Глава Х. Что дальше?[100]

Глава Х. Что дальше?[100]

Принявшее присягу 31 марта 2009 года тридцать второе правительство Израиля во главе с Биньямином Нетаньяху вынуждено будет решать проблему выработки новой политики на палестинском направлении. Тот факт, что ни одна из ранее предлагавшихся схем, среди которых «мир в обмен на территории», «два государства для двух народов» и другие, не работает, прямо признал новый министр иностранных дел Авигдор Либерман, заявивший 7 апреля 2009 года на конференции в Иерусалиме, что «мирные переговоры с ПНА зашли в тупик», и необходимо «разрабатывать новые идеи»[101].

При разработке новых идей и новых подходов к палестинской проблеме правительство Б. Нетаньяху вынуждено будет считаться с теми изменениями, которые произошли в регионе. Последовавший вслед за событиями в секторе Газа в июне 2007 года фактический раскол Палестинской национальной администрации на две части – сектор Газа, управляемый движением ХАМАС, и Западный берег, управляемый Махмудом Аббасом, – равно как и вполне реальная возможность захвата власти ХАМАСом на Западном берегу, где по результатам выборов в Законодательное собрание исламисты также получили большинство голосов (74 места из 132, т. е. 56 % депутатского корпуса), ставят перед Израилем проблему выбора адекватной внешней политики[102].

Продолжать риторику «двух государств для двух народов» более совершенно невозможно. Движение ХАМАС полностью контролирует сектор Газа и пользуется среди жителей сектора достаточно высокой, хотя и не абсолютной, поддержкой. Кроме того, сохраняется опасность военного переворота, аналогичного произошедшему в июне 2007 года в Газе, но уже на Западном берегу. Наконец, перед глазами нового премьер-министра Израиля – противоречивые результаты войсковой операции в секторе Газа, которая не привела ни к свержению режима ХАМАСа, ни к ослаблению его поддержки среди местного населения. Новое правительство устами министра иностранных дел А. Либермана дистанцировалось от решений конференции в Аннаполисе, состоявшейся в ноябре 2007 года, признав путь договоренностей с администрацией М. Аббаса бесперспективным.

Между тем, несмотря на неоднозначность последствий, которые повлек и повлечет за собой раскол ПНА на две части, необходимо подчеркнуть также те потенциальные выгоды, которые Израиль может из этой ситуации извлечь. Во-первых, агрессивная политика, проводимая движением ХАМАС, может быть выгодной Израилю с точки зрения информационного противостояния на поле западного общественного мнения: становится совершенно очевидно, кто агрессор, кто подрывает мирные инициативы и кто виновен в срыве тех или иных решений. Этот тезис нашел свое подтверждение во время военной операции в Газе, когда лидеры ЕС и президент США выразили Израилю поддержку[103]. Так, Дж. Буш возложил ответственность за происходящее в Газе именно на ХАМАС, а канцлер Германии А. Меркель подчеркнула, что «защита граждан и территории государства является законным правом Израиля»[104]. Во-вторых, военный переворот в секторе Газа и де-факто раскол ПНА на две части дает возможность отказаться от идеи палестинского государства – идеи, и без того, мягко говоря, не близкой сердцу Биньямина Нетаньяху. Наконец, раскол ПНА дает возможность разрушить укоренившееся в умах представление о некоем политическом единстве «палестинских» территорий. К тому же важно подчеркнуть, что собственно палестинскими ни Западный берег, ни сектор Газа никогда не были: если между 1948 и 1967 годом они принадлежали Иордании и Египту соответственно, то после Шестидневной войны перешли под контроль Израиля. Следует отметить, что для Иордании палестинское государство представляет не менее серьезную проблему, чем для Израиля, так как 75 % ее жителей – палестинские арабы. Сам акт провозглашения палестинского государства на Западном берегу и в Газе может стимулировать определенную часть палестинского населения Иордании к антигосударственным действиям, как случилось в «черном сентябре» 1970 года. Это приведет по меньшей мере к дестабилизации общественной жизни страны. Потенциальная возможность хаоса в Иордании, безусловно, противоречит стратегическим интересам Израиля.

