I. Частная жизнь императора Петра I.

I. Частная жизнь императора Петра I.

Вы не разъ удивлялись Петру I, вы слушали со вниманіемъ разсказы о подвигахъ его на пол? брани, о его неутомимости въ д?лахъ государственныхъ, его постоянной любви къ Россіи. Вы съ равнымъ участіемъ вид?ли его въ холстинной куртк? плотникомъ на Заандамской верфи, потомъ поб?дителемъ подъ Полтавою во время его тріумфальнаго въ?зда въ Москву и, наконецъ, по заключеніи Нейштадтскаго мира, торжественно принимающимъ благодарность народа. Но любопытство ваше завлекло васъ дал?е. Вы сд?лали мн? вопросъ: какая была частная жизнь Петра I? Покажите мн? его, говорили вы, не повелителемъ многочисленнаго народа, а гражданиномъ, въ домашнемъ быту, посреди его семейства. Какія были его частныя занятія, его домашнія забавы?

Вотъ мой отв?тъ.

Императоръ Петръ I былъ феноменъ своего в?ка. Физическія и нравственныя его свойства, доброд?тели и недостатки, занятія его по д?ламъ государственнымъ и частныя, которымъ онъ посвящалъ часы досуга, все въ немъ являетъ что-то необыкновенное, носитъ на себ? отпечатокъ какого-то неизъяснимаго величія, безпокойной, никогда не устающей д?ятельности, которыя не могутъ не возбудить удивленія.

Начинаю описаніемъ его наружности. Петръ I былъ слишкомъ 2 аршина 14 вершковъ и столько отличался ростомъ отъ другихъ, что во время пребыванія его въ Голландіи, въ Заандам?, жены корабельщиковъ, работавшихъ на тамошней верфи, унимали д?тей своихъ отъ шалостей, грозя гн?вомъ высокаго плотника изъ Московіи. Онъ былъ кр?пкаго сложенія, им?лъ лицо круглое, н?сколько смугловатое, черные волосы, обыкновенно прикрытые парикомъ, большіе черные глаза, густыя брови, маленькій носъ, небольшой рожь и усы, придававшіе ему н?сколько суровый видъ..

Сила его была соразм?рна необыкновенному росту. Заспоривъ однажды съ Августомъ, королемъ польскимъ, въ Бирж? въ 1701 году, онъ вел?лъ подать себ? штуку сукна подбросивъ ее вверхъ, кортикомъ прорубилъ оную на воздух?. Въ другой разъ, сидя съ нимъ же за ужиномъ, онъ свертывалъ въ трубку по дв? серебряныя тарелки вдругъ и потомъ между ладонями сплющилъ большую серебряную же чашу. Въ Амстердам? въ 1697 году, въ довольно сильный в?теръ, останавливалъ рукою мельничныя крылья, чтобъ лучше разсмотр?ть механизмъ н?которыхъ частей. Впрочемъ, однажды Петръ чуть было не заплатилъ жизнью за подобную самонад?янность. Это случилось въ 1717 году, въ Утрехт?, на шелковой фабрик? купца фонъ-Моллема. Дабы узнать быстроту воды, приводившей въ обращеніе колеса фабрики, государь вздумалъ было во время д?йствія оныхъ остановить самое большое колесо; но оно подняло его, и, в?рно, Петръ сд?лался бы жертвою своего любопытства, если бъ одинъ изъ бывшихъ тутъ работниковъ, схвативъ его об?ими руками, не оторвалъ насильно отъ колеса. Походка его, обыкновенно скорая, д?лалась еще скор?е, когда онъ занятъ былъ какою-нибудь мыслію или увлекался разговоромъ. Одинъ изъ иностранныхъ министровъ, находившихся въ то время при россійскомъ двор?, а именно цесарскій посолъ графъ Кинскій, довольно толстый мужчина, говаривалъ, что онъ согласится лучше выдержать н?сколько сраженій, нежели пробыть у царя два часа на переговорахъ; ибо долженъ былъ, при всей тучности т?ла, б?гать за нимъ во все это время.

Петръ любилъ веселиться въ обществахъ, на праздникахъ, которые давались ему въ честь, любилъ вид?ть вокругъ себя блескъ и пышность; но въ частной жизни представлялъ во всемъ образецъ строжайшей ум?ренности. Обыкновенная одежда его была самая простая; л?томъ черный бархатный картузъ или треугольная поярковая шляпа, французскій кафтанъ изъ толстаго сукна с?раго или темнаго цв?та, съ фабрики купца Серикова, тафтяные камзолъ и нижнее платье, цв?тные шерстяные чулки и башмаки на толстыхъ подошвахъ и высокихъ каблукахъ, съ м?дными или стальными пряжками. Зимою тотъ же нарядъ, кром? того, что вм?сто бархатнаго картуза носилъ онъ шапку изъ калмыцкихъ барашковъ — вм?сто суконнаго кафтана над?валъ другой, изъ красной матеріи, въ коемъ переднія полы подбиты были соболями, а спинка и рукава б?личьимъ м?хомъ, и вм?сто кожаныхъ башмаковъ, — родъ сапоговъ изъ с?вернаго оленя, м?хомъ вверхъ. Царь неохотно разставался съ сею простотою и даже не изм?нилъ ей въ 1717 году въ Париж?, гд? въ молодость Людовика XV пышность и частыя перем?ны въ одежд? составляли отличительную черту людей лучшаго общества. Прі?хавъ туда, онъ заказалъ себ? новый парадный парикъ; ему принесли сд?ланный въ посл?днемъ вкус?, широкій, съ длинными кудрями. Государь обр?залъ его по м?рк? прежняго своего парика, такъ что онъ едва только прикрывалъ волосы. Нарядъ его, состоявшій изъ кафтана безъ галуновъ, манишки безъ манжетъ, короткаго парика, шляпы безъ перьевъ и черной кожаной портупеи черезъ плечо, до того отличался отъ прочихъ, что, спустя н?сколько времени посл? отъ?зда его изъ Франціи, оный вошелъ у парижанъ въ моду подъ названіемъ habit du tzar или habit du farouche. Случалось иногда, что при аудіенціяхъ или въ большихъ церемоніяхъ онъ являлся въ одежд?, бол?е приличной празднуемому торжеству; но всегда при окончаніи онаго тотчасъ ее сбрасывалъ. Были, однакожъ, дни, въ которые и онъ любилъ наряжаться съ н?которою пышностію: такъ, наприм?ръ, при спускахъ кораблей, Петръ встр?чалъ гостей, всходившихъ на вновь спущенное судно, въ богатомъ, шитомъ золотомъ адмиральскомъ мундир? и въ андреевской лент? черезъ плечо. Въ день коронаціи императрицы Екатерины им?лъ онъ на себ? голубой гродетуровый кафтанъ, шитый серебромъ самою государынею. Когда она поднесла его супругу, Петръ взялъ кафтанъ въ руку и, взглянувъ на шитье, тряхнулъ имъ, отъ чего н?сколько канители осыпалось на полъ. «Смотри, Катенька», сказалъ онъ ей, указывая на упавшія блестки, «слуга смететъ это вм?ст? съ соромъ, а в?дь зд?сь слишкомъ дневное жалованье солдата».

