Екатерина Великая – настоящая императрица

Екатерина Великая – настоящая императрица

Екатерина II вошла в историю России как императрица-просветительница. Она считается преемницей дела Петра Великого. История ее воцарения мелодраматична, а подробностей ее любовных отношений не знает только ленивый. Эта женщина попыталась совместить абсолютную власть со всеобщим благом, и независимо от результатов сама эта попытка достойна быть внесена в анналы мировой истории.

Родилась будущая императрица Екатерина, а тогда София Фредерика Августа Анхальт-Цербстская, 21 апреля (2 мая) 1729 года в семье прусского фельдмаршала и была по матери принцессой Голштейн-Готторпской. Семья герцога Цербстского была небогатой, но девочка получила хорошее домашнее образование – обучалась английскому, французскому и итальянскому языкам, танцам, музыке, основам истории, географии, богословия. Она росла резвой, любознательной, шаловливой и даже бедовой девчонкой, любила проказничать и щегольнуть своей отвагой перед мальчишками, с которыми запросто играла на улице.

Своим замужеством Екатерина была обязана императрице Елизавете, которая, не мудрствуя лукаво, решила поискать невесту для племянника в недрах собственной семьи. Подбирая суженую для своего наследника – великого князя Петра Федоровича (будущего императора Петра III), вспомнила о том, что на смертном одре мать завещала ей стать женой голштинского принца. Возможно, именно это обстоятельство склонило чашу весов в пользу Фредерики.

К смене места жительства и новому статусу девушка отнеслась со всей ответственностью. Сразу после приезда в Россию стала изучать русский язык, историю, православие, русские традиции, так как стремилась наиболее полно ознакомиться с Россией, которую воспринимала как новую родину. Желая как можно быстрее выучить русский, будущая императрица занималась по ночам, сидя у открытого окна и вдыхая морозный воздух. Вскоре она заболела воспалением легких – состояние ее было столь тяжелым, что мать, жившая при ней, предложила привести лютеранского пастора. София, однако, отказалась и послала за своим наставником – православным священником Симоном Тодорским. Это обстоятельство прибавило ей популярности при русском дворе. Затем София Фредерика Августа перешла из лютеранства в православие и получила имя Екатерины Алексеевны (то же имя и отчество, что и у матери Елизаветы – Екатерины I).

21 августа (1 сентября) 1745 года Екатерина была обвенчана с Петром Федоровичем, которому исполнилось 17 лет и который приходился ей троюродным братом. Масштабы катастрофы она оценила быстро. Шестнадцатилетней немецкой принцессе достался в законные супруги юноша, обожавший выпить, шумно после этого буянить и сквернословить, а больше всего на свете он любил играть в солдатиков. Худой, болезненный, с нездоровым цветом лица – он вел себя как ребенок и был жутко обижен, что его привезли в российскую дикость и глушь: «Затащили в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом, тогда как если бы оставили меня на воле, то теперь я сидел бы на престоле цивилизованного народа».

Кроме этого молодому Петру Федоровичу явно не повезло с физиологической точки зрения – он был не в состоянии вступать в плотские отношения, и спасти ситуацию могла только операция интимного рода. Так что в первые годы совместной жизни Петр совершенно не интересовался женой, и супружеских отношений между ними не было. Сама Екатерина II утверждала, что если бы ей изначально повезло с мужем и он вел себя хоть сколько-нибудь умно, она была бы ему верна: «Если бы великий князь желал быть любимым, то относительно меня это вовсе не трудно, – я от природы была склонна и привычна к исполнению своих обязанностей».

Так как ее семейные будни больше напоминали трагикомедию, а с императрицей отношения у нее сложились неоднозначные, Екатерина направила энергию в максимально конструктивное на тот момент русло – продолжила заниматься самообразованием. Она читала книги по истории, философии, юриспруденции, сочинения Вольтера, Монтескье, Тацита, Бейля, большое количество другой литературы. Окружающих же в большинстве своем Екатерина смогла расположить к себе. Она обладала недюжинными дипломатическими способностями, умела всех внимательно выслушать или талантливо сделать вид, что слушает. Ей нужны были друзья, и в первую очередь – политические. Основными развлечениями для нее стали охота, верховая езда, танцы и маскарады. Так как отношения между супругами были какими угодно, только не супружескими, то здоровая и темпераментная женщина была, таким образом, просто обречена на адюльтер.

