Государственный строй и быт русских одиннадцатого–тринадцатого столетий

Государственный строй и быт русских одиннадцатого–тринадцатого столетий

К концу XII в. Русская земля распалась на несколько отдельных земель или областей. В каждой из них утвердился какой-либо княжеский род, который уже крепко держался волости, унаследованной от своего родоначальника; на ней и размещались все родичи. После Юрия Долгорукого переходы князей из одной волости в другую по старшинству почти прекратились – идут лишь споры между некоторыми князьями за Киев. Но он уже утратил прежнее значение первопрестольного города, которое переходит к Владимиру-на-Клязьме. При Андрее Боголюбском и Всеволоде III здесь сосредоточивается сильная великокняжеская власть, и великий князь стремится подчинить себе разрозненные русские земли. По смерти Всеволода великокняжеская власть слабеет, и каждая область представляет самостоятельное княжество.

Но несмотря на это раздробление земли, несмотря на то, что, казалось, совсем забыли, что она представляет одно государство, и несмотря на бесконечные распри князей, все-таки все отдельные волости составляли одну Русскую землю, они связаны были между собой неразрывными узами: жители всех русских волостей, подданные всех князей, враждующих между собой, говорили одним и тем же языком, исповедовали одну и ту же православную веру. Да и князья, как ни спорили между собой, какие «крамолы ни ковали» друг против друга, но забыть, что все они происходили от одного родоначальника, от Владимира Святославича, конечно, не могли. Наконец, церкви всех уделов были подчинены одному и тому же киевскому митрополиту, и Киев с его святынями по-прежнему является средоточием церковной власти, источником христианского просвещения. Вот те крепкие узы, которые не позволяли разрозненным областям русским обособиться в совершенно отдельные государства, – узы, которые наперекор стремлению некоторых князей связывали все княжества в одну Русскую землю. Этой связи сильно помогла и природа ее: равнина нигде не давала удобных границ для отдельных государств, а речная сеть еще больше стягивала их в одно целое.

Каждая область управлялась отдельно. Князь, дружина и народное вече – вот три правительственные силы, какие встречаем мы в XI и XII вв. в русских областях. В одном месте князь, пользуясь любовью и доверием народа, управляет самовластно, не обращая большого внимания на дружину (в Суздальской земле); в другой области вече забирает власть в свои руки, и князь во многом зависит от него (в Новгороде); в третьем княжестве разбогатевшая дружина начинает по примеру западных крупных землевладельцев стеснять княжескую власть (так было, например, в Галицкой Руси).

Княжеский терем XI в.

Но по большей части князь пользовался большою силою: он был верховным правителем страны, главным судьею, стражем ее от врагов: он определял подати, строил города (крепости), назначал наместников по своим городам, избирал и духовных сановников, конечно по соглашению с киевским митрополитом. В случае войны князь был главным воеводою, шел на врага во главе своей дружины и войска. Подчиненные младшие князья должны были чтить великого князя «в отца место» и, как говорилось тогда, «ходить в руке» у него, то есть покоряться ему, оттого и звали их подручными князьями. Они обязаны были не только повиноваться ему, но всячески выражать почтение: например, если случалось ехать вместе, то они ехали у стремени его. Но в своих уделах или волостях князья были независимыми правителями.

Князь был почти неразлучен с дружиной своей: на войне она окружает его; с нею он «думает», то есть совещается о всяких делах, военных и мирных, с нею ходит на полюдье, на охоты, с нею пирует и веселится. Чем больше тревоги и войны, тем дороже князю его дружина. Понятно, что во время беспрерывных усобиц иным князьям плохо пришлось бы без дружины, вот почему многие из них всячески ублажают ее, щедро осыпают ее своими милостями. Дружинники – люди вольные, могут переходить от одного князя на службу к другому. У щедрого князя, подле которого живется богато и привольно, нет недостатка в удалых сподвижниках, да у такого князя вдоволь и богатства. «С удалой дружиной найду и серебро и золото», – говорил еще Владимир святой… Князь давал своей дружине содержание и жалованье деньгами, разными припасами и произведениями, какие собирались с народа, как дань, наконец, наделял землей. Сначала поземельная собственность при частых переходах князей из одной волости в другую не имела большой цены, но потом, когда князья остаются в своих вотчинах, то есть землях, унаследованных от отцов, поземельная собственность получает большое значение, и дружинники делаются богатыми землевладельцами.