Вообще Петръ, щедрый въ награжденіи заслугъ, показывалъ чрезвычайную бережливость во всемъ, что касалось до него собственно, и могъ ли онъ жить расточительно, им?я для своихъ расходовъ не бол?е 969 душъ въ Новгородской губерніи. Въ первое путешествіе свое по чужимъ краямъ, прибывъ вечеромъ инкогнито съ небольшою свитою въ Нимвегенъ, онъ остановился въ трактир? и потребовалъ ужинать. Ему дали 12 яицъ, сыру, масла и дв? бутылки вина. Когда надлежало расплачиваться, трактирщикъ, в?роятно, узнавъ, кто былъ его гость, запросилъ сто червонныхъ. Петръ вел?лъ гофмаршалу своему Шепелеву заплатить сіи деньги, но не могъ забыть этой издержки и, угощая въ Петербург? прі?зжавшихъ на судахъ голландцевъ, всякій разъ почти съ упреками напоминалъ имъ о корыстолюбіи нимвегенскаго трактирщика. «Мн? мотать не изъ чего», говаривалъ онъ въ другое время: «жалованья заслуженнаго у меня немного, а съ государственными доходами надлежитъ поступать осторожно: я долженъ, отдать въ нихъ отчетъ Богу». Часто ходилъ онъ въ башмакахъ, имъ самимъ заплатанныхъ и чулкахъ, штопанныхъ его супругою; носилъ по году и по два одно платье, и въ 1723 году давалъ персидскому послу Измаилъ-беку отпускную аудіенцію въ томъ самомъ голубомъ кафтан? съ серебряными нашивками по борту, въ которомъ въ 1717 году явился въ первый разъ къ французскому королю Людовику XV.

?здилъ онъ л?томъ въ длинной, выкрашенной въ красную краску одноколк? на низкихъ колесахъ, парою; зимою въ саняхъ, запряженныхъ въ одну лошадь, съ двумя денщиками, однимъ, который сид?лъ съ нимъ рядомъ, и другимъ, ?хавшимъ сзади верхомъ. Одинъ только разъ, 25 мая 1723 года, удивилъ онъ петербургскихъ жителей необыкновенною пышностію. Увид?ли его окруженнаго отрядомъ гвардіи, въ выложенномъ краснымъ бархатомъ длинномъ фаэтон? тогдашняго вкуса, цугомъ, съ лакеями позади въ ливре?. Онъ по?халъ за городъ навстр?чу князю Гр. ?ед. Долгорукому и графу А. Г. Головкину, которые, пробывъ около 15 л?тъ въ званіи посланниковъ при разныхъ дворахъ, возвращались въ Россію просв?щенными европейцами. Петръ, остановившись въ 4 верстахъ отъ города, ждалъ ихъ около четверти часа. Когда они подъ?хали, посадилъ къ себ? въ фаэтонъ, провезъ по главнымъ улицамъ столицы во дворецъ, куда созваны были знатн?йшія особы, и тутъ, передо вс?ми, изъявилъ имъ свое благоволеніе, принесъ новую дань уваженія ихъ познаніямъ и утонченной образованности.

Та же простота, какую наблюдалъ царь въ одежд? и въ экипаж? своемъ, господствовала и въ его обращеніи. «Если хотите остаться моими друзьями», говорилъ онъ заандамскимъ корабельщикамъ въ 1698 году, «то обходитесь со мною не какъ съ царемъ; иначе я не буду ученикомъ вашимъ. Я ищу не почестей, но полезныхъ знаній. Оставьте вс? церемоніи; мн? свобода въ тысячу разъ мил?е, нежели несносное принужденіе, котораго требуетъ св?тъ». Указомъ отъ 30 декабря 1701 года, рабское обыкновеніе предковъ нашихъ повергаться на землю или падать на кол?ни при встр?ч? съ царствующими особами было зам?нено поклономъ. Бывало, если на улиц? кто-нибудь изъ проходящихъ, поклонившись, останавливался передъ государемъ, онъ подходилъ къ нему и, взявъ за кафтанъ. спрашивалъ: «Чего ты!» и если тотъ отв?чалъ ему, что остановился изъ уваженія къ его особ?; — «эхъ, братъ», продолжалъ Петръ, ударивъ его по голов?: «у тебя свои д?ла, у меня мои; зач?мъ тратишь время по пустому; ступай своей дорогой». Запрещено было въ письмахъ къ государю называться словомъ холопъ, давать себ? уменьшительныя имена Ивашки, Мишки, и т. п., или снимать шапки передъ царскимъ дворцомъ, какъ сіе водилось въ старину, и теперь еще въ обыкновеніи у насъ въ н?которыхъ дворянскихъ домахъ для крестьянъ, приходящихъ па барскій дворъ. «Какое различіе между Бога и царя, когда воздавать будешь равное обоимъ почтеніе?» говорилъ онъ при семъ случа?. «Къ чему уничижать званіе, безобразить достоинство челов?ка? Оказывать дому моему въ жестокіе морозы безплодную почесть, обнажая голову, вредно для здоровья, которое мил?е мн? въ подданномъ всякихъ пустыхъ поклоновъ. Мен?е низости, бол?е усердія къ служб? и в?рности къ государству и ко мн? — вотъ почести, которыхъ я хочу». Вообще не было челов?ка настойчив?е Петра въ церемоніальныхъ этикетахъ; но, съ другой стороны, нельзя было обходиться съ людьми откровенн?е и дружелюбн?е въ частной жизни.

