Глава 13. КАМЕННЫЕ КРУЖЕВА ПАМЯТИ: часовни-усыпальницы

Глава 13.

КАМЕННЫЕ КРУЖЕВА ПАМЯТИ:

часовни-усыпальницы

Важной частью культуры любого общества являются погребальные традиции. Ритуальная практика возведения безалтарных храмовых построек в честь умерших и для проведения неканонических обрядов зародилось еще во времена Древнего Рима. А на землях Киевской Руси разновидность кладбищенской часовни — «божонка» — впервые упомянута в летописи под 1109 годом: «преставилась Евпраксея, дочь Всеволода… и положена была в Печерском монастыре… и сделали над ней божонку, где лежит тело её».

На территории Беларуси в XIX веке часовни (каплицы) довольно часто возводили представители знатных родов в память о предках.

Эпоха романтизма оказала заметное влияние не только на развитие литературы, философии, музыки и живописи, но и на характер архитектурных сооружений. Именно в этот период получили распространение неоготические часовни-усыпальницы, которые можно подразделить на несколько типов: однопролетные, квадратные в плане, и многопролетные, имеющие прямоугольную либо иную симметричную форму плана, как, например, восьмигранник в часовне Неселовских (деревня Сервач Гродненской области), построенной в 1851 году.

В появлении подобных сооружений немалую роль сыграл принцип: если шляхтич финансировал постройку храма в городе, его потом там и хоронили. Если же он жил в загородном имении, там, как правило, возводилась родовая усыпальница. Другими словами, часовни были важной частью усадебных комплексов, поэтому их архитектуре уделяли много внимания.

Большинство часовен-усыпальниц, уцелевших до наших дней, выстроено из камня либо кирпича, при этом в ряде случаев присутствует перекрытие нервюрными сводами и украшение фасадов филигранными декоративными деталями, а углы завершают миниатюрные башенки-пинакли. По своим размерам часовни также бывают весьма разными.

^{Готические кружева украшают своды каплицы Ожешко}

Одним из характерных примеров довольно крупных сооружений данного типа является часовня-усыпальница рода Ожешко, построенная в 1849 году архитектором Франциском Ящольдом в деревне Закозель Брестской области. Она отличается наиболее сложной кровлей: традиционные восемь скатов здесь совмещены с четырехгранным шатром, увенчанным шпилем. В ее стилистике отчетливо видно английское влияние, особенно в интерьере, где присутствует искусно выполненная штукатурная имитация сложного звездчатого свода со свисающим замковым камнем и множеством дополнительных нервюр, образующих причудливый орнамент, подобный кружеву.

Эта часовня выстроена из кирпича и оштукатурена, а ее фасады дополнительно декорированы отлитыми из металла геральдическими щитами. Каждый из ее четырех фронтонов украшен пятью стрельчатыми арками, причем две боковые арки представляют собой ниши, а три центральные — оконные проемы. К центру фронтона высота этих арок увеличивается. Подобный композиционный прием характерен именно для английской готики. В углах стрельчатых ниш часовни раньше стояли скульптуры евангелистов (не сохранились), а окна были заполнены цветными витражами в ажурных рамах. Стрельчатый входной портал в верхней части был декорирован круглыми гербами рода Ожешко, выполненными в виде чугунного художественного литья.

Часовня и сегодня, несмотря на полуразрушенное состояние, впечатляет гармонией форм и выразительной динамичной композицией. Под ней располагалась крипта с захоронениями владельцев, вход в которую освещали два фонаря, установленные на деревянных столбах. Сравнительно недавно археологи обнаружили там останки былых обитателей имения, детали интерьера, бронзовое литье, а также три фрагмента слуцкого пояса с растительным орнаментом.

^{Часовня рода Ожешко и сегодня поражает воображение}

^{Писательница Элоиза Ожешко неоднократно посещала деревню Закозель}

Планируется в перспективе открыть в этой часовне Музей белорусских шляхетских родов данного региона. Место выбрано не случайно, ведь поблизости, в парке пейзажного типа, находятся руины усадебного дома рода Ожешко, представители которого занимали

важные посты в Великом Княжестве Литовском и в Речи Посполитой. Усадьбу часто посещала известная писательница, активная участница национально-освободительного движения в Беларуси Элоиза Ожешко (до замужества — Павловская, 1841–1910), подписывавшаяся также псевдонимом Габриэла Литвинка. А в небольшом потайном помещении высокого шпиля часовни, согласно преданию, скрывался от преследования царских жандармов один из руководителей национально-освободительного восстания 1863 года, уроженец Кобринщины Ромуальд Траугут (1826–1864).