Дружина делилась на старшую и младшую. К первой принадлежали бояре, княжьи мужи, ко второй – отроки, детские, бывшие телохранителями князя, его ближайшими слугами, составлявшими его двор. Число дружинников при князе обыкновенно не было велико, едва ли доходило до тысячи. Их было достаточно в мирное время для охраны порядка в области да для мелких междоусобиц; но в случае большой войны князья не только сзывали всю самую главную часть войска. Нередко более удалые ратники, или воины, свыкшись с боевой жизнью, поступали в дружину.

Бояре были главными советниками, или «думцами», князей. Из них князья избирали разных должностных лиц, назначали их наместниками в города, воеводами, тысяцкими и прочее. В ту пору не было еще точного разграничения властей и обязанностей, так что княжие мужи, наместники, или посадники, получавшие от князя в управление города, имели в своих руках и военную власть, и суд творили, и дань собирали. Сверх княжьего жалованья в пользу наместников шла часть разных сборов и судебных пошлин. Иногда князь поручал даже и в том городе, где сам жил, своим тиунам (слугам) творить суд, а те иногда притесняли народ.

Главные доходы князя состояли в дани, которая собиралась с волости; затем шли судебные пени, или «виры», и торговые пошлины. Кроме различных припасов и разных естественных произведений: хлеба, меду, мехов, которые давались князьям в виде дани, они получали со своих собственных имений доходы, иногда огромные. При некоторых княжеских селах были княжьи дворы с кладовыми и погребами, полными всякого добра: и съестных припасов, дорогих вещей, тканей и прочее. Богатству князя Святослава Черниговского, как сказано, удивлялись иноземцы. Табуны в несколько тысяч коней паслись на привольных княжеских пастбищах, тысячи стогов хлеба собирались на пажитях, в погребах были сотни пудов меду, в кладовых и клетях хранилось много дорогих, златотканых одежд, украшений и дорогого оружия. Охоты и ловы могли доставлять тоже порядочный доход князьям. Было у них на что содержать дружину и разные придворные чины (дворский, стольник, меченоша, ключник, конюший и прочее).

* * *

В летописях находим немало известий о частной жизни князей. При рождении князя давали ему два имени: одно княжье (языческое), а другое христианское (Святополк – Михаил, Ярослав – Георгий, Владимир – Василий и т. д.). Когда княжичу исполнялось три или четыре года, совершался над ним обряд «постриг» и «всажения на конь»: у ребенка стригли волосы и торжественно сажали его на коня. Обряд этот, как думают, ведет начало от древнего обычая князей выстригать или брить голову, оставляя только клок волос, чуб. К маленьким княжичам приставляли так называемых «кормильцев», то есть дядек, из опытных бояр. Они должны были всячески оберегать и воспитывать своих питомцев. Княжих детей, как сыновей, так и дочерей, учили грамоте. Об учении явно заботились, недаром между князьями встречались большие книголюбцы.

Браки у русских князей были очень ранние: 15-17-летних княжичей женили на 10-12-летних княжнах (известен даже случай женитьбы четырнадцатилетнего князя на восьмилетней княжне).

Рано также сажали князей на престол, иногда 12 лет; в таких случаях делами заправляли родичи или кормильцы юных князей. Обряд вокняжения, или «посажения на стол», совершался, конечно, высокопоставленными духовными лицами, митрополитом или епископами. Крещение, постриги, посажение на стол, свадьбы сопровождались веселыми пирами.

