1.6. Распад Югославии и двоевластие в Космете

1.6. Распад Югославии и двоевластие в Космете

В начале 1990-х годов распад СФРЮ стал очевидным. Первыми о своем выходе заявили Словения и Хорватия. Косовские албанцы также решили воспользоваться удобным моментом, чтобы отделиться от Сербии.

2 июля 1990 г., в тот же день, когда в Любляне была принята «Декларация о полном суверенитете государства Республики Словении», албанские делегаты скупщины КиМ проголосовали за «Конституционную декларацию», которая провозглашала край республикой. В ответ парламент Сербии распустил краевую скупщину, обосновывая это решение царящими в Космете беззаконием и нарушением порядка. Тогда 7 сентября 1990 г. делегаты распущенной скупщины в обстановке полной секретности приняли новую конституцию края, провозгласившую Косово и Метохию республикой, граждане которой должны будут впредь сами решать свою судьбу. Этот акт был расценен Белградом как антиконституционный и подрывающий территориальную целостность Сербии. В условиях распада всей федерации вряд ли какие-либо меры смогли бы смягчить этот конфликт. Он уже перерос не только республиканские, но югославские границы, став фактором мировой политики — косовский кризис можно было использовать как инструмент давления на Сербию. Нужно было лишь дождаться часа «X», когда вмешательство принесет максимальные дивиденды.

С момента внесения поправок в конституцию Сербии — март 1989 г. — албанцы утверждали, что автономия края уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая бессрочная забастовка, были созданы «параллельные структуры власти» — подпольные парламент и правительство. Учителя отказались следовать новой школьной программе и выразили желание учить детей по албанским программам соседней Албании на албанском языке. В ответ власти отказались финансировать албаноязычное обучение. Тогда албанские дети перестали ходить в государственные школы, а занятия стали проводиться в других местах — в гаражах, на квартирах, в частных домах. Фактически школы и Приштинский университет продолжили работу в условиях подполья. По некоторым данным, нелегальная система образования охватывала 400 тыс. детей (480 школ) и 15 тыс. студентов, которые обучались на 13 факультетах университета и в семи высших школах.

В результате весь край разделился на два параллельных общества — албанское и сербское. Каждое имело свою власть, свою экономику, свои просвещение и культуру. В экономике, несомненно, доминировали албанцы, которые создавали частные фирмы и владели значительным капиталом. В политических структурах преобладали сербы, поскольку албанцы бойкотировали выборы и отказывались от любых административных должностей. Осенью 1990 г. по приказу бывшего начальника краевого управления внутренних дел Юсуфа Каракуши три тысячи албанцев уволились со службы из органов внутренних дел края и создали нелегальную полицию Косова. В 1994 г. было сформировано подпольное Министерство внутренних дел т. н. «Республики Косово» с семью отделениями и с центром в Приштине.

В 1990 г., когда в Югославии начала формироваться многопартийная система, в крае возникли албанские политические партии, выступавшие с программами поддержки равноправного положения албанцев в республике: Демократическая лига Косова, Партия демократической акции и Демократическая мусульманская партия реформ. Позже появились Албанская демохристианская партия, Крестьянская партия Косова, Парламентская партия Косова и Социал-демократическая партия Косова.

Демократическая лига Косова (ДЛК), созданная в 1989 г., стала самой большой политической партией края, а авторитет ее лидера, писателя и диссидента Ибрагима Руговы[7], был неоспоримым. Он звал своих сограждан на организацию мирного отпора «сербской оккупации», опасаясь последствий серьезных столкновений. Позже, в 1994 г., ДЛК станет ведущей партией — лидером национального движения за независимость Косова.

Первые многопартийные выборы в 1990 г. на территории Космета албанское население края бойкотировало. На участки пришли всего 18,61 % избирателей (в первом туре), преимущественно сербы. Практически все голоса были отданы Социалистической партии Сербии, получившей 30 из 34 мест в легальном парламенте края. С этого времени большинство албанцев бойкотировало все выборы в государственные институты Сербии и Союзной республики Югославии (СРЮ).

В сентябре 1991 г. косовские албанцы провели референдум о независимости края, единодушно высказавшись за создание независимой республики, а в мае 1992 г. — выборы президента и парламента. Сербы в этих процедурах участия не принимали. Хотя руководство Сербии объявило эти выборы незаконными, оно не слишком мешало их проведению. Албанцы отдали свои голоса И. Ругове (больше 95 %) как президенту «Республики Косово» и его партии — ДЛК (78 %). Кстати, для того чтобы выразить свою поддержку албанцам, на выборы приехали делегации ряда стран и международных организаций.

