Часть первая Великий, или Тихий

Часть первая

Великий, или Тихий

Наша земля раньше было большой страной, очень большой страной…

Поднялись волны, и страна сделалась маленькой.

Миф о сотворении острова Пасхи

Открытие Пацифики

В конце ноября 1520 года три уцелевших корабля флотилии Магеллана миновали узкий и опасный пролив и вышли в неведомые воды. Там, где-то на юго-западе, лежали острова Пряностей — цель экспедиции. Два месяца плыли суда Магеллана по безбрежным водам. Океан был удивительно тих и спокоен, и потому его назвали «Пасифико» — Мирный, или Тихий. Это название осталось за величайшим океаном и по сей день.

Наконец, 24 января 1521 года, была замечена первая суша — крохотный необитаемый островок; спустя 10 дней встретился еще один бесплодный остров. И лишь 6 марта, после трех месяцев и двадцати дней плавания по неведомым водам Тихого океана, мореплаватели, измученные голодом и жаждой, впервые увидели обитаемую землю — остров Гуам. Так европейцы открыли для себя неведомый, самобытный и удивительный мир Океании.

Испанские, голландские, английские, французские, русские фрегаты бороздили воды Великого океана, нанося на карту новые островные миры. Вслед за географическими открытиями началось изучение гигантского Тихого океана и его островов учеными различных специальностей: океанографами, ботаниками, зоологами, метеорологами, геологами, лингвистами, фольклористами, антропологами… Изучение, которое по-настоящему развернулось лишь в нашем веке, хотя «история вопроса» насчитывает более четырехсот лет.

Уже капитанов, открывавших островные миры Океании, первых ее исследователей, волновал вопрос: как, каким образом могли попасть на эти — порой отделенные тысячами километров водной глади острова и архипелаги — люди, их населяющие?

Еще в XVI столетии испанский мореплаватель Кирос пытался объяснить загадку заселения островов Океании, предположив, будто эти острова представляют собой остатки большого материка, некогда существовавшего на месте большей части Пацифики, а местные жители являются потомками населения этого континента. Этого взгляда придерживались и многие другие известные мореплаватели. Наиболее горячими защитниками гипотезы затонувшего материка — Пацифиды — были два исследователя Океании — знаменитый французский мореплаватель Дюмон-Дюрвиль и его соотечественник, собиратель океанийского фольклора Моренхут.

Первый приводил данные в пользу того, что некогда Америку и Азию соединял между собой большой массив суши. Вулканические острова Океании, вроде Гавайских, — это вершины горных цепей, некогда тянувшихся вдоль исчезнувшего ныне континента, заселенного многочисленным и культурным народом, последние представители которого, сильно деградировав, остались на океанических островах и островках. Моренхут же привлекал в пользу былого существования Пацифиды свидетельства фольклора, согласно которым в Тихом океане произошла колоссальная катастрофа, потопившая большую сушу и послужившая причиной гибели множества людей.

И Дюмон-Дюрвиль, и Моренхут опубликовали свои гипотезы в первой половине прошлого века. В те времена у океанографов, антропологов, геологов, фольклористов, этнографов было еще очень мало фактов — научное открытие Океании только-только начиналось. И по мере того как в обиход науки вводились новые данные, появлялись и новые гипотезы, связанные с Пацифидой.

В 1865 году сподвижник великого Дарвина, английский натуралист А. Уоллес опубликовал работу, посвященную происхождению населения Океании. Уоллес доказывал, что современные аборигены Австралии, папуасы Новой Гвинеи, темнокожие меланезийцы и светлокожие полинезийцы — все они являются потомками единой «океанийской расы», населявшей огромный Тихоокеанский континент, ныне затонувший. Мнение Уоллеса разделял и другой выдающийся ученый-эволюционист XIX века — Томас Гексли.

Взгляды биологов и антропологов перекликались с некоторыми теориями геологов. Только последние относили время гибели материка в Тихом океане к более давним временам, когда человечества еще не было. Французский геолог Э. Ог считал, что в центральной части Пацифики находился обширный материк, который начал гибнуть в мезозойскую эру, то есть примерно 100–200 миллионов лет назад. С ним был согласен и немецкий геолог X. Халлир, а русский геолог Лукашевич в 1911 году даже составил целую серию карт Пацифиды, где были показаны все ее изменения, вплоть до окончательного исчезновения в водах Великого океана. А в начале двадцатых годов, почти одновременно — в 1923 и 1924 годах, в свет выходят две книги, посвященные Пацифиде. Причем авторы этих книг, жившие в разных странах и занимавшиеся совершенно разными областями науки, вероятно, даже и не подозревали о существовании друг друга. Этими авторами были: русский ученый М. А. Мензбир, основоположник зоогеографии, и английский этнограф Макмиллан Браун, посвятивший свою жизнь изучению многочисленных племен и народов Тихого океана. Книги назывались почти одинаково: «Тайна Тихого океана» у Брауна и «Тайны Великого океана» у Мензбира.

Мензбир писал: «Объективные данные науки говорят нам, что Великий океан не столь древен, как это можно думать. В своей тропической части он, по-видимому, образовался не ранее миоцена. Но и позднее, гораздо позднее, когда не только произошел человек, но достиг известной степени культуры, на лоне его вод поднимались многочисленные острова — одни большие, другие меньших размеров».

Мензбир приводил ряд фактов, свидетельствующих, хотя и косвенно, о былом существовании суши в Тихом океане: это были факты геологии, этнографии, океанографии. Но, пожалуй, наиболее убедительными и поразительными были данные зоогеографии, занимающейся «картографированием» расселения обитателей животного мира по нашей планете и определением маршрутов этого расселения.

