Глава 3 Развитие функций центральных военных органов

Глава 3

Развитие функций центральных военных органов

Стараниями Ленина в первые месяцы Советской власти компетенция Наркомвоена была сведена к решению исключительно военных вопросов, но после признания военного строительства первостепенной задачей Советской республики положение начинает меняться. Вначале очень медленно: председатель Совнаркома страшно боится военной диктатуры.

Первоочередной задачей Наркомвоена в марте 1918 года становится учёт военного имущества. В конце месяца Высший военный совет утвердил порядок, по которому «вся материальная часть, имущество и другие средства, оставшиеся от старой армии», направлялись «по принадлежности в… базисные магазины и склады» Архозкома, ГАУ, ГВТУ, ГВСанУ, ГВВетУ, Автоцентра и Радиоцентра. 1 апреля М.Д. Бонч-Бруевич, считая несвоевременной ликвидацию военных заказов за границей, предлагал обязательно включить эти заказы в средства для наполнения баз[842].

22 апреля издан декрет о национализации внешней торговли, причём на заседание СНК не пригласили представителей Наркомвоена и, в частности, Главного управления по заграничному снабжению войск. Все функции по заграничному снабжению перешли в исключительное ведение Наркомата торговли и промышленности: по декрету Совет заграничного снабжения не признали руководящим и решающим; Главзагран (орган, руководивший и осуществлявший на тот момент фактическое руководство ввозом и вывозом, имевший «все дела, специалистов и военный опыт») обошли «молчанием». Проведение в жизнь декрета также возложили на Наркомат торговли и промышленности, не располагавший в полной мере материалами по внешней торговли и соответствующими специалистами.

16 мая при Военно-хозяйственном совете состоялось междуведомственное совещание для обсуждения вопроса о дальнейшей деятельности Главзаграна. На совещании товарищ Наркома торговли и промышленности А.И. Ашупп-Ильзен, заявив, что декрет не может быть ни изменён, ни дополнен, а Главзагран Наркомату торговли и промышленности «совершенно не нужен», ушёл с заседания. Последнее постановило сохранить Главзагран при Наркомвоене. Служебная записка с уведомлением об этом и приложенным проектом изменений декрета СНК были направлены военным комиссаром Главзаграна Л.Г. Грузитом 5 июня 1918 года В.И. Ленину (копия направлялась Л.Д. Троцкому)[843]. Собственно Главзагран предлагал: решающей инстанцией в вопросах внешней торговли сделать Высший совет внешней торговли (ВСВТ) как надведомственный орган с представителями заинтересованных ведомств; для придания авторитета этому органу его председателя и заместителя председателя назначать Совнаркому, одного из членов — ВЦИКу; выработку всех технических данных, ведение на местах переговоров и контроль за исполнением принятых решений возложить на заинтересованные ведомства; организацию заготовок и закупок товаров внутри страны и распределение импортированных товаров сосредоточить в Наркомате торговли и промышленности; для проведения в жизнь решений ВСНТ создать при нём управления и ряд местных и заграничных организаций, используя при этом «имеющиеся уже органы заграничного снабжения, как то: Главное управление заграничного снабжения с его заграничными комитетами». Гравзаграну при этом предлагалось полностью подчинить ВСНТ[844].

17 июля при Наркомпроде учредили «Центральную закупочную комиссию ненормированных продуктов». В неё вошли представители Наркомпрода, Московской и Северной областных продовольственных управ (по два); Петроградского комиссариата по продовольствию, Московской городской продовольственный управы, Продпути, Продвода, Архозкома (по одному). На заседании комиссии (29 июля 1918 г.) выяснилось, что ГВХУ и части войск лишены теперь возможности самостоятельно заготовить продукты. Присутствовавший на заседании представитель ГВХУ заявил протест, аргументируя это тем, что «лишение войск прав самостоятельных заготовок будет в ущерб делу обеспечения войск ненормированными продуктами». В ответ — председатель комиссии М.К. Владимиров заявил: вопрос решён коллегией Наркомпрода окончательно, о чём будет уведомлён Главначснаб А.А. Маниковский[845].

Последний, получив доклад о случившемся 17 июля, на следующий же день направил Управляющему делами Наркомвоена Н.М. Потапову ходатайство — просить наркомвоен Л.Д. Троцкого «в интересах дела снабжения армии, принять меры к отмене установленным порядком указанного выше решения Совета снабжения». Аргумент Маниковского: «при современной разрухе продовольственного дела в армии положение снабжения армии, при проведении в жизнь указанного решения, несомненно, ещё более ухудшится, так как, помимо трудности централизации закупок, будут затруднения в организации распределения закупленного по назначению»[846].

