Бедный Павел

Бедный Павел

Между длительным правлением Екатерины Великой и восшествием на престол Александра I были 4 года, 4 месяца и 4 дня, в течение которых у власти находился Павел I. И хотя Александр сел на российский трон со словами «При мне все будет, как при бабушке», его жизнь и царствование связаны с коротким правлением отца не только датами и родством.

По закону Павла I следовало объявить наследником сразу по смерти Елизаветы Петровны, но Екатерина сделала все возможное, чтобы этого не произошло. Венец, который оказался терновым, он примерил только в 42 года, став круглым сиротой.

В детстве Павел находился под влиянием дипломата Бехтеева, который самым важным в жизни считал военную дисциплину. Затем четырехлетним Павлом занялся Никита Панин, тоже дипломат, но совсем иного толка, одержимый идеями века Просвещения, один из самых блестящих и образованных людей при дворе. С ровесниками юный царевич общался в основном на «машкерадах», охотно читал Сумарокова, Ломоносова, Державина, Расина, Корнеля, Мольера, Сервантеса, Вольтера и Руссо. Владел латынью, французским и немецким языками, любил математику, танцы, воинские упражнения. В целом образование цесаревича было лучшим, какое можно было получить в то время. Уже в юные годы Павла стала занимать идея рыцарства, идея чести и славы, впоследствии он оказывал покровительство Мальтийскому Ордену и даже хотел присоединить Мальту к России в пику Англии.

Мать подарила ему Гатчинское имение, и Павел завел там свои порядки. Долгое время считалось, что это исключительно бессмысленная муштра, но сохранились свидетельства, что Гатчина была местом довольно профессиональных военных учений. Выходцами из гатчинских войск были Н. В. Репнин, А. А. Беклешов. Сподвижниками Павла были С. М. Воронцов, Г. Р. Державин, М. И. Кутузов. Именно при Павле началось продвижение по службе М. М.Сперанского, в будущем – автора проекта важных государственных реформ, которых побоялся Александр I. При этом фавориты Екатерины, стремясь сделать «приятное» своей покровительнице, изощрялись в анекдотах и оскорблениях в адрес наследника.

Мать Павла, Екатерина, была еще жива, когда Павлу в ночь на 5 ноября приснился чудной сон: ему казалось, что некая неведомая сила поднимает его и возносит к небу, заставляя парить над облаками. За обедом Павел рассказал о своем сне ближайшим придворным, а вскоре в Гатчину один за другим примчались несколько курьеров из Петербурга с одной и той же вестью: государыня при смерти.

Не медля ни минуты, Павел помчался в Петербург. За ним тянулся длинный хвост возков, карет и открытых экипажей. В девятом часу вечера 5 ноября Павел и Мария Федоровна прибыли в Зимний дворец, перед которым стояли тысячи петербуржцев.

Александр и Константин встретили отца в мундирах Гатчинского полка и вместе с ним и матерью прошли в опочивальню Екатерины. Они застали больную в беспамятстве и из беседы с врачами поняли, что часы императрицы сочтены.

Отдав первые распоряжения, Павел направился в кабинет Екатерины и сам стал отыскивать, собирать и запечатывать все находившиеся там бумаги, особенно усердно отыскивая те, какие касались престолонаследия. Как только он вышел в последний раз, раздался ужасный стон, который разнесся по всему дворцу, – Екатерина умерла. Тотчас же вышел доктор Роджерсон и сказал:

– Все кончено!

Павел повернулся на каблуках на пороге дверей, надел огромную шляпу и, держа по форме в правой руке трость, хрипло прокричал:

– Я ваш государь! Попа сюда!

Мгновенно явился священник, поставил аналой, положил на него Евангелие и крест и первой привел к присяге императрицу Марию Федоровну. После нее присягал цесаревич Александр. Когда текст присяги был произнесен полностью, Павел подошел к сыну и велел добавить к присяге слова: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего».

Очевидец происходившего, А. М. Тургенев, писал, что «прибавленные слова к присяге поразили всех присутствующих, как громовой удар». Примечательно, что они стали как бы пророчеством, сбывшимся через четыре с половиной года.

Итак. Павел I «заступил на царствование» 6 ноября 1796 года. В ночь на 7 ноября в своих казармах была приведена к присяге вся гвардия. Утром начались вахт-парады, и как только Павел провел первый из них, он в сопровождении Александра как военного губернатора и Аракчеева как коменданта Петербурга совершил верховой выезд на улицы столицы.

7 ноября с утра две сотни полицейских начали срывать с голов горожан круглые шляпы, а фраки рвать в клочья. Одновременно все парадные двери начали перекрашивать в черно-белую шахматную клетку. «В продолжение восьми часов царствования вступившего на всероссийский самодержавный трон весь устроенный в государстве порядок правления, судопроизводства, – одним словом, все пружины государственной машины – были вывернуты, столкнуты из своих мест, все опрокинуто вверх дном и все оставлено и оставалось в сем исковерканном положении четыре года», – вспоминал А. М. Тургенев, сопровождавший Павла в его поездке по Петербургу.

