Новороссийский край

Новороссийский край

После заключения Кючук-Кайнарджийского мира в 1774 году России предстояло освоить огромные присоединенные к России территории. Крым с Шагин-Гиреем на престоле формально был независим, но отношения шаха с местным населением – крымцами – были крайне напряженные. На полуострове было полно русских солдат, обеспечивающих ему власть, уже возникла «русская партия», которая просилась под крыло России. Идеологом «русской партии» был Потемкин, о чем свидетельствует его активная переписка с императрицей. В конце концов Шагин-Гирей уступил свои права Екатерине, и указом 8 апреля 1783 года Крым стал провинцией России. Свершилось! В результате этой акции Потемкин получил титул светлейшего князя Таврического.

С приобретением Крыма деятельность Потемкина вошла в новую фазу. Теперь Новороссийское наместничество стало для него поистине краем обетованным. Кроме освоения и заселения этих земель, он должен был создать здесь сильную армию и флот. На берегу Днепра он решил заложить город Екатеринослав, полноценный город с большим населением, мануфактурами, фабриками, административными зданиями, школами и театром. Oн пригласит для работы знаменитого архитектора Казакова (чувствуете размах!), но тот откажется, ссылаясь на занятость.

Отказался, и ладно. Пока было не до архитектурных изысков, надо обезопасить новые земли от нападения неприятеля, для этого укрепить армию и построить черноморский флот. Турецкой деревушке Архаир предстояло стать Севастополем (основан в 1784 году), а бухте Ингул превратиться в город Николаев с огромной верфью.

Перестройку армии он начал, казалось, с малости – с изменения солдатской формы. Уже весной в 1783 году, занимая пост вице-президента Военной коллегии (при Александре I коллегии переименовали в министерства), Потемкин подал Екатерине записку, в которой говорилось о переустройстве в армии. В первую очередь речь шла об одежде, которая хороша для парадов, но в которой нельзя воевать. Все эти парики с буклями и косицами, узкие неудобные мундиры, подвязки, белые лосины, требующие постоянной стирки, узкие, тесные сапоги были истинным наказанием солдат: поддерживать в надлежащем порядке трудно и надевать долго. «Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрой, салом, мукой, шпильками, косами. Туалет солдатский был таков, что встал, то готов».

Екатерина поддерживала все начинания Потемкина. Крепости и города строились, дороги прокладывались, в Херсоне, Таганроге и Севастополе строились верфи, со стапелей сходили новые судна. Край расцветал на глазах. Текст этот похож на передовицу советской прессы, но ведь было! Из песни слов не выкинешь.

У Потемкина было много недоброжелателей, которые не раз пеняли Екатерине, что слишком много денег уходит на освоение нового края, а стоил ли он того? И можно ли верить Потемкину? Он сказочно богат, а это значит, пополняет свои богатства за счет казны. Ну, не может он не красть! Все крадут, но ни у кого нет таких возможностей, как у императорского любимца. Не одобрял Потемкина и австрийский император Иосиф II. Он и подкинул Екатерине идею – а почему бы вам, ваше величество, не поехать на юг и самой не посмотреть, что там наделал князь Таврический? Сказано это было на встрече в Могилеве еще в 1781 году, и Екатерине понравилась эта идея, но осуществили ее только шесть лет спустя. Потемкину такая отсрочка была только на руку. У него, как у героя Джека Лондона «Время не ждет», каждая минута была на учете, и он сумел достойно подготовиться к встрече государыни.

Екатерина много ездила по стране. За 34 года царствования она совершила семь крупных поездок по России. Список посещенных ею крупных городов и провинциальных поселений огромен. Поездка в Крым, на которую ушло полтора года, была последней и самой важной. Важной потому, что это путешествие имело политический подтекст. Турция и Швеция грозили войной, Екатерине надо было показать Европе, что Россия сильна, как никогда, она искала союзников. С императрицей ехал весь двор, огромный штат обслуги, иностранные послы, в дороге присоединились приглашенные правители: император Иосиф II и король польский Станислав Август.