23 мая Госконтроль сообщил Наркомвоену для соответствующих распоряжений по центральным военным учреждениям о введении с 15 июня 1918 года предварительной проверки их хозяйственно-операционных расходов военным отделом Центрального контроля. Объём проверки был намечен в пределах выработанного в годы Первой мировой войны перечня военных расходов, подчинённых предварительной проверке. А в начале августа 1918 года, выяснив объём этой работы, Наркомат госконтроля признал необходимым ввести с 16 августа «полную предварительную проверку всех прочих расходов всех центральных учреждений» Наркомвоена «с возложением этой работы по учреждениям, находящимся в Москве и её окрестностях, на Военный отдел (здесь и далее курсив мой. — С.В.), а по учреждениям, находящимся в Петрограде, на ликвидационное делопроизводство Военного отдела…».

Нарком госконтроля К.И. Ландер также уведомил Наркомвоена об одновременном направлении в Наркомфин отношения об оплате кассами последнего с 16 августа «лишь тех ассигновок центральных учреждений военного ведомства, которые будут иметь разрешающие их оплату ревизионные надписи вышеуказанных контрольных установлений»[847].

В июне 1918 года нарком финансов И.З. Гуковский уведомил Наркомвоен о неоднократных ходатайствах различных учреждений последнего об отпуске по казённому курсу валюты на расходы по заграничным служебным командировкам сотрудников наркомата и содержанию его агентов за границей. Гуковский просил разъяснить подведомственным Троцкому учреждениям, что отпуск валюты по существовавшему ранее золотому паритету или казённому курсу более невозможен вследствие недостатка валюты в Наркомфине и необходимости закупать её по высоким ценам на частном рынке. Гуковский просил военное ведомство, исчисляя свои расходы в валюте, ассигновывать более значительную сумму в рублях, в зависимости от состояния курса конкретной валюты для покупки её на свободном рынке, по специальному разрешению Наркомфин по кредитной канцелярии, или отпуска её Наркоматом по рыночной цене, если это позволяет состояние наличности валюты[848].

V Всероссийский съезд Советов условием успешности всех мероприятий в деле создания армии признал «последовательный централизм в деле военного управления» — строгое и безусловное соподчинение военных комиссариатов всех уровней (от уездного до Наркомвоена)[849]. Летом 1918 года были приняты меры, направленные на повышение эффективности военного управления. Прослеживаются три направления преобразований: расширение функций (снабжение, воинские перевозки); увеличение финансовых возможностей военного ведомства; унификация управления военизированными подразделениями различных наркоматов.

Крайняя сложность вопроса снабжения армии заставила правительство и Наркомвоен принять ряд мер к его разрешению. Постепенное распространение интервенции Антанты вновь поставило перед военным ведомством вопрос об изменении района размещения военных запасов и плана их сосредоточения. Одновременно с разработкой и выполнением нового плана, учреждения Наркомвоена получили указание произвести на местах, через окружные довольствующие управления, учёт военного имущества, уцелевшего после демобилизации старой армии. 29 июля «всякого рода имущество…, могущее быть использованным для военных надобностей» подлежало немедленной передаче в распоряжение Наркомвоена; «все… управления и учреждения… обязывались оказывать всякое содействие к передаче»[850].

Положение на железных дорогах весной — летом 1918 года оставалось критическим. В «Известиях Наркомвоен» за 18 мая 1918 года вышло «Воззвание к железнодорожникам» только что назначенного наркомом путей сообщения П.А. Кобозева: «…пусть каждый из нас вспомнит, что если он украл у страны час работы…, он выпил последние капли крови из… трупов [умерших от голода]. Беспощадно буду бороться на вверенном мне посту с подобными явлениями. Там, где выбраны массами на ответственные посты хорошие ораторы, но дрянные администраторы, устраню их безжалостно во имя диктатуры пролетариата, врученной мне на жел[езных] дор[огах] [властью]…, если наступившую летнюю кампанию мы проиграем в смысле транспорта, то все ужасы минувшего года покажутся игрушкой перед будущим голодом и мором…»[851].

Весной 1918 года возник вопрос об отсутствии должного уровня взаимодействия Наркомвоена и НКПС.