Приехав на Царицын луг, Павел трижды объехал вокруг оперного театра и, встав перед главным входом, обычным сиповатым голосом прокричал флигель-адъютанту и второму военному губернатору Архарову:

– Николай Петрович! Чтобы театра, сударь, не было!

Вечером, когда Тургенев ехал мимо Царицына луга, пятьсот рабочих при свете фонарей ровняли место, где утром стоял оперный театр. «Это событие, – писал Тургенев, – дало мне полное понятие о силе власти и ее могуществе в России». Город присмирел. Страх усилился еще более после того, как 10 ноября в город церемониальным маршем, под визг флейт и грохот барабанов, гусиным – прусским – шагом вошли гатчинские войска. Они скорее напоминали иностранный оккупационный корпус, чем часть российских вооруженных сил. Гатчинцы немедленно были рассредоточены по гвардейским полкам, чтобы стать экзерцицмейстерами, то есть профессорами шагистики и фрунта, а также ушами и очами нового государя.

Разумеется, тут же вспыхнул конфликт между гвардейцами и гатчинцами, разгоравшийся тем сильнее, чем глубже происходила ломка старых – екатерининских – установлений. Дело дошло до того, что на смотре Екатеринославского гренадерского полка Аракчеев назвал георгиевские знамена этого полка «екатерининскими юбками». Аракчеев, кроме того, что был комендантом Петербурга, сразу же стал генерал-майором и командиром Преображенского полка, шефом которого был сам Павел.

Все, что составляло основу и суть предыдущего царствования, с первых же дней правления Павла ломалось, уничтожалось и предавалось анафеме. За несколько дней Петербург, Москва, а затем и губернские города России неузнаваемо преобразились. Всюду появились черно-желтые полосатые будки, шлагбаумы, пуританская строгость в партикулярной одежде: запрещалось носить фраки, круглые шляпы и якобинские сапоги с отворотами. Для всех офицеров стало обязательным ношение мундира по всей форме во всякое время суток и при всех обстоятельствах. Любой из партикулярных граждан, будь то мужчина, женщина или ребенок, при встрече с императором обязаны были стать во фрунт, а затем снять шляпу и кланяться. Равным образом это относилось и к тем, кто ехал в возках или каретах: они обязаны были, выйдя из экипажа, кланяться императору. Нерасторопность и невнимательность наказывались арестом и препровождением на гауптвахту.

Таким образом, уже первые шаги нового императора насторожили не только высшее чиновничество, но и горожан, а самое главное – армию.

Павел был коронован 5 апреля 1797 года. Это было первое в истории Российской империи совместное коронование императора и императрицы. В день коронации Павел I публично прочел новый закон о престолонаследии, по которому императорская власть передавалась от отца к сыну, а случае его отсутствия – к следующему, по старшинству, брату императора. Впервые были установлены правила регентства. В целом, за свое царствование он сумел подписать более 2250 законодательных актов, 5614 именных указов и отдать 14207 приказов по армии. Екатерина за 30 с лишним лет царствования «ограничилась» шестью тысячами документов. И, прямо скажем, многие его преобразования были далеко не бесполезны, а некоторые – почти революционны..

Павел значительно смягчил положение крепостных, отменил разрешение матери продавать семьи в розницу. В то же время он ликвидировал ряд дворянских привилегий, ввел для высшего сословия налоги и даже телесные наказания, запретил участвовать в выборах тем, кто был уличен в тяжелых проступках.

В 1800 году Павел запретил ввоз иностранных книг и отправку юношей за границу для получения образования. Результатом этих указов стало то, что дворяне стали переучиваться с французского языка на русский, которого и не знали.

Павел изменил функции Сената, были восстановлены некоторые коллегии, упраздненные Екатериной II. Император считал, что необходимо преобразовать их в министерства и назначать министров – для замены коллективной ответственности личной. По замыслу Павла предполагалось создать семь министерств: финансов, юстиции, коммерции, иностранных дел, военного, морского и государственного казначейства. Реформа была завершена уже в царствование Александра I. Практически сразу после смерти матери, оставившей разоренную казну, он учредил Государственное казначейство. Павел объявил амнистию полякам, участвовавшим в мятеже, издал манифест о свободе вероисповедания в Польше для католиков и православных, а старообрядцам разрешил строительство храмов во всех епархиях российского государства. С тех пор старообрядцы особо чтут память Павла I.