Необходимо также отметить, что, отказываясь от выполнения решений конференции в Аннаполисе, израильское правительство имело на то определенные основания. Участники конференции в американском городе Аннаполисе подтвердили свою приверженность идее создания палестинского государства рядом с Израилем. Эта парадигма решения палестино-израильского конфликта игнорирует ряд важных аспектов: во-первых, после де-факто раскола ПНА необходимым условием для создания палестинского государства является объединение Западного берега и сектора Газа под одной властью, что на данный момент представляется задачей практически неразрешимой; во-вторых, очевидна экономическая несостоятельность потенциального палестинского государства; в-третьих, исторический опыт разделенных государств показывает, насколько велика вероятность раскола (Объединенная Арабская Республика распалась в 1961 году; Бангладеш выделилась из Пакистана в 1971 году). Наконец, нельзя не отметить тот факт, что сам Аннаполисский процесс начался ровно тогда, когда и бывшему премьер-министру Э. Ольмерту, и бывшему президенту США Дж. Бушу-мл. был крайне необходим видимый дипломатический успех: Э. Ольмерту – после Ливанской войны, где его кабинет не сумел достичь поставленных целей; Дж. Бушу – из-за всё возраставших трудностей в поддержании в глазах американской общественности идеи об успешной демократизации Ближнего Востока. Растущее недовольство широких слоев американских граждан тем, насколько глубоко «завязла» американская армия в Ираке, требовало какого-то противовеса, коим и был призван стать саммит в Аннаполисе.

Принимая во внимание как фактический раскол ПНА на две части, так и отказ от продолжения Аннаполисского процесса, правительство Нетаньяху потенциально, при выработке своей политики на палестинском направлении, может выбрать одну из шести возможностей:

• «модель Барака – Шарона»: с палестинской стороны у Израиля на сегодняшний день нет партнера для ведения переговоров, ведение переговоров с Махмудом Аббасом бессмысленно, т. к. его легитимность как главы ПНА крайне сомнительна (срок его президентских полномочий закончился в январе 2009 года), а из двух территориальных анклавов, входящих в ПНА, он контролирует только один (Западный берег);

• «модель Аннаполиса»: продолжать вести переговоры с Махмудом Аббасом, как будто никаких изменений в ПНА не произошло и как если бы М. Аббас полностью контролировал ситуацию, пытаясь достичь с ним некого соглашения;

• продолжать вести переговоры с Махмудом Аббасом, отдавая, однако, себе отчет в том, что любой пришедший ему на смену палестинский лидер может, и в целом имеет на это право, отказаться от всех подписанных М. Аббасом договоров, апеллируя к тому, что признанный срок полномочий М. Аббаса закончился;

• «модель статус-кво»: сложившаяся ситуация слишком неопределенна, чтобы предпринимать какие-либо решительные шаги на палестинском направлении, а потому единственное, что Израиль может, – это поддерживать статус-кво, существующий на сегодняшний день;

• переговоры с ХАМАСом – не только об освобождении захваченного в плен в июне 2006 года Гилада Шалита, с одной стороны, и тысячи боевиков исламистов, с другой (переговоры об этом и так ведутся), но и по другим вопросам, обсуждение которых чрезвычайно важно как для израильтян, так и для палестинских арабов;

• «иорданская опция»: сделать ставку не на Махмуда Аббаса, а на короля Иордании Абдаллу II, с которым вести переговоры о возвращении Западного берега под иорданский суверенитет; вопрос о Газе аналогично решать с Египтом.

Среди вышеперечисленных путей, которые может избрать кабинет Б. Нетаньяху, наибольший интерес представляют два: сохранение существующего статус-кво или же начало переговоров с Иорданией. Если переговоры с Иорданией заслуживают особого внимания как наиболее перспективная, хотя и смелая, опция, то сохранение статус-кво заслуживает такого внимания как возможность, имеющая наибольшие шансы быть реализованной на практике. Между тем остальные опции также заслуживают рассмотрения и не могут быть сброшены со счетов.

