5. ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

5. ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

После освобождения Ашхабада оперативные сводки штаба Закаспийского фронта пестрели донесениями о переходе па сторону Красной Армии отдельных отрядов белогвардейских войск. 12 сентября 1919 года перешли две роты противника из отряда особого назначения, вечером того же дня — еще 10 конников. Днем раньше перебежали 22 человека.

В начале декабря батальон Сибирского стрелкового полка, настроенный в пользу Советской власти, перебив часть своих офицеров, целиком перешел на сторону советских войск 70.

Предыстория этих массовых переходов началась гораздо раньше, в Красноводске.

В трех километрах от берега стояла на якоре баржа «Григорьянц» — плавучая тюрьма, имевшая мрачную славу. В ее темных и душных трюмах вместе с уголовниками томились арестованные рабочие. Казанджикские большевики-подпольщики Е. Ф. Пашетных, Н. И. Кузнецов [44], П. Бурментьев и другие подготавливали к побегу заключенных. Они склонили на свою сторону сочувствующих большевикам матросов, через них установили связь с подпольем Красноводска.

Отряд особого назначения, охранявший и плавучую тюрьму, находился под влиянием красноводских подпольщиков, был настроен просоветски. С помощью солдат этой части и ее пулеметной команды подполье намечало поднять восстание и захватить Красноводск. Но белогвардейское командование внезапно отправило отряд на фронт. Распропагандированные большевиками еще в Красноводске, две его роты перешли на сторону Красной Армии 71.

Переход батальона сибиряков на сторону советских войск прямо связан с мужественной деятельностью 16 подпольщиц. Подполью было известно, что офицеры запугивали солдат «зверствами» большевистских войск, в рядах которых будто бы служат «озверелые» китайцы и мадьяры. Женщины-агитаторы сумели разоблачить нелепость подобных вымыслов и убедить солдат-сибиряков, что в Красной Армии служат простые рабочие и крестьяне и сражаются они за Советскую власть, которая принесла освобождение трудовому люду от царского гнета, от помещиков и буржуазии. Приблизительно в октябре белогвардейская контрразведка арестовала этих женщин. Среди них особенно известно имя Т. Островской, геройски перенесшей истязания в застенках контрразведки 72.

Побеги из красноводских тюрем в те дни не редкость. Здесь не обходилось без большевистского подполья, способствовавшего освобождению арестованных. Так, 35 заключенных при активном содействии подпольной организации сумели обезоружить караул, захватить 11 винтовок с патронами и бежать через Каракумы навстречу наступающим советским войскам[45].

В ночь с 3 на 4 августа из плавучей тюрьмы бежали 10 человек. Среди них был Петр Колодин, осужденный вместе с большевиком В. И. Самцовым в 1918 году73.

С. М. Киров в своем письме Л. М. Карахану (заместителю наркома иностранных дел РСФСР) рассказывал о злоключениях 22 красноармейцев и советских работников, прибывших в Астрахань 3 сентября 1919 года. После падения Советской власти в Мугани они отправились морем в Закаспий, навстречу наступающим советским войскам. С приключениями добрались до Красноводск, где их тут же схватили. Но патриоты не только сумели освободиться, по и даже захватили рейдовое сторожевое судно, на котором доплыли до Астрахани74.

Такие дерзкие побеги, по-видимому, удавались благодаря налаженной связи подполья с местами заключения. О том, что такая связь существовала, свидетельствует и арест почтового работника Кузьмука «за тайную передачу корреспонденции от заключенных»75.

Накануне неотвратимо приближавшегося краха белогвардейщины работа большевистского подполья вступила в новую, более активную фазу. Ослабели позиции эсеров и меньшевиков, которые теперь не имели, как прежде, заметного влияния в профсоюзах. Лидеры мелкобуржуазных партии все больше скатывались в зловонное болото измены. Отдельные эсеры, для виду арестованные властями, подсаживались в камеры заключенных-большевиков и просоветски настроенных рабочих76.

Усилилась руководящая роль большевиков, неизмеримо вырос их авторитет; рабочий класс видел в них выразителей своих интересов, свой авангард. Этому, несомненно, способствовали не только партийно-организаторская работа большевистского подполья, но и успешные наступательные операции советских войск, занявших Бами, Кизыл-Арват, Казанджик.

