5. ПОХИЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛОМ С. РОЗАНОВЫМ ВЛАДИВОСТОКСКОГО ЗОЛОТОГО ЗАПАСА КОЛЧАКА И ЕГО ВЫВОЗ В ЯПОНИЮ
5. ПОХИЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛОМ С. РОЗАНОВЫМ ВЛАДИВОСТОКСКОГО ЗОЛОТОГО ЗАПАСА КОЛЧАКА И ЕГО ВЫВОЗ В ЯПОНИЮ
В январе 1920 года обстановка в Сибири и на русском Дальнем Востоке сложилась так, что для уцелевших после разгрома под Иркутском колчаковских генералов и офицеров не было иного пути к спасению кроме налаживания контактов с японскими интервентами, а также с их откровенными ставленниками, и прежде всего с атаманом Григорием Семеновым, чьи отряды в Забайкалье заняли позиции на железнодорожных путях, ведущих к Чите, Хабаровску и Владивостоку. Видная роль среди этих колчаковских военоначальников принадлежала генералу Сергею Розанову, занимавшему одно время пост командующего колчаковской армией, а затем, незадолго до гибели Колчака, назначенному его приказом ответственным за поддержание контроля колчаковской администрации над российскими районами Дальнего Востока. Странно, как Колчак, которого можно осуждать за многое, включая бонапартистские замашки, самолюбование и жестокость, но только не за отсутствие моральной чистоплотности и патриотизма, мог так ошибиться в человеке и приблизить к себе этого Розанова, который по отзывам самих же колчаковских руководителей был предельно беспринципен и не внушал окружающим ни уважения, ни доверия, ни симпатии. Уже упоминавшийся выше бывший министр колчаковского правительства Г. К. Гинсь писал в дальнейшем: “Как оказалось, Розанов успел окончательно подорвать престиж омской власти на Дальнем Востоке. Сумбурный, нечистоплотный, пускавшийся на все, чтобы укрепить свою власть, он расширял полномочия атаманов, желая создать себе в них опору…
В январские дни 1920 года, когда под Иркутском колчаковская армия потерпела окончательное поражение, Розанов находился во Владивостоке. Это были те дни, когда несмотря на присутствие в этом городе японских и американских вооружейных сил в Приморье развернулось наступление партизанских отрядов из числа противников колчаковской администрации. В этой напряженной обстановке 29 января 1920 года состоялись переговоры Розанова с командующим японскими оккупационными войсками генерал-лейтенантом Сигэмото Ои. Речь на переговорах шла о том, чтобы японская сторона помогла бы колчаковцам либо в организации сопротивления продвижению “красных” в Приморье, либо в их эвакуации из Владивостока и переброске на другие фронты гражданской войны в России.
В ходе этих переговоров, судя по ходу дальнейших событий, состоялась беспринципная сделка Розанова с японским военным командованием в отношении той части “царского” золотого запаса, которая хранилась в подвалах Владивостокского отделения Госбанка России.
Сразу же после своей встречи с японским генералом Ои Розанов отдал распоряжение начальнику военно-морской школы, расположенной на острове Русском, капитану первого ранга В. Китицину подготовить суда для эвакуации прибывавших во Владивосток колчаковских вооруженных отрядов, используя для этого военное учебное судно “Орел” и транспорт “Якут”. В тот же день к причалу владивостокского порта пришвартовался японский крейсер “Хидзэн”. С крейсера был высажен десант японских моряков, взявший под контроль близлежащую территорию. В ночь с 29 на 30 января 1920 года была произведена погрузка на крейсер государственного русского золота, извлеченного японскими солдатами и моряками из подвалов Владивостокского отделения Госбанка России. Затем генерал С. Розанов, переодетый почему-то в японский военный мундир, вместе с небольшой группой людей из его окружения поднялся на борт крейсера “Хидзэн” и крейсер отплыл к берегам Японии. Кстати сказать, ночной погрузкой русского золота на борт названного крейсера командовал японский, полковник Рокуро Исомэ — начальник особого подразделения японской разведки, который, как выяснилось потом, ведал разработкой и осуществлением плана японского военного командования по овладению российским золотым запасом.
