Глава 4. В лабиринтах разведки

Глава 4. В лабиринтах разведки

Рихард Зорге, Лев Маневич, Ким Филби, Джордж Блейк, Леопольд Треппер…. Даже спустя десятилетия эти громкие имена почти исчерпывают знания общества о людях, работавших в советской разведке. Впрочем, ничего удивительного в этом, разумеется, нет – разведка умеет хранить свои тайны. До сих пор, к примеру, замалчивается такой факт: на советскую разведку работала подруга Евы Браун, киноактриса Ольга Чехова. Кстати, родственница Антона Павловича… Дневала и ночевала в семье Гитлера.

Из официальных источников:

Ольга Чехова. Родилась в 1896 году в пригороде Петербурга в семье инженера путей сообщения Константина Леонардовича Книппера. В 1916 году вышла замуж за артиста Московского художественного театра Михаила Чехова, эмигрировавшего в 20-х годах за границу. После развода до 1922 года жила в Москве у своей тетки – актрисы МХАТ, народной артистки СССР Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. В 1922 году выехала за границу.

Заметим, что имя советской разведчицы мною было названо еще в 1992 году. Год спустя российская печать предала гласности некоторые документы, связанные с таинственной судьбой Ольги Чеховой, подчеркнув, что она никогда не была советской разведчицей. Так, во всяком случае, заявили органы государственной безопасности.

Из справки, подписанной в ноябре 1945 года начальником 4 отдела Главного управления «СМЕРШ» генерал-майором Утехиным:

«В 1922 году Чехова Ольга с целью получения образования в области кинематографии выехала за границу и до последнего времени проживала в Германии – Берлин, Гросс-Глинике, в собственном доме. Проживая за границей, получила известность как киноактриса и снималась в кинофильмах в Германии, Франции, Австрии, Чехословакии, на Балканах и в Голливуде (США). Одновременно с этим со дня капитуляции Германии играла в частных театрах Берлина. В 1936 году получила звание “государственной актрисы Германии”».

По агентурным материалам, а также по показаниям арестованного Управлением «СМЕРШ» Группы советских оккупационных войск в Германии агента германской разведки Глазунова Б. Ф., знающего Чехову О. К. с детских лет и поддерживающего с ней знакомство до последнего времени, Чехова Ольга как известная актриса неоднократно бывала на официальных приемах, устраиваемых главарями фашистской Германии, и была близка к Гитлеру, Геббельсу и другим крупным нацистам.

После занятия Красной Армией Берлина Чехова О. К. была доставлена в Москву и помещена на конспиративной квартире Главного управления «СМЕРШ». Будучи в Москве, Чехова подробно опрашивалась о ее связях с фашистскими руководителями Германии. В своем объяснении Чехова подтвердила, что неоднократно бывала в качестве гостьи на приемах в министерстве пропаганды Германии и встречалась с Гитлером, Геббельсом, Герингом, Риббентропом и другими. Однако, как указала Чехова, приемы носили только официальный характер, на них бывали дипломаты, ученые, литераторы, актеры. Чехова объяснила, что в Германии многие из зависти к ней как знаменитости или из желания скомпрометировать ее в глазах русских могут сделать заявление о наличии у нее близких отношений с Гитлером или кем-либо другим из его окружения, однако таких связей у нее с этими лицами не было…

Оперативному работнику Главного управления «СМЕРШ», проживавшему вместе с Чеховой в квартире под видом сотрудницы «Интуриста», Чехова также заявила, что в Германии ее будут стараться оклеветать. При этом Чехова в качестве примера рассказала, что в 1945 году радиостанция «Атлантик» однажды передала сообщение, что Чехова вышла замуж за афганского посла в Германии и перешла в магометанскую веру. В другом случае «Атлантик» сообщила, что она вместе с германскими руководителями бежала из Берлина в другой город и занимается политической деятельностью. Будучи в Москве, Чехова вела дневник на немецком языке, который тщательно прятала. Секретным изъятием и просмотром дневника было установлено, что в дневнике Чехова записывает свои впечатления от пребывания в Москве. По поводу вопросов к ней об ее отношениях с нацистским руководителем Чехова записала следующее:

«Сообщения, которые обо мне распространяются, достойны романа. Видимо, получены сведения, что я была близка с Гитлером. Боже мой, я много над этим смеялась. Каким образом и почему ведутся эти интриги? Невероятная и подлая клевета! Когда совесть чиста, то ничего не трогает. А как прекрасно, что можешь говорить правду. Захотят ли мне верить – покажет время».

Есть все основания утверждать, что тогда, в Москве, талантливая актриса просто играла и с военной контрразведкой «СМЕРШ», и с органами безопасности. История с дневником и его «секретным изъятием» – лишнее тому подтверждение. Все, что писала Ольга Чехова, явно было рассчитано на людей из ведомства Абакумова. Похоже, смершевцы действительно уверовали в наивность женщины, которая в конспиративной квартире военной контрразведки (!) ведет дневник и свято верит в то, что это может остаться тайной… Не была и не могла быть Ольга Константиновна наивным человеком.