Еще в 1764 году в реках Новой Зеландии обнаружили рыбу галаксис. Рыба эта обитает в пресных водах материков и островов южного полушария, между 30 и 60° южной широты. Именно в пресных, ибо соленой воды галаксис не переносит. Каким же образом мог он попасть в водоемы Новой Зеландии, отделенной сотнями и тысячами километров от материков? И на некоторые другие острова Тихого океана? Так как морской путь галаксису категорически противопоказан, остается один путь — по пресноводным же рекам, которые протекали некогда в затонувшей Пацифиде.

На островах Галапагос и на островах Фиджи сохранились огромные ящерицы, игуаны, когда-то обитавшие на материках. Пловцы они никудышные и вряд ли сумели бы преодолеть океанские просторы. Не означает ли это, что когда-то острова соединялись с сушею через сухопутные мосты? Точно так же многие другие обитатели тихоокеанских островов, будь то жуки или моллюски, амфибии или муравьи, бабочки или десятиногие раки, не могли бы добраться до них «вплавь», пересечь сотни, а порой и тысячи километров морской пучины. И то же самое можно сказать о совсем никудышных пловцах — змеях, которые живут на многих островах Тихого океана.

Что же тогда и говорить о таких «пловцах», как растения? А между тем на островах Океании можно встретить порой сосуществование специфически океанийской, североамериканской, восточноамериканской, южноамериканской, австралийской, индонезийской и даже антарктической флоры!

Данные ботаники и зоологии весьма убедительно говорили о существовании материка или больших «мостов» суши в Пацифике. По мнению Мензбира, данные наук гуманитарных, изучающих человека, свидетельствуют, что опускания суши происходили на памяти человека, причем не первобытного, а достигшего «известной степени культуры». Английский этнограф-океанист Макмиллан Браун посвятил доказательству этого почти все страницы своей объемистой монографии, причем главный упор в ней делался на свидетельства загадочной культуры маленького острова Пасхи, погибшей до того, как ее смогли изучить и описать ученые.

Таинственный остров Пасхи

Уже первых европейцев, посетивших остров Пасхи в начале XVIII века, поразили огромные идолы, что «были высечены из камня в виде людей с длинными ушами и короной на голове», которые притом изготовлены «весьма искусно, чему мы немало дивились». Адмирал Роггевен записал в своем судовом журнале: «Эти каменные статуи сначала привели нас в изумление, ибо мы не могли понять, как люди, у которых не было ни тяжелых, толстых бревен, чтобы сделать орудия, ни достаточно прочных канатов, смогли воздвигнуть статуи, обладающие высотой по крайней мере в тридцать футов и соответствующей тому шириной».

Правда, Роггевен и его спутники решили потом, что статуи сделаны из глины, а куски камня являются только лишь их «каменным панцирем» — ибо им легко удалось вынуть из колоссальной фигуры кусок камня. Однако эта легкость свидетельствовала лишь о древности гиганта. Уже следующая экспедиция — испанского капитана Гонсалеса в 1770 году — воочию убедилась, что огромные статуи сделаны из тяжелого и твердого камня.

Более того: когда капитан Гонсалес торжественно объявил остров владением испанской короны (а как же иначе!) и предложил местным вождям засвидетельствовать эту акцию — к его великому удивлению, полуголые вожди маленького островка поставили под документом не отпечатки пальцев, а настоящие подписи и выполнены они были не латинскими или какими-либо иными известными знаками письма, а странными рисуночными значками, изображавшими птиц и неизвестные европейцам существа или предметы. Это означало, что на острове Пасхи существует не только монументальное искусство, но и самобытная письменность!

Статуи стояли на каменных платформах (местные жители называли их «аху»), которые по своим размерам и труду, затраченному на их строительство, не уступали порой гигантам-статуям: их длина достигала 60 метров, а высота — 3 метров. Обычно на аху воздвигалось несколько статуй… Но буквально на глазах мореходов, посещавших остров Пасхи в конце XVIII — начале XIX века, статуи одна за другой низвергались со своих постаментов, и примерно к середине XIX века на аху не осталось ни одной статуи — все они были повержены, а частью и разбиты. Правда, стоящие статуи остались в другом месте острова, не на побережье, а в каменоломнях кратера вулкана, откуда статуи и начинали свой путь к берегам океана.

«Стоя на склоне горы, они смотрят с непостижимым спокойствием на море и землю, и тут сразу чувствуешь, как их контуры начинают вас увлекать, несмотря на свою упрощенность. И чем больше предаешься такому созерцанию, тем сильнее становится это ощущение, неизменное ощущение спокойного благородства, очарования и тайны. Вся картина действует особенно интенсивно на закате, когда огромные черные силуэты памятников, озаренные гаснущими лучами, постепенно вырисовываются на великолепном, переливчатом фоне западного горизонта», — свидетельствует очевидец.

А вот слова другого очевидца, знаменитого норвежского исследователя и путешественника Тура Хейердала: «Как захватывающее зрелище, предстали перед нами каменные истуканы во весь свой гигантский рост и показались нам совсем иными в сравнении с теми, как будто обрубленными по шею, какими видели мы их в энциклопедии и географических справочниках… Весь горный массив изорван на куски, вулкан кто-то изрезал с такой жадностью, словно это был кулич, а между тем стальной топор, когда вы ударяете им по породе, только высекает искры. Вырублены десятки тысяч кубометров горной породы, перенесены десятки тысяч тонн камня. И посреди зияющей пасти гор лежит свыше ста пятидесяти гигантских каменных людей, законченных и незаконченных, на всех стадиях работы… Вся гора представляет собой массу тел и голов».