До сих пор в обывательском сознании исключительно негативно трактуется военная реформа Павла I. А между тем в своей книге «Русская армия в год смерти Екатерины II. Состав и устройство русской армии» французский эмигрант на русской службе генерал граф Лонжерон пишет, что гвардия – «позор и бич русской армии». По его словам, хуже обстоят дела только в кавалерии: «русские кавалеристы едва умеют держаться в седле».

«Образ нашей жизни офицерской после восшествия на престол императора Павла совсем переменился, – как бы продолжает граф Е.Ф. Комаровский; – при императрице мы помышляли только, чтобы ездить в общество, театры, ходить во фраках, а теперь с утра до вечера на полковом дворе; и учили нас всех, как рекрут». К тому же Павел I ввел уголовную и личную ответственность офицеров за жизнь и здоровье солдат, запретил офицерам и генералам пребывать в отпусках более 30 дней в году и, наоборот, ввел 28 дней отпуска для нижних чинов. Офицерам запретили делать долги, под угрозой ареста. Солдаты не должны были привлекаться к работе в имениях, им разрешили жаловаться на злоупотребления командиров. Ну как тут было не возмутиться высшему офицерскому сословию!..

Очень многое, введенное в армии в Павловские времена, сохранилось до сих пор. Император впервые приказал повсюду строить казармы для размещения войск, причем за счет местного дворянства и горожан, и превратил в одну из них московский Екатерининский дворец. Он создал первое в стране военно-инженерное подразделение – Пионерный полк, основал Собственное Его Величества Депо карт. Павел I – прародитель фельдъегерской и кинологической служб России. При нем появились церемонии, которые сегодня называются «развод караула», а также особый, «печатный» армейский шаг.

Павел Петрович перевел знамена и штандарты в разряд полковых святынь, установил торжественную церемонию освящения, порядок вручения полкам, принятие присяги под полковыми знаменами. Произнося слова присяги, воин одной рукой держался за полотнище знамени, а другую поднимал вверх.

Он ограничил срок службы солдат 25 годами, ввел для уволенных со службы по состоянию здоровья или выслуге более 25 лет пенсию с содержанием таких солдат в подвижных гарнизонных или инвалидных ротах. Император приказал хоронить погибших и умерших солдат с воинскими почестями. Павел установил понятие «беспорочной службы», которая, если длилась свыше 20 лет, освобождала от телесных наказаний. В 1799 году Павел I ввел серебряную медаль «За храбрость», которой награждались нижние чины. Впервые в Европе было введено награждение солдат, вторым после Павла наградные знаки для рядовых учредил Наполеон. При Павле были смягчены наказания солдат. Их наказывали менее жестоко, чем при Екатерине II или в последующие царствования.

Император ввел в зимнее время года для часовых караульные овчинные тулупы и валенки, в караульном помещении валенок должно было стоять столько, сколько необходимо, чтобы каждая смена часовых пользовалась сухой обувью. Это правило караульной службы сохранилось до наших дней.

В правление Павла I Наполеон завоевывал Европу. В 1799 году русские войска во главе с фельдмаршалом А. В. Суворовым были направлены в Северную Италию и Швейцарию на помощь австрийцам и показали себя с наилучшей стороны. Был совершен знаменитый переход Суворова через Альпы. Однако все усилия и жертвы русской армии оказались напрасными: двуличная политика австрийского императора свела их на нет. Взбешенный предательством бывших союзников, Павел пошел на сближение с Наполеоном. Он понимал, что приход Наполеона к власти делает бессмысленным союз против революционной Франции. И Наполеон, захватив власть, стал искать союзников во внешней политике и стремиться к сближению с Россией. Появился замысел создать коалицию объединенных флотов: Франции, России, Дании и Швеции, осуществление которого могло бы нанести смертельный удар англичанам, всегда наживавшимся на войнах в Европе. Ожидалось, что к коалиции присоединятся Пруссия, Голландия, Италия и Испания. Еще недавно одинокая Франция теперь оказывалась во главе мощного военного «кулака».

Понятны чувства британского посла в России Чарльза Уитворда. Если поначалу он хвалил Павла, то накануне своей высылки в донесении от 6 марта 1800 года пишет: «Император буквально с ума сошел… С тех пор, как он вступил на престол, психическое расстройство его стало постепенно усиливаться…» Считается, что Уитворд одним из первых начал открыто распространять слухи о помешательстве русского императора, их охотно подхватили и бывшие приближенные Екатерины, и даже те, кому доверял Павел I. К сожалению, Павел и сам давал повод к недовольству окружающих. Он все чаще впадал в приступы гнева и многих изгонял из обеих столиц, с министерских и генеральских постов, лишая званий, наград, имущества и чести. Павел поднял руку и на личное достоинство офицеров-дворян: в мае 1800 года штабс-капитан Кирпичников его приказом был разжалован в рядовые и после этого прогнан сквозь солдатский строй, получив тысячу шпицрутенов. Это означало, что отныне ни один офицер не мог считать себя в безопасности. Не только его честь могла быть унижена, но в опасности оказывалась и сама жизнь, ибо тысячу ударов палками мог вынести далеко не каждый.