Наконец, после двух неудачных беременностей, 20 сентября (1 октября) 1754 года Екатерина родила сына Павла. Роды были тяжелыми, младенца сразу же отобрали у матери по воле царствовавшей императрицы Елизаветы Петровны, лишив Екатерину возможности воспитывать сына и позволяя только изредка видеть Павла.

Великая княгиня впервые увидела сына лишь через 40 дней после родов. Ряд источников утверждает, что истинным отцом Павла был любовник Екатерины С. В. Салтыков (прямого утверждения об этом в «Записках» Екатерины II нет, но они нередко так интерпретируются). Другие – что такие слухи лишены оснований и что Петру была сделана операция, устранившая дефект, делавший невозможным само проведение полового акта и, соответственно, зачатие. Вопрос отцовства волновал и общество. После рождения Павла отношения Екатерины с Петром и Елизаветой Петровной окончательно испортились. Петр звал свою супругу «запасной мадам» и открыто заводил любовниц, впрочем, не препятствуя делать это и Екатерине. В 1758 году Екатерина родила дочь Анну, что вызвало сильное недовольство Петра, произнесшего при известии о новой беременности: «Бог знает почему моя жена опять забеременела! Я совсем не уверен, от меня ли этот ребенок и должен ли я его принимать на свой счет». В общем, отношения между царственной четой даже словом «натянутые» уже нельзя описать. Было ясно, что вдвоем они на троне не уживутся… Начиная с 1756 года и особенно в период болезни Елизаветы Петровны Екатерина вынашивала план устранения будущего императора, и сторонников у нее, а значит, и помощников в осуществлении этого плана было в достатке.

Смерть Елизаветы Петровны (25 декабря 1761 года (5 января 1762)) и восшествие на престол Петра Федоровича под именем Петра III еще больше отдалили супругов. Петр стал открыто жить с любовницей Елизаветой Воронцовой, поселив жену в другом конце Зимнего дворца.

Когда Екатерина забеременела от Орлова, это уже нельзя было объяснить случайным зачатием от мужа, так как интимное общение супругов прекратилось к тому времени совершенно. Разумеется, в эпоху корсетов и пышных фижм скрывать нежелательную беременность было несколько проще, чем сейчас. Поэтому пикантное положение, именуемое в ту пору «на сносях», оставалось для большинства любопытных приближенных незамеченным. Но вот как быть с родами? Русской императрице не пристало покидать покои дворца без ведома мужа, а утаить факт деторождения от проживавшего в этом же дворце императора Петра III было почти невозможно. На помощь Екатерине пришел верный человек: когда начались схватки, он просто-напросто поджег свой дом. На пожар в доме значительного придворного лица императору следовало явиться по этикету, к тому же он был большой охотник до зрелищ подобного рода. Словом, пока супруг глазел на суету пожарных и отблески пламени в ночи, Ее Императорское Величество благополучно родила. Так появился на свет Алексей Бобринский, которому его брат Павел I впоследствии присвоил графский титул.

Осуществить переворот сразу же после кончины императрицы принцесса не считала возможным, к тому же она была на истечении пятого месяца беременности. Вдобавок Екатерина имела политические резоны не торопить события – она желала привлечь на свою сторону как можно больше сторонников, справедливо полагая, что Петр достаточно скоро настроит против себя все столичное общество.

Вступив на трон, Петр III очень скоро осуществил ряд действий, вызвавших отрицательное отношение к нему как офицерского корпуса, так и простого народа. Так, он заключил невыгодный для России договор с Пруссией, хотя Россия как раз одержала ряд побед над ней в ходе Семилетней войны, и вернул ей захваченные русскими земли. Одновременно он намеревался в союзе с Пруссией выступить против Дании (союзницы России), чтобы вернуть отнятый ею у Голштейна Шлезвиг, причем сам хотел выступить в поход во главе гвардии. Петр объявил об отмене монастырского землевладения и делился с окружающими планами реформы церковных обрядов. В его политике все решения, казалось, принимались «от балды». Сторонники переворота обвиняли Петра III также в невежестве, нелюбви к России и полной неспособности к правлению.