Вотъ прим?ръ, какъ онъ мало чинился съ особами, которыхъ даже совс?мъ не зналъ. Находясь въ Париж?, онъ хот?лъ вид?ть заведеніе Сенъ-Сиръ для воспитанія дворянскихъ д?вицъ и основательницу онаго госпожу Ментенонъ, которая н?когда управляла Людовикомъ XIV и всею Франціею и въ то время проводила посл?дніе годы своей жизни въ сей обители покоя. — Ему сказали, что г-жа Ментенонъ почла бы за счастіе вид?ть его, но что она лежитъ больная и потому не можетъ принимать никакихъ пос?щеній. «Это не м?шаетъ», отв?чалъ государь: «я ей не буду въ тягость; мн? надобно ее вид?ть; она много принесла услугъ королю и Франціи, хотя, увлекаясь суев?ріемъ и д?лала глупости, гнавъ протестантовъ». Съ сими словами по?халъ онъ въ Сенъ-Сиръ, вошелъ, не сказавшись, въ комнату Ментенонъ, отдернулъ занав?сы ея кровати, дружески поклонился больной и, с?въ на постель у ногъ ея, «извините», сказалъ онъ ей, «что я прі?халъ не во время и, можетъ быть, не соблюлъ вс?хъ формъ приличія, являясь къ вамъ; но я прибылъ въ вашъ край, чтобъ вид?ть все зам?чательное въ Париж? и въ Версал?: въ такомъ случа? могъ ли у?хать изъ Франціи, не заявивъ вамъ моего уваженія». Засимъ, не давъ ей отв?чать и не спуская съ нея глазъ, спросилъ у нея, ч?мъ она нездорова? «Бол?знь моя есть старость», отв?чала встревоженная Ментенонъ слабымъ голосомъ. — «Мы вс? рано или поздно потерпимъ отъ нея», сказалъ монархъ, всталъ, пожелалъ ей выздоровленія и, поклонившись, вышелъ вонъ.

Въ Петербург? царь былъ то же, что отецъ въ большомъ семейств?. Онъ крестилъ у однихъ, при чемъ родильницамъ давалъ на зубокъ, при поц?лу? въ голову, по рублю серебромъ; пировалъ съ другими; плясалъ на свадьб? у такого-то и ходилъ за гробомъ у иного. Случалось ли ему им?ть къ кому-нибудь д?ло, вельмож?, купцу или ремесленнику, онъ часто, взявъ съ собою камышовую трость съ набалдашникомъ изъ слоновой кости, бол?е изв?стную подъ именемъ дубинки, отправлялся къ нему запросто п?шкомъ, и если находилъ хозяина за об?домъ, то безъ чиновъ садился за столъ; приказывалъ подавать себ? то же, что подносили другимъ, толковалъ съ мужемъ, шутилъ съ женою, заставлялъ при себ? читать и писать д?тей, требуя, чтобъ обходились съ нимъ безъ чиновъ. Онъ былъ весьма пріятенъ въ обществ?, въ немногихъ словахъ говорилъ много и любилъ изъясняться аллегоріями. Считалъ Эзопа однимъ изъ величайшихъ философовъ въ св?т? и часто, въ отв?тъ на длинныя разсужденія, прочитывалъ одну изъ его басенъ. Отправляясь въ походъ противъ турокъ въ 1711 году, просилъ онъ сод?йствія у римскаго императора Карла VI, который подавалъ въ томъ надежду царю, но не об?щалъ ничего положительнаго. Когда походъ подъ Прутомъ былъ конченъ, императорскій посолъ встр?тилъ Петра въ одномъ м?стечк? въ Польш?, поздравляя его отъ имени своего государя съ т?мъ, что онъ такъ счастливо избавился отъ опасности. Петръ, выслушавъ посланника весьма хладнокровно, спросилъ у него, знаетъ ли онъ по-латыни, и, посл? утвердительнаго отв?та, взялъ со стола Эзопа, пріискалъ ему басню о козл? и лисиц?, сошедшихся у колодца, подалъ се посланнику и, сказавъ ему: «теперь желаю вамъ доброй ночи», вышелъ изъ комнаты. — Часто видали его на улицахъ идущимъ подъ руку съ честнымъ фабрикантомъ или иноземнымъ матросомъ; иногда бродящимъ въ толп?, прислушиваясь къ молв? народной.

Но, обращаясь открыто со вс?ми, онъ того же требовалъ отъ вс?хъ для себя, и худо тому, кто задумалъ бы въ разговорахъ или поступкахъ съ нимъ позволить себ? мал?йшую ложь. «За признаніе — прощеніе; за утайку н?тъ помилованія», повторялъ онъ часто: «лучше гр?хъ явный, нежели тайный».

