Тайный вывоз трупов
Тайный вывоз трупов
Сколько же человек погибло при штурме Дома Советов, расстреляно на стадионе и во дворах, и как вывозились их тела? В первые сутки различные источники называли цифры от 200 до 600 погибших во время штурма[244]. По предварительным оценкам экспертов МВД, в здании парламента могло быть до 300 трупов[245].
«В тех закоулках Белого дома, где мне пришлось побывать, — утверждал один военнослужащий, — я насчитал 300 трупов»[246].
Другой военнослужащий слышал разговоры «некоторых военных о том, что в Белом доме было 415 трупов»[247].
Корреспонденту «Независимой газеты» из конфиденциального источника стало известно, что число жертв внутри Дома Советов исчислялось сотнями человек. Около 400 трупов с верхних этажей, по которым велся обстрел из танков, при загадочных обстоятельствах исчезли[248]. Как утверждает офицер МВД, после окончания штурма Белого дома там обнаружили приблизительно 474 тела погибших (без осмотра всех помещений и разбора завалов). Многие из них имели многочисленные осколочные повреждения. Были трупы, пострадавшие от пожара. Для них характерна поза «боксера»[249].
Все подступы к Дому Советов заблокированы поливальными машинами и «спиралью Бруно». 29 сентября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
Смоленская площадь. Плакат. 2 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
Из аудиоархива Гусева приведем интервью с женой раненого в октябрьских событиях:
— Лена, скажите, пожалуйста, ранили вашего мужа. У нас около ста человек прошло. По погибшим из Дома Советов к нам вообще не обращались. Скажите, что вы слышали?
— Мне говорил знакомый милиционер, что только с одного Белого дома вывезли 500 трупов. Еще в подвалах, говорит, много трупов. Они, говорит, ходили прямо по трупам. Трупы, которые лежали на набережной, был приказ бросать в речку. Он отказался. Ему сказали, что за невыполнение приказа он будет расстрелян[250].
С. Н. Бабурину называли число погибших — 762 человека[251]. Другой источник называл свыше 750 погибших[252]. Журналисты газеты «Аргументы и факты» выяснили, что солдаты и офицеры внутренних войск несколько дней собирали по зданию «обугленные и разорванные танковыми снарядами» останки почти 800 его защитников. Среди погибших находили тела и тех, кто захлебнулся в затопленных подземельях Белого дома[253]. По сведениям бывшего депутата Верховного совета от Челябинской области A. C. Бароненко, в Доме Советов погибли около 900 человек.
В конце октября 1993 года в редакцию «Независимой газеты» поступило письмо офицера внутренних войск. Он утверждал, что всего в Белом доме обнаружено около 1500 трупов. Среди погибших — женщины и дети. Информацию опубликовали без подписи. Но в редакции заверили, что располагают подписью и адресом офицера, приславшего письмо[254]. К пятнадцатой годовщине расстрела Дома Советов бывший председатель Верховного Совета России Р. И. Хасбулатов в интервью журналисту «МК» К. Новикову рассказал, что высокопоставленный милицейский генерал клялся, божился, называл цифру погибших 1500 человек[255].
На столе председателя правительства B. C. Черномырдина видели записку, в которой сообщалось, что только за трое суток из Белого дома вынесено 1575 трупов[256]. Но тела погибших из разгромленного здания парламента вывозили четверо суток. Генерал-майору милиции Владимиру Семеновичу Овчинскому сотрудник МВД, побывавший в здании парламента после штурма, сообщил, что там обнаружили 1700 трупов. Трупы штабелями в черных пакетах, заваленные сухим льдом, лежали на цокольном этаже.
По некоторым данным на стадионе каратели расстреляли до 160 человек. Причем до 2 ч. ночи 5 октября расстреливали партиями, предварительно избив своих жертв[257]. Местные жители видели, что только недалеко от бассейна расстреляли около ста человек. По сведениям Бароненко, на стадионе расстреляли около 300 человек.
Смоленская площадь заблокирована со стороны Зубовского бульвара. 2 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
В районе Смоленской площади. На плакате: «Трудовая Рязань поддерживает защитников Конституции». 2 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
Согласно показаниям анонимного шофера из подмосковного колхоза, приславшего в начале 1994 года свое свидетельство в газету «Литературная Россия», первый вывоз трупов со стадиона происходил еще вечером 4 октября. 3 октября около 7 часов вечера в районе метро «Семеновская» этот человек вместе с машиной ЗИЛ-130 был задержан милицией. Ему сказали, что его машина «мобилизована на хозработы по городу». За руль сел милиционер, и машину перегнали сначала в район телецентр «Останкино», а затем к метро «Краснопресненская», поставили в переулке. «Таких машин с гражданскими номерами, — вспоминал колхозник, — стояло с десяток, а то и более, под присмотром уже военных с автоматами… Утром около 9 часов 4 октября все наши машины перегнали в район к Дому Советов.