«Модель Барака – Шарона» исходит из того предположения, что у Израиля с палестинской стороны нет партнера по переговорам – партнера, который хотел бы достичь какого-либо соглашения с Израилем и мог бы реализовывать его на практике. В течение очень долгого времени одной из основных парадигм израильской политики на палестинском направлении была парадигма «мир в обмен на территории», впервые предложенная в 1970 году в плане госсекретаря США У. Роджерса. Согласно этой концепции, постепенные территориальные уступки и компромиссы, на которые Израиль готов пойти, должны в итоге привести к заключению мирных соглашений. Предпосылка применения этой модели на палестинском направлении состояла в том, что у Израиля есть партнер по переговорам, то есть тот лидер, с которым возможно вести переговоры и который в этих переговорах заинтересован. Процесс Осло (1993–2000), Соглашение Бейлина – Абу Мазена, «Декларация принципов» А. Аялона и С. Нуссейбы, «Женевская инициатива» – все эти попытки мирного урегулирования были предприняты, именно исходя из предпосылки о существовании с палестинской стороны лидера, готового к обсуждению и решению проблем[105]. На саммите же в Кемп-Дэвиде стратегия «мир в обмен на территории» была поставлена под сомнение. Идея о том, что у Израиля нет партнера по переговорам, восходит именно к саммитам в Кемп-Дэвиде в 2000 и в Табе в 2001 году, где палестинскому лидеру Я. Арафату были предложены максимальные уступки, на которые какое-либо израильское правительство соглашалось когда-либо пойти, включая раздел Иерусалима. В ответ же Израиль получил отказ – из чего и родилось представление об отсутствии с палестинской стороны партнера по переговорам и, в общем, логично вытекающий из него вывод решать проблемы в одностороннем порядке, без согласований с палестинской стороной.

Первым израильским политиком, начавшим реализовывать, хотя и не на палестинском направлении, эту модель на практике стал Эхуд Барак, осуществивший в мае 2000 года односторонний вывод войск из Южного Ливана без достижения соглашения с правительством Ливана. Впоследствии в иной форме ее продолжал реализовывать Ариэль Шарон, занявший пост премьера в 2001 году (т. н. «программа размежевания» от Газы и Северной Самарии). Фактически данная модель предусматривает прекращение любых переговоров с палестинскими лидерами до тех пор, пока не появится руководитель, готовый на серьезное урегулирование и способный при этом подавить активность антиизраильских террористических организаций. Министр иностранных дел Израиля А. Либерман, по-видимому, занимает наиболее последовательную позицию в отношении палестинского направления внешней политики. Он не только считает, как уже упоминалось выше, что «переговоры с ПНА зашли в тупик», но и полагает, что в случае возобновления переговоров никаких уступок палестинцам делаться не должно, так как «все уступки только увеличивают давление, но не могут разрешить конфликт», а уступки палестинцам «приводят только к войне»[106]. Позиция же премьер-министра по этому вопросу, как видно из его публичных выступлений, достаточно противоречива. В начале 2009 года Б. Нетаньяху твердо придерживался позиции, что «у Израиля сегодня нет партнера по переговорам», который бы «не просто признал наше право на существование, но и смог бы заставить свое население признать это», в марте же 2009 года он призвал палестинскую сторону к переговорам, обещая продолжить диалог с ПНА[107]. А в интервью американской газете «The Washington Post», которое он дал 28 февраля 2009 года, Б. Нетаньяху заявил, что «в Израиле и в мире существует консенсус относительно того, что палестинцы сами должны управлять своей жизнью», допуская тем самым возможность создания Государства Палестина[108].