На его фоне Екатерина смотрелась очень выгодно – умная, начитанная, благочестивая и доброжелательная супруга, подвергающаяся преследованиям мужа. У нее было время провести прекрасную пиар-акцию, восхвалявшую ее и всячески подчеркивавшую недостатки Петра. Будь император хоть немного дальновиднее, он наверняка увидел бы признаки заговора. Но у него «то гульба, то пальба», а у Екатерины – долгие службы в церквях, доброта и уважительное обхождение. Потихоньку ее авторитет при дворе и в народе рос. Намерение императора вывести гвардию из Петербурга и направить ее в непонятный и непопулярный датский поход послужило мощнейшим катализатором для заговора, возникшего в гвардии. Удар было решено приурочить к отправке войска, которая планировалась на июнь, так как император решил повременить с выступлением в поход, чтобы отпраздновать свои именины.

К тому же Петр III открыто говорил, что собирается развестись, чтобы жениться на Елизавете Воронцовой. Он грубо обращался с женой, а 30 апреля, во время торжественного обеда после заключения мира с Пруссией, случился скандал. Император в присутствии двора, дипломатов и иностранных принцев крикнул жене через весь стол folle (дура).

К маю 1762 года уже отовсюду шли доносы о заговоре, но Петр Федорович не понимал серьезности положения – жену он за разумного человека не считал. Утром 28 июня 1762 года, накануне Петрова дня, император Петр III со свитой отправился из Ораниенбаума, своей загородной резиденции, в Петергоф, где должен был состояться торжественный обед в честь тезоименитства императора. Екатерина поняла, что медлить нельзя, и в сопровождении Алексея и Григория Орловых прискакала в мужском костюме из Петергофа в столицу, где ей присягнули на верность гвардейские части, Сенат, Синод и население. Потом с войсками она направилась к супругу. В общем, организация была на высоте.

Действия же Петра показывают крайнюю степень растерянности. Отвергнув совет немедленно направиться в Кронштадт и повести борьбу, опираясь на флот и верную ему армию, размещенную в Восточной Пруссии, он собирался защищаться в Петергофе в игрушечной крепости, выстроенной для маневров, с помощью отряда голштинцев. Однако, узнав о приближении гвардии во главе с Екатериной, Петр бросил эту мысль и отплыл в Кронштадт со всем двором. Но Кронштадт к тому времени уже присягнул Екатерине.

После этого Петр совершенно пал духом и, заливаясь слезами, вернулся в Ораниенбаум, где и подписал отречение от престола. Потом был отправлен под арест в Ропшу и как-то очень быстро там скончался. Его смерть часто относят к деяниям рук Алексея Орлова, причем самым буквальным образом. Но подтверждение тому довольно сомнительное – копия письма, которое якобы написал Орлов, оригинала же никто не видел. К тому же Петр и впрямь имел отвратительное здоровье и после такого стресса мог умереть от нескольких причин на выбор. По официальной версии, причиной смерти был приступ геморроидальных колик, усилившийся от продолжительного употребления алкоголя и сопровождавшийся поносом. При вскрытии (которое проводилось по приказу Екатерины) обнаружилось, что у Петра III была выраженная дисфункция сердца, воспаление кишечника, признаки апоплексии.

Тут хотелось бы добавить, что больше несчастливый император никого не беспокоил, но, к сожалению, это не так. Петр III является абсолютным рекордсменом по количеству самозванцев, пытавшихся заступить на место бесславно умершего царя. Во времена Пушкина ходили слухи о пяти, но по новейшим данным, в одной только России насчитывалось около сорока лже-Петров III, в том числе и наиболее известный Емельян Пугачев, будущий предводитель крестьянской войны.

После отречения мужа Екатерина Алексеевна вступила на престол как царствующая императрица под именем Екатерины II. Она тут же издала манифест, в котором основанием для смещения Петра указывались попытка изменить государственную религию и предательский мир с Пруссией. Для обоснования собственных прав на престол (а не наследника Павла) Екатерина ссылалась на «желание всех Наших верноподданных явное и нелицемерное». 22 сентября (3 октября) 1762 года она была коронована в Москве. Так охарактеризовал ее воцарение историк Ключевский: «Екатерина совершила двойной захват: отняла власть у мужа и не передала ее сыну, естественному наследнику отца».