Не меньшим тираном и сумасбродом выглядел он и среди самых близких и родных ему людей. Александр и Константин боялись лишний раз попасться ему на глаза, а увидев отца, бледнели и трепетали. Даже тихая, добрая и ласковая невестка его, Елизавета Алексеевна, возненавидела своего тестя и мечтала о его свержении.

В опалу попал и Суворов, который, несмотря на его великолепные победы, был для нового царя живым воплощением ненавистной ему екатерининской армии. Суворову не было места в новом павловском войске, построенном по совсем другому образцу, о котором дерзкий старый фельдмаршал ничуть не стеснялся в открытую говорить обидные и неприятные для императора вещи.

Павел, услышав, что Суворов с насмешкой отзывается о нововведениях в армии и говорит: «Пудра – не порох, букли – не пушка, косы – не тесаки, и все мы – не немцы, а русаки», – велел фельдмаршалу приехать к нему и в разговоре сказал Суворову:

– Надобно вам, фельдмаршал, оставить ваши странности и причуды.

– Поздно мне меняться, государь, – ответил Суворов. – А что касается странностей моих и причуд, то должен доложить Вашему Императорскому Величеству, что августейшая матушка ваша, Екатерина, тридцать лет терпела мои причуды и во дворце, и тогда, когда шалил я под Туртукаем, на Рымнике и под Варшавой.

Павел промолчал, но 6 февраля 1797 года издал приказ: «Фельдмаршал граф Суворов, отнесясь Его Императорскому Величеству, что так как войны нет, то ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется от службы».

И в феврале 1797 года Суворов был отстранен от должности и отставлен от службы без права ношения мундира, а 5 мая 1797 года выслан в село Кончанское Новгородской губернии под надзор местной администрации, где ему довелось пробыть в ссылке без малого два года, до того, как он понадобился Павлу для борьбы с Наполеоном. А затем он опять был унижен императором: генералиссимусу всех российских войск был объявлен выговор за то, что «нарушил устав» (и это после его громких походов и побед!). Павел даже отказался встретиться с Суворовым, и тот, тяжело больной, лежал в доме своего дальнего родственника, где и умер 6 мая 1800 года.

В конце концов, против Павла сформировался заговор, в который петербургский губернатор граф П. А. фон дер Пален, назначенный на этот пост после неожиданной отставки А. Аракчеева, посвятил Александра. Великий князь переживал тяжелые времена: отец постоянно подозревал его, хотя дал сыну должности петербургского военного губернатора, члена Сената, шефа лейб-гвардии Семеновского полка, председателя военного департамента и другие. Он попросил ограничиться арестом отца, отстранив его от власти под предлогом душевной болезни. Интересно, что по свидетельствам современников, Александр, понимавший вероятность гибели собственного батюшки от рук заговорщиков, «обнаруживал гуманность и кротость в обращении с подчиненными». Свойства эти так прельщали всякого, что даже человек с каменным сердцем, по словам Сперанского, не мог бы устоять против такого обращения.

Собрания заговорщиков проходили в доме Ольги Жеребцовой, родственницы фаворита Екатерины Платона Зубова. Имеются сведения, что Уитворд был сердечным другом Жеребцовой. К ним присоединились петербургский губернатор и глава тайной полиции Пален, Кочубей, Риббас, генерал Беннигсен, Уваров и другие.

Павел I был не просто арестован. Он был задушен офицерами в собственной спальне в ночь на 12 марта 1801 года в Михайловском замке. Александр в это время усердно молился в своих покоях и не мог не слышать шума и крика. Очень быстро после переворота архивы заговорщиков были выкуплены царской семьей и уничтожены.

Антихристианский, противный разуму обет согласия и молчания, который дал Палену великий князь, впоследствии обернулся императору душевными муками, угрозой насильственного свержения и тем самым психическим расстройством, в котором так охотно обвиняли Павла I.

Павел в мальтийском одеянии. Худ. С. Тончи

Вид Санкт-Петербурга

Вахт-парад при Павле I. Худ. А. Бенуа

Коронационная медаль Павла I

Портрет Павла I в белом долматине. Худ. В. Боровиковский

Строевые учения по прусскому образцу в Гатчине при Павле I. Худ. Г. Шварц

Екатерининский дворец (Екатерининские казармы) в Москве

А. В. Суворов. Неизв. худ.

Переход Суворова через Альпы. Худ. В. Суриков

Отъезд Суворова из села Кончанское в поход. 1799 г. Худ. Н. Шабунин

Граф П. А. Пален. С гравюры Валькера

Вид на Михайловский замок. Худ. Ф. Алексеев

Данный текст является ознакомительным фрагментом.