Изучая историю косовского вопроса, следует помнить, что суть проблемы состоит не только в столкновении интересов большинства албанского населения края, которые выражались в стремлении отделиться от Югославии, создать свое национальное государство на Балканах, объединившись с Албанией, и интересов Сербии и Югославии, отстаивавших целостность своей территории. Определяющую роль в развитии косовского конфликта сыграла третья сторона — мировые теневые структуры, в значительной степени направлявшие действия руководителей стран Запада, спецслужбы и транснациональные компании. Причем албанцы при поддержке внешних интересантов использовали не просто жесткие, но жесточайшие методы давления на руководство Сербии и СРЮ посредством физического уничтожения сербского населения края. Подробно об этом будет сказано во второй и третьей главах.

Из-за развала страны, последовавших событий в Хорватии, Боснии и Герцеговине, санкций, введенных ООН против Сербии и Черногории в мае 1992 г., решение косовской проблемы было «заморожено». Однако деятельность нелегальных органов края не прекращалась ни на один день, как, впрочем, и террористические акты, нападения на представителей ЮНА и позже Армии Югославии (АЮ), убийства мирных граждан, поджоги сербских домов и культовых сооружений.

Руководство Сербии удерживало ситуацию под контролем только силой находившихся там полицейских, будучи убежденным, что косовский вопрос можно решить конституционными изменениями и усилением полицейского присутствия в крае. Как рассказывали албанцы, полиция постоянно водила их на т. н. «информационные разговоры», осуществляла обыск в албанских селах, арестовывала мужчин и подвергала их допросам, а иногда избивала, держала под контролем все дороги, регулировала общественную жизнь, средства массовой информации. При этом правительственная пропаганда упорно повторяла, что косовской проблемы не существует, что албанский сепаратизм побежден, а все, кому не нравятся порядки в Косове, могут покинуть край. Один из немногих, кто попытался изменить ситуацию, был известный писатель Добрица Чосич, бывший в 1992–1993 г. президентом Югославии. Выдвигая идею раздела Косова, он пригласил руководителей албанского сепаратистского движения на переговоры. Однако албанцы идею переговоров отвергли.

Один из албанских оппозиционеров Шкельзен Маличи отмечал в 1994 г., что албанцы старались не отвечать на полицейские репрессии, и потому «албанское движение почти четыре года практически топталось на месте». Однако пауза была потрачена на политическую консолидацию, на усиление позиций Демократической лиги Косова и ее лидера. Это было «время Руговы». Действительно, «терпеливый и хитрый», как его характеризовал Ш. Маличи, Ругова много сделал для того, чтобы привлечь внимание Запада к проблемам Косова. Он просил разместить в крае военные силы ООН и НАТО, а позже стремился убедить Запад в необходимости «гражданского протектората». Во время поездки в США в 1993 г. он получил заверения Вашингтона, что снятие санкций с Югославии будет обусловлено решением проблем края.

Территории Македонии и Черногории, населенные албанцами, никогда не исключались из планов косовских албанцев. Когда в 1994 г. шли переговоры по Боснии и Герцеговине, И. Ругова ожидал, что сербы из Боснии вступят в конфедеративные отношения с Сербией, что значительно облегчило бы албанцам КиМ задачу вступления в конфедеративные отношения с Албанией. Он мечтал о том, что Косово станет независимой республикой, открытой для Сербии и Албании, а албанцы в Черногории получат автономию. Для албанцев Македонии он готовил «статус государствообразующего народа». Это дало бы албанцам в Македонии право требовать предоставления статуса автономии, а возможно, и республики. Осенью 1994 г. в выступлениях Руговы постоянно звучали идеи объединения Косова с Албанией.

Если до начала 1990-х годов борьба вокруг Косова и Метохии носила преимущественно закрытый характер, то с момента распада Югославии косовский вопрос превратился в вопрос мирового значения. Этап интернационализации проблемы края начался в середине 1990-х гг., когда в Дейтоне (ноябрь 1995 г.) снятие санкций с Югославии было тесно увязано с решением «вопроса Косова» и сотрудничеством с Гаагским трибуналом. Фактически с 1995 г. албанский сепаратизм вступает в решающую фазу, которая завершится провозглашением «независимости» края 17 февраля 2008 года. Однако это не означает окончательного решения косовского вопроса.