27 апреля начальник отдела военных сообщений ГУ ГШ Л.И. Савченко-Маценко в докладной записке начальнику ГУГШ Н.М. Потапову констатировал дезорганизацию в передаче НКПС заданий военным ведомством; предлагал сосредоточить в своём отделе передачу всех заданий военведа в НКПС и Главвод[852]; для устранения параллелизма сосредоточить в одном органе всё дело военных сообщений путём присоединения УВОСО при Высшем военном совете к УВОСО при ВГШ[853].

30 апреля помощник военного руководителя Высшего военного совета Н.И. Раттэль также предложил своему начальнику объединить деятельность обоих управлений и лиц по службе военных сообщений в самостоятельном центральном органе военных сообщений, подчинённом «только высшей центральной власти». В тот же день М.Д. Бонч-Бруевич, ознакомившись с предложением Раттэля, наложил резолюцию: «Со своей стороны считаю, что управление не должно входить ни в состав штаба, ни в состав снабжения — и штаб, и снабжения должны быть лишь его заказчиками»[854]. Однако 30 июля для устранения параллелизма в военно-железнодорожной работе управления военных сообщений ВГШ и Высший военный совет сливались в единое УВОСО при Высшем военном совете[855].

На основании постановления СНК об окончательном изъятии из ведения НКПС постройки железных дорог, водного транспорта и заведования шоссейными и грунтовыми дорогами, Высший военный совет 26 июня разрешил организацию при Высшем военном совете Инспекции по пути сообщения для надзора на местах за выполнением ВСНХ и НКПС заданий военведа[856].

Решение вопроса о военных перевозках потребовало в июне 1918 года совместных усилий Наркомвоена, НКПС и СНК. 3 июня для проведения в жизнь заданий Наркомвоена декретом СНК член Всероссийского исполнительного комитета железнодорожников (ВИКЖЕДОР — центральный орган железнодорожного союза) А.Ф. Волковский назначен представителем Наркомпути в Высший военный совет[857].

8 июня СНК «просил» командующего МВО Н.И. Муралова, зав. Оперода С.И. Аралова, зам. наркома по военным делам К.А. Мехоношина и военрука Высшего военного совета М.Д. Бонч-Бруевича оказать всяческое содействие наркому путей сообщения в деле освобождения из-под жилья классных вагонов на Московском железнодорожном узле и сделать строжайшее распоряжение подведомственным организациям и лицам освобождать вагоны тотчас же по приезде в Москву[858].

31 июля ВЗС отказал Штабу Высшего военного совета право «разрешать начальникам военных сообщений увеличивать ныне существующие штаты управлений военных представителей на железных дорогах и железнодорожных станциях по мере действительной надобности»[859].

17 августа всем железным дорогам предписывалось под угрозой расстрела ответственных сотрудников беспрепятственно пропускать на фронт воинские грузы и эшелоны[860].

6 августа было принято постановление Высшего военного совета о порядке осуществления перевозок войск и военных грузов. Теперь инициаторами оперативных перевозок войск и грузов признавались Оперативное управление Штаба Высшего военного совета и Оперод. Они обязывались ставить друг друга в известность о предстоящих перевозках; составленные совместно предложения о перебросках передавать в Управление начальника военных сообщений при Высшем военном совете для технической обработки и отдачи соответствующих заданий на перевозку НКПС. Перевозки войск и военных грузов должны были разрабатываться отныне непосредственно в УВОСО при Высшем военном совете или передаваться последним для разработки соответственному Начвосоокру и только потом передаваться для исполнения соответствующим военным советам, частям войск, учреждениям или заведениям. Оговаривалось: в случае особо важных экстренных перевозок НКПС даёт — по заявлению Наркомвоена — для сопровождения эшелона своих представителей, которые вместе с представителями УВОСО непосредственно несут ответственность за срочность и точность выполнения данной перевозки. Во всех случаях задержек эшелонов «по неряшливости, недобросовестности или злонамеренности агентов» УВОСО и Мобилизационное управление НКПС обязывались проводить служебные расследования для привлечения виновных к ответственности. Центральные и местные агенты УВОСО обязывались принимать все меры к освобождению подвижного состава, доставившего груз на места назначения, в срок». Ответственность за своевременную выгрузку лежала на соответствующих местных УВОСО, которым Мобилизационное управление НКПС и округа путей сообщения направляли требования[861].

