – не разводят мосты.
не желают портовые буксиры работать за 1/8 фунта хлеба.
Затруднения – нет для «Новиков»[55] в Петрограде нефти.
Опасения – злонамеренные элементы – (немцы, белогвардейцы) предполагают портить разводную часть мостов.
в. Сторожевое охранение Финского залива
Смена «Прыткого»
– “ – «Расторопного»,
не желают идти «Бурный», «Выносливый».
г. Общие случаи
«Заря свободы»
уход судов в П-рад без разрешения
вероятный невыход «Богатыря» 15 /V
Заболевание на судах флота «Петропавл». 20 чел.
«Андрей» – 30 чел.
может 1/4 команды больных
д. Потери в рабочих благодаря караулам и нарядам – 40%
V. Задачи военного характера для флота:
а. Совет флагманов – комиссаров рассмотрел 10 мая оборону моря
– “ – берегов
– “ – границы
– “– реки
– “ – озера
– “ – каналов и р. Волхов, Свири.
б. Угрожаемость со стороны финнов в Ладожском озере (подлодки).
II. Обращение к съезду.
1. Сдерживать взаимные нападки (Луначарский, Раскольников)
а. Осуждаю резкие выходы офицеров
б. Протестую против озлобления крайних парт[ий] ибо последствием будет повторение черноморских эксцессов и объявление флота немцами вне закона.
2. Найти выход
Резолюция об аресте председателя Минной дивизии – не есть выход из положения, а подливает масло в огонь (прочит. телеграмму и указать на возможность самосуда).
3. Мнение мое и Шварца
доклад наброски Петрова (документ)
4. Нужно найти большевистского адмирала.
Я хочу делать, что вы считаете нужным, но из этого ничего не выходит;
Тут уже не совместная работа, а какое-то партийное творчество;
Я не вижу и не понимаю, чего хочет правительство
– “ – хотят политические официальные деятели
5. Настолько все сложно, что мне не ясно – нужно ли выступать на съезде.
6. Защита Ино – невозможна и нецелесообразна;
– делать вероятно переход его без повреждения в руки врага.
25 мая
Мотивы ухода:
Против кого должна быть направлена сила флота!
а) против финляндцев – на воде не противник;
б) против немцев – они поддерживают советскую власть, поэтому мы уже в руках немцев.
Доказательства разложения флота
а) деятельность Г.К.*
б) введение без <…> второстепенных выборов
в) усиление политики
г) стремление парализовать настроения флота
Интриги
а) Петрограда
б) Порта
в) Москвы
г) безграмотность ВВС + (Сакс)
д) поведение ПК.*
Подчинение
а) Узурпация власти
б) безграмотность
Превалирование политики над техникой
а) требование ухода «Новиков» в Ладожское озеро.
Нежелание вводить в обман сослуживцев и подчиненных.
Аморальное отношение к жертвам
а) Жемчужин, Козлов.
Бытовые затруднения
I. Интриги, доносы и кляузы
а) Сакс в роли жандарма <…> не вызывает, а ведет закулисную игру.
б) захватывание суда в Або.
I. Почему не передано Народно-промышленному Комитету.
«Новики» не выводят в Ладогу не из-за буксиров, а из-за нефти. Порт в выводе не причем (полная военно-морская безграмотность)
Вмешательство в подчиненный мне Петроградский порт (почему не вмешиваются в Кронштадте).
Дискредитирование Д.П. Руденского[56] – как командира Петроградского порта и желание провести Либгарта. Бумага его. Сакс считает его безусловно соответствующим этому посту.
Желание назначить к-ра Сладкова от коллегии.
Оспаривание права командования назначать командиров, а только коллегией. Командование также коллегией.
Вмешательство Сакса в назначении 315 чел. на Мурман.
II. Нарушение революционного порядка управления флотом.
а) Назначение главного комиссара, даже не уведомив меня.
б) Влияние на съезд.
в) Изменение порядка выборов комиссаров, безотчетность комиссаров со Съезда.
III. Подчинение Коллегии – органу, совершенно лишенному технических сил.
Флот состоит не из одной только политики.
Отсутствие продовольствия по телеграмме.
Препятствия по выполнению боевых задач
Мосты
Ремонт….стопорение Дыбенко
Уход личного состава судов
Уход офицеров (списки)
Бал<…>. [57]
Копия секретной телеграммы наркома Л. Троцкого
наморси А.М. Щастному от 3 мая 1918 года
Принимая меры к организации обороны Кронштадта и флота, вместе с тем надлежит иметь разработанный план уничтожения военного имущества, запасов, судов, портовых сооружений и т. п. на тот случай, если вопреки ожиданиям оказалось невозможным удержать Кронштадт и флот в наших руках.
3.05.1918 № 126/М
Нарком Троцкий
Командующий Морскими силами Евгений Андреевич Беренс
Юзограмма НАГЕНМОРА Е.А. Беренса[58]
Юзограмма
из Москвы, Морского комиссариата, 21/V 19.20
На номер 803/оп Нарком Троцкий наложил следующую резолюцию:
«Весьма вероятно, что отъезд немецких офицеров и передача всего касающегося Финляндии флота означает угрозу удара нашему флоту якобы от имени Финляндии, необходимо поэтому принять все возможные меры предосторожности. Приняты ли все необходимые подготовительные меры для уничтожения судов в случае крайней необходимости? Внесены ли в банк известные денежные вклады на имя тех моряков, которым поручена работа уничтожения судов? Необходимо все это проверить самым точным образом. Троцкий». Сообщая это, прошу срочно сообщить, составлены ли списки личного состава, кому поручено уничтожение судов. Списки необходимы, так как предполагается за удачное выполнение в случае уничтожения выдавать денежными наградами. О способе, как лучше организовать выдачу, распределение и условия таких наград, прошу Наморси срочно дать заключение, сговорившись с Л. Гончаровым[59] для представления проектов в Коллегию и Высший военный совет.