На допросах она вела себя молодцом. Во всяком случае, даже Абакумов, начальник Главного управления контрразведки – заместитель наркома обороны, о том, что задержанная в зоне советских оккупационных войск гражданка Германии Ольга Чехова является советской разведчицей, так никогда и не узнал. Что уж говорить об остальных…

Меня нисколько не удивляет, что органы государственной безопасности бывшего Союза, а ныне России не смогли подтвердить причастность Ольги Чеховой к деятельности советской разведки. Наверняка таких документов нет. Объяснение простое: мой отец ни тогда, в сорок пятом, ни позднее решил ее не раскрывать. Случай, должен сказать, довольно типичный. По картотекам органов государственной безопасности не проходили – знаю это совершенно точно – сотни фамилий. Отец считал, что «настоящего налегала через аппарат пускать нельзя».

Это была общепринятая система советской стратегической разведки, которую в течение 15 лет возглавлял отец. В ГРУ, НКГБ – МГБ – КГБ всегда было иначе: там – «бухгалтерия», что нередко вело к провалам очень ценных агентов. Достаточно было оказаться в одной из зарубежных резидентур предателю – и вся агентурная сеть оказывалась в руках противника. Примеров подобных в истории советских спецслужб немало, к сожалению…

У англичан, кстати, тоже подобная система существовала: одни агенты проходили через «бухгалтерию», другие – нет. Нетрудно догадаться, кто из разведчиков ближе к провалу…

У отца, знаю, был целый ряд людей, которым он абсолютно доверял. Они-то и поддерживали связь с такими разведчиками, как Ольга Чехова. Утечка информации, даже проникни агентура противника в ГРУ или НКГБ – МГБ, была абсолютно исключена.

Некоторые люди, работавшие на советскую разведку и занимавшие очень высокое положение в Германии, Великобритании и других странах, «выходили» непосредственно на моего отца. Таких тоже было, знаю, немало. Кого-то из них, думаю, Сталин знал, но члены Политбюро однозначно – нет. Исключений тут не было. Да и Сталин, насколько могу судить, особого интереса к источникам информации не проявлял. Детали его обычно не интересовали. Он ставил задачу, а уж каким путем она будет достигнута, его волновало мало. Сталина интересовал, как правило, лишь конечный, а не промежуточный результат. Заключения отца по тем или иным разведданным было для него вполне достаточно.

Хотя беспредельно Сталин никому не доверял. Он получал информацию по каналам стратегической разведки, разведки НКГБ, ГРУ, «СМЕРШа». Хорош или плох такой параллелизм, судить не берусь, но он был. Видимо, руководство страны это вполне устраивало.

Существовал, вполне понятно, и обмен информацией между спецслужбами, но стратегическая разведка благодаря настойчивости моего отца была исключением. Исходил он, насколько я понимаю, из режима особой секретности – «выходов» на свою агентуру отец никогда и никому не давал, во всяком случае, так было после 1942 года, когда органы государственной безопасности, а вместе с ними и разведка НКВД вышли из его подчинения.

В этой книге я рассказываю и о так называемых «атомных» разведчиках. Успех был колоссальный, но были ведь и провалы, которых, считал отец, вполне можно было бы избежать. Всему виной вмешательство различных служб. Грубо говоря, влезли и «засветили». Пострадало дело. «Социалистическое соревнование» в разведке всегда заканчивалось плачевно. Каждая группа, каждая резидентура стремится первой дать результат, вот и накладки, приводящие к провалу. Так ведь и с Ольгой Чеховой получилось. «СМЕРШ» просто влез туда, куда не следовало…

Когда отец узнал, что задержана немецкая актриса Ольга Чехова, поинтересовался, что Абакумов собирается с нею делать и какие компрометирующие эту женщину материалы есть у военной контрразведки. «СМЕРШ» какими-либо данными для ареста Чеховой не располагал.

– В таком случае, – сказал отец, – ее следует отпустить, пусть уезжает в Германию…

И Чехова действительно уехала в Германию. Насколько знаю, и она сама, и ее дочь были неплохо обеспечены и в Союз не возвратились.

Ольга Чехова была связана сотрудничеством с моим отцом много лет. Я знаю, кто ее вербовал и на каких основаниях это делалось, но не считаю себя вправе говорить о таких деталях из биографии разведчицы. Могу сказать лишь, что в отношении Ольги Чеховой не было допущено никаких провокаций и работала она на советскую стратегическую разведку отнюдь не из материальных соображений.

Ее вклад в успехи нашей разведки переоценить трудно. Ольга Константиновна была поистине бесценным источником информации, которым не зря так дорожил Берия. Даже в своих мемуарах, изданных в ФРГ, она ни словом не обмолвилась о своей другой (главной) жизни. А ведь еще осенью сорок пятого в западной печати ее называли «русской шпионкой, которая овладела Гитлером», «королевой нацистского рейха», и даже писали, что в Москве ее принимал Сталин и наградил орденом Ленина. Это не совсем так. За работу в разведке Ольгу Чехову действительно отблагодарили, обеспечив ее материальное благополучие, но орденом не награждали. А подозрения, что она работала на Советский Союз, так и остались на Западе всего лишь подозрениями, не больше.