Моя машина и две другие с ярославскими номерами очутились на улице Заморенова, недалеко от стадиона. Около 9 часов вечера в машину посадили 12 человек какого-то сброда с лопатами и ломами. Затем машина въехала на стадион, и около стены люди стали отбирать убитых. Их было много, и все молодые. В кузове при фонарях убитых обыскивали и раздевали… В кузов вошли еще военные, и на вопрос капитана, моего соседа по кабине: „Осмотрели, сколько?“ — послышался ответ: „61“. Поехали мимо какого-то большого водоема, переехали мост через реку (похоже на канал). Дорога пошла под уклон. Поглядел на часы — ехали уже минут 40. Дорога пошла в гору, проехали лесок, и на горке машина остановилась. Капитан открыл дверь, и за его спиной я увидел какое-то строение, а оказалось, какая-то стена, а справа стояли кресты. К машине подошел человек, сказал, что ехать надо далее через Митино в массив. Тронулись снова и через полчаса снова остановились в лесу, где-то в низине. Стали стаскивать трупы… Через 20 минут машина, уже пустая, пошла обратно. Я подумал, что этим кончится мой кошмар, но глубоко ошибся.
Как только мы в 1 час 30 мин. подъехали к „Белому Дому“, вернее, к соседнему с ним дому с большой аркой, машину загнали во двор и в квадрате двора стали собирать мертвых людей. Большинство из них были до пояса раздеты, особенно в подъездах… Когда в кузове сказали, что подобрано 42 трупа (из них 6 детей, 13 женщин и 23 мужчины), машина тронулась по кольцевой дороге. Доехали до поворота, свернули налево. Минут через тридцать проехали длинный пруд, свернули направо, на горке показалась церковь. Кто-то сказал: „Троицкое“. Еще через 30–40 минут выехали к большому водоему, а вокруг густой лес. Там уже ждали люди. Скомандовали разворот и быстро стали разгружать. Потом была команда машине на выезд. В кабине со мной остался пожилой солдат, который велел мне взять „баранку“. Когда отъезжали, был слышен плеск. Солдат вдруг толкнул меня, сказавши: „Гони“. Вначале я не понял, а он крикнул: „Гони, говорю!“. Даже не помню, как я гнал, но вскоре очутился у путепровода через железную дорогу. Свернул вдоль полотна. Военный велел остановиться, вылез и сказал: „Драпай“. Я говорю: „А как моя машина?“. „Береги голову, — он сказал, — так как свидетели не понадобятся“»[258].
Лидия Васильевна Цейтлина через некоторое время после октябрьских событий встретилась с шофером автобазы. Грузовые машины той автобазы были задействованы в вывозе трупов от Белого дома. Шофер сообщил, что в его грузовике в ночь с 4-го на 5 октября перевозились трупы расстрелянных на стадионе. Ему пришлось сделать два рейса в Подмосковье, в лесной массив. Там трупы бросали в ямы, засыпали землей и равняли место захоронения бульдозером. Трупы вывозились и на других грузовиках. Как выразился шофер, «устали возить».
4-го и 5 октября трупы из Дома Советов вывозились в крытых грузовиках. В целях сокрытия подлинного числа погибших и тайного вывоза трупов ввели строжайший режим допуска в здание. Внутрь практически не пропускали никого. Объясняли это тем, что все заминировано. Как свидетельствует офицер МВД, в ночь с 4-го на 5 октября переносили и складировали трупы омоновцы. В подвальное помещение, куда снаружи есть подъезды по пандусу, въезжали крытые фургоны. Перед загрузкой автомобилей производился беглый осмотр одежды погибших на предмет обнаружения оружия и боеприпасов. Трупы не подвергались дактилоскопии или фотографированию. Обнаруженные при покойных документы клали в специально отведенное место, где их просматривали люди в штатском (не из МВД) и забирали с собой[259].
Капитан 119-го парашютно-десантного полка Андрей Емельянов рассказал, что трупы вывозили в несколько рейсов через гаражу набережной. Подъезжали КамАЗ и крытый ЗИЛ.
В районе Смоленской площади. Ремонтируемый дом. 2 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
«Сколько было всего рейсов, — уточнял капитан, — я не знаю. Но видел это не я один — там постоянно подходили гражданские, кто-то, кажется, снимал это и на камеру»[260]. По сообщению другого источника, примерно в 11 ч. вечера 4 октября трупы вывозились на трех машинах «УАЗ-452»[261]. Генерал-майор А. Г. Баскаев, назначенный 4 октября комендантом Белого дома, признал, что он видел, как ночью с разных точек вывозили трупы, но, сколько их было, не знает[262]. В 7 ч. 20 мин. утра 5 октября в эфире радиостанции «Маяк» полковник МВД В. Лямин заявил, что трупы из Белого дома еще вывозятся[263].