Кроме 150 статуй в каменоломне, в различных частях острова обнаружено еще около 500 каменных идолов. Размеры некоторых из них поражают воображение, если учесть, что они изготовлялись примитивными орудиями из камня. Самая большая из статуй — самая большая не только на острове Пасхи, но и во всей Океании — достигает 20 метров 90 сантиметров; голова гиганта — 11 метров, а нос имеет длину, равную 4 метрам!

И что еще более удивительно, строителям статуй было недостаточно того, чтобы высечь идола из твердого и неподатливого камня, доставить его к берегу океана и водрузить на платформу — аху, постройка которой также требовала титанических усилий. Вслед за этим на голову гиганта надевалась своеобразная «шляпа», огромный каменный цилиндр, именуемый островитянами «пукао». Причем пукао высекались в другой каменоломне, в кратере маленького вулкана Пуна-Пау, расположенного в центре острова, ибо только там имеются залежи красного туфа, из которого и изготовлялись украшения статуй, — все «шляпы», очевидно, должны были быть непременно красного цвета.

«Шляпы» хорошо пригнаны к головам их «хозяев». На одну из статуй была водружена «шляпа» 2,7 метра в диаметре при высоте 2 метра. А в самой «шляпной мастерской», в каменоломне, есть пукао диаметром свыше 3 метров, высотой 2,5 метра и весом… 30 тонн!

С трудом можно представить, как удалось островитянам, не имевшим ни подъемных кранов, ни тяглового скота, ни орудий из железа или бронзы, выполнить то, что посчастливилось увидеть первооткрывателям острова Пасхи. А ведь каменные гиганты, стоящие на платформах-аху и увенчанные многотонными «шляпами», — это пусть и главная, но далеко не единственная достопримечательность — и вместе с тем загадка — маленького клочка земли в Великом океане.

Потребность в фиксации речи, в системе записей и учете возникает лишь в цивилизованных обществах: первобытные племена обходятся «языком рисунков», пиктографией. На острове Пасхи существовало письмо. Причем письмо своеобразное, не похожее ни на одну из письменностей мира, — все попытки найти убедительные черты сходства с ними письма острова Пасхи, так называемого кохау ронго-ронго («говорящее дерево»), оказались неубедительными. А ведь с какими только разнообразнейшими письменностями не сопоставляли крохотные рисуночные значки кохау ронго-ронго, вырезанные зубом акулы на деревянных дощечках! С египетскими иероглифами и знаками письмен из пещер Цейлона, письменами Двуречья и индейцев Центральной Америки, Южного Китая и Южной Америки, Индии и Мексики…

Зато многие значки кохау ронго-ронго имеют поразительное сходство с изображениями, которыми испещрены скалы и пещеры острова. Тут рисунки насекомых и рыб, моллюсков и птиц, а главное — изображение таинственной фигуры человека-птицы, существа с большой клювастой головой птицы, с человеческим телом и вытянутыми когтистыми лапами.

Легенды островитян говорят, что в прежние времена, до того как жители острова Пасхи были обращены в христианство, здесь существовал удивительный обряд выбора тангата-ману, то есть человека-птицы, обряд, сочетавший в себе черты религиозного культа и спортивного соревнования. Победитель соревнования-обряда становился — сроком ровно на год — владыкой острова, и его почитали как воплощение божества. Человека-птицу изображают и великолепные скульптуры из твердого дерева, которые мастерски вырезали островитяне — наряду с другими изображениями фантастических существ, а также рыб, птиц и людей.

Многотонные гиганты из камня… Грандиозные платформы-аху… Своеобразное письмо кохау ронго-ронго, непохожее на иероглифы других письмен древности… Наскальные изображения, густою сетью покрывшие камни… Удивительный «религиозно-спортивный» обряд, не встречающийся более нигде… Великолепная деревянная скульптура… Не слишком ли это много для маленького острова, затерянного в океане? Быть может, в прежние времена рядом с островом Пасхи были и другие земли? Да и сам он — только жалкий остаток некогда большой и многолюдной суши?

Уже знаменитый мореплаватель Джемс Кук предполагал, что остров Пасхи постигла какая-то крупная катастрофа. Дюмон-Дюрвиль и Моренхут были убеждены, что население острова Пасхи, как и многих других островов Океании, — это лишь последние остатки некогда могущественного периода, деградировавшие жители Пацифиды. С этой гипотезой соглашались многие исследователи. Макмиллан Браун попытался собрать воедино все «гуманитарные» аргументы в пользу былого существования Пацифиды и ее трагической гибели, произошедшей на памяти людей.

«Если бы Лондон затонул и над водой торчала только верхушка Вестминстерского собора…» — так начинал свою книгу Браун, Далее он приводил загадочные факты, связанные с историей открытия острова Пасхи европейскими мореходами.

Недалеко от побережья Чили есть знаменитый «остров Робинзонов» — Хуан-Фернандес. Назван он так в честь испанского мореплавателя Хуана Фернандеса, открывшего его в 1572 году. Шесть лет спустя его корабль вновь бороздил воды юго-восточной части Великого океана. Внезапная буря загнала корабль далеко на юг. И неожиданно Хуан Фернандес открыл страну, досель никому неизвестную. Правда, испанский мореход не решился высадиться на берег — он лишь констатировал, что земля эта орошается огромными реками и населена «людьми, такими белыми и так хорошо одетыми и во всем так отличными от жителей Чили и Перу». Отсюда Хуан Фернандес сделал вывод, что это и есть та самая Неведомая Южная Земля, которую безуспешно пытались открыть до него!