Как обыкновенно проводили лучшие князья день – это ясно видно из поучения Владимира Мономаха. Вставали по большей части рано, до зари, совершали молитву или слушали заутреню, затем завтракали, а после того занимались делами, обсуждали различные вопросы с думцами своими или творили суд; если никаких важных дел не было, отправлялись на охоту с дружинниками. В полдень обедали и спали. Остальное время до вечера, если не представлялось неотложных дел, отдыхали или пировали с дружиной своей. Русский человек всегда любил повеселиться и рад был всякому случаю развернуться, потешить свою душу широким пиром. Меду крепкого, стоялого да вина заморского было вдоволь в княжеских погребах; были песельники, плясуны, скоморохи, игрецы… Конечно, в таком порядке жизнь князей протекала в мирное время, но войны и усобицы беспрестанно нарушали спокойное течение ее. Впрочем, князья по большей части уже не походили на древнего Святослава и нередко возили за собой даже в поход большие обозы с разными припасами, так что могли пировать и во время войны. Во время усобиц сражающиеся дружины старались обыкновенно отбить у своих противников княжеский обоз – знали, что там будет чем поживиться. Среди веселых пиров, охот и потех молодецких князья по большей части не забывали о церкви и духовенстве. Набожность была сильна в древности: многие князья ежедневно посещают богослужения, делают богатые вклады в церкви, строят новые храмы, роскошно украшают их, даже основывают новые монастыри, заботятся о благолепии их, жертвуют в пользу их не только деньги, но целые поместья со всякими угодьями, стараются снабдить церкви книгами, завести училища.

Ювелирные изделия XI–XIII вв.

С этой стороны раздробление Русской земли на уделы было даже полезно: князья соревнуются между собою, каждый старается свой город украсить храмами, чтобы они по богатству и красоте превзошли иногородние. До сих пор во многих древних городах наших, где сохранились старинные церкви, можно видеть множество драгоценной церковной утвари, образов в богатых серебряных и золотых окладах, евангелий в дорогих переплетах, усыпанных драгоценными камнями, и прочее. Все это по большей части – дар щедрых князей, строителей этих церквей. Иные князья искали спасения от грехов и успокоения от мирских тревог и соблазнов в стенах монастырей, постригались в монахи. Князей хоронили при церквах в ограде или в самом храме. Обряд погребения совершался обыкновенно на другой день после кончины. По смерти князя все родичи и домочадцы надевали скорбное (черное) платье. За гробом князя несли его стяг (знамя) и вели его коня; у гроба ставилось копье. Обыкновенно после смерти князя раздавались щедрые милостыни нищим и убогим и делались большие вклады по церквям на помин души усопшего. Над гробом не только пели похоронные песни, но и произносились причитания людьми, близкими к покойнику. Летописец, например, подробно говорит под 1078 г. о похоронах Изяслава. Весь Киев вышел навстречу телу своего князя. Его положили на сани (они в старину заменяли дроги) и сначала повезли, а потом понесли на руках по городу, и, по словам летописи, «нельзя было слышать пенья от великого плача и вопля: плакал по князю весь город Киев». Ярополк же шел за ним с дружиной и, оплакивая умершего, причитал:

– Отче, отче мой! Много ли без печали пожил ты на сем свете и сколько напасти принял ты от людей и от братьи своей? И вот теперь не от брата погиб ты, но за брата своего положил главу свою!

Жизнь бояр, конечно, во многом походила на княжескую.

* * *

Все население, кроме духовенства и дружины, называлось «люди»; крестьян называли обыкновенно смердами, к ним же причисляли купцов, разных промышленников и ремесленников (гончаров, плотников и прочее).