2 января 1787 года под гром салюта императорский кортеж выехал из Петербурга. Он состоял из 14 карет, 164-х саней, в хвосте ехали еще 40 запасных. Маршрут был намечен следующий (и он был осуществлен): Смоленск, Новгород-Северский, Чернигов, Киев, оттуда до Екатеринослава плыть по Днепру. Перед порогами все пересаживаются в кареты, далее Херсон и Крым. Обратный путь: Черкассы, Бахмут, Тор, Изюм, Харьков, Курск, Орел, Москва и, наконец, Петербург.

Выехали зимой, потому что в прочие сезоны по России ездить трудно – бездорожье. Для самой Екатерины построили гигантские сани – дом на полозьях. Дом состоял из кабинета с небольшой библиотекой и рабочим столом, гостиной, в которой могло бы разместиться восемь человек, в гостиной игорный столик – как без карт обходиться? – кресла и прочая мебель. В дороге императрица могла работать, она принимала сановников, писала бумаги, читала отчеты. Дом везли тридцать лошадей. Обедали и ужинали на постоялых, заранее построенных дворах. Павленко пишет: «От Петербурга до Киева было устроено 76 таких станций, на каждой из них приготовили 550 лошадей. На каждой станции сооружались помещения для хранения припасов: 3 рогатые скотины, 3 теленка, 15 кур и 15 гусей, два пуда крупитчатой муки, один пуд коровьего масла, 500 яиц, 6 окороков, фунт чаю, полфунта кофе, бочонок сельдей, 2 пуда сахару, вина белого и красного по 3 ведра, 50 лимонов и пиво».

Все это безумие было организовано Потемкиным. Правда, за дорогу он не отвечал, здесь трудились другие герои, но главным режиссером поездки был, конечно, князь Таврический. Он разослал с курьерами по большим и малым городам бумаги с указаниями ритуала встречи. Каждый из встречающих любого звания должен быть «в совершенном опрятстве», представители дворянства чтоб в парадных мундирах, улицы – перекрывать, чтоб никакого транспорта, больным и увечным на встречу ни-ни, и еще «чтоб монашество разного пола по улицам не шаталось», а сидело бы по кельям. И только одна радость всем доступна: счастье лицезреть Великую и кричать ура! Все это не что иное, как грандиозный спектакль от Балтийского моря до Черного, а труппа – все население России.

Вот приказ Потемкина полковнику Корсакову: «Дорогу от Казыкерменя до Перекопа сделать богатой рукой, чтоб не уступала римским и назову ее «Екатерининский путь». Правителю Екатеринославского наместничества Синельникову он предлагал: «Постарайтесь по всей возможности, чтоб город был в лучшей чистоте и опрятности». Для этого надлежало ветхие и не радующие глаз строения снести или замаскировать».

Главный бытописатель Потемкина у нас сейчас Пикуль, и он искренне возмущен надуманным, никчемным и несправедливым, вошедшим в обиход выражением «потемкинские деревни». А кто сочинил этот унизительный слоган? Пикуль объясняет, что крылатое выражение возникло не в отечестве, а во враждебной нам Европе, некий русофоб саксонец Георг Гельбиг выбросил его на политический рынок. Мало того, что слоган прижился за бугром, так и дома его поддержали враги Потемкина, те самые помещики, чьим беглым он давал в Тавриде вольную.

Строил ли он вдоль дорог картонные деревни или нет – не суть важно. Наверное, строил, потому что это суть неистребимая привычка русских. Мы строим «потемкинские дороги» перед приездом начальства, «потемкинские полицейские» перекрывают шоссе из Домодедова и Шереметьево перед приездом высокого начальства, зовется ли он генсеком, императором или президентом, у нас подметают степь, красят траву и истребляют комаров. И все-таки Потемкин молодец! Путешествие Екатерины было организовано великолепно, только очень дорого. Кто-то называет цифру в 7–8 миллионов, другие историки ее удваивают. По тем временам немыслимые деньги, но что мелочиться-то? Не в нашем это характере! Прокатитесь по губернским городам и, если по нему не прошлась война, вы найдете бывший дорожный дворец Екатерины. Помимо дворцов, еще сооружали триумфальные арки, а там встреча с оркестром, хлеб-соль, ружья палят, обыватели плачут от счастья… Бедная государыня, как у нее сил хватало.