Обрадованный капитан поспешил вернуться в Чили, «чтобы должным образом подготовиться» к следующей экспедиции. Он тщательно скрывал от посторонних глаз как свое неожиданное открытие, так и подготовку большой экспедиции на открытый им в Тихом океане материк (или огромный остров). Но смерть настигла знаменитого морехода прежде, чем он успел осуществить свой план. Экспедиция не состоялась, замысел ее погиб вместе с автором, и лишь спустя много лет историкам удалось узнать об удивительном открытии Хуана Фернандеса.

Прошло более ста лет. В 1687 году в восточной части Тихого океана появился корабль английского пирата Эдуарда Дэвиса. Судно называлось «Удовольствие холостяка». Достигнув островов Галапагос, расположенных на экваторе, Дэвис круто повернул на юг и, пройдя около 4000 километров, увидел — в 500 морских милях от чилийского берега, под 27°20? южной широты, — низкий песчаный берег. К западу от него, в нескольких десятках миль, виднелась высокая и длинная полоса суши. Но британскому «джентльмену удачи» недосуг было заниматься исследованиями, и «Удовольствие холостяка» проследовало мимо неведомых земель, так и не пристав к ним.

6 апреля 1722 года эскадра голландского адмирала Роггевена открыла в районе, где побывал Дэвис, скалистый маленький остров и нарекла его «островом Пасхи». Никакой земли вокруг него не было, за исключением трех крохотных островков возле юго-западной оконечности и одного — возле восточного берега.

Итак, констатировал Браун, в конца XVI века Хуан Фернандес видел большую землю, многолюдную и обильную; в 1687 году капитан Дэвис видел «низкий песчаный берег» и «высокую и длинную сушу» к западу от него. А в 1722 году адмирал Роггевен обнаруживает в этом же районе один-единственный клочок суши — остров Пасхи (ведь крохотные островки никак не могут идти в счет!). Разве это не означает, что катастрофа, постигшая остров Пасхи, вернее, Пацифиду, произошла именно в этот отрезок времени? Пусть сообщение Фернандеса звучит слишком фантастически — но ведь Дэвис действительно увидел «большую землю», и не только он, а и весь экипаж судна «Удовольствие холостяка»!

Следы произошедшей катастрофы можно видеть и на самом острове Пасхи. В каменоломне, расположенной в кратере вулкана Рано-Рараку («рано» означает «вулкан»; «рараку», или «раку-раку», — «скрести»), до сих пор лежат незаконченные статуи-гиганты. Здесь же находятся и брошенные орудия труда — примитивные долота и скребки, с помощью которых строители высекали монументы. Остров Пасхи невелик, а рабочих для изготовления такого количества каменных колоссов требовалось, по мнению Брауна, примерно столько же, сколько при постройке египетских пирамид, — многие тысячи. А ведь эти тысячи нужно еще и кормить; где же могли жить эти строители и их кормильцы, как не на обширной суше? И столь грандиозные строительные работы, безусловно, могли быть проведены лишь при том условии, что в стране существовала сильная централизованная власть.

Легенда о заселении острова Пасхи говорит, что когда на остров прибыли первые поселенцы, посланные вождем Хоту Матуа, они застали там каких-то людей. Один из этих людей рассказал пришельцам, что остров Пасхи был когда-то большой страной, разрушенной великаном по имени Уоке. С тех пор он называется «Те-Пито-о-те-Хенуа» — «Пуп Земли».

Никто не знает содержания дощечек кохау ронго-ронго. Однако еще в прошлом веке этнографам удалось записать несколько легенд, которые, как утверждали островитяне, были запечатлены на «говорящих дощечках». И вот что говорится в одной из этих легенд.

Когда остров был впервые создан, он был пересечен дорогами. Строил эти дороги Хеке (это значит «Осьминог»). Он сидел на почетном месте, в центре, откуда в разных направлениях шли дороги. Те дороги напоминали паутину паука, окрашенного в серое и черное. И никто не мог установить, где начало, а где конец этих дорог.

На острове Пасхи есть мощеные дороги. Они подходят к самому берегу океана — и обрываются. Дороги, которые ведут… в никуда! Или, может быть, они продолжаются и дальше, уходят в глубину, где исчезла существовавшая когда-то суша?

Браун предполагал, что остров Пасхи был гигантским «мавзолеем». В честь королей и вождей затонувшей страны сооружались здесь их гигантские портреты-статуи. По этим скульптурным портретам можно судить и о внешнем облике исчезнувших жителей Пацифиды: это были люди с властно выпяченным вперед подбородком, прямым надменным ртом, глубоко запавшими глазами и растянутыми мочками ушей.

Миссионер Эйро сообщал, что островитяне пользовались письменностью «по обычаю» и «не ища в нем смысла». Разве это не свидетельствует в пользу того, что письменность кохау ронго-ронго, так же как и каменные гиганты, является одним из остатков культуры затонувшего материка?

Загадочные рисунки человека-птицы на скалах изображают «птицечеловека», удивительный обряд выборов которого ежегодно происходил на острове Пасхи до гибели древней культуры и обращения его жителей в христианство. Не является ли этот обряд, на других островах Океании (да и нигде в остальном мире) не встречающийся, наследием верований жителей Пацифиды? А вся старая культура острова Пасхи — последними остатками погибшей цивилизации?

Остатки Пацифиды!