Крестьяне занимались преимущественно земледелием, а где было удобно – скотоводством и бортничеством, то есть собиранием меда в бортях (дуплах старых деревьев). Рыбная ловля и разного рода охоты и ловы были тоже очень распространены. Занятия и жизнь простого люда очень устойчивы: целые века проходят, а перемен в народном быте почти никаких не происходит. Крестьяне нашего времени так же просто живут, как жили предки их за пятьсот, за шестьсот лет тому назад: почти те же у них способы обработки земли, так же ведется хозяйство – словом, жизнь простого сельского люда так же медленно изменяется, как и та природа, среди которой он живет. И пища в те времена мало чем отличалась от теперешней. Более всего употребляли ржаной хлеб, а на юге и пшеничный, кашу, овсяный кисель, различные овощи. Мясная пища была в старину обильнее и доступнее для простого люда, чем теперь, так как кроме домашней птицы и животных употреблялась разного рода дичь, которою полны были первобытные леса, и рыба, которою изобиловали озера и реки. Предки наши не гнушались мясом медведей и белок; но духовенство сильно восставало против этого, считая этих животных нечистыми, а также и против употребления в пищу давленины, то есть птиц, не зарезанных и не застреленных, а удавленных силками. Из напитков употреблялись квас, брага, пиво, мед. Заморские же вина были доступны, конечно, только богатым.

Крестьяне были в XII–XIII вв. люди свободные, могли переходить с места на место, как вольные работники; они нередко и переходили с одного участка земли на другой, более удобный; на севере, когда почва в одном месте истощалась, они передвигались на другое, очищали или выжигали себе в лесах поляны и жили здесь, пока можно было прокормиться…

На юге, в степной полосе, тучная черноземная почва могла бы надолго привязать сельчан к одному месту, но здесь постоянные налеты степных хищников да беспрерывные княжеские усобицы сильно мешали мирному земледельческому быту, и население подвигалось все более к северу.

Кроме свободных людей были полусвободные, так называемые закупы, как бы временные рабы, обязанные отработать известное число лет своему заимодавцу за долг; были и холопы, то есть рабы, находившиеся вполне в руках своих господ. У князей и бояр по селам было много таких работников, которые носили общее название «челядь».

Городов на Руси в летописях упоминается до половины XIII в. около трехсот, но, конечно, их было больше; о многих городах летописцам не пришлось упоминать. Большие города, подобно Новгороду, о котором сказано выше, состояли из «кремля», или детинца, в котором находились главный соборный храм и двор князя или его наместника, дворы некоторых бояр и духовных лиц; тут же водворялась часть младшей дружины, «детские» (отсюда и слово «детинец»). К детинцу примыкал окольный город, или острог; он тоже ограждался валом, стеной с башнями, а с наружной стороны и рвом. Стены и башни городские были по большей части деревянные. Позже окольный город стали называть посадом, в нем жило более всего торговое население и различные ремесленники. Главным местом посада было торговище, или Торжок», куда в известные дни съезжались жители ближних сел и деревень для обмена своих произведений. Некоторые города, особенно стоявшие на торговых путях, быстро разрастались; к острогу или посаду примыкали новые поселки, предгородия, или слободы, жители которых обыкновенно занимались земледелием, огородничеством и рыбной ловлей. Эти слободы нередко впоследствии тоже обводились валом. Таковы были большие города; но кроме них было множество малых городов, или городков, представлявших села, огражденные рвом и валом с бревенчатым частоколом или тыном. Такие-то городки, конечно, и устраивали князья для обороны степной украины (окраины) от половцев. Где было меньше опасности, например на Севере, там население мало-помалу раскидывалось небольшими, неукрепленными поселками; городки тоже понемногу разрастались и превращались в открытые города, в которых развивалась мирная промышленность; наоборот, в беспокойных местах, как в южной и восточной окраинах, население все больше и больше сбивалось в городки, окапывалось, ограждалось от опасности и складывалось в военные общины, всегда готовые к войне и даже любившие ее.

Жилища строились, понятно, более всего из дерева: лесу на Севере было пропасть, а камень могли добывать только в некоторых местностях. Жилье складывалось обыкновенно из бревенчатых срубов. Сруб, или клеть, если устраивалась в ней печь или очаг, называли истопкой (отсюда и слово «изба»). Несколько клетей, соединенных между собой, составляли хоромы. Богатые жилища отличались от бедных прежде всего количеством клетей и величиной хором – состояли они из трех главных частей: зимнего жилья с печью (избы), летнего (клети) без печи и находившегося меж ними светлого покоя, сеней, или сенницы, служивших приемной для гостей. Хоромы строились обыкновенно высокие – названные части их были во втором ярусе. Под ними находились подклети; здесь были складочные места для разных хозяйственных принадлежностей, тут же были погреба, медуши и прочее. К сеням пристраивалось крыльцо, состоявшее из лестницы, верхней площадки, которая утверждена была на столбах, а сверху прикрыта кровлей. Над сенями надстраивалась еще светлая горница, терем, или повалуша. Кровля была обыкновенно крутая, двухсторонняя;