Не так давно судьбой племянницы вдовы классика русской литературы заинтересовался Владимир Книппер. Ольга Чехова – его двоюродная сестра. Именно он обратился в свое время к Леониду Шебаршину, последнему руководителю Первого Главного управления КГБ СССР (внешняя разведка) с просьбой уточнить некоторые детали, связанные с биографией родственницы. Спецслужбы, как уже знает читатель, располагают информацией лишь о приезде Чеховой в победном сорок пятом в Москву и протоколами допросов, которые велись в конце апреля – осенью того же 1945 года. Куда больший интерес представляет один эпизод, рассказанный двоюродным братом Ольги Чеховой: «Однажды в смутное послевоенное время Ольге Леонардовне позвонил незнакомый военный и сообщил, что привез из Берлина посылку. Книппер попросила доброго друга семьи актрису Софью Станиславовну Пилявскую съездить за посылкой. В ней оказались роскошные туалеты, короче – все необходимое для вечерних приемов. К посылке прилагалось письмо Олечки Чеховой, дочери Ольги Чеховой, с просьбой сообщить, как идут гастроли мамы в Художественном театре, играет ли она в “Трех сестрах”? Ольга Леонардовна была потрясена. Она попросила Качалова узнать подробнее о гастролях в нашей стране Ольги Чеховой. Тот связался по телефону со знакомым генералом в берлинской комендатуре и неожиданно услышал ответ, который поверг всех в еще большее смятение: “Об Ольге Чеховой я ничего не знаю, и больше не звоните, забудьте об этом”».

«А может быть, нам и не следует ничего разгадывать, и пусть тайна так и остается тайной?» – задается вопросом брат известной актрисы. Похоже, что завеса над тайной, которая не дает покоя близким Ольги Константиновны уже много лет, все же приоткрылась. Сегодня ясно одно: «королева нацистского рейха» Ольга Чехова была среди тех, кто мужественно боролся с фашизмом на незримом фронте.

Работала на Советский Союз и другая известная актриса, венгерка по национальности, Марика Рекк. Если Ольга Чехова была человеком, близким к семье Гитлера, то Марика Рекк была своим человеком в доме Геббельса, рейхсминистра пропаганды. Магда Геббельс была в быту довольно суровой женщиной, но знаменитой актрисе симпатизировала. С такой же симпатией относился к подруге жены и сам Геббельс. Впрочем, Марика не была особым исключением – рейхсминистр вообще увлекался женщинами. Гитлер долгое время не принимал его, скажем, из-за любовной интрижки с одной чешской кинозвездой. Но как бы там ни было, Марика Рекк имела доступ, без преувеличения, к ценнейшей разведывательной информации, которая и шла по линии советской стратегической разведки в Москву. Когда наши части вошли в Германию, она перебралась в Австрию, где ей помогли создать кинофирму. Позднее, насколько знаю, Марика Рекк уехала в Венгрию.

Когда читаю, что советская разведка не имела серьезных результатов в Германии, меня это, по меньшей мере, удивляет. Скорей всего, такие утверждения идут от незнания реальных фактов. А между тем – уж не знаю, какой смысл скрывать все это почти полвека – советская разведка имела несколько человек в германском генеральном штабе, которые регулярно передавали в Центр ценнейшие документы, вплоть до планов фронтовых операций.

На советскую разведку работали люди, занимавшие очень высокие должности в партийной канцелярии, руководстве гестапо, других государственных структурах Германии, входили в окружение Гитлера и высших должностных лиц фашистского рейха. Я назвал лишь Ольгу Чехову, но таких людей даже в ближайшем окружении Гитлера было немало. Почему я не считаю возможным назвать их имена? А кого обрадует сегодня на Западе, что его дед, отец были ценнейшими агентами советской разведки и лично Лаврентия Берия?

«На протяжении всей войны советская разведка была лучше информирована о союзниках СССР, чем о гитлеровской Германии…» «Победа под Сталинградом была достигнута не благодаря, а вопреки качеству советской разведки…» Эти «откровения» некоторых историков или, по крайней мере, людей, считающих себя таковыми, буквально потрясают. И это при таком количестве ценнейших источников в Берлине? Смешно… Смею утверждать, что на территории Германии и до войны, и в течение всей войны действовала, причем очень эффективно, разветвленная разведсеть. Серьезные потери – это широко известно – понесла армейская разведка, но провалы ряда военных разведчиков вызваны не чьим-то предательством, а более прозаическими причинами: немцы стали использовать радиопеленгаторы. Наши же разведчики продолжительное время работали на одной частоте. Несколько радистов было арестовано, но больших перебоев в работе разведки не последовало – тут же была задействована внешняя радиосеть в Голландии, Люксембурге и других странах. Для передачи данных, полученных советской разведкой на территории нацистской Германии, активно использовалась и внешняя резидентура во Франции, Скандинавских странах.

Блестяще работала советская разведка и в других странах. Глава французской разведки, второе лицо в английской разведке… А ведь на Советский Союз работали не только они…

То, что мой отец на протяжении многих лет возглавлял советскую стратегическую разведку, в СССР тщательно скрывалось. Зато широко публиковались документы, в которых он требует «стереть в лагерную пыль» разведчиков, докладывавших в Центр о подготовке Германии к войне…

Из документальной повести Овидия Горчакова «Накануне, или Трагедия Кассандры»:

«Из докладной записки Л. П. Берия И. В. Сталину:

“21 июня 1941 года… Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра… То же радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру. Он нагло требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией… Начальник разведуправления, где еще недавно действовала банда Берзина, генерал-лейтенант Ф. И. Голиков жалуется на Деканозова и на своего подполковника Новобранцева, который тоже врет, будто Гитлер сосредоточил 170 дивизий против нас на нашей западной границе… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет”».

Утверждаю с полным основанием, что процитированная Горчаковым записка отца Сталину – заурядная фальсификация. Кого собирался «стереть в лагерную пыль» Берия? Ольгу Чехову или десятки других людей, задолго до войны сообщавших о ее начале? Полагаю, Горчаков просто выполнил социальный заказ – в очередной раз оболгать моего отца.