Последними, но не единственными… Английский профессор попытался разыскать остатки затонувшей культуры Пацифиды и на других островах Океании. Каменные статуи, близкие по стилю к гигантам острова Пасхи (правда, не такие величественные), были обнаружены на Гавайях, на крохотном острове Питкерн, на Маркизских островах.

К северу от экватора, среди безбрежных вод Великого океана, затерялись несколько маленьких островов. Первые европейцы, посетившие их в конце XVIII столетия, не нашли там ничего, кроме скудной растительности. Казалось, никто и никогда не жил на этих жалких клочках суши. Но так только казалось.

На островах росла кокосовая пальма — а попасть сюда она могла только с помощью людей. Были найдены и другие, более явные следы пребывания человека. На острове Рождества есть прямоугольные платформы из плит коралла. А на другом острове этой же экваториальной группы — Мальдене — кроме платформ, имеется полуразрушенный храм. И формой этот храм, судя по зарисовке, напоминает древние пирамиды жителей Южной Америки.

Кто создал платформы и храм, если в радиусе сотен километров простирается океан? Каким образом могли неизвестные строители сооружать свои постройки, если на Экваториальных островах нет даже пресной воды? Не являются ли древние руины только остатками загадочной культуры, затонувшей в волнах Великого океана вместе с плодородными землями, кормившими тысячи строителей? Быть может, остров Мальден, как и остров Пасхи, был только святилищем, местом, куда приезжало на празднества население великого государства, ныне покоящегося под волнами Тихого океана?

Центр этой исчезнувшей цивилизации, по мысли Брауна, находился далеко на западе, в районе острова Понапе. На этом крохотном островке еще в прошлом веке были обнаружены циклопические руины. Базальтовые стены сооружений достигали 6 метров в толщину. Плиты весом до 25 тонн были подняты на высоту почти 20 метров! Выполнить такую колоссальную работу можно было лишь усилиями многих тысяч организованных рабочих. Значит, государство, способное воздвигнуть подобные гигантские постройки, должны населять сотни тысяч жителей… в то время, как в радиусе 2000 километров живет всего-навсего 50 тысяч человек на островах и островках, отделенных друг от друга сотнями миль. И к тому же среди них не нашлось бы и 2000 человек, способных выполнять тяжелый труд строителя.

В той же западной части Океании, на острове Тиниан, сохранились остатки монументальных сооружений: своеобразная аллея из двух рядов каменных колонн высотой 4 метра. Чем служили эти колонны: украшением или несущей опорой домов? И какой народ воздвиг эти огромные дома? Ведь современные жители Тиниана живут в маленьких тростниковых или деревянных хижинах.

Макмиллан Браун приводил и другие археологические, этнографические, антропологические факты, которые косвенно свидетельствовали о существовании в Тихом океане больших массивов суши или отдельных островов и архипелагов, ныне затонувших. Но он прекрасно понимал, что все эти доказательства — лишь «косвенные улики» и они останутся таковыми, пока не будут подкреплены фактами других наук, наук естественных — геологии, зоогеографии, океанографии.

В своей книге «Тайны Тихого океана» английский этнограф ссылался на некоторые данные естественных наук, например на тот факт, что вся западная окраина Тихого океана и омываемые ею берега Азии — очень неспокойный участок нашей планеты. То и дело здесь возникают сильнейшие землетрясения (более 100 в год — на Филиппинах, около 500 — в Японии). Не меньшей сейсмической активностью обладает и восточная часть Пацифики, особенно у побережья Америки (в Гватемале и Мексике происходит около 100 землетрясений в год, а у берегов Чили — более 1000!). А это означает, что земная кора здесь неустойчива.

Правда, во времена Брауна и Мензбира строение дна Тихого океана было почти совершенно неизвестно. В середине двадцатых годов нашего века ученые могли оперировать лишь косвенными данными. И океанист-этнограф Макмиллан Браун, и зоогеограф Мензбир приходили, на основании данных своих наук, к общему выводу: в Тихом океане существовала суша — и гибель ее случилась уже на памяти человечества.

Слово теперь было за морской геологией: только она одна могла придать гипотезам и косвенным свидетельствам силу доказательств. В начале тридцатых годов в районе острова Пасхи и к северо-востоку от него были проведены океанографические исследования. Итогом их было открытие обширного подводного плато, получившего название «плато Альбатрос». Изучая горные породы, поднятые со дна, руководитель работ американский геолог Чабб сделал вывод, что здесь когда-то была суша, соединявшая Южную Америку с Австралией и, быть может, с Азией. Но тот же Чабб сделал неутешительный для сторонников «обитаемой Пацифиды» вывод — погружение суши здесь происходило очень давно. В течение последних тысячелетий остров Пасхи «не понизился ни на ярд», и, вопреки Брауну, «в то время, когда воздвигались монументы, береговая линия была устойчива так же, как и в наши дни».

Спор о Пацифиде нельзя считать завершенным и по сей день, хотя строение подводной страны Пацифики известно ученым гораздо лучше, чем в прошлом веке или в начале нынешнего. Многие океанографы и геологи считают, что гигантская впадина Тихого океана существовала, в своих основных чертах, со времени образования земной коры. Однако и по сей день имеются сторонники и защитники «тихоокеанского материка», Пацифиды. К ним относятся советский геоморфолог Д. Г. Панов, болгарский геолог Михалович, советский зоогеограф Г. У. Линдберг и ряд других зарубежных и отечественных ученых. На острове Пасхи современные исследования обнаружили породы, имеющие материковое происхождение (риолиты). И, что не менее важно, небольшой мощности континентальную кору. «Это указание говорит в пользу предположения о существовании большой площади материка в восточной части Тихого океана, если связывать структуры о. Пасхи со структурами материкового типа в пределах плато Альбатрос», — пишет доктор географических наук Д. Г. Панов в книге «Происхождение материков и океанов».