Итак, весной 1996 г. напряженность в крае резко обострилась. Убийство сербом албанского юноши вызвало ответные акции албанцев — нападения на полицейских, расстрел посетителей кафе, убийство патрульных. Власти провели массовые аресты. Международная общественность в очередной раз обвинила сербские власти в нарушении прав человека, в физическом насилии и даже пытках арестованных. Комиссия по правам человека Экономического и социального Совета ООН, не проведя детального расследования, подготовила проект резолюции «Положение в области прав человека в Косове». В документе отмечалось, что к албанцам в Югославии применяются пытки, апартеид, убийства, этническая чистка и геноцид. Однако, как отметил Б. Бутрос-Гали в своей записке от 12 ноября 1996 г., специальный докладчик Комиссии по правам человека Элизабет Рэн, побывавшая в автономный край, «не смогла подтвердить эту информацию».

Тем не менее, процесс по демонизации сербов был запущен. В 1997 г. к решению «проблемы Косова» активно подключилось мировое сообщество в лице ООН, ОБСЕ, Контактной группы, руководства отдельных стран. Заявку на свое участие в урегулировании в Космете сделала и НАТО. Североатлантический блок уже в августе 1997 г. предупредил югославского президента о возможности вооруженного вмешательства в конфликт с целью предотвращения дальнейшего кровопролития. Весьма показателен в этой связи такой факт. Буквально сразу после выборов 1992 г. 42-й президент США Билл Клинтон в одном из выступлений, затронув тему Балкан, заявил, что в случае сербско-албанского конфликта США будут на стороне албанцев и обязательно им помогут. В 1999 г. Клинтон сдержал свое слово, но он знал об интервенции уже в 1992! Как верно заметил молодой, но уже известный французский писатель М. Шаттам (настоящее имя — Маким Ги Сильвен Друо), «история не рождается сама по себе, она пишется, она создается».

В январе 1998 г. Парламентская ассамблея Совета Европы приняла Резолюцию о положении в СРЮ, особо остановившись на событиях в Космете. Этому же вопросу было посвящено заседание парламента ОБСЕ, а Совет министров ЕС принял специальную декларацию по косовской проблеме. В это же время в Приштине и в Белграде с визитом находился спецпредставитель США на Балканах Роберт Гелбард. Он привез Слободану Милошевичу предложения о ряде уступок со стороны США, в обмен на уступки в отношении албанцев Косова. В обмен на независимость КиМ Вашингтон предлагал Белграду организацию чартерных рейсов югославских самолетов в США, открытие консульства СРЮ в США, увеличение уровня югославского представительства в ООН, возможность участия в Пакте стабильности для Юго-Восточной Европы. Как говорится: без комментариев.

Активизировались и другие участники мировой политики. В Москве 25 февраля 1998 г. состоялось заседание Контактной группы на уровне политических директоров, которые занимались проблемами Косова. В марте Белград посетили министры иностранных дел Франции и Германии, предложившие свой проект урегулирования проблемы.

При этом все международные организации и посредники осуждали насилие, выступали за диалог между сербами и албанцами при посредничестве третьей стороны, за присутствие представителей мирового сообщества в Космете, за расширение автономии края. Однако нигде больше, ни на пост-югославском, ни на постсоветском пространстве, Запад столь открыто не поддерживал ни одно из самопровозглашенных государственных образований. Напомню, что весной 1998 г. Югославии было предложено заключить трехгодичное соглашение, по которому НАТО получала бы возможность ввести в Космет 30 тыс. военнослужащих для обеспечения мира и демократических выборов. Это предложение было расценено сербскими властями как вмешательство во внутренние дела государства. Но уже в октябре 1998 г. Милошевич после многодневных изнуряющих переговоров под угрозой агрессии (по некоторым сведениям, решение о бомбардировках СРЮ было принято летом 1998 г.) был вынужден заключить соглашение с американским представителем Ричардом Холбруком, по которому небо над Косово и Метохией предоставлялось для патрулирования натовским самолетам-разведчикам, а в сам край вводилось две тыс. наблюдателей ОБСЕ. Кроме того, из края выводился сербский спецназ. Впрочем, это решение не удовлетворило страны НАТО и, прежде всего, США.