Тот факт, что приказ об объединении УВОСО при Высшем военном совете и ВГШ датирован 6 августа 1918 года, свидетельствует о том, что, по крайней мере, механическое объединение этих управлений уже состоялось, так как ещё 10 июня Склянский утвердил постановление ВХС об установлении окладов служащим УВОСО при Высшем военном совете «впредь до реорганизации названного управления в связи с Управлением военных сообщений ВГШ, каковое надлежит произвести в течение ближайшего месяца»[862].

16 июля декретом Совнаркома Наркомвоену до прекращения военных действий предоставлялось право на сверхсметные расходы, вызываемые неотложными потребностями военного времени. Правда, получение таких ассигнований Наркомвоен обязывался согласовать с наркоматами Финансов и Госконтроля; порядок должен был устанавливаться совместным распоряжением трёх комиссариатов; при отсутствии соглашения для получения сверхсметных расходов Наркомвоеном требовалось согласие СНК[863]. Уже 29 июля было принято и через два дня передано в Департамент государственного казначейства постановление СНК об ассигновании Наркомвоену 300 млн. рублей на чрезвычайные расходы, связанные с боевыми действиями на Волге, Урале, в Сибири, а также на Мурманском побережье[864].

В составе ряда ведомств имелись собственные военизированные подразделения. К лету 1918 года возникла необходимость их объединения в руках военного ведомства. 3 июля совещание представителей Наркомвоена, НКПС, Наркомпрод и других заинтересованных организаций (председатель — глава Высшей военной инспекции Н.И. Подвойский) обсудило этот вопрос и признало необходимым: привести к выработанным Наркомвоеном нормам все воинские формирования специального назначения; комплектование этих формирований командными кадрами и инспектирование войск вспомогательного назначения поручить Наркомвоену; снабжение продовольствием возложить на Наркомпрод, а вооружением, снаряжением, боеприпасами и вещевым имуществом — на Наркомвоен; руководство частями специального назначения при исполнении ими профильных задач признавались функциями соответствующих ведомств, но Наркомвоен получил право использования этих частей[865].

Первоначально правительство пыталось разделить компетенцию военведа и гражданских наркоматов. Так, например, 17 июля руководство охраной железных дорог вне района военных действий возлагалось на созданное этим же декретом Управление по охране путей сообщения при Наркомпути, за Наркомвоеном оставалось «лишь право издавать особые инструкции и давать инструкторов»; на ТВД охрана путей сообщения переходила «под общее управление военных властей»[866].

28 июня наркому путей сообщения в связи с его протестом против обсуждения вопроса об охране путей сообщения поручили созвать совещание из представителей наркоматов: по военным делам, продовольствия, путей сообщения, а также Главного управления водного транспорта (Главода) для выработки декрета об объединении всех видов военной охраны и военных отрядов для представления в СНК. 25 июля СНК обсудил вопрос о реорганизации речной охраны Главода. По итогам, в том числе, Наркомвоену поручалось в 5-дневный срок представить в СНК план передачи всех специальных армий в своё ведение[867].

12 августа СНК поручил «совещанию, разрабатывающему вопрос об объединении военных сил республики в военном ведомстве», в 4-дневный срок представить в СНК проект соответствующего постановления. Проект был представлен уже 16 августа, но СНК отложил его обсуждение и утвердил декрет об объединении всех вооружённых сил республики в ведении Наркомвоена только 19 августа[868]. Согласно декрету все вооружённые силы республики, сформированные как Наркомвоеном, так и другими наркоматами, а именно: Наркомпути (охрана путей сообщения), Наркоматом торговли и промышленности (пограничная охрана), ВСНХ (судоходная охрана Главного управления водного транспорта, переданная в ведение НКВД), Наркомпродом (реквизиционно-продовольственные отряды) — перешли в ведение Наркомвоена в отношениях комплектования, устройства, обучения, вооружения, снабжения, боевой подготовки и использования военной силы. Оговаривалось, что вооружённые силы специального назначения, находящиеся на территории ТВД, переходят в распоряжение Наркомвоена с момента издания декрета, остальные — «лишь после объявления всеобщей мобилизации по соглашению с заинтересованным ведомством»[869]. Фактически декрет был реализован лишь к октябрю 1918 года[870].