По мнению сторонников Пацифиды, миллионы лет назад эта суша занимала огромное пространство, создавая непрерывный мост между Австралией и Америкой. Затем началось опускание участков суши, и огромный тихоокеанский континент стал дробиться на отдельные острова-материки: Австралию, Меланезиду, включавшую в себя острова Меланезии, Западную Пацифиду, объединявшую в одно целое тысячи мелких островов и островков Микронезии, Гавайиду, простиравшуюся когда-то от Японии до Калифорнии, а ныне сохранившуюся лишь в виде Гавайских островов, и, наконец, Восточную Пацифиду, или просто Пацифиду, остатком которой и является остров Пасхи (так, профессор Д. Г. Панов полагает, что в районе острова Пасхи мог существовать участок суши и отсюда эта суша и протягивалась далеко в центральную часть океана).

Когда это было?

Конечно, великий мост между Америкой и Австралией начал дробиться очень давно. Опускание суши продолжалось миллионы лет, ведь и поныне берег Юго-Восточной Азии сантиметр за сантиметром погружается в Тихий океан — наступление моря продолжается. Восточная Пацифида откололась от остальной суши задолго до появления людей на Земле. Но когда стала опускаться в океан и сама Восточная Пацифида, когда остров Пасхи остался «один-одинешенек»?

Браун считал, что опускание последних остатков суши произошло совсем недавно: между плаванием Дэвиса и Роггевена. С точки зрения геологов, это, конечно, абсурд. Крупнейший советский геолог академик Владимир Афанасьевич Обручев предложил более правдоподобную датировку: он отнес опускание суши в районе острова Пасхи к концу ледникового периода, когда после таяния льдов происходило повышение уровня океанов (в том числе и Тихого) и низменные участки суши затоплялись.

Например, вполне возможно, предполагал Обручев, что вокруг гористой части острова Пасхи прежде существовала обширная низменность с густонаселенными городами и селениями. По окончании ледникового периода началось постепенное затопление морем этой низменной части острова. Население, вероятно, под внушением каких-нибудь жрецов или волхвов, начало спешно вытесывать из местного вулканического туфа статуи с угрожающими лицами и расставлять их по берегу в надежде, что они остановят наступление моря и прибрежные города и селения будут спасены. Однако таяние ледников еще не закончилось, уровень моря продолжал повышаться, и в конце концов низменности острова были затоплены. Население погибло или мало-помалу переселилось на другие острова Полинезии. И лишь спустя много лет на острове Пасхи появились новые жители, которые ничего не знали о прежней культуре.

На острове Пасхи, по мнению В. А. Обручева, уже около 10 тысяч лет назад существовала высокая культура. «В теплом экваториальном поясе Земли, — писал Обручев незадолго до своей смерти, — человечество уже в то время, когда обе околополярные области еще были покрыты снегами и ледниками (а человек выделывал каменные орудия, служившие ему для добычи пищи), достигло высокого культурного развития, строились красивые храмы для божеств, пирамиды в качестве гробниц для царей, а на острове Пасхи воздвигались каменные статуи».

Возможно, как предполагал академик В. Л. Обручев, гибель последних остатков Пацифиды действительно происходила во времена «человека разумного» и была вызвана повышением уровня океана в связи с таянием ледников. Но конец великого оледенения не имеет, по всей видимости, никакого отношения к загадкам острова Пасхи. Таяние ледников происходило 10–12 тысяч лет назад. А остров, как показывают раскопки археологов, был заселен в начале нашей эры; строительство же гигантских статуй датируется не раньше чем 1100 годом нашей эры. Разрыв между таянием ледников и строительством статуй достигает 10 тысяч лет!

К тому же предположение, будто статуи воздвигались «для предотвращения нашествия моря», кажется неправдоподобным. Энтузиасты Пацифиды красочно описывают, как «море продолжало наступать, и напрасно каменные боги вперяли в него свои гневные и угрожающие взоры». Но какой эффект полагалось возыметь этим взорам, если к океану каменные гиганты были повернуты спиной, о чем свидетельствуют и зарисовки первых исследователей, видевших статуи еще на постаментах, и реконструкции археологов?

То же самое можно сказать и об огромных каменных платформах, аху. Если бы остров Пасхи был когда-то б?льших размеров, то почему платформы расположены строго вдоль океана на протяжении всей береговой линии острова? Неужели море наступало так аккуратно, что доходило до платформ — и тотчас останавливалось? Слишком невероятно. Зато очень вероятно другое допущение: аху воздвигались по берегу океана, и этот берег остался неизменным со времен строительства и до наших дней.

И если даже допустить, что и платформы, и статуи на них воздвигались для защиты от грозного нашествия моря и ставились на самом берегу, чтобы предотвратить его, то… ведь они давным-давно должны были опуститься на дно морское!