В этой связи важно указать на значительные перемены к лучшему в сфере безопасности. В 2007 году солдатами ЦАХАЛа на Западном берегу были убиты 76 палестинцев, участвовавших в террористической деятельности, в 2008 году был убит 51 человек, в первой половине 2009 года эта цифра сократилась до 12 человек. ЦАХАЛ не только сократил число блокпостов на Западном берегу с 45 до 14, но и практически полностью прекратил проведение серьезных антитеррористических операций в этом регионе. Все это, тем не менее, не привело к возобновлению террора. На Западном берегу наблюдается ныне непривычная тишина и спокойствие. Это спокойствие – результат беспрецедентного сотрудничества ЦАХАЛа с военизированными структурами, подчиняющимися Палестинской национальной администрации. Координация между всеми звеньями палестинских сил безопасности, их беспрекословное подчинение властным структурам ПНА и тесное сотрудничество с командованием ЦАХАЛа – все это принесло плоды.

Как отмечает израильский публицист Ари Шавит, после смерти Я. Арафата и особенно после захвата ХАМАСом власти в секторе Газа страх перед религиозным экстремизмом привел к тому, что большинство живущих на Западном берегу палестинцев начали функционировать как секулярное прагматическое общество. Многие палестинцы перестали исповедовать идеологию жертв. Под руководством правительства Салама Файяда они взяли судьбу в свои руки и стали активна строить будущее своей страны[109].

Как отреагирует на это израильское правительство? Учитывая опыт первой каденции Б. Нетаньяху на посту премьер-министра, можно сделать вывод, что его предвыборные заявления и реальная политика зачастую противоречат друг другу. Хотя в рамках предвыборной кампании 1996 года он заявлял о необходимости продолжения мирных переговоров с ПНА для достижения постоянного мирного соглашения, Б. Нетаньяху впервые встретился с Я. Арафатом только через четыре месяца после своего избрания, и то лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Поэтому на основе даже недавних выступлений Б. Нетаньяху предсказать вектор его будущего отношения к руководству ПНА весьма и весьма сложно.

Рассматривая следующие две вероятные модели, на основе которых может строиться внешняя политика кабинета Б. Нетаньяху, необходимо уделить особое внимание главному партнеру по потенциальным переговорам – Махмуду Аббасу. После смерти председателя ООП Ясира Арафата, в январе 2005 года в ПНА были проведены выборы, на которых Махмуд Аббас победил (ХАМАС эти выборы бойкотировал). Согласно палестинскому законодательству, каденция М. Аббаса составляет четыре года и, следовательно, закончилась 9 января 2009 года, однако еще 23 ноября 2008 года Исполком ООП своим постановлением продлил срок его полномочий еще на год. Эти, с позволения сказать, «выборы» никак не добавили М. Аббасу легитимности, ибо Исполком ООП абсолютно неправомочен принимать подобные кадровые решения. Дело не только в самой процедуре безальтернативных выборов, в ходе которых М. Аббаса поддержали 119 из 120 членов Центрального совета ООП, а в том, что председателя ПНА и в 1996, и в 2004 годах избирало всё палестинское население Западного берега и Газы, и совершенно непонятно, почему вдруг решение вопроса о главе ПНА должна принимать никем не избираемая «зонтичная структура» палестинской диаспоры, коей является Центральный совет ООП. Совершенно непонятно, с кем именно Израилю придется вести дела в Газе после окончания боевых действий.

Такой шаг не предусмотрен палестинским законодательством, а потому какой бы лидер ни пришел на смену Абу Мазену, он сможет объявить все соглашения, подписанные председателем ПНА начиная с января 2009 года, не имеющими законной силы. Если следующим главой ПНА станет представитель исламистов, то развитие событий по такому сценарию представляется более чем вероятным. И это израильские руководители должны осознавать и принимать во внимание в том случае, если они решат продолжать переговоры с М. Аббасом.