Из документальной повести Овидия Горчакова:

«На старой папке, где хранятся эти донесения, выцветшими фиолетовыми чернилами пронумерован фонд, опись, дело. Когда открываешь папку, в глаза бросается резолюция, написанная с нажимом вечным пером: “В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреба», «Кармен», «Алмаза», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить”. Подпись: “Л. Берия. 21 июня 1941 года”».

Впечатляет, верно? «Старая папка» из секретного архива, резолюция, «написанная с нажимом вечным пером», угроза «стереть в лагерную пыль»… А был ли мальчик?.. Опус сей, пусть простит читатель за резкость, официально советскими официальными органами никогда и нигде не публиковался, хотя и цитируется уже не первый год. В чем же дело? Не было, разумеется, никогда ни этой дурацкой записки, ни столь же дурацкой резолюции, которую приписывают человеку, как никто другой знавшему и день, и час немецкого вторжения. Лишь по этой банальной причине (не было и этой записки!) не мог Сталин наложить на одной из разведсводок даже красными чернилами, как утверждал Горчаков, резолюцию: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его». По Горчакову, Сталин не поверил радиограмме советского военного атташе из давно оккупированной немцами Франции… «Документ» якобы датирован 21 июня. И таких «документов» в «документальной» повести хоть пруд пруди…

Проще всего опубликовать все документы, связанные и с отцом, и с деятельностью советской разведки накануне войны. Но документы, а не образчики прямой фальсификации, как это сделал Горчаков. Да и он ли один… Столь же недобросовестных исследователей истории советской разведки хватало во все времена. Именно они насаждали в отечественной историографии ложный тезис о внезапном нападении Гитлера на Советский Союз. Неудачи и трагедия начального периода войны, мол, на совести тех, кто недостаточно информировал военно-политическое руководство СССР. Если бы не Берия, Деканозов (кадровый разведчик!), не было бы ни отступления до Волги, ни колоссальных потерь. Снова, как мы убеждаемся, партия «была не в курсе»…

Старый, избитый прием. Не случайно ведь Горчаков не привел ни единой ссылки на принадлежность цитируемых им «документов» к конкретным фондам. А все подобные публикации, как известно, их содержат.

Подлинной сенсацией и у нас, и на Западе могло бы, скажем, стать рассекречивание материалов, связанных с деятельностью советской стратегической разведки в предвоенные годы, когда мой отец возглавил эту засекреченную структуру. Сколько написано о работе военной разведки, разведки КГБ, о стратегической ни слова. Полагаю, основная причина в том, что вся ее история так или иначе связана с именем моего отца.

Уже не секрет, что Советский Союз располагал планом гитлеровского нападения на СССР еще до войны, причем с полным оперативным развертыванием. И в ходе самой войны особых неожиданностей, насколько я знаю, для нас не было. Заблаговременно узнала советская разведка о перенацеливании вермахта на Украину, о прорыве в направлении Сталинграда, Кавказа. Мы знали о том, что происходит в ставке Гитлера, в Генеральном штабе вермахта, в штабах родов войск.

Самого доброго слова заслуживает деятельность военной разведки, фронтовой разведки. Даже в самые критические периоды нашего хаотичного отступления армейские разведчики мужественно исполняли свой долг, обеспечивая военное руководство необходимой информацией. Проблема была в другом – и Генеральный штаб, к сожалению, и руководители фронтов, армейских группировок не всегда эффективно использовали полученные разведданные. Но это не вина разведки. Считаю, что и у нас, и на Западе роль советской разведки принижалась нередко сознательно. Имею в виду все наши разведслужбы независимо от их ведомственной принадлежности. Не зря ведь все военачальники высоко оценивали деятельность людей, о которых никогда не сообщалось во фронтовых сводках. Лишь один пример, взятый из опубликованной еще почти четверть века назад статьи Георгия Константиновича Жукова «Величие победы СССР и бессилие фальсификаторов истории»:

«Безусловно, благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 года мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением. Проанализировав их и обсудив с командующими Воронежским и Центральным фронтами, с начальником Генерального штаба А. М. Василевским, мы смогли о вероятных планах врага сделать выводы, которые впоследствии оказались верными. В соответствии с этими выводами и был построен наш замысел битвы под Курском, также оказавшийся вполне целесообразным. Вначале советские войска измотали противника в оборонительном сражении, а затем перешли в контрнаступление и разгромили вражеские группировки».

Актуальность статьи маршала Жукова не вызывает сомнений и сегодня, когда фальсифицируется история второй мировой войны с еще большим усердием, нежели это делалось в шестидесятые и семидесятые годы. Читаю как-то в одной из книг, изданных не так давно на Западе, что октябрьское наступление под Москвой в 1941 году явилось полнейшей неожиданностью для Ставки Верховного Главнокомандования. Еще один миф. Разведке были отлично известны планируемые броски Гудериана, а так как там у нас ни танковых, ни противотанковых соединений не было, в этот район тут же были брошены части, имевшие на вооружении противотанковые орудия и противотанковые ружья. Стоит ли говорить, какую высокую оценку получили разведданные у Ставки Верховного Главнокомандования…

Разумеется, нельзя серьезно говорить и о возможном блокировании разведывательной информации накануне войны. Как я уже говорил, план «Барбаросса» был доложен Сталину еще до войны. Вопреки досужим вымыслам, должен заявить, что никаких сомнений в возможном нападении немцев на СССР у Сталина не было. К разведке он всегда относился достаточно серьезно и неоднократно, в том числе и в узком кругу, подчеркивал, что разведка имеет колоссальное значение в борьбе с фашизмом. Знаю, что некоторые очень крупные разведчики получили ордена из рук Верховного Главнокомандующего. Знаю также совершенно точно, что во время войны он дважды принимал разведчиков, находившихся в те дни на территории СССР не для доклада, а просто хотел их поблагодарить. Немногие посвященные знали, что Сталин встречался и с некоторыми семьями разведчиков, работавших за границей. Полагаю, об этих фактах должно быть известно и людям, многие годы находившимся в руководстве разведслужбами и после войны.