Киев императрице не понравился. От древней столицы ничего не осталось. Две крепости, какие-то разрозненные дома, не город, а предместье, и улицы плохо мощены. Пишу об этой подробности, потому что в этот текст затесался заменивший фаворита Ланского – фаворит Дмитриев-Мамонов (о нем я расскажу позднее). Именно ему Екатерина поручила выразить Румянцеву свое недовольство по поводу Киева. Фельдмаршал оскорбился, добро бы сама государыня делала замечания, а чего ради этот молокосос вылез вперед. «Передайте ее величеству, – сказал он строго, – мое дело брать города, а не строить их и еще менее – украшать». У Екатерины хватило ума не обидеться, она согласилась с таким ответом.

После Киева императрица со свитой пересела на корабль, плавание по Днепру продолжалось 14 дней. Далее город Канев, здесь к свите императрицы присоединился Станислав Понятовский. Можно представить, как польский король ждал этой встречи, как волновался. Он прибыл в Канев очень загодя, долго готовился к встрече с Екатериной, потратив на украшение города, на иллюминацию и бал в честь императрицы по свидетельству Сегюра три миллиона. Встреча их была холодной. Екатерина сразу дала понять, что никаких воспоминаний о далекой юности не будет. Она была величественна, великолепна и крайне официальна. На бал императрица не пошла. После праздника польский король присоединился к путешествующим.

Далее Кременчуг, первый город Новороссии. Город этот памятен в путешествии тем, что здесь Потемкин представил обществу уже военный театр – маневры, о которых Сегюр отозвался с большим одобрением. Армия была не игрушечная – настоящая. «В Кременчуге Потемкин доставил нам зрелище больших маневров, в которых участвовали 45 эскадронов конницы и многочисленная пехота. Я редко видывал такое прекрасное и многочисленное войско». Оценке французского посланника можно верить. До приезда в Россию Сегюр успел повоевать в Америке на стороне Вашингтона и получить за военные заслуги орден.

В Кременчуге архиепископ края Амвросий приветствовал императрицу длинной речью. Панегирик сей был тщательно отредактирован самим Потемкиным, он заставил архиепископа выучить речь наизусть. Закончил Амвросий словами благодарности Екатерине: «Сей край славе ее принадлежит, а потому народу оного была сугубо мать». Императрица-мать осталась очень довольна этим городом.

В Херсонесе к кортежу Екатерины присоединился австрийский император Иосиф II. Здесь уже вырос город, полный самой разноязычной публикой, уже построена была оборонительная крепость, но главной его достопримечательностью был, конечно, флот. 15 мая в честь государыни состоялся спуск на воду готовых кораблей. Опережая фантазию Александра Грина, Потемкин построил для Екатерины паром с алыми парусами. В центре парома стоял роскошный трон. На воду спустили линейный корабль «Владимир» и два фрегата «Иосиф II» и «Александр».

В Бахчисарае Екатерина пять дней прожила «между мечетями и минаретами». Не будем подробно описывать все пункты путешествия, их сохранила хроника, но о Севастополе надо рассказать особо. Сегюр пишет: «Все придавало Севастополю вид довольно значительного города. Нам казалось непостижимым, каким образом в 2000 верстах от столицы, в недавно приобретенном крае, Потемкин нашел возможность воздвигнуть такие здания, соорудить город, создать флот, утвердить порт и поселить столько жителей; это действительно был подвиг необыкновенной деятельности». В Севастополе Екатерине устроили демонстрацию флота с выходом его в море и военными маневрами.

На обратном пути было еще значительное событие, в Полтаве, городе петровской славы, были устроены в честь приезда императрицы крупные маневры русских войск, изображавших битву 1709 года. В маневрах участвовали 70 батальонов, общее руководство осуществлял Потемкин. Эта настоящая, серьезная мужская игра очень понравилась императрице. Князь Таврический был горд. В конце пути Екатерина написала ему письмо: «Третьего дня окончили мы свое шеститысячеверстное путешествие, приехав на сию станцию в совершенном здоровье, а с того часа упражняемся в рассказах о прелестном положении мест, вам вверенных губерний и областей, о трудах, успехах, радении, усердии, попечении и порядке, вами устроенном повсюду».

Письмо полно оптимизма, но Россия была уже на пороге второй русско-турецкой войны, в которой Потемкин принимал самое активное участие.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.