Наиболее жесткую позицию по отношению к решениям конференции в Аннаполисе занимает А. Либерман, не считающий Израиль связанным какими-либо обязательствами по итогам этой конференции: «Есть только один документ, который накладывает на нас обязательства, и это не соглашение, подписанное в Аннаполисе. Оно не имеет юридической силы. Израильское правительство никогда не ратифицировало Аннаполисское соглашение. Ни кабинет, ни кнессет не ратифицировали его»[110]. Относительно же возможной политики по отношению к Абу Мазену и администрации ФАТХа на Западном берегу в правительстве Израиля, видимо, единого мнения нет. Об этом свидетельствуют противоречивые заявления израильских политиков, сделанные с разницей лишь в несколько дней. Так, Б. Нетаньяху 25 марта 2009 года на встрече с израильскими и зарубежными бизнесменами заверил, что новое израильское правительство «станет [палестинцам] добрым партнером в мирном процессе», а также пообещал «продолжить переговоры с ПНА в обмен на мир»[111]. Практически вслед за этим свою позицию озвучил бывший начальник Генерального штаба, сейчас занимающий пост министра по стратегическим угрозам. Моше Яалон полностью исключил возможность возрождения мирного процесса, аргументировав это тем, что «джихадисты трактуют компромисс как слабость». Он привел в качестве примера реакцию на вывод еврейских поселений из Газы четыре года назад. «Ошибка при выходе из Газы заключалась в том, что мы, как западные люди, думали, что компромисс устраняет проблему – но он лишь усиливает ее. Какой сигнал вы подаете им сейчас, когда вы готовы разделить Иерусалим или отойти к границам 1967 года? В такого рода конфликтах способность настоять на своей позиции и быть определенным не менее важна, чем огневая мощь»[112].

Наконец, последняя рассматриваемая модель действий – это начало политического диалога с ХАМАСом. С одной стороны, необходимо помнить о том, что это движение руководствуется Хартией, прямо указывающей на то, что «единственным способом решить палестинскую проблему является джихад, а участие в переговорах с израильтянами есть предательство ислама». С другой стороны, именно движение ХАМАС реально контролирует сектор Газа и является той силой, игнорировать которую невозможно. Основываясь на историческом опыте, можно говорить о том, что и ООП, Хартия которой от 1968 года призывала к уничтожению Израиля, впоследствии стала партнером по переговорам, а Египет, принимавший участие в Хартумской конференции 1967 года, на которой были приняты «три “нет”» Израилю, стал первой страной, подписавшей с еврейским государством мирный договор. Между тем, даже если предположить, что политическая эволюция ХАМАСа возможна, на данном этапе он сам отказывается от диалога с Израилем.

Вместе с тем события последних лет – попытки, успешные и неуспешные, точечных ликвидаций высших руководителей движения[113] – а также самого недавнего времени – военная операция в Газе – показали, что ни одно из доступных силовых средств воздействия не было эффективным. Более того, нельзя сбрасывать со счетов выглядящий пока утопическим сценарий, согласно которому ХАМАС, движимый желанием сохранить свою власть в Газе, станет более уступчивым и согласится в итоге на переговоры с Израилем. В сущности, переговоры с ХАМАСом, пусть непрямые, при посредничестве Египта, уже идут, и с израильской стороны в них задействованы высокопоставленные должностные лица, отчитывающиеся непосредственно перед главой правительства.

При этом, рассматривая возможность и перспективность диалога с ХАМАСом, было бы интересно обратиться к опыту урегулирования положения на ливанской границе и к опыту переговоров с «Хезболлой». Обе эти группировки во многом схожи: обе используют в своей борьбе террористические методы, обе исламистские по своей идеологии, плацдармы обеих находятся в непосредственной географической близости от Израиля. Вторая ливанская война, начавшаяся 12 июля 2006 года, завершилась в августе того же года резолюцией Совета Безопасности ООН № 1701, и с этого времени на северной границе Израиля поддерживается относительное спокойствие, без каких-либо крупных инцидентов. Более того, в июле 2008 года правительство Э. Ольмерта пошло на сделку с «Хезболлой» по обмену тел двух погибших израильских солдат, Эхуда Гольдвассера и Эльдада Регева, на девятерых арабских террористов, содержавшихся в израильских тюрьмах[114]. Этот обмен состоялся, хотя вплоть до последнего момента было неясно, вернутся ли солдаты живыми или же они погибли. Помимо этого, в январе 2004 года Израиль и «Хезболла» совершили еще одну сделку, осуществленную при посредничестве Германии. Обратно в Израиль был передан похищенный 15 октября 2000 года полковник Эльханан Тененбаум, а также тела трех погибших израильских солдат, в ответ на что из израильских тюрем были освобождены 425 палестинских и ливанских заключенных. Таким образом, с одной стороны, на ливано-израильской границе уже практически три года поддерживается относительное, пусть и напряженное, спокойствие; с другой стороны, как показывает опыт контактов с «Хезболлой», ведение переговоров и осуществление сделок возможно даже с исламистскими и террористическими организациями.