При всех своих минусах значение разведки он хорошо понимал. Сталин, который не позволял транжирить деньги даже военным, никогда не отказывал в валюте, средствах для разработки специальной техники разведке. Тоже факт, считаю, довольно показательный. Могу судить даже по личным впечатлениям: когда я участвовал в обеспечении секретных мероприятий на Тегеранской и Ялтинской конференциях в 1943-м и 1945 годах, не раз убеждался, сколь высок уровень технической оснащенности советских спецслужб. Мы ведь прослушивали и в Иране, и позднее в Крыму не только Рузвельта и Черчилля, но и все их ближайшее окружение.

Столь же надежной и современной отечественной аппаратурой были оснащены и наши разведчики, работавшие в глубоком тылу врага. Когда немецкие пеленгаторщики начали засекать наших радистов, работавших на территории Германии, что привело к целой серии провалов советской агентуры, в спецлабораториях НКВД за считанные месяцы была изготовлена аппаратура, позволявшая за полсекунды выпускать в эфир до нескольких тысяч знаков. Это были многочастотные станции, которые автоматически в течение короткого промежутка времени передавали информацию на разных частотах, и запеленговать их ни одна немецкая, английская, да и наша пеленгационная станция до самого конца войны не могла. Аналогов такой радиотехники в мире не было. Радиостанция, предназначенная для разведчиков, была довольно интересно устроена. Сперва вся информация записывалась на металлическую ленту или кодировалась на диске, а затем все это мгновенно прокручивалось и шло в эфир. Считывающие устройства были сделаны таким образом, что превращали эту информацию в высокочастотные колебания. И если раньше радист вынужден был порой работать в эфире часами, что было только на руку пеленгаторщикам, то теперь засечь радиостанцию, работавшую, скажем, в Берлине, немцы не могли. По тем временам техника была уникальная.

Мало того, все эти радиостанции были малогабаритными и, что очень важно, работали от портативных аккумуляторов, не требующих подключения радиостанции в сеть. Дело в том, что немцы, прочесывая район, откуда предположительно могла вестись передача, практиковали отключение электроэнергии по определенной системе и могли довольно точно устанавливать место, где находился радист. С появлением новых советских радиостанций и эти меры утратили эффективность. Нередко наши разведчики вели передачу с ходу, в движении, если под рукой оказывались мотоцикл или автомашина.

Досадные промахи, которые просто невозможно предусмотреть, конечно, случались и в дальнейшем, бывали и провалы, но ни одна новая советская радиостанция радиопеленгаторщиками не была раскрыта. Так было не только в Германии, но и в Дании, Голландии, других странах.

Но какой бы совершенной ни была техника, успех дела в разведке всегда решали люди. Не первый год гуляет по свету байка о том, что накануне войны начальник ГРУ генерал Ф. Голиков приказал зарубежной агентуре отслеживать конъюнктуру цен на шерсть и мясо в странах Западной Европы. Якобы он исходил из того, что для ведения боевых действий на территории СССР – страны с суровым климатом – немцы непременно заготовят не менее шести миллионов тулупов. И как только начнется массовый забой баранов, следует ожидать немецкого вторжения. Якобы с такими доводами согласился и Сталин… А между тем советское руководство не нуждалось в таком косвенном подтверждении планов вермахта. Источники, повторяю, у нашей разведки были совершенно иные и куда более надежные.

Одним из тех, кто поддерживал связь с моим отцом, был Рихард Зорге, которому много лет спустя было присвоено звание Героя Советского Союза. После войны на территории СССР среди военнопленных оказался родной брат разведчика. По указанию отца его перевели из лагеря военнопленных в одну из специальных лабораторий, где он и работал впоследствии.

Нередко утверждают, что известный разведчик был предан советским правительством, которое не сумело или не захотело спасти Зорге от казни. Но отбросим эмоции и задумаемся вот над чем. Кто назовет хотя бы один случай в истории разведки, когда разведчик-нелегал попадает в тюрьму и признается каким-либо правительством? А Зорге ведь не признал себя советским разведчиком…

Тогда, во время войны с Германией, обмен был невозможен и по другой причине. В таком случае Советскому Союзу пришлось бы признать сам факт существования в Японии широкой разведывательной сети. Как бы любое правительство ни ценило своего разведчика, на такой шаг нигде и никогда оно не шло. Советское правительство – не исключение…

Вне всяких сомнений, Рихард Зорге – выдающийся разведчик, но он лишь один из сотен, что нисколько, убежден, не умаляет ни его личного мужества, ни высочайшего профессионализма.