Переговоры в Рамбуйе в феврале 1999 г., имеющие своей целью заставить Сербию согласиться с условиями Контактной группы по бывшей Югославии, а именно на отделение Космета, закончились безрезультатно. В тот момент и не могло быть по-другому. Дело в том, что от Белграда Запад требовал, во-первых, размещения подразделений НАТО не только в Космете, но на всей территории СРЮ. Во-вторых, ареста всех подсудимых Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ). В-третьих, проведения через три года после введения натовских войск референдума о независимости КиМ.

Сам Клинтон по этому поводу сказал: «Если бы я был на месте Милошевича, то не принял бы такие требования». Иными словами, Запад изначально выдвигал условия, неприемлемые для Белграда. Здесь уместно провести исторические параллели. Таким же изначально неприемлемым был состоящий из десяти пунктов ультиматум Австро-Венгрии, врученный сербскому правительству 23 июля 1914 года. Как известно, тогда Сербия приняла все условия ультиматума, за исключением шестого пункта — об участии австрийцев в расследовании убийства в Сараево принца Франца-Фердинанда, поскольку оно нарушало суверенитет страны. Однако этого было достаточно для усиления ультиматума и, в конце концов, объявления войны. Так и в 1999 г. переговоры в Рамбуйе стали формально отвлекающим маневром. Западу была нужна война — война в Европе, война с сербами — православными русскими. Именно эта война имела не только политический и экономический смыслы, но метафизический. Произошло закрепление США как «хозяина» Европы и унижение России, ее выдворение не просто с Балкан, но с земель самых близких исторических союзников, духовых братьев — сербов.

24 марта 1999 г. натовские войска начали необъявленную войну против Союзной республики Югославии. Бомбардировки, которым были подвергнуты города и села Сербии, Черногории и самого автономного края привели к гуманитарной катастрофе, перед последствиями которой меркнут даже разрушения в период Второй мировой войны.

В течение 78 дней самолеты НАТО нанесли 2300 ракетно-бомбовых ударов по 995 объектам на территории Сербии и Черногории, используя при этом запрещенные типы боеприпасов с радиоактивными примесями, главным образом, обедненным ураном (U-238), а также кассетные бомбы. На ТЭЦ «Обреновац», Костолац, Нови-Сад, Ниш, Байна-Башта, а также на электросооружения в Лайковаце, Реснике, Лештане и Бежанийска-Косе были сброшены снаряды с графито-электромагнитной зарядкой. В результате более пяти млн. жителей остались без электричества и воды. В общей сложности на Югославию было сброшено 23 тысячи бомб и ракет общим весом более 25 тыс. тонн (по другим данным 79 тыс. т), в том числе 152 контейнера с 35450 кассетными бомбами. Бомбардировки нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов привели к выпадению черного кислотного дождя. Нефть, нефтепродукты и токсичные вещества поразили водную систему Югославии и других стран Балканского полуострова.

Были уничтожены или серьезно повреждены около 200 промышленных предприятий, нефтехранилищ, энергетических сооружений, объекты инфраструктуры, в том числе 82 железнодорожных и автомобильных моста, повреждены восемь электростанций, семь железнодорожных вокзалов, шесть аэродромов, множество дорог, выведены из строя или разрушены и повреждены 422 здания образовательных учреждений (школы, вузы, общежития), 48 медицинских объектов (больницы, поликлиники и др.), 74 телепередатчика и ретранслятора. Было уничтожено около 90 памятников истории и архитектуры, в том числе 16 православных и католических монастырей, построенных в XII–XVIII веках. Более 40 тыс. жилых домов было разрушено или повреждено.

За время бомбардировок территории Югославии погибли около двух тыс. мирных жителей, семь тыс. получили ранения, причем 30 % из них — дети; более 750 тыс. жителей СРЮ были вынуждены покинуть места своего жительства и искать возможности для нормальной жизни за пределами страны. Окончательный размер ущерба, который был нанесен промышленным, транспортным и гражданским объектам СРЮ, до сих пор не назван. По разным оценкам, он измерялся суммой от 50 до 200 млрд. долларов. Два миллиона из восьмимиллионного населения государства, т. е. одна четвертая, были лишены основных средств существования. В ряде городов были разрушены центры для беженцев из Боснии и Хорватии.

Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из КиМ. Если в 1998 г. во время военных столкновений между боевиками OAK и армией Югославии территорию края покинули 170 тыс. человек, главным образом женщин и детей, то после 24 марта 1999 г. по данным Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев 790 тыс. этнических албанцев, 100 тыс. сербов, а также цыгане, адыги (черкесы)[8], турки стали беженцами. Во время бомбардировок на вопрос западных журналистов, адресованный албанским женщинам о том, не сербская ли полиция заставила их покинуть свои дома, ответ был однозначным: «Это были не сербы. Мы испугались натовских бомб». По самым оптимистичным подсчетам, агрессия НАТО вызвала перемещение внутри СРЮ более одного млн. человек. Большая часть албанцев уходили в Македонию и Албанию, но часть из них нашли убежище в других частях Сербии и в Черногории. Это при том, что к тому моменту в СРЮ уже находилось более 600 тыс. беженцев из Боснии-Герцеговины и Хорватии, которые нуждались в гуманитарной помощи.

Невозможно, зная все это, согласиться с утверждением, что НАТО — миротворческая организация, что все эти действия были предприняты исключительно с целью защитить албанское население Косова от режима Милошевича. Натовцы–1999 ничем не лучше гитлеровцев–1941 — тот же цинизм, та же жестокость, то же попрание международного права.

Между тем, чтобы скрыть следы своих преступлений Запад использовал всю мощь информационных ресурсов с целью обвинения сербов. Причем все это делалось в духе классической геббельсовской пропаганды — чем ужаснее ложь, тем быстрее в нее поверят. В частности, 19 апреля 1999 г. Госдепартамент США заявил, что пропали без вести и считаются погибшими до 500 тыс. косовских албанцев. Спустя несколько недель Министерство обороны США сообщило о том, что исчезли 100 тыс. этнических албанцев призывного возраста, которые, возможно, были убиты сербами. Как отмечает М. Паренти, «такая информация с ошеломляющим числом человеческих жертв, поступавшая из официальных источников, не вызывала никаких сомнений у американских либералов, поддерживавших войну, которую вел Билл Клинтон». Очевидно, что такая информация не вызывала сомнений и у самой широкой общественности.

М. Паренти также обращает внимание на следующие факты. Незадолго до окончания бомбардировок НАТО министр обороны США Джефф Хун заявил, что «в более чем 100 массовых убийствах» погибли около 10 тыс. этнических албанцев. Через пару дней после прекращения бомбардировок Associated Press и другие новостные агентства, вторя Д. Хуну, сообщили, что от рук сербов погибли 10 тыс. албанцев. Никто не объяснил, откуда взялась эта цифра, поскольку места т. н. казней не были исследованы, а войска НАТО едва начали входить в Косово.

2 августа 1999 г. глава Переходной администрации ООН в Косово Бернар Кушнер[9] (с ним мы еще встретимся на станицах этой книги) заявил, что в общих могилах на территории Косово обнаружено 11 тыс. тел. Он сослался на источник в Международном трибунале по бывшей Югославии, однако там отрицали предоставление ему подобной информации. Кушнер так никогда и не объяснил, как он произвел такие подсчеты.

Правда, в начале 2000-х гг. Б. Кушнер почти возвратил себе «доброе» имя. В своих мемуарах Кушнер воспроизводит беседу с президентом Боснии и Герцеговины Алией Изетбеговичем. Цитирую по книге «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» (М.: Кучково поле, 2014):

«Кушнер: Вы заявляли о существовании в Боснии «лагерей смерти». Вы неоднократно повторяли это журналистам. Это (обвинение — Е. П.) вызвало беспокойство во всем мире. Франсуа Миттеран направил меня в Омарску… Условия там были ужасными, но систематического истребления людей там не наблюдалось. Вы знали об этом?

Изетбегович: Да. Я полагал, что такие заявления (о существовании «лагерей смерти» — Е. П.) помогут вызвать кампанию бомбардировок (позиций сербов — Е. П.)… Заявление было лживым. Никаких «лагерей смерти» не существовало».

В Косово и Метохии случилось то же самое, что ранее происходило во время конфликтов в Хорватии и Боснии. Ежедневно на протяжении недель мировые СМИ публиковали неподтвержденные сообщения о массовых казнях и массовых захоронениях, о сотнях и даже тысячах жертв, вина за которых полностью возлагалась на сербов. Когда же дело дошло до поиска веских доказательств, то ни одного, подтверждающего массовые захоронения, не оказалось.