* * *

Несколько иную архитектурную тенденцию иллюстрирует часовня-усыпальница в усадьбе графов Плятеров, возведенная в 1858 году. Она находится в небольшой деревне Ахремовцы, расположенной в Браславском районе на Витебщине, на берегу живописного озера Дривяты. Неоготическое сооружение среднего размера из красного кирпича находится прямо у трассы и соседствует с католическим кладбищем. Главный фасад, завершенный ступенчатым фронтоном, фланкирован башенками-пинаклями с металлическими шпилями, напоминает кирпичные фасады средневековых зданий Любека и Ростока. В плане часовня прямоугольная с трапециевидной апсидой.

Есть на что подивиться в Ахремовцах и помимо часовни. В частности, на парк Бельмонт, являющийся памятником садово-паркового искусства и заложенный во второй половине XVIII — начале XIX века. Ранее парк примыкал к двухэтажному каменному дворцу, возведенному во второй половине XVIII века Гильзенами, которым принадлежало имение. В конце XVIII века хозяином дворца стал известный в свое время авантюрист, итальянский граф Никколо Мануцци, хорошо знавший последнего короля Речи Посполитой — Станислава Августа. Существует даже версия, что наследник графа на самом деле был внебрачным сыном монарха.

А во время войны 1812 года в Бельмонтском дворце располагалась ставка командующего Западной армии фельдмаршала Михаила Барклая де Толли. В это же время здесь побывал император Александр I, затем на три дня останавливался французский маршал, он же Неаполитанский король Иоахим Мюрат (1767–1815). Отсюда он вел активную переписку, в том числе с Наполеоном, а также сочинил несколько стихов, которые позже были положены на музыку. По преданию, Мюрата задержали в Бельмонтах романтические отношения с хозяйкой имения Констанцией Плятер. Кстати, к одной из ветвей рода Плятер принадлежала легендарная графиня Эмилия Францевна Броэль-Плятер (1806–1831) — белорусская Жанна д’Арк, воспетая Адамом Мицкевичем в стихотворении «Смерть полковника».

^{Часовня (каплица) в Ахремовцах}

* * *

Еще один знаменитый род — Свенторжецких — фигурирует в перечнях дворянских семей Виленской, Минской, Могилевской, Витебской и Смоленской губерний. Среди участников восстания 1863–1864 гг. известны четыре представителя этой фамилии, трое из которых были из тогдашней Минской губернии, где и успели оставить после себя не только богатые воспоминания, но и достойное архитектурное наследие.

После подавления восстания 1863 года многие его участники попали под суд: некоторые были казнены, некоторых сослали в Сибирь или во внутренние губернии России. Так, в феврале 1864 года за участие в создании революционной организации в Минске были сосланы на жительство в город Чембар Пензенской губернии под строгий полицейский надзор Анна и Чеслав Свенторжецкие. Сын их, Болеслав, после разгрома его отряда бежал сначала в Москву, а оттуда по поддельному паспорту за пределы России, в Париж. По приказу генерал-губернатора Муравьёва, прозванного «вешателем», в отместку за участие в восстании усадьба Свенторжецких в местечке Богушевичи была сожжена.

Лишившись всего у себя на родине, Болеслав не обрел покоя и на чужбине. Через год после описанных событий он потерял самого близкого ему человека — свою жену Лауру, скончавшуюся во Франции 25 мая 1864 года. А еще через два месяца, 22 июля, в ссылке умер его отец. Несчастный Болеслав, вконец утратив душевный покой, окончил свои дни, застрелившись из пистолета. Дочь Свенторжецких София так и не вернулась в родные места, а проживала в Венеции. По тем временам она считалась одной из крупнейших землевладелиц губернии, ведь в ее распоряжении находилось 38751 десятин земли, которые впоследствии были проданы по суду за долги отца: накануне восстания Болеслав Свенторжецкий одолжил огромную сумму денег у соседей-помещиков, которая и была взыскана с его дочери после продажи имений.

В октябре 1863 года прихожане местечка Богушевичи обратились к Минскому архиепископу Михаилу с просьбой передать им в пользование вместо сгоревшей в 1862 году приходской церкви «каплицу», находящуюся в саду бывшей усадьбы помещика Свенторжецкого. Свою просьбу они мотивировали тем, что «каплица эта построена трудами и почти собственными средствами прихожан во время нахождения их в крепостной зависимости». Просьба о передаче часовни православному приходу была удовлетворена. Одной из причин в пользу такого решения был тот факт, что перед восстанием Болеслав Свенторжецкий использовал это строение в качестве склада оружия. К сожалению, у новоиспеченных владельцев средств на реконструкцию часовни не оказалось. Так и продолжает ждать этот архитектурный шедевр — когда же его приведут в божеский вид?