Один сотрудник из техперсонала парламента, вышедший на следующий день после штурма на работу, приоткрыв дверь туалета, увидел штабель трупов до потолка. Другой сотрудник из обслуживающего персонала Белого дома, задействованный 4–5 октября на сборе трупов в туалеты цокольного этажа двадцатого подъезда и погрузке их на грузовики в восточном внутреннем дворике, уже с 6 октября запил и не вышел на работу. По данным М. М. Мусина, трупы в Доме Советов снесены «чистильщиками» в туалеты цокольного этажа двадцатого и восьмого подъездов, окна которых выходят прямо во внутренние дворики…, к которым вплотную и подгонялись крытые труповозки — КамАЗы и ЗИЛы. На первых этажах со стороны двадцатого подъезда некоторое время туалеты были заколочены досками[264]. Народный депутат России А. Н. Трешневиков выяснил у охраны Белого дома, что трупы вывозились в основном 5 октября: увозили машинами[265].
Итальянцу Антонио Рубби удалось записать свидетельство технического сотрудника Белого дома. Сотрудник сообщил о «грузовиках, на которых вывозили горы трупов на протяжении почти всей ночи»[266]. Местные жители наблюдали, как две ночи подряд после 4 октября из подъездов Дома Советов выносили трупы в целлофановых мешках и грузили в крытые грузовики[267]. О том, что несколько ночей подряд из здания парламента на грузовиках вывозились тела погибших, рассказывали дворники прилегающих домов.
Приведем свидетельство бывшего депутата Верховного Совета России В. В. Аксючица: «Мой друг, прокурор-кримина-лист Генеральной прокуратуры Володя Соловьев бросил в радио-эфире короткую фразу, которая все во мне перевернула. Ведущий передачи спросил: что заставляет его так ретиво отстаивать свою позицию. Он ответил: после того, как я увидел около Белого Дома окровавленные машины с телами молодых людей, меня ничто не заставит говорить или делать что-либо противное своим убеждениям»[268]. Показание В. Н. Соловьева подтвердил и иеромонах Никон (Белавенец): «Владимир Николаевич Соловьев в составе группы Генеральной прокуратуры был допущен в здание только 5 или
6 октября. И он мне лично говорил, что видел грузовики, наполненные трупами, стоящие у Белого Дома. Я свидетельствую, что это видел конкретный известный человек, и он разрешил об этом свидетельствовать»[269].
По данным Е. В. Юрченко, трупы вывозили на трех грузовиках военного типа[270]. Но по информации журналистов «АиФ», тела убитых вывозили восемь специально выделенных для этой цели грузовиков[271].
Народ направляется по Садовому кольцу к Дому Советов. 3 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
Заслон у улицы Димитрова. 3 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
В беседе с защитником Верховного Совета Геннадием Михайловичем Мариевым его коллега по работе, бывший военнослужащий, признал, что на военных грузовиках из Дома Советов вывозили трупы, и что он находился за рулем одного из тех грузовиков. На вопрос Г. М. Мариева: «Сколько вынесли тел погибших и куда их вывезли», — бывший военнослужащий не смог ответить. Только сказал: «Нам не разрешали смотреть, сколько загружают трупов». Как уверял невольный шофер, в перерыве между рейсами он зашел в кабинет на первом этаже. Кабинет до уровня подоконника был завален изъятыми документами (паспорта, удостоверения).
Не исключено, что часть тел погибших вынесли через выход, ведущий из подвала двухэтажного здания, что рядом с Белым домом, в туннель метрополитена между станциями «Киевская» и «Краснопресненская», а потом погрузили в товарные вагоны и вывези за город. Об этом, например, упоминал в «Независимой газете» офицер внутренних войск[272]. 7 октября 1993 года от 21 ч. 30 мин. до 22 ч. милиция несколько раз освобождала от пассажиров перрон станции метро «Краснопресненская». К перрону подходил состав и стоял там минут 10. У дверей в подсобные помещения метрополитена стояли люди в камуфляжной форме с автоматами[273].
Галина Михайловна рассказала, что ее муж, военнослужащий, вскоре после расстрела Белого Дома видел на железной дороге товарный состав. Причем начальные и последние вагоны состава были загружены тем, что обычно перевозится в товарняках. А четыре срединных вагона заполнены трупами. Трупов было много, они лежали штабелями.