Весной 1918 года наметилось противостояние центральной власти и местных советов: последние фактически восстановили свободную торговлю хлебом, начав тем самым бунт против экономической политики большевиков. СНК и ВЦИК ответили декретом от 27 мая о реорганизации Наркомпрода и его местных органов: устанавливалось подчинение губернских и уездных продовольственных органов не местным советам, а непосредственно наркому продовольствия, который наделялся правом отменять постановления советов и входить во ВЦИК с предложением о предании их суду. Это был первый шаг по упразднению Советской власти на местах и концентрации властных функций в Центре. Вскоре по указанному Наркомпродом пути пошли ВСНХ, военные и другие ведомства, установившие свою вертикальную систему подчинения и ограничившие роль органов Советской власти до минимума[871]. Таким образом, летом 1918 года Наркомвоен включился в травлю местных советов.

19 августа 1918 года состоялось совещание представителей ГАУ, отдела металла ВСНХ и Совета управления делами заводов Наркоммора по вопросу о создании Главного комитета военной промышленности (ГКВП). Непосредственно совещанию предшествовала подготовительная работа специальной междуведомственной комиссии, образованной при ВСНХ. Все участники (ВСНХ, военвед и морвед) признали необходимость сосредоточения общего руководства военной промышленностью водном междуведомственном органе — ГКВП, так как отделы ВСНХ не были способны самостоятельно справиться со специальными задачами военной промышленности как «элемента организации армии и флота». Совещание констатировало невозможность немедленного объединения деятельности заводов по производственному признаку, вследствие этого, остаётся необходимость оставления военной промышленности в ведении Наркомвоена и Наркоммора (т.е. по ведомственному признаку)[872].

На последнем пункте (оставления подчинённости военной промышленности наркомам по военным и по морским делам) настаивали представители военного и морского ведомств — военные специалисты. Им противостояло руководство отделения военной промышленности Отдела металлов ВСНХ — большевики, как и Н.И. Подвойский в ноябре 1917 — марте 1918 года, желавшие объединения всего управления «народно-хозяйственным механизмом» в одних руках (Высшего совета народного хозяйства). Большевикам нельзя было отказать в логике: действительно, в войнах «современного типа» принимали участие «не только армии и их снаряжение, но и весь народ, вся государственная техника и вся промышленность». Оставление заводов в руках ведмоств, — докладывал зав. отделением Швецов коллегии Отдела металла, — «подрывает основание идеи централизации, без которой немыслимы действительные военные планы» (добавим, и ВСНХ)[873]. В начале сентября Швецов предложил создать ГКВП как подконтрольный ВСНХ и независимый от военного и морского ведомств орган, который даст возможность «безболезненно установить новый, вневедомственный по отношению к обороне, строй». При этом, что немаловажно, ГКВП должен был получить аппараты управления военной промышленностью из военного и морского ведомств — разумеется, с их личным составом. Из записки следует, что Швецов предполагал формирование ГКВП под эгидой своего отделения (и, естественно, под своим руководством). Швецов предполагал сконструировать комитет по производственному признаку для проведения в жизнь по специально для этого разработанным планам мобилизации и демобилизации промышленности на основании оперативных заданий Всероглавштаба и Оперода Наркомвоена[874] по согласованию со специальными органами ВСНХ и «гражданских» наркоматов[875]. В случае согласия Швецов обязался создать условия для деятельности ГКВП (комитет, по его расчётам, мог приступить к работе в январе 1919 г.)[876].

Как ни странно, за передачу «всего аппарата военного снабжения… в руки промышленности» (т.е. ВСНХ) высказывались и работники военного ведомства. В частности, большевик Н.И. Лашин в газетной статье, а затем и в письме Э.М. Склянскому писал, что надежды января — апреля 1918 года на то, что вести крупные и длительные военные операции не придётся, не оправдались, а следовательно, необходимо «использовать всю существующую промышленность в военных целях»[877].

Курс на создание регулярной армии первоначально (весной 1918 г.) существенно не отразился на полномочиях военного ведомства. Фактически в марте — июле центральный военный аппарат под руководством Высшего военного совета был занят рационализацией собственной организационной структуры для максимально эффективного и быстрого проведения в жизнь решений высшего военного руководства. Когда основные реорганизационные мероприятия были проведены (это июль 1918 г. — время реорганизации ВХС и ВЗС в ЦУС), пришло время для постепенного расширения компетенции центральных органов Наркомвоена.

Летом 1918 года расширялись функции наркомата (в областях снабжения, воинских перевозок) и его финансовые возможности; проводилась унификация управления военизированными подразделениями. Вместе с тем только к ноябрю 1918 года Наркомвоен добился относительной независимости от Наркомпрода в жизненно важном для армии и страны в целом вопросе — обеспечении Красной Армии продовольствием.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.