Скорые гонцы

Скорые гонцы

Может быть Вы обратили внимание на постоянное употребление терминов вестник, гонец. Между тем в летописях так посыльных не называют. Летописцы обычно пишут: послал сказать, прислали весть или даже пришла весть, почти никогда не указывая, кто привез известие. Такая форма сообщений о переписке лишний раз подчеркивает обыденность этого явления в древней Руси. Мы тоже чаще говорим: «пришло письмо», чем — «почта доставила письмо».

Между тем в летописных текстах встречаются слова гонец и вестник, хотя последнее в несколько другом значении. Легко выяснить, когда они появились в русской речи.

Слово «вестник» в близком по смыслу звучании впервые употребляется под годом 986-м в летописном отрывке «Речь греческого философа о вере»[7]. Там говорится: «Исайя же рече: «Ни посол, ни вестник, но сам господь, пришед, спасет ны» [51]. Вы, наверное, обратили внимание, что летописец разграничивает понятия: посол и вестник, как разные категории людей, передающих грамоты, поручения, известия.

Само слово «весть» летописец написал еще раньше, в 866 г. Тогда киевские князья Аскольд и Дир отправились походом на греческого царя Михаила. «И епархъ (правитель города) посла весть ему: идут русь на Царьград» [52].

Когда родилось слово гонец?

Обратимся к событиям 1093 г. Рассказал летописец: пришли половцы под Киев и обложили город Торческ. Тогда жители послали сказать князю Святополку Изяславичу (в тексте — «посла к Святополку»): «Если не пришлешь хлеба, то сдадимся». Так описывают это событие все летописи, кроме одной — Летописца Переславля Суздальского. Всего одним словом отличается запись составителя переславского Летописца: «посла гонца к Святополку» [53]. Так впервые в русских летописях был упомянут гонец. М. А. Оболенский, первый издатель Летописца Переславля Суздальского, относит его создание к 1214–1219 гг. Позднейшие исследователи считают, что он был написан в XIV — начале XV вв. Если принять это предположение, то станет ясным, что летописец по инерции вписал в текст привычное для тогдашнего обихода слово. С середины XIV в. слово «гонец» все чаще и чаще встречается на страницах рукописей. Во Владимирском Летописце под годом 1348 читаем: «И постигоша его гонцы килечии из Орды» [54]. Здесь речь идет о гонцах, которых послал с грамотой хан Эдигей. Возможно, слово «гонец» родилось в конце XII — начале XIII вв., когда в русском языке появилось выражение «гна изгону» — гнать во всю мочь, быстро мчаться.

Вестников и гонцов отправляли как с устным известием, так и с грамотой. Но было в старину слово, которым называли посыльных только с письменным сообщением: «Граматоносьць» (граматоносец). Оно встречается в памятнике древнерусской переводной литературы «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия [55]. Перевод книги сделан в первой половине XI в., точнее, по мнению крупнейшего знатока древнеславянской письменности Е. В. Барсова, в 1037 г.

«Граматоносьць» — калька греческого слова «?????????????» (грамматофорос). Переводчику, очевидно, было известно значение этого термина, но заменить его русским синонимом «гонец» он не мог, потому что последний, как мы видели, еще не был придуман. Характерно, что переводчик «Истории» обошелся и без грецизма, хотя таковых в тексте очень много: «гемонъ» или «игемонъ» — полководец, начальник; «идолъ» — призрак; «проелипсия» — триумф; «симея» — знамена и др. [55]. Возможно, наши предки слышали эти слова, но не понимали их значения. Для тех, кому предназначался перевод «Истории» — князьям, боярам и монахам, граматоносец был обиходным выражением и не нуждался в пояснениях.

К каким же слоям населения принадлежали посыльные?

Обратимся к летописному рассказу о сватовстве Владимира Святославовича к Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогволода. В 980 г. послал Владимир к Рогволоду в город Полоцк сказать: «Хочу дочь твою взять себе в жены». Та ответила отказом: «И придоша отроци Володимерови, и поведаша ему всю речь Рогънедину» [56].

Отроци, т. е. отроки — прислуга князя, постоянно жившая при нем. Таких слуг на княжеском дворе было великое множество. Например, у киевского князя Святополка Изяславовича в конце XI в. насчитывалось 500 (по некоторым летописям даже 800) отроков [57].

Однако не только отроки использовались для посыльной службы. Владимир Мономах писал князю Олегу Святославовичу: «Прислал он ко мне мужа своего и грамоту» [58]. Мужами в старину называли старших княжеских дружинников. Но, возможно, этот случай не характерен для тех времен. Граматоносец приехал от сына Мономаха Мстислава. А тот мог послать не слугу, а воина, в знак уважения к отцу.

Очевидно, вестниками назначали не любого отрока или дворянина (так назывались люди, постоянно жившие на княжеском дворе). Была особая категория людей, хорошо знавших дороги русских княжеств, умевших ориентироваться на местности не только днем, но и ночью. Это были сильные и мужественные люди, готовые вступить в схватку с диким зверем и лихим человеком. И, наконец, они были, безусловно, преданы своему господину, ведь часто приходилось возить тайные вести, разглашение которых могло дорого обойтись их князю.

Всякий гонец вез, как правило, одно известие. Грамоты и устные сообщения обычно передавались только тому лицу, кому они были адресованы. Поэтому гонец мог изменить свой маршрут, если по дороге узнавал, что нужное ему лицо переехало в другой город или отправилось в поход. Вспомним, что вестник князя Ярослава к Глебу все-таки доставил сообщение адресату, несмотря на то, что Смоленск расположен в стороне от дороги из Новгорода в Муром. Это было характерной особенностью древнейшей русской почты, письмо должно было найти адресата в любой точке русского государства. И второе, не менее важное положение — вестник не только передавал письменное или устное послание своего князя, но и привозил ответ.

До нас не дошли оригиналы писем наших далеких предков, написанных на пергаменте. Мы только знаем, что киевляне обычно называли их («грамотами». Терминология новгородцев, авторов берестяных писем, была богаче. Они говорили грамота, грамотка, грамотица или просто береста. Слово грамота — греческое, оно пришло на Русь в IX в., вместе со славянской письменностью. В переписке духовных лиц встречается слово послание. Это определение восходит к библейским текстам, появившимся на Руси в конце X в., одновременно с христианской литературой.

Князья, духовенство и знатные люди обычно писали свои грамоты на пергаменте. Письмо скатывали в трубочку, зашивали в холщовый чехол и запечатывали восковой печатью. Гонец вез грамоту в специальном мешочке на груди или в дорожной сумке — калите.

В Новгороде грамотки на бересте запечатывались другим способом. Но это уже тема следующего рассказа…