Но, быть может, памятники острова Пасхи — это только остатки некогда великой культуры и океанское дно хранит гораздо больше ее следов, чем сам остров Пасхи, оно усеяно платформами и статуями, опустившимися на дно? Ведь мощеные дороги резко обрываются у берега океана…

«Право, почему бы не прогуляться по этим мощеным дорогам? — пишет известный норвежский исследователь Тур Хейердал, рассказывая о своих изысканиях на острове Пасхи. — В нашей экспедиции был водолаз, и теперь вместе с ним мы направились к ближайшей мощеной дороге, исчезавшей в глубине океана. Это было неповторимое зрелище, наш водолаз в зеленом скафандре и кислородной маске с хоботом шел по дороге… громыхая по широкой мостовой ботинками. В одной руке он держал огненно-красный резервуар с фотоаппаратом, напоминавшим корабельный фонарь; изящно помахав другой рукой, он направился с сухой мостовой прямо в море».

Поиски продолжались долго. Но водолаз так и не увидел ни статуй, ни платформ, ни продолжения самой дороги: «…она доходила лишь до кромки воды, дальше шли одни карнизы, кораллы и глубокие трещины, затем подводный склон обрывался вертикально в синюю бездну, и там водолаз увидел несколько огромных рыб». Романтичная и красочная картина статуй острова Пасхи, стоящих на дне, хорошо знакомая нам по роману Адамова «Тайна двух океанов», — увы, так и останется достоянием фантастики![1]

Гипотеза адмирала Зубова

Но, собственно говоря, почему мы должны искать затонувшие земли именно здесь, прямо у берегов острова Пасхи? Пусть драматическая картина гибели целого континента, опускания берегов острова вместе с гигантскими статуями и платформами — плод воображения. Однако это не исключает возможности того, что в окрестностях острова Пасхи могли быть какие-то другие земли, сейчас покоящиеся на дне океана.

Браун считал остров Пасхи огромным «мавзолеем», куда приплывали жители соседних островов, исчезнувших ныне. Известный советский океанограф контр-адмирал Николай Николаевич Зубов в 1949 году выдвинул гипотезу о том, что остров Пасхи был когда-то для Океании своеобразной Меккой, куда для выполнения религиозных обрядов стекались жители многих островов, как существующих теперь, так и затонувших.

Подтверждение своей гипотезы Зубов видел в том, что «все статуи сделаны из одного материала в одном и том же месте, а все головные уборы статуй также сделаны из одного и того же материала, но в другом месте; в том, что все статуи, окаймляющие дороги, ведущие к каменоломне, поставлены спиной к каменоломне так, чтобы отдельные путники или процессии, идущие на свой трудовой подвиг, видели их лица». Далее, продолжал Зубов, если можно как-то объяснить назначение статуй на погребальных террасах и на дорогах, ведущих к каменоломням, то «как объяснить назначение статуй, вкопанных в землю на внешнем, а тем более на внутреннем склоне кратера? Вытащить статуи из кратера невозможно, да это и не предполагалось. Все статуи обращены лицом к центру кратера — это нельзя объяснить случайностью».

Еще более веским доказательством в пользу своей гипотезы Зубов считал то, что «все статуи сделаны как будто по одному и тому же трафарету. Ни о каком творчестве, всегда ищущем новое, здесь не могло быть и речи. Статуи мог высечь каждый. От него требовалось только прилежание. Все относительные размеры отдельных черт статуи были известны и проверены опытом. Каковы бы размеры изготовляемой для погребальной террасы статуи ни были, поставленная на горизонтальную платформу — она будет устойчива. То же можно сказать и о статуях, предназначенных для вкапывания в землю».

Но если рассматривать остров Пасхи как Мекку Океании, завершал свою статью Н. Н. Зубов, то возникает вопрос, еще более сложный, чем вопрос о заселении самого острова Пасхи. Ведь паломничество требует регулярных сообщений — а можно ли предполагать таковые, если остров Пасхи отделен от других островов Океании тысячами километров? К тому же «надо было перевозить не только людей, но и запасы продовольствия и другие материалы».

Весьма возможно, что связь между островом Пасхи и другими островами Океании облегчалась тем, что имелось множество других, ныне затонувших островов и архипелагов. «Эхолотирование дна Тихого океана в районе острова Пасхи еще не произведено. Но подобно тому, как эхолот уже сделал много открытий, разрешил и поставил много проблем в других районах Мирового океана, так и здесь он несомненно поможет разрешению многих загадок, в частности — загадки острова Пасхи», — такими словами заканчивал Н. Н. Зубов свою статью, опубликованную в «Известиях Всесоюзного географического общества» (№ 1, 1949 год).

Таким образом, Зубов, спустя четверть века после появления книг Брауна и Мензбира, вновь выдвигал гипотезу о затонувших землях в районе острова Пасхи. Океанограф поддерживал этнографа и зоогеографа. И, как настоящий ученый, признавал, что ответить на вопрос о том, справедлива ли эта гипотеза, сможет лишь тщательное исследование дна Тихого океана — исследование, которое до конца не завершено и по сей день.

Спор о Пацифике

Попытка решить загадки культуры острова Пасхи привела к необходимости «заглянуть» на дно Тихого океана — и туда, где ученые обнаружили гигантскую подводную страну Пацифику с ее горами и пропастями. Для того же, чтобы объяснить происхождение этой страны, нам придется заглянуть еще в одну бездну — только не океанскую, а геологическую, в бездну времени, прошедшего со дней возникновения планеты Земля.

Геофизика показала, что кора бывает двух типов — океаническая и континентальная. Всегда ли существовало такое разделение? Или же кора какого-то типа образовалась вначале, а затем возникла кора второго типа? И если это так, то какая именно? Океаническая или материковая?

Решение этого вопроса и будет ответом на вопрос о происхождении впадины Тихого океана, занимающей почти половину планеты. Крупный американский океанограф Менард свел гипотезы о происхождении впадин океанов в таблицу, которую мы здесь воспроизводим, ибо она четко группирует все возможные варианты решения проблемы — и они предстают перед нами наподобие разграфленной доски, где следует лишь указать нужную, правильную клетку.