После освобождения Ашхабада центр большевистского подполья и революционной работы переместился в Красноводск. Там после ареста 22 подпольщиков оставшиеся на свободе большевики ушли в глубокое подполье, организацию возглавил поездной контролер Павел Яковлевич Бесшапочный [46]. Еще в начале 1919 года он привлек к себе внимание властей. В феврале Бесшапочный и вместе с ним Зорин, Небольсин, Сапожников, Мамыкин и Фоменко арестовываются по обвинению «в принадлежности к партии большевиков и как организаторы фракции этой партии при местном железнодорожном отделении…». Но против их ареста выступили железнодорожники, и под давлением общественного мнения власти вскоре освободили большевиков на поруки77.

В зависимости от обстоятельств подпольная организация широко использовала как нелегальные, так и легальные методы работы. Рабочие А. Фролов, Гудсков, Никушин, Балабин, Лазовский, Купин вывели из строя вражеский бронепоезд «Партизан», насыпав в его буксы наждак[47]. На станции Джебел вместе со своими двумя сыновьями действовал рабочий Алексей Платонович Трупов. Во время наступления частей Красной Армии он оказал им неоценимую услугу: получив приказ белогвардейского командования разрушить водоснабжающую сеть, нефтекачку и ремонтные мастерские, Трунов, рискуя жизнью, сорвал этот план. Все эти важнейшие объекты красные войска захватили исправными78.

П. Бесшапочный, руководя большевистским подпольем, лично сам участвовал в строго законспирированной работе. Часто выезжая в служебные командировки, он распространял на фронте и по линии железной дороги революционную литературу и газеты, получаемые из Баку. Организация установила связи с подпольщиками по всему Закаспию и в Баку, имела явки в Красноводске, Кули-Маяке и других местах.

В ноябре 1919 года военно-полевой суд белогвардейцев, рассмотревший дело о красноводской подпольной организации, отметил, что большевики долгое время пользовались широкой сетью явок, раскинутых по всему уезду. На одной из конспиративных квартир в Кули-Маяке недолгое время скрывался от слежки агентов белогвардейской контрразведки П. Я. Бесшапочный. Через этот населенный пункт подпольщики получали из Баку нелегальную литературу, здесь, вероятно, в малолюдном местечке, на Бесшапочного обратили внимание и арестовали.

Вместе с П. Я. Бесшапочным судили группу подпольщиков, арестованных по одному делу. Бесшапочного приговорили к смертной казни через повешение, его жену Марию Ивановну и ее сестру Анну Кузнецову суд «помиловал»— заменил смертную казнь «каторжными работами без срока». Тимофей Зорин и Игнатий Небольсин были приговорены к каторжным работам на 15 лет. Враги страшно истязали руководителя красноводского подполья. Павел Яковлевич Бесшапочный был живым закопан в яму79.

Несмотря на расправу с руководителями подполья, оставшиеся на свободе большевики и поддерживавшие их рабочие не складывали оружия, продолжали мужественную борьбу с врагом. По заданию большевистской организации передовые рабочие распространяли листовки, дезорганизовывали работу телеграфа, железной дороги, выводили из строя технику врага. Так, машинист Манкевич оставил паровоз вблизи линии фронта, а сам скрылся. Многие железнодорожники бросали работу, несмотря на то что администрация заранее отбирала у них паспорта. Военные власти, обеспокоенные влиянием большевиков, арестовали начальника железнодорожной охраны С. А. Плешакова, обвинив его «в сочувствии большевизму и бездеятельности в деле преследования большевиков»80.

Павел Яковлевич Бесшапочный

Мария Бесшапочная

Большое значение имела наступательная агитационно-массовая работа подполья, особенно по разложению белогвардейских войск, по расшатыванию их тыла. Подпольщики руководствовались высокими гуманными идеями: чем больше распропагандированных неприятельских солдат, тем меньше жертв, тем скорее закончится война, тем быстрее придет освобождение.

Агитация за власть Советов в тылу истекающего кровью врага была сопряжена со смертельной опасностью. И все-таки ее вели Я. Андропов, Лупин и другие члены подпольной организации. За подобную «преступную деятельность» военная контрразведка арестовала большевика Дмитрия Ионычева, за «вредные разговоры о добровольческой армии» — милиционера Сергея Солдатова, который «в разговорах сочувствовал Советской большевистской власти». Белогвардейские офицеры, перешедшие на сторону советских войск, признавали, что большевики вели активную работу в войсковых частях81.