Об этом тоже никогда и нигде не писали, но с арестом Зорге и его ближайших помощников советская разведывательная сеть в Японии практически не пострадала. Зорге ведь в основном специализировался по Германии, а в Японии на Советский Союз работали и люди из русской эмиграции, и другие агенты, а главное, с нами активно сотрудничали японские чиновники самого высокого ранга… Назову лишь имя человека, который не был советским агентом, но был, скажем так, человеком нашего влияния. Речь о видном японском государственном деятеле, министре иностранных дел Мацуоки. В личной беседе со Сталиным он заявил, что Германия готовит нападение на СССР, и сообщил точную дату немецкого вторжения, добавив, что одновременного выступления его страны вместе с германской армией не последует. Разумеется, министр не мог дать гарантии советскому руководству, что, скажем, через год Япония не ввяжется в войну, но и этой информации было вполне достаточно. А если учесть, что на советскую разведку работали высокопоставленные японцы, нетрудно догадаться, что соответствующая информация поступала в Центр из Японии на протяжении всей второй мировой войны.

Столь же сильны были позиции советской разведки и во Франции. Летом 1993 года западная печать сообщила, что рассекреченные в Вашингтоне документы свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты следили за частной перепиской французского лидера генерала Шарля де Голля, раскрывали шифры французского союзника, перехватывали секретные дипломатические послания. А на Советский Союз работал, например, полный французский генерал Зиновий Пешков. Сейчас его имя мало кому о чем говорит, но это была фигура!

Из воспоминаний помощника Сталина Бориса Бажанова:

«Я знакомлюсь с семейством Свердловых. Это очень интересное семейство. Старик Свердлов уже умер. Жил в Нижнем Новгороде и был гравером. Он был очень революционно настроен, связан со всякими революционными организациями, и его работа гравера заключалась главным образом в изготовлении фальшивых печатей, при помощи которых революционные подпольщики фабриковали себе подложные документы. Атмосфера в доме была революционная. Но старший сын Зиновий в результате каких-то сложных душевных процессов пришел к глубокому внутреннему кризису, порвал и с революционными кругами, и с семьей, и с иудаизмом. Отец проклял его торжественным еврейским ритуальным проклятием. Его усыновил Максим Горький, и Зиновий стал Зиновием Пешковым. Но, продолжая свой душевный путь, он отошел и от революционного окружения Горького, уехал во Францию и поступил в Иностранный легион для полного разрыва с прошлой жизнью. Когда через некоторое время пришло известие, что он потерял в боях руку, старик Свердлов страшно разволновался: “Какую руку?” – и когда оказалось, что правую, торжеству его не было предела: по формуле еврейского ритуального проклятия, когда отец проклинает сына, тот должен потерять именно правую руку. Зиновий Пешков стал французским гражданином, продолжал служить в армии и дошел до чина полного генерала. От семьи он отрекся полностью. Когда я, приехав во Францию, хотел сообщить ему новости о его двух братьях и сестре, живших в России, он ответил, что это не его семья и что он о них ничего знать не хочет».

Судьба брата Якова Свердлова действительно загадочна. На советскую разведку работали сотни эмигрантов. Знаю, что боевыми орденами СССР отмечена деятельность на этом поприще представителей известнейших княжеских фамилий, крупнейших дворянских гнезд. Сотрудничали они с нами отнюдь не за деньги, принципиально отказываясь от любого вознаграждения. Ими двигали совершенно иные мотивы. Я, например, не знаю ни одной страны, ни одной разведгруппы, где бы не работали бывшие наши соотечественники, волею судьбы оказавшиеся вне пределов Отечества.

Всегда помнил о Родине и Зиновий Пешков. Мне не раз приходилось слышать это имя. И отец, и люди, близкие к нему, отзывались о Пешкове как об очень умном и способном человеке. Тогда же я и узнал, что Зиновий Пешков, брат Якова Свердлова, – глава французской разведки…

В свое время я слышал, что Зиновий участвовал в какой-то степени в революционном движении, был связан с Алексеем Максимовичем Горьким – тот был его крестным отцом в православии. Брат первого Председателя ВЦИК – крещеный еврей.

Я читал его воспоминания, но там, разумеется, даже намека нет на связь Пешкова с советской разведкой. Ни слова и о том, что полный французский генерал руководил когда-либо разведывательной службой. И это тоже понятно. Он и умер, не признав свою связь с советской разведкой. Но для меня нет никаких сомнений по поводу того, как относился генерал к своей Родине. Конечно же, с симпатией. Думаю, не совсем безразличен он все же был и к идеям коммунизма.

Вообще, очень много граждан Франции, в том числе русских, грузин, евреев, людей других национальностей, работали на советскую разведку. Так было и до назначения моего отца на должность наркома внутренних дел, и позднее – в военные и послевоенные годы. А сколько было французов, которые не являлись советскими агентами, но сочувствовали Советскому Союзу, идеям социализма и коммунизма. Можно, безусловно, объяснить это обстоятельство в какой-то мере тем, что Запад не имел полной информации о том, что происходит внутри СССР. Пусть так, но факт остается фактом: сторонников Советский Союз имел очень много и во Франции, и в других европейских странах. Я, скажем, абсолютно уверен, что Жолио-Кюри, например, не только не препятствовал передаче совершенно секретной информации, связанной с ядерным проектом, советской разведке, но, скорее всего, и в значительной степени содействовал этому…

Прочные связи с французской интеллигенцией и грузинской эмиграцией во Франции отец имел еще с двадцатых годов. Все началось, насколько знаю, с его прихода в советские спецслужбы, а точнее, в контрразведку 11-й армии. Среди людей, направивших отца на эту работу, были Киров и видные грузинские большевики – братья Стуруа и Джапаридзе. Примерно тогда же стали налаживаться первые контакты с грузинскими меньшевиками, многие из которых оказались во Франции. Так что сильные корни у советской разведки появились во Франции задолго до войны с Германией. А надо учесть, что тамошние резидентуры поставляли в Центр информацию не только о Франции, но и о вероятном противнике – нацистской Германии. Сама французская разведслужба, впрочем, как и английская, полностью была под нашим контролем в течение многих лет.