Онъ любилъ правду, даже и въ такихъ случаяхъ, когда она могла бы другому показаться оскорбительною, и радовался, слушая въ 1697 году въ англійскомъ парламент? пренія оппозиціи и министровъ. «Усматривающій вредъ и придумывающій добро объявлять можетъ мн? прямо, безъ боязни; полезное слушать я радъ и отъ посл?дняго; руки, ноги и языкъ не скованы, а доступъ до меня свободенъ». Такъ говорилъ онъ не разъ своимъ приближеннымъ. «Князь Яковъ въ Сенат?», отзывался онъ о Долгоруков?, «прямой помощникъ. Онъ судитъ д?льно и мн? не потакаетъ; безъ краснобайства р?жетъ прямо правду, не смотря на лицо». Случалось иногда, что въ пылу гн?ва, увлеченный пламеннымъ характеромъ, Петръ обнаруживалъ негодованіе противу т?хъ, которые безъ покрова открывали ему истину; но зато какое раскаяніе показывалъ онъ посл?, какъ щедро награждалъ потерп?вшихъ въ такомъ случа? отъ его горячности? Я могъ бы насказать множества тому прим?ровъ; приведу одинъ. «Ты хочешь истребить лихоимство, пишешь приказы, наказываешь корыстолюбцевъ, а самъ берешь взятки», говорилъ Петру Ив. Ив. Бутурлинъ, когда, воротившись изъ второго путешествія по чужимъ краямъ, онъ повел?лъ изсл?довать неустройства, случившіяся въ его отсутствіе. Государь весь изм?нился въ лиц?. «Не гн?вайся, а слушай дал?е», продолжалъ Бутурлинъ. «Когда мы ?хали черезъ Тверь, мн? отвели квартиру въ дом? какой-то купчихи. За столомъ входитъ въ комнату староста и требуетъ сто рублей въ счетъ суммы, которую городъ опред?лилъ поднести теб? въ подарокъ. Не им?я денегъ, она проситъ подождать; но староста настаиваетъ: или тотчасъ деньги, или въ тюрьму. Она отдаетъ съ себя жемчугъ; но онъ остается при своемъ требованіи, и б?дняжку, в?рно, отвели бы, когда бы я не ссудилъ ее своими. Вотъ теб? добровольный подарокъ». — Петръ обнялъ Бутурлина, одарилъ его, вел?лъ возвратить взятыя деньги и принялъ м?ры, чтобъ впредь не случалось бол?е подобныхъ безпорядковъ.

Во время своего пребыванія въ Петербург? царь жилъ л?томъ во дворц? Л?тняго сада, зимою въ Зимнемъ, находившемся на томъ м?ст?, гд? нын? Эрмитажъ. Онъ ложился въ 10 часовъ, вставалъ л?томъ и зимою въ три утра, и ходилъ часъ по комнат?; читалъ въ это время С.-Петербургскія в?домости, которымъ иногда самъ держалъ корректуру, или пересматривалъ въ рукописи переводы книгъ, сд?ланные по его повел?нію. Петръ зналъ хорошо по-латыни, по-н?мецки и по-голландски, и понималъ французскій языкъ, хотя не могъ на немъ изъясняться. Остерманъ и пасторъ Глюкъ переводили съ н?мецкаго; Кононъ Зотовъ, Волковъ и Гарлицкій съ французскаго; Шафировъ и Кошевичъ съ голландскаго, а съ латинскаго также Копіевичъ и новгородскіе монахи подъ руководствомъ ?еофана Прокоповича. Ни одна книга не выходила изъ печати, не бывъ пересмотр?нною самимъ государемъ. Въ 4 или 5 часовъ Петръ, безъ чаю и кофею, выпивъ рюмку анисовой водки, отправлялся съ тростью въ одной и записною книжкою въ другой рук? смотр?ть производившіяся въ Петербург? работы, а посл? того въ свой натуральный кабинетъ, на томъ м?ст?, гд? нын? Смольный монастырь, или въ Адмиралтейство. Однажды назначилъ онъ вновь прі?хавшему въ Петербургъ бранденбургскому посланнику фонъ-Принцу пріемную аудіенцію въ 4 часа утра. Аудіенція сія была, в?рно, единственная въ своемъ род?. Посланникъ, не полагая, чтобъ государь вставалъ такъ рано, думалъ, что не опоздаетъ, явившись во дворецъ въ пять: но уже не засталъ Петра. Онъ былъ на верфи и работалъ на марс? какого-то военнаго корабля. Фонъ-Принцъ, им?вшій важныя порученія и не могшій вступить въ переговоры съ русскими министрами, не видавъ царя, принужденъ былъ отправиться всл?дъ за. нимъ въ Адмиралтейство «Пусть побезпокоится взойти сюда, если не ум?лъ найти меня въ назначенный часъ въ аудіенцъ-зал?», сказалъ Петръ, когда ему доложили о прі?зд?. Посланникъ принужденъ былъ, по веревочной л?стниц?, взбираться на гротъ-мачту, и государь, с?въ на бревно, принялъ отъ него в?рющую грамоту и обыкновенныя при подобныхъ случаяхъ прив?тствія подъ открытымъ небомъ, на корабельномъ марс?.