у богатых она покрывалась тесом, или гонтом, то есть мелкими дощечками, а у бедных – соломой. Хоромы ставились обыкновенно посреди двора, огороженного тыном или плетнем; по концам двора располагались службы для челяди, баня, конюшни, хлевы и прочее. Чем зажиточнее был хозяин, тем просторнее был его двор, тем больше построек находилось на нем.

Терема княжеские особенно украшались разными затейливыми украшениями, раскрашивались внутри и снаружи разноцветными красками, особенно пестрели ими украшения вокруг окон. Каменные здания считались на Руси в те времена большой редкостью.

Домашняя утварь (стол, скамья, кровать, бочки, ведра, лохани и прочее) делалась преимущественно из дерева. Видно, что столярное, токарное и бондарное промыслы процветали уже в XI–XIII вв. Были в большом ходу работы из лыка, лубка, мочалы (коробья, решета, рогожи и прочее). Процветал и кузнечный промысел (выделывались котлы, сковороды, косы, серпы, гвозди и прочее). Дорогие изделия, например церковная серебряная утварь, серебряные блюда, чаши, ложки и прочее тоже выделывались частью русскими мастерами; но многое, особенно украшения, шло из Греции и с Востока. Были и у нас на Руси заезжие художники, греки и немцы, от которых понемногу перенимали искусство и русские мастера.

Мужская одежда состояла из полотняной сорочки, или рубашки, и узкого нижнего платья, запущенного в сапоги. Затем сверх сорочки надевалась свита, или кожух, длинный, спускавшийся ниже колен и подпоясанный. Дружинники и купцы сверх свиты накидывали плащи, называли их корзнами, или мятлями. Они застегивались запоной обыкновенно на правом плече, – так, чтобы свободно можно было действовать правой рукой. Простой и бедный люд делал себе одежду, конечно, из более дешевых полотен и шерстяных тканей, а богатые носили тонкие шелковые или суконные ткани, а также греческие паволоки, синие, зеленые, красные (багряницы), оксамиты, златотканые узорчатые материи, стоившие, без сомнения, недешево. По краям одежда обыкновенно обшивалась золотой каймой. Сапоги носили тогда сафьяновые, разноцветные, нередко расшитые золотыми узорами. Шапки, или клобуки, делались иногда довольно высокие, с меховыми опушками. Князья не снимали с головы своих клобуков даже и во время богослужения. Зимою, конечно, одежда была меховая, у богатых из дорогих мехов, а у бедных баранья – то, что теперь называется «полушубком».

В древности русские выбривали не только бороду, но и голову, оставляли лишь чуб да усы. Но мало-помалу под влиянием Византии стали покидать этот обычай, и в конце XII в. мы видим по изображениям князей, что носили уже длинные бороды.

Богатство наряда более всего сказывалось в разных дорогих украшениях. Гривны, ожерелья, мониста, кольца серебряные и золотые – вот что особенно разнообразило наряды. Князья в торжественных случаях носили еще бармы – широкое оплечье, вышитое золотом, усеянное жемчугом, дорогими каменьями и золотыми бляхами и прочее. Покрой и вид одежды в древности очень медленно изменялся, так что в XIII в. она почти та же, что и в XI в.

Женский наряд еще более отличался всякими украшениями. Они, конечно, служили необходимою принадлежностью женской одежды, которая во многом походила на мужскую, но была длиннее. У замужних женщин голова прикрыта была повоем, сверх которого иногда надевали род кокошника. Девушки волос не закрывали, головные их уборы иногда имели вид венцов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.