Мать султана и границы ее влияния

Мать султана и границы ее влияния

Одним из факторов, определивших неизбежное умаление роли хасеки в султанском гареме, стало появление в нем еще одного института – валиде-султан. До прихода к власти Сулеймана Кануни матери османских правителей были уважаемыми и почитаемыми среди подданных женщинами. Однако они не имели серьезного влияния при султанском дворе и не играли сколь-нибудь активной политической роли. В дальнейшем такую роль постарались выполнять хасеки. Пользуясь своим особым положением в гареме, они способствовали карьере тех сановников, которые женились на их дочерях, и через них добивались нужных им решений в пользу своих сыновей. Их возвышение стало импульсом к активизации усилий султанских матерей, что и отразилось на появлении их нового титула. Его стали применять в правление Мурада III по отношению к его матери Нурбану-сул-тан, которая первой ощутила угрозу своему положению со стороны хасеки Сафийе, оказывавшей большое влияние на ее сына.

Титул должен был подчеркнуть законность ее ведущей роли в гареме и тем самым ограничить влияние фавориток. Поскольку три из четырех самых известных валиде-султан (Нурбану, Сафийе, Кёсем) сами начинали свою карьеру с позиции хасеки, они хорошо представляли возможности и масштабы власти избранных наложниц.

Почти до самого конца XVI в. на высшем уровне власти в Османской империи четко различаются представители двух поколений: правящего султана, живущего со своей матерью в столице, и наследного принца – шахзаде, находящегося на правлении в санджаке со своей матерью. При этом представители более молодого поколения, признавая верховную власть султана, в своих санджаках действовали вполне самостоятельно. И в том и в другом случае мать могла играть важную роль, будучи наделенной широкими полномочиями. С прекращением практики отправки шахзаде на правление санджаком вся семья правящего султана оказалась в столице. С конца XVI в. существовал уже единый султанский дом, и, естественно, ведущая роль в нем должна была принадлежать валиде-султан как представителю старшего поколения дома Османов. Таким образом, не только шахзаде, но и их матери потеряли свою относительную свободу. В результате подобных перемен «жены» – наложницы султанов должны были подчиняться не только своим «мужьям» – султанам, но и оказывались под контролем со стороны их матерей¹⁵⁴.

Еще в конце правления Сулеймана Кануни сложилась практика, при которой султаны все реже участвовали в военных экспедициях и большую часть времени стали проводить в обществе своих наложниц. Это способствовало увеличению числа невольниц, находившихся в различных службах гарема, в том числе и задействованных в обслуживании султана. В новой обстановке не могла не обостриться жесткая конкуренция между наложницами, являвшимися матерями султанских детей. Задачу урегулирования отношений между ними взяла на себя валиде-султан как главная представительница старшего поколения, что способствовало увеличению ее авторитета и статуса.

Было еще одно обстоятельство, требовавшее более активной деятельности валиде: султаны, вступавшие на престол в первой половине XVII в., либо находились в очень юном возрасте, либо были совершенно недееспособными. Ясно, что никто из них не имел никакого представления о своей миссии и о государственных делах.

Новая позиция валиде-султан в гареме позволяла ей контролировать хасеки, ограничивая их действия в пользу своих сыновей. Она рассматривала и подбирала наложниц, предназначенных для юных шахзаде, ее мнение было решающим в отборе таких «невест». По словам А. Бобовиуса, в конце XVI – начале XVII в. султаны практически всегда своих фавориток выбирали среди тех наложниц, которых готовили их матери. Их полагалось одевать «с большей помпезностью и обучать всему, что могло возбудить любовь у Великого Сеньора и стать его наложницей. Возможно, кто-то из них завоюет любовь султана и будет матерью его сына»¹⁵⁵. Благодаря этому султанские матери продолжали выступать в качестве хранительниц верховной власти, которая переходила по мужской линии османской династии.

В качестве самого старшего члена дома Османов женского пола она могла контролировать и определять браки своих дочерей и внучек, предпочитая выдавать их замуж за высокопоставленных сановников Османского государства, включая великого визира. С постепенным отходом султанов от активной государственной деятельности именно садразамы начали играть все более важную роль в управлении Османской империей. Ясно, что поддержка ими того или иного шахзаде могла способствовать их восшествию на престол. Современники отмечают появление при султанском дворе двух ясно выраженных противоборствующих группировок. В одной из них вместе действовали мать султана и великий визир, который чаще всего был дамадом (мужем сестры или дочери султана). На стороне любимой султанской наложницы находилось окружение ее сына, которое было заинтересовано в его приходе к власти.