Хотя резолюция Совета Безопасности ООН № 1860, принятая 9 января 2009 года и требовавшая немедленного прекращения огня в секторе Газа, и не возымела того действия, как резолюция № 1701, это не означает, что переговоры с ХАМАСом в принципе невозможны. Более того, переговоры об освобождении похищенного израильского солдата Г. Шалита уже идут, при активном посредничестве главы египетских спецслужб Омара Сулеймана. Так, один из последних раундов, на котором Израиль представлял Офер Декель, состоялся в середине марта 2009 года в Каире. В переговорах с ХАМАСом принимали участие глава Общей службы безопасности Израиля Ю. Дискин и глава политического отдела Министерства обороны Амос Гилад. Требование заместителя главы политического отдела ХАМАСа Мусы Абу Марзука об освобождении в обмен на Г. Шалита тысячи палестинских заключенных было отвергнуто правительством Э. Ольмерта, которое отказалось выпустить тех, кто напрямую причастен к гибели израильских граждан в терактах последних лет[115]. Кроме того, Израиль настаивал, чтобы некоторые из тех, кого предполагалось освободить, были высланы за границу, а не возвращались бы на территорию Западного берега или Газы[116]. Таким образом, хотя на сегодняшний день достичь соглашения не удалось, Израиль и ХАМАС продолжают вести сложный диалог при посредничестве властей Египта.

Кроме того, в отношениях ХАМАСа и Израиля был период, когда обе стороны приняли на себя обязательство перемирия сроком на полгода. Соглашение о перемирии было достигнуто при египетском посредничестве 19 июня 2008 года и соблюдалось вплоть до ноября, когда израильские войска разрушили подземный туннель в секторе Газа, на что ХАМАС ответил запусками ракет, после чего ситуация полностью вышла из-под контроля. Однако даже принимая во внимание тот факт, что с точки зрения исламистов данное перемирие представляло собой «тахдия» (арабский термин, обозначающий временное прекращение огня), а не «худна» (перемирие, предполагающее признание за противником права на существование), в целом спокойствие соблюдалось. Кроме того, при заключении перемирия ХАМАС дал четко понять, что выступит против любой палестинской группировки, которая попытается нарушить достигнутое соглашение. Имеет смысл напомнить, что ровно ради этого – обеспечения безопасности и борьбы с боевиками, проводящими антиизраильские акции, – правительство И. Рабина – Ш. Переса и начало процесс создания ПНА во главе с имевшим большой стаж террористической деятельности Я. Арафатом. Может быть, таким витиеватым путем ХАМАС и пройдет свой путь в Осло?![117]

Еще одной темой, по которой в Каире ведутся переговоры между Израилем и ХАМАСом, является вопрос открытия контрольно-пропускных пунктов и доставки в сектор Газа товаров и грузов. Как заявлял Салах Бардуиль, представитель движения на переговорах в Каире, у ХАМАСа в целом «нет возражений против перемирия в обмен на прекращение блокады сектора Газа и открытие КПП. Мы не возражаем также против обсуждения вопроса Гилада Шалита в тандеме с переговорами о перемирии». Стремление обеспечить население сектора Газа минимальным набором товаров, предотвратив тем самым возможное недовольство или волнения, с некой долей вероятности может стать фактором, смягчающим позицию ХАМАСа. Параллельно исламисты вели переговоры также и с Египтом об открытии контрольно-пропускного пункта в Рафиахе для доставки в Газу необходимых грузов. В своих контактах с Израилем ХАМАС уделяет огромное внимание роли Египта. Так, по словам М. Абу Марзука, именно Египет должен играть ключевую роль в посредничестве между Израилем и ХАМАСом, предоставив гарантии выполнения соглашений, если таковые будут подписаны[118]. И хотя нынешний глава правительства Биньямин Нетаньяху заявил в феврале 2009 года, что «ХАМАС и мирное урегулирование несовместимы», возможность того, что какой-то промежуточный компромисс на какой-то период времени будет найден, все же стоит иметь в виду.