Таблица гипотез происхождения впадин океанов (по Менарду)

Согласно первой гипотезе, первична была океаническая кора. Затем, когда на Землю падали метеориты, они «налагались» на первичную кору, и в результате образовались материки, «нашлепки» на океане. Вторая гипотеза, напротив, считает, что вначале была континентальная кора, которая «обстреливалась» метеоритами. И они образовали в лике Земли глубокие и огромные шрамы — океанические впадины. Правда, ныне обе эти гипотезы не пользуются популярностью.

Третья клетка таблицы пуста: никто ведь не станет предполагать, что при первичности океанической коры могла образоваться гигантская впадина Тихого океана в результате «отрыва» массы от поверхности Земли и выброса ее в космическое пространство. Зато четвертая гипотеза, романтическая и увлекательная, снискала себе множество сторонников, считающих, что Тихоокеанская впадина является… следом, оставленным Луной после ее отрыва от Земли!

Несмотря на свою увлекательность, в наши дни эта гипотеза отвергнута большинством ученых — слишком уж мало фактов она объясняет и слишком уж много данных ей противоречит. Однако и по сей день некоторые энтузиасты делают попытку «воскресить» ее, правда, не очень успешно. Самые последние данные — анализы пород, взятых с Луны, — показывают, что наш спутник сложен из других, «неземных» пород.

В настоящее время симпатии подавляющего большинства океанографов и геологов разделились между двумя гипотезами: согласно одной (см. пятую клетку таблицы) первичной была океаническая кора, а материки и вода образовались из мантии (этой гипотезы придерживается и составитель таблицы, профессор Менард; наиболее глубоко обосновывает ее советский геолог А. П. Виноградов).

Противоположная гипотеза (см. шестую, последнюю клетку таблицы) считает, что океанические впадины, в том числе и величайшая из них — Тихоокеанская, — образовались в результате постепенного раздробления материков. Глыбы материковой коры «растворялись» в поднимающемся из недр Земли базальте, и эта кора «океанизировалась» — из континентальной превращалась в океаническую.

«Современное состояние наших знаний о строении земной коры под океанами достаточно только для того, чтобы отвергнуть некоторые старые и явно ошибочные гипотезы. К сожалению, эти знания еще слишком скудны, чтобы послужить основой для новых перспективных гипотез», — справедливо замечает в этой связи Ф. Шепард, один из основоположников морской геологии.

Геофизиками предложен грандиозный проект глубоководного бурения — пробиться сквозь толщу океанских вод, сквозь плотный слой осадков, накопившихся на дне за многие миллионы лет, наконец, сквозь океаническую кору — до самой мантии. Вероятно, только оно позволит ответить на вопрос о «первичности» или «вторичности» океанической коры. Но что бы ни обнаружило это поистине фантастическое бурение, напоминающее проект конан-дойлевского профессора Челленджера (вспомните рассказ «Когда Земля вскрикнула»), ясно, что одна из гипотез, приведенных в таблице, окажется истинной.

Но и до того, как будет пробуравлена земная кора, уже сейчас, в наши дни, можно с полной уверенностью утверждать: прежде Тихий океан не был таким, каким мы его знаем сейчас. Возраст нынешней Пацифики — не 2 миллиарда лет, как предполагали раньше, а в десять раз меньше, ибо, говоря словами Менарда, «почти вся геологическая история Тихого океана укладывается в последние 200 миллионов лет».

«Дарвинида» и ее судьба

Конечно, дата «200 миллионов лет» — весьма и весьма приблизительна. Ее вычислили, определив современную скорость отложения осадков на тихоокеанском дне и сравнив ее затем с имеющейся ныне толщиной (или, как говорят геологи и океанографы, — «мощностью») слоя осадков на дне Тихого океана. Но, к сожалению, мы до сих пор не знаем, всегда ли, во все ли эпохи развития нашей планеты скорость выпадения осадков была постоянной; притом осадочный слой в течение долгих лет мог уплотняться, сжиматься, «слеживаться» — а надежных данных, чтобы рассчитать, какова же пропорция между «уплотнением» и тем или иным промежутком времени, у нас нет. Поэтому ученые предпринимают попытки определить возраст Тихого океана другими методами. Например, исходя из времени, которое необходимо для приобретения океанами степени солености, наблюдаемой ныне. Вычисления показали: этот возраст равен 100–300 миллионам лет, то есть в среднем находится в пределах названной выше даты. (Однако и здесь имеются свои «но» — ведь мы не знаем, всегда ли была постоянной скорость «посолонения» океанов!)

Уже цитировавшийся нами Ф. Шепард отмечает следующее интересное обстоятельство: сколько бы различных окаменелостей ни доставали драги со дна океанов и вершин подводных гор, возраст океанских находок не старше мелового периода. По мнению Шепарда, это «показывает, что, возможно, океаны не очень стары». Меловой период начался 140 миллионов лет назад и длился 70 миллионов. А это означает, что Тихий океан может быть на добрые полсотни миллионов лет моложе, чем считает Менард, и ему не 200, а около 150 миллионов лет!

Некоторые ученые относят становление Тихого океана даже к еще более поздним временам. Например, академик Д. И. Щербаков полагает, что наиболее древние слои океанского дна образовались около 100 миллионов лет назад. «Видимо, и до этого времени моря и океаны существовали, но конфигурация их значительно отличалась от теперешней», — замечает он в этой связи.