Въ шесть или сель часовъ Петръ отправлялся въ Сенатъ или которую-нибудь изъ коллегій и оставался тамъ до одиннадцати, слушалъ д?ла и споры сенаторовъ, излагалъ свои мн?нія, надписывалъ на д?лахъ р?шенія. Д?ятельность его при семъ случа? достойна удивленія. Одинъ современный писатель говоритъ, что онъ въ одинъ часъ д?лалъ бол?е, нежели другой усп?лъ бы сд?лать въ четыре. Зато государь ум?лъ и беречь время. Это прим?тно въ его разговорахъ, указахъ, письмахъ и во всемъ, что выходило изъ подъ его пера. Нигд? не найдете больше ясности и мен?е многословія. 16 марта 1711 года, отправляясь въ Прутскій походъ, написалъ онъ о совершенно разныхъ предметахъ 32 собственноручныхъ указа въ Сенатъ, изъ коихъ ни одинъ не занималъ бол?е четырехъ строкъ. Въ 11 часовъ Петръ обыкновенно уходилъ изъ Сената, при чемъ подносили ему рюмку анисовой водки и крендель. Время до полудня назначено было для пріема просителей. Государь давалъ имъ аудіенцію въ средней галлере? Л?тняго сада, построенной на берегу Невы, или въ хорошую погоду въ главной алле?. Туда могъ приходить всякій: и богатый и неимущій, и знатный вельможа и челов?къ простого званія. Петръ отбиралъ у просителей просьбы, выслушивалъ ихъ жалобы и немедленно давалъ свои р?шенія. Въ 11 часовъ ворота Л?тняго сада запирались. Царь садился за столъ и всегда почти об?далъ въ своемъ семейств?. Чтобъ кушанья не простывали, столовая его была обыкновенно рядомъ съ кухнею; поваръ передавалъ въ первую блюда прямо изъ печи, чрезъ окошечко, и всегда одно за другимъ, а не вм?ст?. Молодой редисъ, лимбургскій сыръ, тарелка щей, студень, ветчина, каша и жареная утка въ кисломъ соус?, который приправлялся лукомъ съ огурцами или солеными лимонами, были любимыми блюдами Петра, необходимымъ условіемъ его об?довъ. Мозельскія, венгерскія вина и вино эрмитажъ предпочиталъ онъ вс?мъ прочимъ. У прибора его клались всегда деревянная ложка, оправленная слоновою костью, ножикъ и вилка съ зелеными костяными черенками, и дежурному денщику вм?нялось въ обязанность носить ихъ съ собою и класть передъ царемъ, если даже ему случалось об?дать въ гостяхъ.

Петръ не терп?лъ многочисленной услуги и вообще называлъ лакеевъ шпіонами, которые худо слышатъ, а еще хуже разсказываютъ слышанное. Дежурный денщикъ служилъ государю, императриц? и великимъ княжнамъ. Онъ находился при цар? безотлучно днемъ и ночью; былъ дов?ренною его особою и занималъ м?сто камердинера, адъютанта, секретаря. Въ посл?дніе, годы своего царствованія Петръ им?лъ сл?дующихъ денщиковъ: А?анасія и Алекс?я Татищевыхъ, Ив. Мих. Орлова, Мурзина, Посп?лова, Алекс. Борис. Бутурлина, любимца имп. Елисаветы Петровны; Андрея Конст. Нартова, который училъ его точить; наконецъ Древника, взятаго въ Гамбург?, и Василія Нелюбохтова, который прежде былъ придворнымъ п?вчимъ. Для дальнихъ посылокъ употребляемы были Шемякинъ и Чеботаевъ, а для спальныхъ услугъ камердинеръ Полубояровъ. Государь столько любилъ денщиковъ своихъ, что часто въ большихъ собраніяхъ, прервавъ важный разговоръ, обращался къ нимъ и шутилъ съ ними по ц?лымъ часамъ. Вообще Петръ ?лъ мало вдругъ, не былъ разборчивъ въ пищ? и не терп?лъ причудъ въ другихъ. Такимъ образомъ онъ охотно поилъ т?хъ, кои притворялись, что не могутъ употреблять вина; кормилъ сыромъ и устрицами особъ, которымъ сіи кушанья были противны; и столько любилъ щекотать боявшихся этого, что многіе притворялись таковыми, жеманились и см?ялись отъ души, когда ихъ щекотали, чтобъ только угодить государю. Онъ садился за столъ по н?скольку разъ въ день, и если ему случалось заходить куда-нибудь въ посл?об?денное время, то хозяинъ, вышедъ къ нему навстр?чу, приводилъ его прямо въ комнату, гд? накрытъ былъ столъ съ разными холодными кушаньями. Впрочемъ, пріемъ такого рода д?лался не для одного царя, а былъ въ нравахъ тогдашняго времени.

Откушавъ, Петръ обыкновенно читалъ голландскія газеты и д?лалъ на поляхъ зам?чанія карандашемъ, съ означеніемъ, что должно переводить въ С.-Петербургскія в?домости; потомъ уходилъ на свою яхту, стоявшую передъ дворцомъ, ложился тутъ и отдыхалъ часъ или два. Иногда, во время торжественныхъ об?довъ, онъ для этого вставалъ изъ-за стола, приказавъ, однакожъ, гостямъ не расходиться прежде его возвращенія. Въ четыре часа уходилъ онъ въ токарную или въ кабинетъ. Сюда приходили къ нему по д?ламъ канцлеръ графъ Головкинъ, вице-канцлеръ баронъ Шафировъ и т. с. Остерманъ, генералъ-прокуроръ Ягужинскій, генералъ-фельдцейхмейстеръ графъ Брюсъ, графъ П. А. Толстой, сенаторъ князь Я. ?. Долгорукій, князь Меншиковъ, генералъ-полнцеймейстеръ Девіеръ или другой кто-нибудь изъ его министровъ. Одни только князь Ромодановскій и фельдмаршалъ Шереметевъ могли входить безъ доклада; ихъ однихъ государь всегда провожалъ до двери своего кабинета; вс? прочіе, даже сама императрица Екатерина Алекс?евна, должны были напередъ сказаться. Окончивъ д?ла государственныя, Петръ развертывалъ свою записную книжку, въ которой отм?чалъ все, что ему приходило въ тотъ день на мысль, и, удостов?рившись, что все означенное въ ней исполнено, остальное время дня посвящалъ собственнымъ занятіямъ.

Ничто не поселитъ въ васъ столько уваженія къ памяти Петра, какъ сіи занятія, предпринимаемыя безъ свид?телей, или иногда въ мирномъ кругу немногихъ, искренно преданныхъ царю особъ, разд?лявшихъ съ нимъ его труды. По д?ятельности Петра, по его любви ко всему полезному вы можете судить, сколько занятія сіи были разнообразны; но, несмотря на это разнообразіе, вс? им?ли одну постоянную, неизм?нную ц?ль.

Хотите ли знать ее? — «Трудиться надобно, братецъ», говорилъ Петръ Ив. Ив. Неплюеву, когда опред?лялъ его лейтенантомъ во флотъ: «я и царь вашъ, а у меня на рукахъ мозоли, а все для того, чтобъ показать вамъ прим?ръ, и хотя бъ подъ старость увид?ть мн? достойныхъ изъ васъ помощниковъ и слугъ отечеству».