Беренс[60].
Секретная юзограмма наморси А.М. Щастного
нагенмору Е.А. Беренсу от 22 мая 1918 года
Ваш ответ на мой 803/оп не подтверждается поведением немцев в отношении Балтфлота. Путем сношения с финским командованием на судах и блокшивах понемногу вывозится и боевой запас. Отряд судов боевого значения продолжает переходить из Гельсингфорса в Кронштадт. Я очень доволен Зеленым[61], который по нашим директивам искусно выводит оттуда существенно ценное для флота, в том числе нефтяные транспорты, блокшивы, мелкосидящие суда. Вопрос о демаркационной линии германский адмирал передал на рассмотрение своего адмиралтейства и, уходя из Гельсингфорса, прекратил с этим вопросом иметь дело, поэтому, как я и предполагал, демаркационная линия выходит из моего круга действий. Моя политика чтобы не делать в отношении немцев случайных выступлений и строгая лояльность. Угроза со стороны морских сил Финляндии не может быть достаточно сильной.
Копия наказа членам Совета III съезда
от 24 мая 1918 года
НАКАЗ членам Совета съезда, командируемым в Верховную морскую коллегию и к народному комиссару по Морским делам товарищу Троцкому:
Сказать, что флот будет взорван только после боя или когда станет ясно, что иного выхода нет. Назначение наград за взрыв кораблей недопустимо. Необходимо установление демаркационной линии при участии Совкомбалта. При отказе от установления демаркационной линии флот сам ее установит. Что в Брестском договоре о Флоте? Необходимы все средства для обороны. От правительства обеспечить флот продовольствием.
Копии документов,
изъятых в портфеле A.M. Щастного
Документ I
Весьма срочно
Господину Председателю
Совета Народных Комиссаров
G.G.-S.
Nachrichten Bureau
Section Р
№ 815
3 марта 1918 г.
По постановлению Верховного командования Германской армии, Разведочному отделу, представляющему ныне в России Германский штаб, поручено обратиться к Совету народных комиссаров с требованием следующего содержания:
Народный комиссар по Морским делам Дыбенко и его ближайшие помощники, матросы с военного транспорта «Океан» Мясников, Забелло, Белозеров и Буданов, не только противодействуют осуществлению плана приобретения Германским правительством кораблей Балтийского флота, но в сообществе с оборонческими анархическими группами готовят флот к военным действиям или самоуничтожению, подготовляют Петроград и Кронштадт к обороне и вербуют добровольцев для борьбы с германскими и австрийскими войсками.
Верховное командование требует срочных мероприятий по удалению перечисленных лиц от власти и по отправке их в глубь России, под надзор агентов Русской контрразведки при Ставке. В случае неисполнения этого требования со стороны Разведывательного отделения будут приняты меры, ответственность за которые падет на Совет народных комиссаров.
Начальник Отделения R.Bauer
Адъютант Генрих
печать
Документ II
В Секр. Отд. Н.Г.
Господину Председателю
Совета Народных Комиссаров.
G. G.-S.
Nachrichten Bureau
Section Р
№ 1333
30 марта 1918 г.
Генеральной Штаб поручил Разведывательному отделению выразить его удовлетворение по поводу решенного уже отстранения от должности Главного комиссара флота Измайлова. Со своей стороны выбор на его место матроса Блохина встречен Генеральным штабом несочувственно, так как Блохин числится в оборонческой группе бывшего Морского комиссара Дыбенко.
За Начальника Отделения R.Bauer Адъютант M. Kreisler
Резолюция на письме: «Пригласить т.
Раскольникова для переговоров.
М. Скрынник».
Документ III
9 апреля
Комиссар контрразведки Ив. Алексеев направил в секретное отделение Высшего военного совета письмо за № 1427:
От наших агентов в Кронштадте получены известия, что германские агенты, руководимые капитанами Миллером и Бахом, находятся в Кронштадте и навербовали среди вольнонаемных команд военных кораблей людей для производства взрывов на тех судах, которые готовы к военным действиям против немцев. Среди этих судов намечены: «Рюрик», «Петропавловск», «Андрей Первозванный» и «Петр Великий».
Заведующий контрразведкой не счел нужным сообщить об этом Высшему военному совету.
В дополнение к моей телеграмме № 3795 доношу об изложенном.
Документ IV
G.G.-S.
Nachrichten Bureau Section P
Председателю Совета народных комиссаров Петроградской коммуны № 1462
9 апреля 1918 г.
Разведывательным отделением получены точные указания на то, что группой кронштадтских матросов-анархистов решено передать часть Балтийского флота в распоряжение Красной Гвардии финляндских революционеров для защиты Выборга и Бъерке.
По нашим сведениям Совет Петербургской коммуны одобрил это решение названной группы матросов. Считаем долгом указать, что этот акт будет признан нашим верховным командованием достаточным поводом для оккупации Петербурга и требования полного разоружения Кронштадта и находящихся в военном порту кораблей.
Копия Ю98/д-75
За Начальника Отделения R.Bauer
Адъютант М. Kreisler
Печать
Nachrichten
Bureau
G.G.-S.