18 января 1920 года разведывательная сводка информировала советское командование: «…большая часть населения Красповодска и солдат воинских частей настроены в пользу Советской власти»82. В том, несомненно, и доля заслуги героев подполья.

«Пропаганда велась большевиками в размерах небывало широких, — сокрушался впоследствии Деникин. — Она проникала всевозможными путями в ряды оккупационных и белых войск и в занятые ими районы… Эта работа играла решающую роль в организации победы Красной Армии» 83.

В. И. Ленин, вскрывая причины превосходства революционной агитации над агитацией контрреволюционной, говорил: «Смешно думать, что он (народ. — Р. Э.) пошел за большевиками, потому что их агитация была более искусна. Нет, дело в том, что агитация их была правдива» 84.

Большевистское слово находило благодатную почву: пополнение белой армии состояло из насильно мобилизованных крестьян и в значительной мере из красноармейцев, взятых в плен на Южном фронте. Прозревала «добровольческая» деникинская армия, солдаты стали понимать бессмысленность борьбы против собственного парода, «за веру, царя и отечество» (других лозунгов Деникин и монархическое офицерство не признавали). При удобном случае они сдавались в плен или переходили на сторону советских войск, поворачивая оружие против своих командиров.

Территорию, контролируемую белогвардейскими войсками, охватили голод и эпидемии. Началось повальное бегство чиновников, торговцев, служителей религиозного культа: крысы покидали тонущий корабль. Солдаты, мобилизованные рабочие, дайхане большими группами переходили на сторону приближавшейся Красной Армии85. Белогвардейщина предпринимала отчаянные попытки удержать морской порт Красноводск, имевший стратегическое значение.

22 октября 1919 года некий профессор Г. Фальборк в своей докладной бил тревогу: «В случае оттеснения нас из Красноводска большевики овладеют треугольником Астрахань — Красноводск — Баку, что будет знаменовать потерю для пас Каспийского моря, а нм даст возможность выхода в тыл вооруженных сил на Юге России» 86.

8 августа 1919 года, через три дня после ухода английских оккупантов, белогвардейщина упразднила путавшееся под ногами «правительство», так называемый Совет министров Закаспия, и вся полнота власти перешла к военному командованию 87.

В Красноводске воцарились порядки хуже старорежимных. Людей пороли шомполами, розгами. За подозрение в связях с большевиками или сочувствии Советской власти расстреливали, многие семьи насильно эвакуировались в Петровск-Порт88. Как писал В. И. Ленин, «самые действия Деникина и Колчака агитировали против них, агитировали за Советскую власть» 89.

Отчаявшийся Деникин приказал частям «добровольческой» армии, действовавшим в Закаспии, не отступать, а генералу Лазареву посоветовал утопиться в море, если его войска оставят свои позиции. Не помогли грозные приказы, не помогло и смещение Лазарева и назначение вместо него «энергичного и сурового» генерала Казановича. Белогвардейское воинство откатывалось на запад, к морю90.

В декабре на Закаспийский фронт прибыл член Турккомиссии, ВЦИК и СНК РСФСР и Реввоенсовета Туркестанского фронта В. В. Куйбышев. Под его руководством советские войска блестяще осуществили военную операцию и с боем захватили станцию Айдын. А на рассвете б февраля 1920 года советские войска начали штурм Красноводска.

Во время ожесточенного боя, отмечалось в белогвардейском обзоре военных действий, «городские большевики из караульной роты и железнодорожников стреляли по отдельным офицерам. Командующий войсками и штаб бригады, командиры полков под обстрелом приехали к пристани» 91.

К вечеру город был освобожден. В тот же день группа советских войск высадилась на острове Челекен и изгнала отсюда врага. Над туркменской землей гордо зареял алый флаг Советов.

Так закончилась героическая эпопея гражданской войны в Закаспии, так бесславно бежали отсюда английские колонизаторы и белогвардейско-националистические банды.

Большевистское подполье Закаспия, несмотря на режим террора военной диктатуры интервентов и белогвардейцев, сплотилось воедино, возглавило революционную борьбу масс, разоблачило предательство мелкобуржуазных партий, ускорило разложение войск противника, дезорганизовало вражеский тыл. Это был значительный вклад в дело разгрома Красной Армией внутренней и внешней контрреволюции в Туркестане, яркая страница героической летописи Коммунистической партии.