Площадь, изв?стная нын? подъ именемъ Царицына луга, усажена была во время Петра деревьями въ н?сколько аллей. Между деревьями разбросаны были небольшіе домики съ тесовыми крышками, принадлежавшіе собственно Петру. Въ одномъ изъ нихъ содержался слонъ и два льва, привезенные въ Петербургъ въ 1714 году изъ Персіи тамошнимъ нашимъ посланникомъ Волынскимъ; въ другомъ поставленъ былъ славный Готторпскій глобусъ, им?вшій до 14 футовъ въ діаметр? и подаренный Петру Первому въ 1715 году правителемъ герцогства Голштинскаго; въ третьемъ домик? находились математическіе инструменты, н?сколько минераловъ, небольшой физическій и анатомическій кабинеты. Тутъ въ одномъ углу стоялъ токарный станокъ; въ другомъ лежали м?дныя доски съ приборомъ для р?занія на м?ди и гравированія; въ третьемъ модели различныхъ машинъ; на полу разбросаны были орудія, необходимыя для плотника, столяра, слесаря. Зд?сь, посл? краткаго отдохновенія отъ дневныхъ трудовъ, государь проводилъ почти ежедневно по н?скольку часовъ за работою.

Море было любимою стихіею Петра. Одинъ голландскій шкиперъ сказалъ ему, когда государь объявилъ, что предпринимаетъ катанья по Нев?, чтобы не забыть морскихъ эволюціи: «Н?тъ, царь, ты не забудешь, я чаю, ты и во сн? командуешь флотомъ». Вс? его дворцы въ Петербург? и окрестностяхъ или построены на морскомъ берегу, или окружены каналами, надъ которыми онъ частію самъ трудился. Онъ утверждалъ, что морской воздухъ есть лучшее для него л?карство отъ бол?зней, и если случалось ему занемогать въ приморскомъ город?, то приказывалъ переносить себя на одно изъ судовъ, стоявшихъ въ гавани. Въ Петергоф? онъ говаривалъ, что ему душно во дворц? и въ садахъ, и всегда ночевалъ въ Монплезир?, омываемомъ водами Финскаго залива. Домикъ сей, построенный на голландскій образецъ, напоминалъ ему время его молодости, его воспитанія: на ст?нахъ разв?шены были картины работы Адама Сило, учителя его въ теоріи кораблестроенія; он? представляли виды голландскихъ приморскихъ городовъ, и между прочимъ на одной изображенъ былъ самъ царь на верфи Остъ-Индской компаніи въ Амстердам?. Движимый сею страстію къ морю, Петръ всегда присутствовалъ при спускахъ кораблей, проводилъ по н?скольку часовъ съ зрительною трубою въ Монплезир? или въ Екатерингофскомъ подзорномъ дворц?, ожидая прибытія купеческихъ судовъ къ Петербургу; вы?зжалъ навстр?чу т?мъ, которыя приходили къ Кронштадту, и самъ, какъ искусный лоцманъ, вводилъ ихъ въ гавань, за что получалъ отъ хозяевъ по талеру или по крон?. Онъ позволялъ иноземнымъ шкиперамъ свободный къ себ? доступъ; охотно слушалъ разсказы о ихъ путешествіяхъ, объ опасностяхъ плаванія по Балтійскому морю и не разъ, за кружкою вина, съ глиняною трубкою въ зубахъ, проводилъ ц?лые вечера въ таковыхъ бес?дахъ. Долго находившись въ Голландіи, государь свелъ тамъ знакомство со многими корабельщиками: они привозили ему въ подарокъ сыръ, императриц? полотно, и пряники для малол?тнихъ великихъ князей Петра Петровича и Петра Алекс?евича. Царь, съ своей стороны, заботился о томъ, чтобъ имъ въ Петербург? доставить все возможное удовольствіе.

Занимаясь утромъ на адмиралтейской верфи практикою кораблестроенія, онъ вечеромъ трудился надъ теоріею: перечитывалъ съ капитанъ-лейтенантомъ Мухановымъ составленныя симъ посл?днимъ правила навигаціи, чертилъ на бумаг? изображенія различныхъ судовъ, сравнивалъ ихъ разм?ры, вычислялъ степень сопротивленія воды и степень глубины, потребной для разнаго рода кораблей. ?. А. Мухановъ учился въ чужихъ краяхъ вм?ст? съ Петромъ мореходному искусству и столько усп?лъ въ ономъ, что прозванъ былъ русскимъ голландцемъ. Петръ говаривалъ, что онъ лучше понимаетъ оснастку корабля; но въ наукахъ, которыя нужны для моряка, уступаетъ преимущество ?едору. Однажды, когда они перечитывали вм?ст? навигацію сего посл?дняго, вышелъ у нихъ споръ, который положено было р?шить на мор?. Мухановъ командовалъ 50-пушечнымъ фрегатомъ «Арондель». Въ назначенный для состязанія день приглашены были на корабль вс? флагманы и н?которые знатн?йшіе вельможи. Русскій голландецъ одержалъ верхъ, и Петръ въ благодарность подарилъ корабль образомъ Спаса, а въ память того, что ночевалъ въ тотъ день въ кают? Муханова, отдалъ ему съ себя рубашку.