На письме резолюция: «Сообщить копии в Морск. Коллег. С. Гусев»
Документ V
Секретно
Господину Председателю
Совета Народных Комиссаров
GG.-S.
Nachrichten Bureau
Section Р
№ 1469
10 апреля 1918 г.
Настоящим доводится до сведения, что матросы Гаврилов, Салтыков и Дьячков ведут чрезвычайно упорное наблюдение за эстонцами, вошедшими в состав вольнонаемных команд Балтийского флота. Цель наблюдения установить сношения этих команд с германскими морскими агентами и командами «Тармо» и «Волынец».
Разведочное Отделение просит расследования, по чьему приказанию ведется наблюдение и как к этому вопросу относится Высший военный совет.
За Начальника Отделения R.Bauer
Адъютант Генрих
печать
Nachrichten
Bureau G.G.-S.
Резолюция на письме: «М.Ю. Вызвать кого-ниб. из коллегии Ко-р. М. Скрыпник».
Документ VI
Копия
Председателю Совета Народных Комиссаров
Петроградской Коммуны
G. G. S.
Nachrichten Bureau
Section Р
19 апреля 1918
Разведывательным отделением получены № 1462 точные указания на то, что группой кронштадских матросов-анархистов решено передать часть Балтийского флота в распоряжение Красной Гвардии финляндских революционеров для защиты Выборга и Бъерке.
По нашим сведениям Совет Петроградской Коммуны одобрил это решение названной группы матросов. Считаем долгом указать, что этот акт будет признан нашим Верховным командованием достаточным поводом для оккупации Петрограда и требования полного разоружения Кронштадта и находящихся в военном порту кораблей.
За Нач. Отделения M. Bauer
Адъютант M. Kreisler.
(Nachrichten Bureau)
(печать)
Копия телеграммы члена Высшего военного совета
В.М. Альтфатера[62]
Наркому Л. Троцкому
от 7 мая 1918 года
Из личных переговоров наморси и штафлотом выяснил состояние вопроса по уничтожению судов и сооружений. На случай, если бы понадобилось применить эти меры, наморси разработал следующий план: первое, в отношении всех судов, не могущих быть уведенными, принять следующие меры. По получении приказа об уничтожении пустить пар в холодные турбины, развести пары во всех котлах, выпустить из них воду, взорвать снаряды в орудиях, взорвать погреба, зажечь нефть и открыть кингстоны одного борта, чтобы корабль затонул перевернувшись. Второе: затопить старые суда во входном в Кронштадт фарватере, предварительно заминировав подступы с моря, а равно в Морском канале между Кронштадтом и Петроградом. Для этой цели Наморси предназначил «Зарю свободы» и другие старые суда. Третье: сжечь портовые сооружения и мастерские в Кронштадте и взорвать доки. Указанные в пункте первом меры были разработаны детально еще в Гельсингфорсе, и во всех судах должно быть расписание, установлен условный сигнал, по которому эти меры должны быть приведены в исполнение. Что касается портовых сооружений Кронштадта, то подробный план приведения в исполнение указанного выше решения наморси ныне разрабатывается. В частности, в отношении форта Красная горка уже сделано распоряжение готовить его всемерно к обороне и одновременно подготовить к уничтожению, если таковое понадобится. Средства, потребные для уничтожения, были выданы кораблям еще в Гельсингфорсе.
Копия телеграммы Ф.Ф. Раскольникова[63]
В.М. Альтфатеру от 7 мая 1918 года.
Нарком Троцкий просил выяснить, в каком положении находится вопрос об установлении демаркационной линии на Балтийском море, какие шаги предприняты нашим командованием и получен ли соответствующий ответ от немцев. Если в течение сегодняшнего дня от Щастного и главного комиссара не будет получен ответ, то это будет рассматриваться как государственная измена с их стороны. Нарком находит обязательным, чтоб наморси по меньшей мере 1 раз в сутки сообщал о положении дел на флоте. Нарком подчеркивает неотложность принятия мер уничтожения судов и портовых сооружений в случае крайней опасности. Нарком поручает Вам лично удостовериться в том, что такие меры действительно приняты. И до окончания вашего осмотра нарком предлагает вам задержаться в Петрограде. Доложите наркому, что переданные вам указания будут исполнены. О результатах я ему донесу.
Копия телеграммы В.М. Альтфатера
наркому Л. Троцкому от 7 мая 1918 года
22 ч. 30 мин. Ознакомившись с документами с вопросом переговоров наморси с германским командованием об установлении демаркационной линии, докладываю следующую общую сводку: 28 апреля по возвращению наморси из Москвы было послано Зеленому следующее радио: «уполномочиваю вас немедленно войти в переговоры с германским морским командованием в Финском заливе, а равно с командованием сил белого правительства в Финляндии об установлении в Финском заливе временной демаркационной линии впредь до установления таковой государственными комиссиями. В случае принципиального согласия запросите о месте и времени, когда комиссия могла бы быть собрана. Желательно собрать ее в возможно непродолжительном времени в Ревеле или Нарве, откуда наш представитель Комиссии мог бы сноситься по юзу непосредственно со мной. О вручении моего предложения обеим сторонам благоволите меня уведомить. HP 1955.
Наморси Щастный».