Переговоры о возвращении Западного берега под контроль Иордании представляются куда более перспективными сразу по нескольким причинам. Во-первых, после раскола ПНА власть Махмуда Аббаса на Западном берегу, равно как и его правомочность подписывать какие-либо договоры с Израилем, может быть поставлена под сомнение. Во-вторых, сама власть Махмуда Аббаса на Западном берегу находится под постоянной угрозой со стороны движения ХАМАС, способного совершить военный переворот по образцу произошедшего в Газе в июне 2007 года. Подобное развитие событий напрямую затронет интересы не только Израиля, но и соседней Иордании, так как установление ХАМАСом власти на Западном берегу станет смертельной угрозой королю Абдалле II. В-третьих, принимая во внимание исторический опыт, необходимо отметить, что Иордания владела Западным берегом на протяжении почти двадцати лет (с 1948 по июнь 1967 года), успешно контролировала его, интегрировав в свою экономическую и политическую структуру, и официально отказалась от притязаний на эти территории лишь в июле 1988 года. Однако и после этого разнообразные связи Иордании с Западным берегом сохранились.

Таким образом, продвижение переговоров с Иорданией о возвращении под ее контроль Западного берега отвечает как израильским, так и иорданским интересам, а также основывается, что немаловажно, на историческом опыте. Между тем передача территорий сопряжена с определенного рода трудностями как с израильской, так и с иорданской стороны. Прежде всего, необходимо «заинтересовать» короля Абдаллу II принять в состав своего королевства эти территории с достаточно многочисленным палестинским населением, со всеми их проблемами и конфликтами. Своего рода бонусом, который будет критически важным в переговорах с иорданцами, может, по-видимому, стать Восточный Иерусалим. Можно с большой долей вероятности предположить, что для успеха реализации соглашения Израиль должен быть готов к разделу Иерусалима и возвращению части города под контроль Иордании. Вторая трудность состоит в том, что израильское общество, перед глазами которого находятся вывод войск из Южного Ливана и эвакуация еврейских поселений из сектора Газа, а также те последствия, к которым обе акции привели, может отрицательно воспринять идею о передаче Западного берега кому бы то ни было, в том числе Иордании. Данное опасение проистекает из того факта, что после вывода израильских войск из Южного Ливана, осуществленного Эхудом Бараком в одностороннем порядке в мае 2000 года, а также после вывода еврейских поселений из сектора Газа в августе 2005 года Ариэлем Шароном обе территории стали представлять для Израиля угрозу, став плацдармами антиизраильских акций «Хезболлы» и ХАМАСа. Третья трудность состоит в том, что мировая дипломатия, уже много лет вовлеченная в палестино-израильский конфликт, последовательно придерживается идеи создания палестинского государства – решения конференции в Аннаполисе тому яркое подтверждение. Ввиду этого израильское правительство должно будет вести активную деятельность в Вашингтоне, Москве и европейских столицах, дабы убедить дипломатов разных стран в бесперспективности этой парадигмы и в оправданности начала переговоров с Абдаллой II. Деятельность израильских дипломатов в ЕС, России и США в попытке заручиться их поддержкой приобретает тем большее значение, что Иордания наверняка потребует некоего международного признания присоединения ею Западного берега. В период с 1948 по 1967 год, когда Иордания владела Западным берегом и аннексировала его, лишь две страны в мире признали легитимность ее правления на этих территориях – Великобритания и Пакистан. Абдалла II не захочет возвращаться к ситуации «непризнанной аннексии», поэтому от международного сообщества потребуется признать легитимность иорданской власти на этих территориях.