Изученіе мореходнаго искусства ознакомило царя съ астрономіею, механикою и архитектурою. Онъ учился первой изъ сихъ наукъ въ 1697 г. у изв?стнаго роттердамскаго астронома Гартзукера и для наблюденій приказалъ себ? выстроить небольшую обсерваторію на городскомъ валу въ Амстердам?. Въ Петербург? государь весьма часто проводилъ по н?скольку часовъ вм?ст? съ графомъ Яковомъ Вадимовичемъ Брюсомъ въ Готторпскомъ глобус?, разсматривая обращеніе небесныхъ св?тилъ, изображенныхъ на внутреннихъ онаго ст?нахъ. Въ 1715 году, по случаю солнечнаго затменія, онъ, для предупрежденія всякихъ толковъ, за м?сяцъ до затменія издалъ объ этомъ указъ; построилъ надъ домикомъ, гд? былъ глобусъ, обсерваторію, и въ день затменія, приказавъ собраться на Царицынъ лугъ сенату, членамъ коллегій, канцелярскимъ служителямъ и особенно духовенству, провелъ тутъ ц?лый день, подводя каждаго къ труб? для наблюденій и объясняя причины вид?ннаго явленія.

Искусный въ корабельной и въ военной архитектур?, Петръ им?лъ также понятіе о гражданской. Почитаю излишнимъ говорить, сколь много способствовалъ онъ приращенію Петербурга, имъ самимъ основаннаго. Самъ составлялъ и чертилъ планы строимыхъ тутъ домовъ; любилъ, когда его приглашали къ закладк? оныхъ, и съ чистымъ, душевнымъ удовольствіемъ осушалъ заздравные кубки въ честь хозяина и архитектора, обыкновенно испиваемые въ такихъ случаяхъ.

Механика была одною изъ любимыхъ наукъ Петра. Онъ практически занимался ею въ Амстердам? у знаменитаго фанъ-деръ-Гейдена, трудился у него надъ д?ланіемъ часовъ и въ знакъ признательности оставилъ ему н?сколько моделей своей работы. Вообще онъ былъ самый послушный и понятливый ученикъ, безъ ропота исполнялъ самыя трудныя порученія, переносилъ строгіе выговоры. Вотъ тому доказательство. Герцогу Марльборугу, находившемуся въ Голландіи въ 1697 году, хот?лось вид?ть Петра. Онъ прі?халъ нарочно изъ Ло въ Амстердамъ и явился для этого къ хозяину, у котораго царь былъ въ ученіи. Домъ сего мастера находился на берегу залива Эй; передъ окнами между плотниками работалъ Петръ. «Я назову его по имени», сказалъ мастеръ Марльборугу: «онъ оборотится и вы усп?ете свободн?е разсмотр?ть его». Въ это время н?сколько челов?къ пронесли на плечахъ большое бревно. «Петръ изъ Заандама, что жъ ты з?ваешь? поди помогать другимъ», продолжалъ мастеръ, обратясь къ царю. Государь тотчасъ всталъ, бросилъ топоръ и, подставивъ плечо свое подъ бревно, перенесъ его съ другими въ надлежащее м?сто. Въ другой разъ, въ Заандам? (въ сентябр? того же года) случилось ему проходить мимо пильной мельницы. Петру показалось, что она д?йствуетъ медленно; онъ хот?лъ что-то въ ней поправить, но отъ того ли, что забылъ опустить щиты и т?мъ остановить воду, или что захот?лъ сд?лать это слишкомъ посп?шно, чуть не испортилъ колесъ и самъ не попалъ подъ оныя. «Лучше бы теб? оставаться въ своей Московіи, нежели прі?зжать сюда м?шаться не въ свое д?ло и причинять убытокъ честнымъ людямъ», сказалъ ему подосп?вшій хозяинъ мельницы. Царь, не отв?чавъ ни слова, ушелъ съ потупленнымъ взоромъ; но черезъ н?сколько дней прислалъ мельнику богатый подарокъ съ просьбою быть къ нему впередъ снисходительн?е.

Анатомія, медицина, а особенно хирургія и натуральная исторія также занимали досуги Петра. Онъ слушалъ курсъ первой изъ сихъ наукъ въ Амстердам? въ 1697 году у изв?стнаго своею ученостію профессора Рюйша; для изб?жанія толпы любопытныхъ, собиравшихся на городскихъ улицахъ, чтобы вид?ть его, нанялъ для себя комнату въ гостиниц? св. Петра, рядомъ съ домомъ профессора, и приказалъ на свой счетъ сд?лать между сими двумя зданіями коридоръ, сл?ды коего до сихъ поръ еще видны. Онъ купилъ у Рюйша его анатомическій кабинетъ, который вм?ст? съ собраніемъ аптекаря Себа составилъ собственный его кабинетъ натуральной исторіи (нын?шній музей Императорской Академіи Наукъ). Раза два или три въ нед?лю Петръ пос?щалъ оный, пополнялъ т?лами уродовъ, разными животными и растеніями, изъ коихъ н?которыя находилъ самъ, и всегда присутствовалъ при анатомическихъ операціяхъ, д?лаемыхъ въ его время въ Петербург?.

Любовь Петра къ хирургіи была сл?дствіемъ познаніи его въ анатоміи. Однажды, гуляя по масляному рынку въ Амстердам?, въ 1697 году, остановился онъ у лавки одного шарлатана, который дошелъ до такого совершенства, что рвалъ зубы ручкою чайной ложки, концомъ шпаги и т. и. Государь призвалъ его къ себ?, вел?лъ ему повторить опыты своего искусства и, посл? н?сколькихъ уроковъ, не уступалъ уже своему учителю. Уроки сіи бралъ онъ въ трактир? подъ выв?скою слона, на площади маслянаго рынка, и вм?сто того, чтобъ получать по грошу съ т?хъ, которые приходили къ нему рвать себ? зубы, какъ это обыкновенно д?лалось, онъ самъ платилъ имъ по шиллингу. Еще и теперь хранится въ музеум? Императорской Академіи Наукъ ц?лый м?шокъ зубовъ, вырванныхъ самимъ государемъ.