Далее события развивались следующим образом: после происшедшего в те же дни во Владивостоке политического переворота власть из рук колчаковцев перешла в руки Временного правительства Приморской областной земской управы, выражавшего настроения эсеров и либералов, а буквально через несколько дней это правительство, издало приказ об аресте С.О. Розанова как дезертира и похитителя российского государственного золота. 19 февраля 1920 года то же правительство Приморья, несмотря на присутствие во Владивостоке японских вооруженных сил, заявило официальный протест правительству Японии с требованием выдать в руки правосудия бывшего командующего колчаковских вооруженных сил в Приморье генерал-майора Розанова, в отношении которого было возбуждено “уголовное дело по статье 362 Уголовного кодекса России”. В протесте указывалось, что Розанов совершил уголовное преступление — хищение — и подлежит на основе норм японского и международного права выдаче для предания его уголовному суду. Однако никаких комментариев по поводу этого протеста со стороны императорского правительства Японии ни в устной форме, ни в прессе не появилось.
Генерал-лейтенант Сигэмото Ои, командующий японскими оккупационными войсками в Сибири и на русском Дальнем Востоке
В последующие дни японские газеты не раз сообщали о том, что бежавший в Японию С. Розанов свободно передвигается по японской территории вместе с семьей, побывав в Токио, Кобэ и других городах страны. По одному из дальнейших сообщений, датированному 20 апреля 1920 года, беглый колчаковский генерал проживал в городе Иокогаме и якобы намеревался вскоре покинуть Японию. А позднее — 22 января 1921 года со ссылкой на “информированный источник во Владивостоке” было опубликовано сообщение о том, что С. Розанов “погиб в бою на российском южном фронте при отступлении войск генерала Врангеля”. Трудно сказать, насколько достоверны были эти сообщения, т. к. в Японии в те времена не раз бывали, случаи, когда на самой японской территории совершались таинственные убийства людей, причастных к российскому золоту, причем публикации сообщений о выезде этих людей за пределы Японии использовались лишь для того, чтобы спрятать концы в воду.
Ну а что же случилось с тем “царским” золотом, которое похитил и увез с собой в Японию беглый колчаковский генерал?
В первые недели после бегства Розанова Временное правительство Приморской земской управы неоднократно обращалось к советнику японской дипломатической миссии в Сибири У. Мацудайра с просьбой передать японскому правительству протесты по поводу предоставления убежища Розанову, а также с требованием выдать его и похищенные им ценности властям.
Ведь, если исходить из сообщений газеты “Нити-Нити Симбун” от 17 февраля 1920 года, то по прибытии в Японию Розанов положил на свое имя в банки Японии и Шанхая 55 миллионов иен, выручив их от продажи привезенного им российского золота на японском рынке”. Разумеется, даже по всем японским законам такая продажа, присвоенного генералом государственного золота, представляла собой заведомо незаконный акт и вполне подпадала под действия японского Уголовного кодекса. Да к тому же и подписанный совместно 11 июня 1911 года между Японией и Россией “Договор о выдаче преступников” обязывал японские власти выдать Розанова России, как предателя, совершившего уголовно наказуемое преступление.
Но, увы, этого не случилось. Не случилось потому, что у японских властей не было желания в случае возможного возбуждения уголовного дела на Розанова втягивать в расследование тех, кто купил у русского генерала золото, похищенное им из российских государственных хранилищ.
Желания не было хотя бы по той простой причине, что круг японских участников, оперирующих с золотом в столь крупных размерах (55 млн. иен), был крайне ограничен, ибо в подобных сделках мог участвовать тогда по сути дела лишь один банк — а именно банк “Ёкохама Сёкин Гинко”. Именно этот банк Японии, и только этот банк, обладал” в те годы правом вести и контролировать частные финансовые и валютные операции иностранцев.
Генерал С.Н. Розанов в Токио. 20.02.1920 г.
Что же касается упоминания в прессе о Шанхае, то речь шла скорее всего не о каком-либо китайском банке, а о шанхайском отделении “Ёкохама Сёкин Гинко”, который судя по всему обеспечил Розанову как своему клиенту возможность получить деньги не в Японии, а в Китае — в Шанхае. Масштабность выручки, которую Розанов получил от продажи золота и серебра нашла свое отражение и в статистике Управления монетного двора Министерства финансов Японии за 1920 год. Как свидетельствует эта статистика, японское государство закупило в названном году золота на сумму 25552154 иены, в то время как совокупные покупки золота в государственную казну на протяжении предшествовавших 10 лет не превышали 5–6 миллионов иен. Точно так же статистика зафиксировала в том же году уникальную по объему покупку в государственный резервный фонд страны серебра.
Никогда в последующие десятилетия размеры серебряных поступлений в этот фонд не достигали уровня 1920 года.
Примечательно, что за короткий срок со времени прибытия в Японию и до таинственного исчезновения в январе 1921 года С. Розанов не использовал даже сотую долю числившихся в его владении средств. Причем все эти средства, похищенные генералом из казны России, остались в Японии на его счетах и были в дальнейшем незаконно присвоены японской стороной.