Непосредственно был связан с моим отцом и один из руководителей английской разведки, легендарный советский разведчик Ким Филби. Родился, он в 1912 году в семье чиновника английской колониальной администрации в Индии. После окончания Кембриджского университета сделал карьеру в правительственном аппарате. Выдавая себя за сторонника сближения между Англией и Германией, вступил в англо-германское общество, неоднократно выезжал в Берлин как корреспондент одной из ведущих английских газет. В британскую секретную службу он поступил еще до войны и в 1944 году даже возглавил центральный отдел по борьбе с СССР и международным коммунистическим движением. Позднее работал в Вашингтоне, на Ближнем Востоке. По оценке ряда специалистов, в перспективе вполне мог стать руководителем Интеллидженс Сервис, но, опасаясь провала, вынужден был бежать в Советский Союз. Кстати, именно Филби перед войной информировал Центр о подробностях бесед офицеров английской разведки с Рудольфом Гессом…

Из официальных источников:

Рудольф Гесс. Родился в 1894 году. В годы первой мировой войны – летчик. Был осужден за участие в путче 1923 года в Мюнхене. Тюремное наказание отбывал вместе с Гитлером, помогал ему в написании книги «Майн Кампф». С 1925 года – личный секретарь Гитлера, обергруппенфюрер СС. В сентябре 1939 года Гитлер назначил его своим преемником (после Геринга).

Член фашистской партии с 1920 года. Активно участвовал в подготовке и развязывании второй мировой войны.

В мае 1941 года Гесс совершил полет в Великобританию с целью заключить соглашение о перемирии и склонить политических деятелей страны к совместной борьбе против СССР, потерпел неудачу в своей миссии и был интернирован как военнопленный. Нюрнбергским трибуналом приговорен к пожизненному заключению. Содержался в тюрьме Шпандау. В августе 1987 года совершил самоубийство. До сих пор не ясен ряд вопросов, связанных с миссией Гесса. Материалы английских архивов, касающиеся Гесса, будут рассекречены лишь в 2002 году.

Из воспоминаний Уинстона Черчилля:

«Я счел, что это фантастика. Однако сообщение оказалось верным. Ночью поступили дополнительные сообщения, подтверждающие это известие. Не подлежало сомнению, что Гесс, заместитель фюрера, рейхсминистр без портфеля, член министерского совета обороны Германской империи, член тайного германского совета кабинета министров и лидер нацистской партии, приземлился один на парашюте близ поместья герцога Гамильтонского на западе Шотландии. Управляя своим самолетом, он, в форме капитана германской авиации, вылетел из Аугсбурга и выбросился с парашютом. Вначале он назвался Хорном, и лишь в военном госпитале около Глазго, куда его доставили по поводу легких ранений, полученных им при приземлении, было установлено, кто он такой. Вскоре его перевезли сначала в Тауэр, а затем в другие места заключения в Англии, где он оставался до 6 октября 1945 года, когда присоединился в Нюрнбергской тюрьме к своим уцелевшим коллегам, представшим перед судом победителей.

Я никогда не придавал сколько-нибудь серьезного значения этой проделке Гесса. Я знал, что она не имеет никакого отнесения к ходу событий… Советское правительство было чрезвычайно заинтриговано эпизодом с Гессом, и оно создало вокруг него много неправильных версий. Три года спустя, когда я вторично приехал в Москву, я убедился, насколько Сталин интересовался этим вопросом. За обедом он спросил меня, что скрывалось за миссией Гесса. Я кратко сообщил ему то, что изложил здесь. У меня создалось впечатление, что, по его мнению, здесь имели место какие-то тайные переговоры или заговор о совместных действиях Англии и Германии при вторжении в Россию, которые закончились провалом. Зная, какой он умный человек, я был поражен его неразумностью в этом вопросе. Когда переводчик дал мне понять, что Сталин не верит моим объяснениям, я ответил через своего переводчика: “Когда я излагаю известные мне факты, то ожидаю, что мне поверят”. Сталин ответил на мои резковатые слова добродушной улыбкой: “Даже у нас, в России, случается многое, о чем наша разведка не считает необходимым сообщать мне”. Я не стал продолжать этот разговор».

В Советском Союзе благодаря разведке было совершенно точно известно, что Гесс прибыл в Англию с прямыми предложениями о заключении мира на определенных условиях, приемлемых для Англии. Если бы не долговременные интересы, которые все же взяли верх, английская правящая верхушка вполне готова была пойти на союз с Германией. Иными словами, полет этот не был спонтанным, остальное – не больше чем инсценировка, которая призвана была ввести в заблуждение мировое сообщество.