Во второе путешествіе свое по Голландіи, Петръ свелъ знакомство съ Боэргавомъ, который тогда былъ ректоромъ Лейденскаго университета, и почерпалъ отъ него новыя св?д?нія въ медицин? и ботаник?: гербарій Петра существуетъ до сихъ поръ; при каждомъ растеніи государь отм?чалъ собственноручно день, въ который оно имъ сорвано, и м?сто, гд? найдено. Онъ всегда носилъ въ карманахъ два футляра, одинъ съ математическими, другой съ хирургическими инструментами. Кром? того, что рвалъ зубы, онъ пускалъ кровь и даже, въ 1723 году, произвелъ операцію надъ женою голландскаго купца Борста, которая страдала водяною бол?знію. Когда случалось въ госпиталяхъ отр?зывать кому-нибудь руку или ногу, онъ всегда при этомъ присутствовалъ и самъ перевивалъ раны страждущимъ.

Но я никогда не кончилъ бы, если бы захот?лъ исчислять вс? роды упражненій императора Петра I, если бы вздумалъ подробно разсказывать, какъ онъ ткалъ въ Утрехт? на фабрикахъ Моллема полотно; ковалъ жел?зо на завод? Миллера неподалеку отъ Истецкихъ минеральныхъ водъ и бралъ за пудъ по алтыну; какъ работалъ у разныхъ слесарей, стекольщиковъ, и т.п. Довольно, если скажу, что не было науки, не было ремесла, которыми бы онъ не занимался, или, по крайней м?р?, о коихъ не им?лъ бы яснаго понятія. Зд?сь упомяну еще о занятіяхъ, которымъ онъ особенно посвящалъ свои досуги въ посл?дніе годы своей жизни, а именно о токарномъ искусств? и о выр?зываніи на м?ди.

Токарное искусство любилъ онъ столько, что въ каждомъ изъ дворцовъ своихъ им?лъ особенную комнату съ токарнымъ станкомъ и даже возилъ его съ собою въ дорог?. Токарную комнату государь называлъ м?стомъ отдыха и, чтобы избавиться отъ безпокойныхъ пос?тителей, прибилъ къ дверямъ сл?дующую собственноручную надпись: «Кому не приказано, или кто не позванъ, да не входитъ сюда, не токмо посторонній, но ниже служитель дома сего, дабы хозяинъ хотя сіе м?сто им?лъ покойное». Зд?сь производились вс? государственныя тайны; зд?сь, вручая инструкціи отправляемымъ за границу посламъ, Петръ давалъ имъ прощальные поц?луи въ голову; зд?сь изливалъ онъ милости на достойныхъ и хозяйски наказывалъ виновныхъ. Если случалось кому-нибудь изъ знатн?йшихъ вельможъ проступиться въ важномъ д?л?, а особенно въ лихоимств?, онъ, выславъ вс?хъ изъ комнаты, призывалъ его къ себ?, запиралъ двери и наказывалъ дубинкою изъ своихъ рукъ, говоря, что поступаетъ въ семъ случа? не какъ императоръ съ подданными, а какъ отецъ съ д?тьми, которыхъ надобно исправлять. Никто не зналъ никогда о семъ исправленіи: потерп?вшій наказаніе выходилъ изъ токарной съ веселымъ лицомъ, и государь, который вовсе не былъ злопамятенъ, чтобъ не дать постороннимъ прим?тить происходившаго, или провожалъ исправленнаго до двери, или приглашалъ его къ себ?, или самъ отправлялся къ нему посид?ть, и обходился съ нимъ, какъ будто бы ничего не бывало. Петръ работалъ за токарнымъ станкомъ всегда почти подъ надзоромъ мастера Андрея Нартова, котораго любилъ чрезвычайно. Онъ оставилъ потомству драгоц?нные плоды своихъ трудовъ. Большая часть вещей, выточенныхъ имъ изъ кости, заключается въ паникадилахъ или другихъ предметахъ, служащихъ къ украшенію храмовъ Божіихъ. Особенно любилъ онъ трудиться надъ изображеніемъ святой Екатерины, котораго до насъ дошло слишкомъ десять экземпляровъ.

Предметы для выр?зыванія на м?ди были совс?мъ другого рода. Государь изображалъ на оной достопамятные случаи своего царствованія. Вообще Петръ чувствовалъ ц?ну великихъ д?лъ своихъ и гордился ими, потому что вид?лъ въ нихъ благо Россіи. Онъ охотно говорилъ о своихъ походахъ, о сраженіяхъ, въ которыхъ участвовалъ; охотно разсказывалъ объ опасностяхъ, которымъ подвергался на суш? и на мор?, и съ особеннымъ удовольствіемъ распространялся о томъ времени, когда онъ въ 1716 году командовалъ на Балтійскомъ мор? флотами четырехъ державъ: англійскимъ, голландскимъ, датскимъ и россійскимъ. Обыкновенно былъ онъ молчаливъ, говорилъ отрывисто, изъяснялся коротко; тутъ румянецъ выступалъ на бл?дное лицо, въ глазахъ блистали радостныя слезы, слова лились р?кою, и одна мысль быстро см?няла другую. Съ какимъ жаромъ описывалъ онъ выгоды, которыхъ ожидалъ отъ учрежденія 12 коллегій, мечты о благод?тельныхъ посл?дствіяхъ просв?щенія, насаждаемаго имъ въ Россіи! Какъ сильно опровергалъ пристрастныя сужденія иностранцевъ, называвшихъ его жестокимъ, тираномъ, варваромъ! Онъ любилъ изображать себя въ вид? каменщика, обтесывающаго молотомъ обрубокъ мрамора, до половины обд?ланный, или кормщика, проведшаго челнъ чрезъ бурю и уже близкаго къ благополучной пристани, ц?ли постоянныхъ его трудовъ и пламенныхъ желаній. Самъ изобр?талъ и выр?зывалъ большую часть медалей, при немъ вычеканенныхъ, и всегда составлялъ прозрачныя картины фейерверковъ, коими оканчивалъ свои праздники. Картины сіи относились къ политическимъ происшествіямъ того времени, изображали въ иносказательномъ вид? или поб?ды россійскаго оружія, или усп?хи русскихъ въ просв?щеніи и гражданской образованности.

Я представилъ одного Петра: въ другое время постараюсь показать н?которыя черты его семейственной жизни.