Наморси послал А.П. Зеленому 2 мая такое радио: «Прошу срочно сообщить: первое, когда вручено сторонам указанное моем радио № 1955 предложение об установлении в Финском заливе временной демаркационной линии; второе, сообщите текстуально их ответ. Со своей стороны считаю ввиду изменения сухопутной государственной границы необходимость установления демаркационной линии на водном пространстве Финского залива для выработки инструкций для плавания к востоку от означенной линии и для принятия навигационных и других мер обеспечения безопасности плавания. HP 1500.
Наморси Щастный».
В ответ на это 3 мая получен от Зеленого следующий ответ по радио: «Согласно моего № 24 исполнение было задержано. В виду вашего № 1500 поручение будет исполнено и об исполнении доложено. HP 27.
Зеленой, Жемчужин».
Копия телеграммы Л.Д. Троцкого
А.М. Щастному от 21 апреля 1918 года
Идею о переводе части судов Ладожское озеро вполне одобряю. По выяснению степени возможности осуществления этого плана таковой представить мне на рассмотрение Высшего военного совета.
Прошение А.М. Щастного об отставке
(написанная его рукой юзограмма
от 23 мая 1918 года № 373)
в коллегию Наркомата по морским делам и начальнику Морского генштаба Е. Беренсу
Чрезвычайно сложная обстановка управления Балтийским флотом, вытекающая из внутренних бытовых затруднений, преодоления совершенно невероятных препятствий по выполнению боевых задач флота и домогательств различных организаций к торможению деятельности флота, вконец расстроила мое здоровье. Не будучи в состоянии по совести справляться с возложенными на меня обязанностями, прошу об отчислении меня от должности наморси и увольнении в 2-х месячный отпуск, после чего готов принять любое корабельное назначение. Прошу указать, кому сдать.
Юзограмма наркома Л.Д. Троцкого
наморси А.М. Щастному от 25 мая 1918 года
Ваше ходатайство отклонено.
Нарком Троцкий.
Нарком по военным и морским делам и председатель Революционного военного совета Лев Давидович Троцкий
Стенограмма допроса А.М. Шастного,
произведенного сразу после его ареста 27 мая 1918 года
наркомом Л.Д. Троцким[64]
Троцкий: Начну с вопроса о необходимости выдачи<…>, по которому было сделано распоряжение[65], и я хотел бы выслушать от начальника морских сил Балтийского флота, в каком порядке он получил это распоряжение и какие дальнейшие шаги он предпринял к его выполнению!
Щастный: Я должен заявить, мне были неизвестны мотивы, по которым меня пригласили, поэтому я счел необходимым приготовить документы соответствующие. Распоряжение было мною получено по Юзу, это был ответ на мою бумагу, которая Юзом была передана в Высший военный совет.
Троцкий: Вы передали полученное вами предписание главному комиссару флота?
Щастный: Это было, разумеется, сообщено главному комиссару Балтийского флота, но мы не могли дать надлежащего разрешения и решили предварительно проконсультировать совещательный орган, каковым является Совет комиссаров.
Троцкий: Какое дальнейшее движение получило это дело?
Щастный: Командование флота, то есть я и главный комиссар, по обсуждению этого дела в Совете комиссаров решили, что этот вопрос будет излишним осложнением для флота, что мы не сможем его разрешить совместно, и так как новая организация комиссаров в то время народилась и ведение этого вопроса будет находиться в зависимости от новой организации, то решили осведомиться у новой организации и ознакомиться с ее мнением.
Троцкий: Таким образом вы не приняли никаких мер к тому, чтобы не сделать это предметом агитации умов. Насколько я могу понять из ваших слов, вы это сделали, по возможности, достоянием широких слоев лиц? Предупредили ли вы их о том, что этот вопрос, вынесенный на массы, может быть ложно понят и стать предметом агитации для отдельных прохвостов?
Щастный: Это было учтено настолько, что когда мы собирались, я объявил заседание секретным, потому что, проведенное в жизнь, оно должно было получить известную огласку, а я спрашивал, как это сделать, чтобы это не имело растлевающего влияния.
Троцкий: Таким образом этот вопрос сделался известным матросским массам?
Щастный: Он был известен комиссарам и тому президиуму, который был на съезде.
Флеровский: В Совет съезда, должен сказать, что входили не только комиссары, но и лица, к комиссарам отношения не имеющие. Я вам напомню, что тов. Сакс был извещен президиумом о том, что завтра будет заседание по поводу обсуждения какой-то телеграммы, но мы не были знакомы с телеграммой. Что касается существа дела (этого самого заседания), то я не помню, что было объявлено это заседание секретным, но я должен заявить следующее, что один из представителей Совета комиссаров заявил, что преступно скрывать такие телеграммы от широких масс. Именно в ответ на это я заявил, что преступно выносить такие телеграммы в матросские массы.
Троцкий: А что в этом комитете говорил бывший начальник морских сил в связи с этим вопросом?
Флеровский: Сейчас я точно не помню, но в дальнейших беседах, которые носили уже больше политический характер и непосредственного отношения к заседанию не имели, нам говорили о том, что сейчас чрезвычайно тяжелая обстановка, в которой очень трудно скрывать такие вещи.
Троцкий: Кем говорилось?
Флеровский: Щастным и тем составом Совета комиссаров. Я смею утверждать, потому что наш Совет комиссаров, вновь избранный, был единодушен в этом заявлении, которое я сделал, что преступно такие телеграммы делать предметом агитации, даже прямо оглашать их.
Троцкий: Их оглашение может иметь единственную цель сделать их предметом агитации?