Вероятно, именно передача контроля над Западным берегом Иордании, сколь бы трудным это ни казалось, могла бы стать в сложившейся ситуации наиболее разумным с точки зрения долгосрочных последствий решением. Все израильские руководители уделяли особое внимание отношениям с Иорданией, чему могут служить подтверждением частые неофициальные визиты премьер-министров Израиля в Амман. Первая публичная встреча короля Хусейна с израильским лидером И. Рабином состоялась 25 июля 1994 года. Однако еще до начала публичных переговоров израильско-иорданские отношения были весьма насыщенными: фактически каждый израильский лидер, а также высшее военные и гражданские чины встречались, зачастую по нескольку раз, с королем Хусейном. Так, в период с 1963 по 1994 год имело место более пятидесяти секретных встреч, первая из которых состоялась в сентябре 1963 года в Лондоне между королем Хусейном и д-ром Яаковом Герцогом. С тех пор и Г. Меир, и М. Даян, и Ш. Перес, и И. Рабин, и Б. Нетаньяху, и Э. Барак встречались с королем Иордании как на территории собственно Иордании, в Аммане, Акабе или Вади-Араба, так и в Израиле или Европе[119]. После заключения мирного соглашения израильско-иорданская дипломатия стала публичной, но частота встреч между первыми лицами государств остается весьма высокой. Нынешний премьер-министр Б. Нетаньяху, уже занимавший этот пост в 1996–1999 годах, также встречался с королем Иордании в мае 1997 года в Акабе; Э. Барак нанес визит в Амман в июле 1999 года; А. Шарон встречался с уже новым королем Абдаллой II в марте 2004 года, а Э. Ольмерт – в июне 2007 года в Шарм-аль-Шейхе[120]. Между тем переговоры с королем Абдаллой II, несмотря на разумность и перспективность этого шага, имеют не много шансов быть начатыми кабинетом Б. Нетаньяху. Хотя необходимо отметить, что сам нынешний премьер-министр публично высказывался за «решение палестинской проблемы на региональном уровне», а также за «помощь Иордании на Западном берегу». Более того, Б. Нетаньяху, еще возглавляя оппозицию в кнессете, высказывался предельно откровенно: по его мнению, «необходимо ввести на территорию Западного берега части иорданской армии» для наведения там порядка[121].

Контроль же над Газой, в той или иной форме, должен быть возвращен Египту. Израиль захватил Газу в первый раз в октябре – ноябре 1956 года и спустя четыре месяца вернул ее Египту. Все попытки решить проблему Газы как-то иначе, предпринятые за последние 42 года, после того, как она была занята Израилем во второй раз, к успеху не привели. Израиль в состоянии успешно договориться с любой арабской страной, и подписанные мирные соглашения выдерживают испытание временем, но прийти к консенсусу с палестинским движением сопротивления, по всей видимости, невозможно в принципе.

Скорее всего, новое израильское правительство изберет самый несложный путь – поддержание на Западном берегу существующего статус-кво. Сторонники этой точки зрения считают, что в сложившейся политической ситуации проведение любой активной политики крайне затруднительно, а потому Израиль, по их мнению, должен придерживаться оборонительной тактики «минимизации возможного вреда»: поддерживать Махмуда Аббаса, отдавая при этом себе отчет в том, что как общепризнанный лидер палестинцев он не состоялся, одновременно с этим стремясь не допустить захвата власти ХАМАСом на Западном берегу, что представляло бы собой развитие событий по самому худшему из возможных сценариев. Такова суть политики статус-кво, которую, по всей видимости, и станет проводить новый израильский кабинет.

Политика эта, разумеется, никуда не приведет, но сейчас уже в Израиле больше обеспокоены тем, чтобы «не стало хуже». О мирном урегулировании речь уже никто не ведет.

Процесса Осло как будто и не было.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.