Сама эта усыпальница (костёл Божьего Тела), входившая в состав паркового ансамбля Свенторжецких, необычна по своему объемно-пространственному решению. Это пример центрической планировочной композиции, достаточно редкой для зданий неоготического стиля. Сооружение имеет план в форме правильного шестиугольника, углы которого укреплены контрфорсами, возвышающимися над коньками кровли и завершенными небольшими шпилями-фиалами. С востока к зданию примыкает прямоугольная апсида, а с запада — также прямоугольный притвор, с главным порталом стрельчатого очертания. Здание увенчано шестигранной башенкой, завершенной шатром и прорезанной стрельчатыми оконными проемами, возведенной в центре двенадцатискатной кровли на шести фронтонах.

Примечательно, что часовня находится на территории древнего городища милоградской и зарубинецкой культур, что дополнительно подтверждает историко-культурное значение местечка.

* * *

И наконец, вспомним о часовне-усыпальнице в Грушевке, или, как её именовали ранее — Грашовке Брестской области.

Она поражает и размерами, и суровой красотой. Главный вход оформлен стрельчатым порталом в ступенчатой прямоугольной нише. Фасад завершает высокий остроугольный щипец, увенчанный крестом. Боковые фасады имеют лепной ромбовидный фриз, окна большие стрельчатые с готическими переплетами. Интерьер свода украшен сплетениями нервюр. Апсида декорирована утонченной накладной стрельчатой аркатурой.

Сооружённая в 1910 году на месте внезапной смерти магната Юзефа Рейтана, часовня выглядит как настоящий готический храм. На Юзефе оборвался старинный род, поэтому над его гробом по традиции разломали родовой герб и атрибуты рыцарского звания. А попали Рейтаны в Беларусь в конце XVII века, когда король Речи Посполитой Ян III Собеский подарил имение краковскому рыцарю Рейтану, особо отличившемуся 12 сентября 1683 года в знаменитой битве с турками и татарами под Веной. Так одна из ветвей рода Рейтанов осела в Беларуси.

Первым владельцем Грушевки был Михаил Казимир Рейтан, передавший фольварк в наследство своему сыну Доминику, который стал видным государственным деятелем. Он, в свою очередь, построил здесь оригинальный усадебный дом и дворик в стиле классицизма.

Рейганы были людьми предприимчивыми, владели кирпичным и винокуренным заводами, водяными мельницами и сукновальней, позднее занимались разведением английских лошадей, швейцарских и голландских коров.

^{Тадеуш Рейтан был готов пожертвовать жизнью ради единства Отчизны}

Именно в Грушевке родился, умер и был похоронен «пан из Чёрной Руси» Тадеуш Рейтан, герой Разделительного сейма 1773 года, на котором утверждался Первый раздел Речи Посполитой. Этот белорусский Дон Кихот был поистине неординарной личностью. Ярый патриот, он всячески пытался воспрепятствовать дроблению своей родины на части, прекрасно понимая, в отличие от большинства тогдашней шляхты, что этот процесс приведёт к катастрофе. Когда все возможные средства протеста были исчерпаны, Рейтан, добиваясь от Сейма противостояния разделу, не выпускал депутатов из зала заседаний — лёг перед выходом со словами: «Убейте меня, не убивайте Отчизну!» Этот акт отчаяния запечатлел на полотне великий польский художник Ян Матейко. Картина называется «Рейтан. Упадок Речи Посполитой».

В 1932 году в Грушевке был установлен памятник самоотверженному магнату, однако до наших дней он не сохранился. Зато, кроме усыпальницы, уцелела заложенная одновременно с ней лиственничная аллея длиной 110 метров. Любопытно, что в 1991 году в восстановленном костёле в Ляховичах повесили колокол из Грушевской часовни — единственную уцелевшую реликвию Рейганов. Колокол спас в годы последней войны местный житель, Грушевский конюх. Сама же Грушевка с недавних пор находится под опекой волонтёров, организующих творческие пленэры и стремящихся предотвратить окончательный упадок родового гнезда достославного шляхетского рода.

В целом, окидывая взором ту часть архитектурного наследия, которая связана с погребально-ритуальной практикой, невольно вспоминается фраза из популярной песни: «Что-то с памятью моей стало…» В самом деле, похоже, что нечто нехорошее произошло с нашей культурно-исторической памятью, поскольку целый ряд уникальных памятников данного профиля, обладающих высокой художественной ценностью, на сегодняшний день находятся в аварийном состоянии и очень давно ждут серьёзной реставрации.

^{Мистическая красота часовни в Грушевке}