Щастный: Я хотел сказать, что одну копию я направил к адмиралу Зарубаеву[66], начальнику морских сил в Кронштадте, и предупредил, что даю для связи, чтобы он ознакомился и подумал, но никаких шагов не делал. Я напомню вам о том, что я именно обратился с тем, что наше заседание совершенно секретное и мотивировал это. Это было до того, когда я утверждал, что мы вывезли из Гельсингфорса, я указывал, что ничто не может вынесено.
Флеровский: Это без меня, очевидно, вы делали это заявление.
Щастный: Я заявлял, что это секретно. Затем пункт 16 положения о флоте говорит: совещательным органом при начальнике морских сил является Совет флагманов и Совет комиссаров. Этот вопрос был для меня чрезвычайно существенным.
Троцкий: Кто внес в Совет комиссаров этот вопрос?
Щастный: Командование флотом по соглашению с главным комиссаром.
Троцкий: А в Совет флагманов кто вносил?
Щастный: Я потом поставил в известность о том, что получена такая юзограмма о том, что новый Совет комиссаров с главным комиссаром совершенно ко мне присоединились, и что этот вопрос чрезвычайно острый, что распоряжение не делайте, пока главный комиссар Флеровский не возвратился из Москвы.
Троцкий: Так что, вы извещали Совет флагманов, что получено распоряжение, которое не надо выполнять?
Щастный: Я сказал, что нужно выяснить самый метод для исполнения.
Троцкий: Я не об этом спрашиваю, я спрашиваю о том, что вы поставили в известность Совет флагманов, что получено распоряжение не на предмет немедленного исполнения, а на предмет неисполнения, то есть вы известили не для практической надобности, а просто на предмет извещения, что есть распоряжение, которое, по вашему мнению, не подлежит немедленному исполнению.
Щастный: Я еще раз повторяю, что такие распоряжения нужно выполнять по определенному плану; чтобы этот план созрел, нужно предварительно обсудить его.
Троцкий: Кто был докладчиком в Совете комиссаров по этому вопросу?
Щастный: Я был докладчиком по этому вопросу.
Троцкий: Кто был докладчиком в Совете флагманов?
Щастный: Я был докладчиком.
Троцкий: Стало быть, докладчиком по этому вопросу в Совете комиссаров Балтийского флота выступал начальник Морских сил?
Щастный: Я прошу внести, что я вообще докладчик по всем техническим вопросам в Совете комиссаров.
Троцкий: Кто делал доклад о политическом и дипломатическом положении на съезде?
Щастный: На съезде я не делал доклада, а только говорил в Совете съезда и там делал доклад.
Троцкий: Начальник Морских сил делал доклад политический и дипломатический в Совете съезда? Какие положения вы там развивали?
Щастный: Я говорил о том, что нужно быть бдительным, потому что немцы не идут на создание демаркационной линии, хотя было потребовано от центральной власти в 48 часов о том, чтобы уведомить, что могут приниматься предварительные меры по восстановлению минных заграждений.
Троцкий: Тут что-то неясно, я спрашиваю о той речи, об основных положениях той речи, которую вы произнесли.
Щастный: Во-первых, я указывал на то, что для меня вопрос демаркационной линии не ясен. Дальше я говорил (вынимает записки и смотрит на них).
(Троцкий берет записки и читает)
Троцкий: Что тут такое относительно инструкции в «Новых ведомостях»?
Щастный: Каждый раз, когда я настаивал на том, чтобы выводить наши корабли, в особенности мелкие, тральщики, немцы указывали, что это вопрос частный, что нужно договориться непосредственно с финским правительством; когда я указывал, что, по-моему, еще нет возможности вступать в переговоры, они отвечали, что это ваше частное дело.
Троцкий (читает по запискам): Захват наших судов… Агрессивные намерения белогвардейцев… Мы попадем в… Необходима дисциплинированность.
Единственный выход – создание вооруженной силы страны, во-первых, внутреннее состояние страны, во-вторых внутреннее положение флота. Команды так и распыляются.
Щастный: Я указывал на это.
Троцкий: Докладывали ли вы Высшему военному совету, что вследствие деморализованности масс моряков Балтийского флота он совершенно не боеспособен?
Щастный: Я это не докладывал, потому что мы после похода <…> я думал, что у нас составилось.
Троцкий: Так что вы не заявляли о том, что Балтийский флот совсем небоеспособен?
Щастный: Я докладывал о том, что он деморализован не вообще, а в отношении отдельных кораблей, но не в отношении флота.
Троцкий: Вопрос шел о флоте, что он не способен к бою. Так было заявлено, что при нынешнем состоянии команды флот представляет собой «металлический лом» и было такое выражение «железный лом».
Щастный: Я затрудняюсь сказать, потому что прошло много времени, но что он деморализован, я заявлял.
Троцкий: Помню такое выражение «железный лом». Когда я обратил внимание на это, то я еще спросил, разве флот пришел в техническое расстройство? Мне сказали, что нет, но что он является железным ломом вследствие нынешнего состояния его команды.
Троцкий (читает): Офицеры не верят в способность правительства отстоять Россию. В скобках – карты показать.
Стало быть, это конспект того доклада, который делался съезду, здесь сказано показать карты в демонстрации того, что офицеры не верят в способность Правительства отстаивать Россию… (читает): 4 п. Декрета от 29 января: Флот является распущенным, офицеры уходят, ни один за 4 месяца не записался в Красный флот, офицеры служат по инерции, уходят из флота… Список ушедших офицеров.
Щастный: Этот вопрос настолько обострился, что я счел необходимым показать Вам. Я список захватил с собой.