Некоторые современные исследователи утверждают, что валиде-султан стремилась укрепить свои позиции только ради своих личных выгод¹⁵⁶. Естественно, личная выгода была одним из важных стимулов ее деятельности, но были и другие причины усиления ее политической роли. Наиболее важным обстоятельством было то, что управление империей, созданное во имя новых завоеваний, к концу XVI в. перестало отвечать новым требованиям, когда необходимо было решать задачи сохранения завоеванных территорий. На переднем плане оказались вопросы управления огромной территорией и предупреждения острых конфликтов в османском обществе. Поэтому османский государственный механизм начал постепенно перестраиваться: на первый план выдвигались представители гражданской бюрократии, оттеснявшие на второй план традиционную элиту, ориентировавшуюся на продолжение военных походов. Естественно, что при распределении ведущих постов в управлении империей матери малолетних султанов не могли оставаться в стороне и старались действовать в интересах своих сыновей, способствуя упрочению их положения.

Следует также помнить, что валиде-султан и ее окружение занимали важное место в той группировке придворных, которые выступали за сохранение власти правящего султана. Ей следовало учитывать интересы этих людей и способствовать укреплению их влияния при дворе.

Обретя достаточные знания о деятельности государственного механизма, опыт в дворцовых интригах и значительный авторитет в придворных кругах, валиде-султан явно не хотели раньше времени уходить во «Дворец слез». Наиболее ярким примером тому была упоминавшаяся выше Кёсем-султан. Она начинала свою карьеру как хасеки султана Ахмеда I. Однако после его смерти ей пришлось покинуть Топкапы. В 1623 г. она вернулась в султанский дворец уже в качестве матери султана Мурада IV. Став валиде-султан, Кёсем сделала все возможное для того, чтобы следующим султаном стал другой его сын – Ибрагим. Когда его сумасбродства стали угрожать порядкам в империи, она приняла участие в его свержении, надеясь, что сможет сохранить свою роль в гареме и во дворе при своем малолетнем сыне – Мехмеде. Ведь именно она воспитала и подарила Ибрагиму ту невольницу – Хатидже Турхан-султан, которая родила тому сына, ставшего наследником престола. Однако ее надежды на послушание Хатидже не оправдались. В течение трех лет с 1648 г. Топкапы был ареной противостояния двух валиде, пока в 1651 г. сторонники Турхан-султан, рвавшиеся к власти, не добились своего, убив самую грозную женщину в султанском гареме¹⁵⁷.

Острый политический кризис, разразившийся в последующие годы, вынудил Турхан-султан отказаться от участия в политической жизни империи, передав всю полноту власти великому визиру Мехмед-паше Кёпрюлю (1656–1661). С началом деятельности визиров из семьи Кёпрюлю заканчивается столетняя эпоха активного вмешательства женщин в управление Османской державой, получившая у историков название «кадынлар деври» или «кадынлар салтанаты» («период женского всевластия»).

Если попытаться определить последствия этой эпохи, отмеченной появлением таких новых институтов, как хасеки и валиде-султан, для социально-политического развития Османской державы, то следует выделить три наиболее важных момента. Во-первых, ушла в прошлое традиция династийных браков, которая не соответствовала более значимости формирующейся мировой империи. Представительниц знатных тюркских родов и христианских династий сменили невольницы, обращенные в ислам и полностью зависевшие от расположения султана. Возвышение избранных фавориток, несомненно, способствовавшее активизации роли султанских матерей, в конечном счете ускорило формирование иерархической структуры султанского гарема. Во-вторых, усложнение гаремных порядков можно рассматривать как часть тех перемен, которые происходили в султанском окружении и свидетельствовали об общих сдвигах в государственном управлении при переходе от начального этапа формирования Османской империи к следующему, отмеченному существованием более зрелых форм социальной жизни. В-третьих, возросшее влияние хасеки и валиде на османских правителей благодаря более длительному и тесному общению с ними существенно расширило возможности вмешательства гарема в решение различных государственных проблем. Влияние отмеченных перемен отнюдь не может оцениваться однозначно. В чем-то они могли способствовать развитию османской цивилизации, в чем-то оказывали негативное воздействие. Однако без их учета невозможно понимание проблем османского общества в его «классический» период.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.