Так, в середине июня 1999 г. ФБР направило группу для изучения двух мест, упомянутых в обвинительном деле против Милошевича. В одном якобы было захоронено шесть тел, в другом — двадцать. И. Зид и Л. Клиф писали, что в Косово группа привезла оборудование весом почти 50 тонн для того, чтобы «раскрыть величайшее преступление в судебной истории ФБР». Однако никакого доклада о массовых захоронениях не последовало — спустя две недели группа экспертов ФБР вернулась домой с пустыми руками.

Или еще один случай. Группе испанских судебных экспертов было приказано приготовиться к аутопсии по меньшей мере двух тысяч тел, однако им пришлось иметь дело со 187 телами, захороненными в отдельных могилах и не имеющими никаких признаков массовой казни или пыток. Было похоже на то, что большая часть погибла в результате обстрела минометами и стрелковым оружием. Испанский судебный эксперт Э. П. Пухола прямо назвал широко распространенные сообщения о массовых захоронениях частью «машины пропаганды войны». Поиски мест массовых захоронений продолжались по всему Косово, но захоронений тел в значительных количествах, да и не в значительных тоже, найти так и не удалось.

Самый страшный инцидент с массовыми зверствами, приписываемый Милошевичу, будто бы произошел в горнообрабатывающем комплексе «Трепча». По заявлениям официальных представителей США и НАТО, сербы сбросили тысячу или больше тел в шахты либо избавились от них в шахтных чанах с соляной кислотой. В октябре 1999 г. была обнародована информация, согласно которой группы судэкспертов западных государств, занимавшиеся расследованием в «Трепче», не нашли в шахтах ни одного тела, ни ботинка, ни пряжки от ремня, ни каких-либо других улик, свидетельствующих, что чаны когда-либо использовались для уничтожения человеческих останков. И это далеко не все случаи демонизации сербов. Подробно о лжи западной пропаганды в отношении сербов можно прочитать в работах таких известных авторов, как Е. Ю. Гуськова, П. А. Искендеров, М. Паренти, А. Филимонова, М. Чоссудовски, К. В. Чугунов.

Не имея подтверждений, к концу осени 1999 г. организаторы кампании по вопросам массовых захоронений вынуждены были ее свернуть. Многие раскопанные участки, считавшиеся местами массовых захоронений, таковыми не оказались: было обнаружено несколько сотен тел, у которых отсутствовали признаки пыток либо массовых расстрелов. Во многих случаях не было надежных доказательств принадлежности тел к той или иной национальности. Отсутствие массовых казней означает только одно — обвинения в адрес С. Милошевича о его причастности к военным преступлениям несостоятельны. Однако наиболее вопиющей является продолжающаяся Западом расправа над сербами.

Несомненно, в Косово находили захоронения, в которых было по два тела и более, что, по определению НАТО, считалось «массовым захоронением». Люди погибали от бомб и боевых действий, которые велись между югославской армией и отрядами OAK. Совершенно прав М. Паренти в том, что «нет сомнения, что, как и на всякой войне, имели место убийства из-за недоброжелательности и свершенные без промедления казни, однако не в таком масштабе, чтобы приклеивать к ним ярлык “геноцид” и оправдывать смерть и разрушения, которые принесли страны НАТО в Югославию». Он также пишет, что чиновники из МИДа Германии в частном порядке отрицали наличие доказательств того, что геноцид и этнические чистки были составной частью югославской политики: «Даже в Косово случаи недвусмысленных политических преследований в отношении албанской этнической группы подтверждений не нашли… Действия югославских сил безопасности были направлены не против косовских албанцев как этнической группы, а против вооруженных противников». И тем не менее С. Милошевич был объявлен военным преступником, которому предъявлены обвинения в причастности к насильственным высылкам и массовым казням. Преступления, которые, как утверждают, имели место после начала бомбардировок НАТО, использовались для оправдания самих бомбардировок.

Оценивая роль Запада в косовском конфликте, важно напомнить еще один факт. В течение всей Страстной недели, и особенно в день Святой Пасхи, празднуемой по православному календарю, и английские, и американские военные самолеты продолжали атаковать с воздуха сербов-христиан. На некоторых бомбах, которые сбрасывались английскими летчиками, было краской выведено: «Счастливой Пасхи!».

И все это делалось для того, чтобы не только экономически разрушить Сербию, но чтобы растоптать сербский дух, который никогда по замыслу «хозяев Истории» не должен возродиться. Именно для этого и нужно были превратить часть исторической родины сербов в бандитские государство — Республику Косово.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.