Троцкий (читает): 5-й п., какое творчество проявляет за 6 месяцев правительство по отношению к флоту и Морскому высшему управлению. Телеграмма об уничтожении флота как иллюстрация того, что проявило Высшее морское управление по отношению к флоту. Стало быть, телеграмма об уничтожении флота входит в доклад, не в доклад о том, как выполняются приказы, а в политический доклад, имеющий своей целью охарактеризовать взгляды Щастного и его единомышленников на работу правительства.
Щастный: Запишите, что я не говорил этого. Вы читаете мои записки, которые совершенно не говорят, что было сказано и чего не было сказано.
Троцкий (читает): 4 п.: я делаю нечеловеческие усилия, чтобы спасти флот. 5-часовой разговор в штабе с Позерном, Смилгой и Лашевичем[67] <…> внутренние междоусобицы, боевое расписание флота.
Щастный: Я могу это пояснить, так как я лично имел в виду как-нибудь позаимствовать идеи от Шварца, я полагал, может быть, что-нибудь удастся, но после 5-часового разговора выяснилось, что мы ничего получить не можем.
Троцкий (читает): Вывод судов за мосты, препятствия, не разводят мосты, буксиры не желают работать за 1/8 хлеба…
Злонамеренность немцев и белогвардейцев… предполагалось часто разводить мосты. 6 п. Обратиться к съезду, сдерживать нападки Луначарского, Раскольникова.
Щастный: Это было на митинге, я считал необходимым обратиться к съезду с просьбой воздержаться от резких выражений, я осуждаю резкие выходки офицеров и протестую против озлобления крайних партий. К 4 п. Нужно найти большевистского адмирала, я хочу делать, что вы считаете нужным, но у меня ничего не выходит, тут совместная работа, а партийного творчества я не вижу, не понимаю, чего хочет правительство.
Троцкий: Кто вас приглашал выступать на съезде?
Щастный: Никто не приглашал, но я считал необходимым, так как съезд обратился ко мне с просьбой освещать вопрос о создавшейся обстановке.
Троцкий: Тут есть две стороны: военная и политическая.
Щастный: Выполняя волю избирателей, я поставил себе целью разъяснить о положении страны и положении Балтийского флота.
Троцкий: Вы делали доклад по тому и другому вопросу?
Раскольников: Я обращаю внимание, что здесь в отчете говорится: «выслушав подробный доклад Раскольникова как члена Верховной морской коллегии и затем в дополнение доклад Флеровского». Таким образом, в политическом докладе Щастного никакой необходимости не было. И он для этой цели не был уполномочен.
Троцкий: Я должен сказать, не только не было необходимости, но он не имел никакого права выступать с политическим докладом как начальник Морских сил.
Попытка выступать с политическим докладом должна была быть немедленно пресечена, а в случае какого-нибудь упорства надо было арестовать его. У нас введены строгие ограничения, что начальнику Морских сил предоставлены большие полномочия в боевой области и никаких решительно в политической.
Щастный: Разрешите сделать маленькое дополнение, что я сам прекрасно понимал, что с этим нужно быть очень осторожным. Когда ко мне обратились с предложением, что нужно так или иначе ответить.
Троцкий: Кто обращался?
Щастный: Я затрудняюсь сказать фамилии.
Троцкий: Отдельные лица?
Щастный: Да, комиссии судебные, по внутренним делам.
Троцкий: Запишите, что комиссия судебная, по внутренним делам приезжала с просьбой о политическом докладе.
Щастный: Вы сами это прибавили.
Троцкий: Тогда потрудитесь сказать. Я спрашиваю, кто приглашал вас для прочтения политического доклада. Я прошу записать, что юридическая комиссия <…>.
Щастный: Разрешите более подробно сказать. У нас 10 комиссий, и вот они мне говорят, что считают необходимым, что для съезда нужно осветить политический момент. Я говорил, что это вопрос чрезвычайно сложный, я уклонился и от этого. А то, что вы здесь видите, это предварительные разговоры с Советом съезда, а не выступление на съезде.
Троцкий: Итак, к вам являются представители комиссий, какие именно?
Щастный: По управлению флотом, судебная. Все комиссии ко мне приезжали.
Троцкий: Кто именно обращался с предложением читать политический доклад Щастный не может объяснить. А когда эти неизвестные нам лица обратились к вам с предложением прочитать доклад политический или сделать освещение этих вопросов, то вы не отвечали, что это не ваше дело?
Щастный: Я говорил, что это меня не касается, и что я могу переговорить с Советом съезда.
Троцкий: А Совет съезда приглашал вас?
Щастный: Он говорил, что если нужно приехать, то проинформировать их.
Троцкий: Каково было мнение Совета съезда, когда они заслушали ваш политический доклад?
Щастный: Они совершенно удовлетворились, сказали что дальнейших шагов предпринимать не нужно, что они принимают к сведению.
Троцкий: Так что Совет съезда не приглашал вас повторить ваш доклад на съезде?
Щастный: Нет, только я сказал, что ко мне поступают требования.
Троцкий: А вы докладывали, от кого такие требования поступают?
Щастный: Нет, я не докладывал, потому что они не встретили возражения.
Троцкий: Когда вы явились в Совет съезда с указанием, что вас приглашают прочесть политический доклад, вы называли неизвестных нам лиц или учреждения?
Щастный: Я говорил, что отношения установились у нас не такими. Я считаю необходимым интересоваться работой съезда, оказывать посильную помощь.