Царствование Екатерины Великой вызывает самые противоречивые оценки историков. Видимо, потому, что сама личность императрицы была очень противоречива, и многие моральные и ценностные установки, которые она провозглашала, мало уживались с ее непостоянным характером и поступками. Она старалась приспособиться ко всякой обстановке, в какую попадала, как бы она ни была ей противна. «Я, как Алкивиад, уживусь и в Спарте, и в Афинах», – говорила она, часто сравнивая себя с героями древности.

Императрица так сформулировала задачи, стоявшие перед российским монархом:

• Нужно просвещать нацию, которой должно управлять.

• Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.

• Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.

• Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.

• Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям.

Звучит достойно, но воплощение, как обычно, оказалось не столь гладким. Правление Екатерины II (1762–1796), после смерти которой 6 ноября 1796 года на престол наконец-то взошел ее сын Павел, было наполнено значительными и весьма противоречивыми событиями и процессами.

«Золотой век» русского дворянства был вместе с тем веком крестьянской войны под предводительством Пугачева, созыв Уложенной комиссии для систематизации законов соседствовал с гонениями и репрессиями. И все-таки Екатерина старалась проповедовать среди русского дворянства философию европейского Просвещения. В этом смысле ее правление нередко называют эпохой просвещенного абсолютизма – политики абсолютного монарха, направленной на достижение в государстве «общего блага». Так было в Пруссии (Фридрих II Великий), Австрии (Иосиф II) и ряде других стран. Историки спорят о том, чем был просвещенный абсолютизм – утопическим учением просветителей (Вольтер, Дидро) или реальным политическим феноменом. И эти споры небеспочвенны. Они отражают ключевое противоречие теории и практики просвещенного абсолютизма: между необходимостью радикально менять сложившийся порядок вещей (сословный строй, деспотизм, бесправие) и недопустимостью потрясений и нестабильности, а также невозможностью ущемить ту социальную силу, на которой держится порядок – дворянство. Екатерина II, как никто другой, понимала трагическую непреодолимость этого противоречия: «Вы, – пеняла она французскому философу Д. Дидро, – пишете на бумаге, которая все стерпит, я же, бедная императрица, – на коже человеческой, столь чувствительной и болезненной».

Весьма показательна ее позиция в вопросе о крепостном крестьянстве. Нет сомнений в отрицательном отношении императрицы к крепостному праву. Она не раз задумывалась о способах его отмены. Но дальше осторожных размышлений дело не пошло. Екатерина II ясно осознавала, что ликвидация крепостничества с негодованием будет воспринята дворянами. Попытками преобразований в духе просвещенного абсолютизма были:

• созыв и деятельность Уложенной комиссии (1767–1768);

• реформа административно-территориального деления Российской империи;

• принятие «Жалованной грамоты городам», оформившей права и привилегии «третьего сословия» – горожан. Городское сословие делилось на шесть разрядов, получило ограниченные права самоуправления, избирало городского голову и членов городской Думы;

• принятие в 1775 году манифеста о свободе предпринимательства, согласно которому для открытия предприятия не требовалось разрешения правительственных органов;

• реформы 1782–1786 гг. в области образования. Конечно, эти преобразования имели ограниченный характер. Самодержавный принцип управления, крепостное право и сословный строй оставались незыблемыми. По указу 1765 года за открытое неповиновение помещик мог отправить крестьянина не только в ссылку, но и на каторгу. Другие ее действия, такие как ликвидация суверенной Польши или Запорожской Сечи, тоже вряд ли соответствовали идеям Просвещения, которых на словах она придерживалась.

Особую тему представляют взаимоотношения Екатерины и французских просветителей – Дидро, Вольтера и других. Общеизвестно, что она была с ними в постоянной переписке, а они высказывали о ней высокое мнение. Однако эти отношения носили характер очевидного «спонсорства» и пропаганды с одной стороны, и лести – с другой.

Екатерина принадлежала к немногочисленному числу монархов, которые интенсивно и непосредственно общались со своими подданными – прямо (путем составления манифестов, инструкций, законов, полемических статей) и косвенно (в виде сатирических сочинений, исторических драм и педагогических опусов). В своих мемуарах она признавалась: «Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы не испытывать желания немедленно окунуть его в чернила».