Разбор завалов на верхних этажах продолжался несколько дней. Сотрудница аппарата Комитета по экологии Верховного Совета Евгения Петухова, обеспокоенная тем, что в Белом доме сгорит весь архив, добилась спецразрешения на прохождение в здание. Она вошла туда на третий день после штурма. Случайно, по словам Петуховой, охранник показал мешки, приготовленные к погрузке. Мешки стояли в вестибюле. Машины уже отвезли часть. Но лишь сверху были бумаги, а «дальше в мешке лежали органы человеческого тела»[274].
«Верхние этажи „стакана“, начиная с двенадцатого этажа, были еще несколько дней недоступны нам, — вспоминали турецкие рабочие. — Там работали какие-то военные, которых привозили в закрытых автобусах. Для них от вспомогательного силового кабеля был запущен один из грузовых лифтов. В подвальный этаж, куда он курсировал сверху, нам вход также был запрещен. И лишь спустя почти четыре дня, по-моему, десятого или одиннадцатого октября, мы впервые попали в эту часть Дома Советов. Лифт уже не работал, и было видно, что его торопливо замывали водой. Но, несмотря на это, было заметно, все щели на полу забиты кровью. И в нем очень стойко пахло трупами»[275].
По свидетельству отставного майора МВД П. Артеменко, три ночи — с пятого на шестое, с шестого на седьмое, с седьмого на восьмое октября — его дочь наблюдала в театральный бинокль на Москве-реке суда с широким остовом, возможно, баржи и теплоход, в которые из здания Дома Советов военные что-то переносили в мешках и на широких полотнищах[276].
Двое сотрудников МВД говорили С. Н. Бабурину о баржах на Москве-реке, на которых вывозились тела погибших в Белом доме. Вот что рассказал Сергей Николаевич: «Я встретился с моим бывшим коллегой, и он мне сказал: „А ведь была ситуация, когда мы оказались по разные стороны баррикад“.
Фотограф: Компанец А. Е. Фото предоставлено редакцией газеты „Завтра“
Я спрашиваю: „В каком смысле?“. Отвечает: „В 93 году, служа во внутренних войсках, я участвовал в штурме Верховного Совета“. И, помолчав, добавил, что после штурма ему было поручено контролировать загрузку барж телами погибших. Только во время его дежурства была загружена одна баржа. Другую готовились загружать. У меня нет оснований сомневаться в рассказе этого человека»[277].
A. A. Лапин установил, что баржи три ночи подряд уплывали от разгромленного Дома Советов вверх по Москве-реке[278]. Об отправке трупов на баржах по Москве-реке рассказала в середине октября 1993 года и газета «Ступени» (Москва). Через некоторое время газета закрылась[279]. Друг речника Владимира Ивановича Коршунова Валерий Реутов, в 1993 году капитан небольшого судна Западного порта, избил при участии товарищей по команде судна экипаж баржи, на которой переправлялись трупы от Дома Советов.
Но и тогда, когда, казалось, что все помещения проверены милицией и военными, в Доме Советов продолжали находить трупы. По словам тех же турецких рабочих, 9 октября в одном из подсобных помещений на четвертом этаже в левом крыле здания они обнаружили труп мужчины в военной форме. Рядом с ним лежал автомат с пустыми рожками. 10 октября на девятом этаже под обломками шкафа нашли еще одно тело погибшего мужчины. Мужчина сначала был избит, а затем расстрелян с близкого расстояния. Находили и других погибших: 19 октября — в шахте одного из лифтов, неделей раньше — в коллекторе кондиционирования[280].
По свидетельству очевидцев, к Белому дому подъезжали громадные автоцистерны. Есть основания предполагать, что в здание завозили кислоту, которая уничтожает останки до костей[281]. В Белом доме что-то жгли, 6 октября из окон первого этажа валил дым[282].
Рядом с Белым домом расположен детский парк. После снятия оцепления в парке обнаружили свежие ямы, присыпанные песком и листвой. Вспоминает журналист Александр Трушин: «Вооружившись обломком стула, я попробовал разрыть листву. Тут же ко мне приблизились два „дворника“ с заостренными лыжными палками, какими обычно подбирают мусор. Я до сих пор не видел, чтобы у нас дворники парами прогуливались по аллеям. „Не надо здесь копать, — внушительно было сказано мне. — Не надо, и все“. Два дня спустя я узнал, что в этих ямах были найдены обгорелые части мужской, женской и детской одежды, фрагменты пожелтевших костей неопределенного вида. Один из криминалистов, которому я показывал фрагмент кости, допускает, что такой вид она могла принять в результате обработки человеческих останков кислотой»[283].
Трупы, доставленные в ночь с 3 на 4 октября 1993 года в Институт им. Склифосовского от телецентра в Останкино. Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»
Утро после расстрела Дома Советов. Фотограф: Баксичев Г. Я.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.