Троцкий: Я не об этом. Вы говорили, что вы не на съезде будете читать, а на Совете съезда. Стало быть, отношения были таковы, что вы сочли полезным сделать этот доклад. Для кого вы записали этот конспект? Когда он был написан? После того, как вас приглашали неизвестные лица читать политический доклад.
Щастный: Это было после того, как я решил тогда на съезде.
Троцкий: Вы только затягиваете наш разговор. Я говорю, когда он был написан – до того, как вы получили приглашение от лиц, учреждений или комиссий, которые не называете?
Щастный: Разрешите сказать, что ко мне приезжают сегодня одна, завтра другая комиссия, так что возможно, что это было сделано между одним или другим приглашениями. Когда я поехал на съезд, я решил переговорить и подвел итоги своих мыслей.
Троцкий: Стало быть, вы подготовили известный доклад, по этому докладу вы вошли в общение с Советом съезда и вы предложили этот доклад повторить на съезде.
Щастный: Я сказал, что это мои мысли, которые вытекают из того, что ко мне приходят различные лица и говорят, что нужно осветить текущий момент. Я считал, что он настолько сложен, что я счел необходимым предварительно переговорить с Советом съезда, который совершенно удовлетворился и сказал, что он принимает его к сведению.
Троцкий: Он не поддержал инициативы неизвестных лиц?
Щастный: Они говорили, что нужно поставить съезд в известность, а я решил, что нужно предварительно переговорить с Советом съезда.
Троцкий: Я вас прошу выслушать мое замечание: Совет съезда после того, как вы поставили в известность, что эти неизвестные лица приглашают прочитать известный доклад, что вы подвели итоги вашим мыслям и об этих мыслях ставите в известность Совет съезда, то после этого Совет съезда поддержал инициативу неизвестных лиц?
Щастный: Он принес благодарность и сказал, что принимает к сведению, и сказал, что вопрос исчерпан.
Троцкий: Я прошу выделить, что неназванные лица считали полезным, чтобы начальник Морских сил сделал доклад на Съезде по всему объему тех вопросов, которые затронуты в этом конспекте. Прежде, чем решиться на такого рода доклад, бывший начальник Морских сил счел необходимым доложить как о получении приглашения, так и о своих мыслях Совету съезда. Совет съезда с своей стороны не предложил Щастному читать доклада политического характера перед съездом.
Троцкий: С какого момента вы считаете Флеровского главным комиссаром?
Щастный: Я еще не считаю, потому что он не вступил в исполнение своей должности и я не получил официального уведомления.
Троцкий: Знакомы ли вы с положением об управлении Балтийским флотом?
Щастный: Да.
Троцкий: Никто не задавал вам вопроса, признаете ли вы положение?
Щастный: Я признаю безусловно.
Троцкий: Не было ли такого случая, чтобы кто-нибудь задавал вам вопрос, признаете ли вы это положение, подчиняетесь ли ему?
Щастный: Я не помню.
Троцкий: Не было ли такого случая, чтобы вам ставили вопрос о вашем отношении к советской власти?
Щастный: Я считаю, что это совершенно ясно.
Троцкий: Прошу заметить, что по, сообщению главного комиссара Балтийского флота, после того, как была доложена резолюция, где требовалось для начальника Морских сил максимальной самостоятельности, на прямо поставленный вопрос ему, бывшему начальнику Морских сил Щастному о том, признает ли он положение, вынесенное ЦИК об управлении флотом, ответа он не дал.
Щастный: Я должен сказать, что по этому поводу никаких не может быть разговоров, может быть, я с невниманием отнесся, но никаких двух мнений я не имел. Злоумышления у меня не было.
Флеровский: На меня эта сцена произвела такое впечатление: я ставлю определенный вопрос, на который ответа нет, я ставлю второй вопрос, на который ответ не был дан такой, чтобы я удовлетворился.
Щастный: Я прошу отметить, что ко мне обращается лицо, которое не было аккредитовано, о котором у меня не было никаких сведений, я считал, что к этим вопросам я мог отнестись не с должным вниманием.
Троцкий: Я прошу занести в протокол: Щастный определенно заявляет, что он признает положение о командовании. В Высшем военном совете Щастный по собственной инициативе поднял вопрос – тогда предполагалось назначить Флеровского главным комиссаром – он явился туда в сопровождении двух комиссаров для возражения против этого. Здесь же прошу отметить, что в Высшем военном совете никем, мною в том числе, не было поднято протеста против этого, так как весь вопрос казался случайным эпизодом.
Щастный: Разрешите Вам напомнить, что этот вопрос находился в стадии <…>
Троцкий: Во время пребывания в Москве бывшего начальника Морских сил, он получил от старшего морского начальника в Кронштадте Зарубаева сообщение о том, что форту Ино грозит явная опасность с суши и моря, о приближении немецких морских сил и о возможности вмешательства нашего флота в боевые операции, если не будет отдано распоряжения <…> Прошу записать, что единственной правительственной директивой как относительно форта Ино, так и относительно флота, никаких враждебных действий не начинать ни при каком условии. В случае невозможности, обороняться до последней возможности, в случае невозможности обороняться – форт и флот уничтожить, чтобы они не попали, не стали добычей неприятеля. Правильно ли я резюмировал директивы?
Щастный: Неправильно. Было сказано, что если до получения ответа будет нападение на форт Ино и флот, уничтожить форт, причем говорилось, что флот не будет принимать участия.
Троцкий: Было отдано распоряжение, в случае нападения неприятеля обороняться и защищаться, в случае невозможности обороняться – уничтожить форт. Относительно флота было аналогичное распоряжение. Известно ли Вам, что вокруг приказа о подготовке к уничтожению флота велась определенная агитация в Кронштадте и на флоте?