Она обладала незаурядным талантом литератора, оставив после себя большое собрание сочинений – записки, переводы, либретто, басни, сказки, комедии, эссе. Она также участвовала в еженедельном сатирическом журнале «Всякая всячина», издававшемся с 1769 года. Императрица обратилась к журналистике с целью воздействия на общественное мнение, поэтому главной идеей журнала была критика человеческих пороков и слабостей, суеверия населения. Сама Екатерина называла журнал по-своему: «Сатира в улыбательном духе», и вместе с тем ревниво относилась к негативным оценкам собственного творчества – судьбы литераторов Новикова, посаженного в крепость, и Радищева, приговоренного к смерти, а затем помилованного и сосланного, это отлично иллюстрируют.

При ней в Санкт-Петербурге появились Эрмитаж и Публичная библиотека. Она покровительствовала различным областям искусства – архитектуре, музыке, живописи. Нельзя не упомянуть и об инициированном Екатериной массовом заселении немецкими семьями различных регионов современной России, Украины, а также стран Прибалтики.

Однако многие историки указывают на односторонний характер такого покровительства со стороны Екатерины. Деньгами и наградами щедро одаривались в основном иностранные деятели, которые разносили за рубежом славу о Екатерине II. Особенно разителен контраст в отношении ее к отечественным художникам, скульпторам и литераторам. «Екатерина не оказывает им поддержки, – писал А. Труайя, – и проявляет к ним чувство, среднее между снисходительностью и презрением. Живя в России, Фальконе возмущался грубостью царицы по отношению к отличному художнику Лосенко: «Бедняга, униженный, без куска хлеба, хотел уехать из Санкт-Петербурга и приходил ко мне изливать свое горе». Путешествовавший по России Фортиа де Пилес удивлялся, что Ее Величество допускает, чтобы талантливый скульптор Шубин ютился в тесной каморке, не имея ни моделей, ни учеников, ни официальных заказов. За все свое царствование Екатерина сделала заказ или дала субсидии очень немногим русским художникам, зато не скупилась на закупки произведений иностранных авторов».

Впрочем, нельзя упрекать Екатерину в равнодушии к народу, которым она правила. В 1768 году была создана сеть городских школ, основанных на классно-урочной системе. Активно стали открываться ремесленные и прочие училища. При Екатерине началось системное развитие женского образования – в 1764 году были открыты Смольный институт благородных девиц и Воспитательное общество благородных девиц. Академия наук стала одной из ведущих в Европе научных баз. Были основаны обсерватория, физический кабинет, анатомический театр, ботанический сад, инструментальные мастерские, типография, библиотека, архив. В губерниях были приказы общественного призрения. В Москве и Петербурге – воспитательные дома для беспризорных детей, где они получали образование и воспитание. Для помощи вдовам была создана Вдовья казна.

Введено обязательное оспопрививание, причем сама Екатерина первой сделала такую прививку. Борьба с эпидемиями в России стала приобретать характер государственных мероприятий, непосредственно входивших в круг обязанностей императорского Совета и Сената. По указу Екатерины были созданы форпосты, размещенные не только на границах, но и на дорогах, ведущих в центр России. Был создан «Устав пограничных и портовых карантинов».

Развивались новые для России направления медицины: были открыты больницы для лечения сифилиса, психиатрические больницы и приюты. Издан ряд фундаментальных трудов по вопросам медицины.

Политика Екатерины II характеризовалась поступательным, без резких колебаний, развитием. При ней образовалось 29 новых губерний, она издала указы о постройке 144 городов. К концу XVIII века в стране насчитывалось 1200 крупных предприятий (в 1767 году их было 663). Значительно увеличился экспорт российских товаров в другие европейские страны, в том числе через недавно созданные черноморские порты. Екатерина II учредила заемный банк и ввела в обращение бумажные деньги.

Перечислять можно еще долго. Эта женщина за свою жизнь сделала столько, что хватило бы на правление 3–4 более ленивых монархов. И хотя о ее судьбу еще не раз сломают копья историки, еще долго будут реять знамена армий «за» и «против» – ее никто не забудет. Просто не сможет забыть, ведь эта женщина оказала невероятное влияние на многие земли. Может быть, ее решения кажутся нам, потомкам, не самыми лучшими (ужесточение положения крестьян, уничтожение Запорожской Сечи), а какие-то – и лицемерными, но было много и таких, которые отображали всю заботу Екатерины о ее стране и подданных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.