Нисколько не сомневаюсь, что и сама смерть Гесса отнюдь не случайна. Для меня абсолютно ясно, что видного в прошлом нациста просто убрали. Он ведь был в том возрасте, что уже мог не бояться за свое будущее и заговорить о том, что и в наши дни нанесло бы серьезный ущерб Западу…

«Совершенно секретно

СПРАВКА

Вадим сообщил из Лондона, что:

1) по данным “Зенхена”, Гесс, прибыв в Англию, заявил, что он намеревается прежде всего обратиться к Гамильтону, знакомому Гесса по совместному участию в авиасоревнованиях 1934 года. Гамильтон принадлежит к так называемой кливденской клике. Гесс сделал свою посадку около имения Гамильтона.

2) Киркпатрику, первому опознавшему Гесса чиновнику “Закоулка”, Гесс заявил, что привез с собой мирные предложения. Сущность мирных предложений нам пока не известна (Киркпатрик – бывший советник английского посольства в Берлине).

№ 376.

14/V-1941 г.».

«Зенхеном» был советский разведчик Ким Филби, непосредственно связанный с моим отцом – главой советской стратегической разведки, «Вадимом» – резидент НКВД в Лондоне в 1941–1943 годах Иван Андреевич Чичаев…

Из сообщения Кима Филби в Центр от 18 мая 1941 года:

«Гесс до вечера 14 мая какой-либо полной информации англичанам не дал.

Во время бесед офицеров английской военной разведки с Гессом он утверждал, что прибыл в Англию для заключения компромиссного мира, который должен приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих стран и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи как стабилизирующей силы.

По заявлению Гесса, он продолжает оставаться лояльным Гитлеру.

Бивербрук и Иден посетили Гесса, но официальными сообщениями это опровергнуто.

В беседе с Киркпатриком Гесс заявил, что война между двумя северными народами является преступлением… “Зенхен” считает, что сейчас время мирных переговоров еще не наступило, но в процессе дальнейшего развития войны Гесс, возможно, станет центром интриг за заключение компромиссного мира и будет полезен для мирной партии в Англии и для Гитлера».

Заметим, что о ходе переговоров Гесса с англичанами советская разведка имела полную информацию не только от Филби.

В 1991 году КГБ СССР передал известному американскому историку и публицисту Джону Костелло ряд секретных ранее документов, полученных весной 1941 года от советских резидентов в Берлине и Вашингтоне. Информация, полученная из Германии и Соединенных Штатов, полностью подтвердила сообщения Филби:

«(Из Вашингтона.) Гесс прибыл в Британию с полного согласия Гитлера с целью начать переговоры, так как Гитлер не мог открыто предложить мир, не нанеся ущерба немецкому престижу. Поэтому он избрал Гесса в качестве своего секретного эмиссара.

(Из Берлина.) Действия Гесса – это не бегство, а акция с ведома Гитлера с целью предложить мир Британии. Начальник американского отдела в министерстве иностранной пропаганды Эйцендорф сообщил, что Гесс в наилучшем здравии и полетел в Британию с определенным поручением и предложениями от германского правительства».

Конечно же, это лишь ничтожно малая часть той колоссальной информации, которая поступила тогда в Центр. И из Англии, и из Германии мы получали материалы о содержании всех бесед, которые английская разведка вела с Гессом. Могу с полным основанием утверждать, что большая их часть в СССР никогда не предавалась гласности, а в самой Великобритании на эту информацию наложен полный запрет. Уверен, что мировой общественности еще предстоит узнать немало любопытного о людях, непосредственно связанных с историей таинственного перелета высокопоставленного германского чиновника в Англию. Имею в виду в первую очередь сэра Черчилля и постоянного заместителя министра иностранных дел Великобритании Кадогана, возглавлявшего, к слову, всю стратегическую разведку Ее Величества…

Вряд ли мог пойти на самоубийство 93-летний старик. Вольф Рюдигер Гесс, сын человека, перелетевшего в мае сорок первого на «Мессершмитте-110» в Шотландию, не без оснований считает, что его отец был готов нарушить обет молчания и рассказать всю правду об истории полувековой давности. По его утверждению, Рудольф Гесс был убит 17 августа 1987 года по заданию британского министерства внутренних дел двумя военнослужащими 22-го воздушно-десантного полка, подчиненного министерству внутренних дел. Руководство операцией осуществляли люди из британской контрразведки. Не исключено, считают на Западе, что акция была проведена в связи с тем, что советское руководство готово было дать согласие на освобождение Гесса осенью того же 1987 года – охрану тюрьмы Шпандау периодически несла рота Группы советских войск в Германии. Если учесть явную незаинтересованность английской стороны в разглашении государственной тайны, вся эта история весьма похожа на правду. Во всяком случае, убежден, англичанам есть что скрывать. Тогда, в сорок первом, английское руководство этими сепаратными переговорами однозначно подталкивало Германию на войну с Советским Союзом.

Те же западные источники, видимо тоже не без оснований, настаивают на существовании плана № 0274 В, предложенного Гитлером:

«1. Нужно документально доказать английскому правительству, что после краха Франции продолжение войны бесполезно.

2. Обещать Англии, что она сохранит полную независимость и все колонии. Однако она должна отказаться от всякого вмешательства в дела какой-либо страны Европы.

3. Предложить Великобритании заключить на 25 лет соглашение с Германией.

4. Великобритания должна сохранять благожелательный нейтралитет в отношении Германии во время русско-германской войны».

Надо полагать, эти указания Гитлера и были положены в основу переговоров Гесса с англичанами.

А в заключение – лишь один документ, хранящийся в архивах бывшего КГБ СССР:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.