Щастный: Это мне известно, я принял меры, чтобы прекратить это.
Троцкий: Не говорили ли там, например, что единственное творчество, которое проявило правительство по отношению к флоту, – это телеграмма об уничтожении флота?
Щастный: Говорили, что последний оплот подхода к Петрограду был взорван, и когда на съезде принял участие военный отдел, то он дал разъяснение, почему был взорван, так как защищать было затруднительно.
Троцкий: Требовали ли вы отдачи его под суд, или покрыли его?
Щастный: Я не покрывал его, потому что была назначена особая следственная комиссия, которая расследует степень виновности и дальше будет предложено вам отдать ли его под суд.
Троцкий: Я не ставил вопроса о вашем участии, но сказал, что вы берете ответственность за вашего подчиненного. В этом смысле ответ ложится на морскую коллегию, на СНК и на ЦИК. Я не говорю об этой ответственности, потому что в этом смысле ответственность ложится за каждого взломщика во флоте. Но здесь вы сказали, что несете ответственность; я понял, что вы солидарны с Артамоновым[68].
Щастный: Только в той мере, что старший начальник должен отвечать за действия подчиненного.
Троцкий: Так что вы считали целесообразным приказ о передаче морского имущества промышленному комитету. Прошу отметить, что бывший начальник Морских сил считал его целесообразным и рассматривал его не как организацию военную или орган хозяйственный, а как меру чисто юридического формального порядка в интересах заботливости о спасении народного имущества. Не было ли в дальнейшем так, что народно-промышленный комитет понял это в смысле распоряжения этим имуществом?
Щастный: Он понял, что нужно приступить к вывозу наиболее ценного. (Вопрос о назначении комиссаров в Петроградский порт)
Троцкий: Расширение флота затрудняло комиссара?
Щастный: Я должен сказать, что когда обратились ко мне с заявлением, что надо иметь одного комиссара, который был бы связан со всеми задачами, которые лежат в порту. Как вы знаете, мы разбросаны, у нас за мостами стоят миноносцы. Для тех же задач, которые лежат вне порта, надо иметь второго комиссара.
Троцкий: Чья инициатива была в этом деле?
Щастный: Об этом просил назначенный вами командир.
Троцкий: Стало быть, о назначении второго комиссара ходатайствовал перед бывшим начальником Морских сил назначенный им командир порта. А кто выдвинул кандидатуру?
Щастный: Выдвинул его Совет комиссаров.
Троцкий: Скажите, что вам известно о деятельности Лисаневича, Засимука и Михайлова?[69]
Щастный: Так как их выступление было отчасти политическое, то я не входил в него.
Троцкий: Они не показывали в своем чисто политическом разъяснении, в которое вы не входили, что офицеры не верят, что после захвата наших земель правительство могло отстаивать Россию, и не показывали на карту?
Щастный: Может быть, показывали, но я не знаю.
Троцкий: Не говорили ли они, что единственное творчество, которое проявило правительство по отношению к флоту, состояло в той телеграмме!
Щастный: Я не говорил.
Троцкий: Да, это я понял, что вы не входили в политические вопросы, а им инкриминируется агитация такого типа.
Щастный: У меня сделана пометка, где говорится, что я всемерно осуждал выступления офицеров по политическим вопросам.
Троцкий: Нельзя ли поинтересоваться, поскольку вы входили в обсуждение об этих выступлениях, какие партии вы считали крайними?
Щастный: Я резко осуждал все анархические выступления и те выступления со стороны офицеров. Если бы был главный комиссар, он мог бы подтвердить это.
Троцкий: Здесь говорится о выступлениях не в связи с монархическими, а в связи с выступлениями Луначарского и Раскольникова.
Щастный: Попутно у нас были выступления чисто анархические. Я говорил, что на кораблях недопустимы крайние течения, я считал, что они подлежат обсуждению.
Троцкий: Приказ об аресте этих господ был вам известен?
Щастный: Нет, я просил, так как приказ об увольнении издается по флоту, то просил о том, чтобы было бы вами, типография работает медленно, то сообщите мне хотя бы на пишущей машинке, чтобы я мог текстуально подтвердить его.
Троцкий: А главный комиссар не поднимал вопрос об их немедленном удалении? Он обязан был на месте расстрелять этих бывших офицеров, которые ведут контрреволюционную пропаганду против рабоче-крестьянской власти. Я спрашиваю, бывший комиссар Блохин поднимал вопрос о том, что нужно их немедленно вышвырнуть?
Щастный: Нет, не поднимал.
Троцкий: Прошу записать, что главный комиссар не поднимал вопроса о немедленном изгнании из флота и об аресте контрреволюционных лиц командного состава, ведших открытую агитацию против рабоче-крестьянской власти. Прошу записать, что, несмотря на то, что представителем Морской коллегии был отдан начальнику Морских сил в письменном виде приказ об удалении и немедленном из состава флота контрреволюционных заговорщиков, он этого приказа не выполнил, ссылаясь на формальные доводы, каковые формальные доводы и соображения не мешали ему собственными приказами назначать двух комиссаров, когда он это считал необходимым.
Щастный: Разрешите добавить, что я ожидал, что немедленное выполнение приказа будет поддержано членом Морской коллегии «присылкой» мне, хотя бы на пишущей машинке, копии того приказа, который предполагалось издать по флоту относительно Лисаневича и Засимука.