Сначала мы были бедными, а потом нас ограбили…

Сначала мы были бедными, а потом нас ограбили…

— Проходите, поглядите, как я живу, — сухонькая невысокая женщина пропускает меня в комнату. Потертый линолеум на полу, выцветшие желтые обои в цветочек, пузатые часы на стене, разномастная мебель — два стула, табуретка, тахта с ворохом подушек, ажурная этажерка с фарфоровой балериной на верхней полке.

Единственная ценность в двухкомнатной, малогабаритной, как их называют, квартире — цветы. Они всюду: на широком подоконнике, на тумбочках, книжных полках, на массивном обеденном столе с потускневшей полировкой. Многоярусная высоченная бегония, драцена, фикусы, раскидистая герань. В летних сумерках растения излучают зеленоватый свет, сливающийся с зеленым маревом за открытым окном.

— Знакомые отростками давали, я вырастила, — не без гордости говорит Марина Николаевна. — А драцену у нас в подъезде на подоконнике нашла. Зима, окна на лестнице не заклеены, дует. Потрогала листочки — холодные: «Ну что, — говорю, — выбросили нас с тобой? Пойдем в квартиру греться!».

Собственно, из-за цветов я и заглянул сюда. Уезжая в отпуск, хотел попросить заботливую соседку присмотреть и за моими. И вот мы стоим посреди комнаты, беседуем о житье-бытье.

Марина Николаевна живет одна: сын давно завел семью и уехал куда-то в Тушино. Она на пенсии, получает 2948 рублей.

— А за квартиру сколько платите? — не могу удержаться от неделикатного вопроса.

— Раньше 750, а теперь бумажку в почтовый ящик сунули, написано: 900. Да за телефон 170, да полторы сотни за свет — телевизор весь вечер смотрю, живу-то одна, поговорить не с кем.

— Так сколько же, — ахаю, — выходит: 1200 с хвостиком? Из 2900! Но вам, наверное, что-то доплачивают (как малоимущей — чуть было не сказал, но вовремя прикусил язык).

— А, — машет рукой Марина Николаевна, — копейки! А сколько порогов пришлось обивать!

Резкий рост коммунальных платежей — еще одна беда, которую министры-реформаторы обрушили на «дорогих россиян». Газеты и, надо полагать, госучреждения завалены письмами растерявшихся людей, не знающих, как жить дальше.

«Живу я одна в приватизированной квартире. Пенсия — 2009 руб. 13 коп. Коммунальные услуги — 1174 руб. 59 коп. Как одинокой пенсионерке мне выплачивают субсидию — 522 руб. 02 коп. Значит, ежемесячно на оплату квартиры я должна потратить 652 руб. 57 коп. Льгот у меня нет, поэтому от пенсии остается 1350 руб… Так вот я и хочу спросить у компетентных господ: «Знакома ли вам такая бухгалтерия? Как жить людям?»» («МК», 20.01.2005).

А это реплики жителей Подмосковья, адресованные высшим областным чиновникам в рамках акции «Прямая линия» (ее регулярно проводит «МК»): «Коммуналка подорожала на 40 процентов. Такого никогда не было. Одиноким пенсионерам хоть помирай»; «Я пенсионерка из поселка Вешняковские Дачи Ногинского района. В прошлом году я платила 1200 рублей за двухкомнатную квартиру, сейчас прислали счет на 1800 рублей. В чем дело?» («MК», 02.02.2005).

Наряду с пенсионерами под ударом опять оказались инвалиды: «Я инвалид II группы, Волкова Нина Васильевна, живу в Химках. В новом году я должна платить за жилье на 700 рублей больше. Всего 2519 рублей. По какому закону, вы мне объясните?»; «Я мать ребенка-инвалида. Объясните, как жить? Получаю пенсию на ребенка, но ее мало. Детские сняли. Дали только 100 рублей на уход за ребенком, и все. И еще — 550 рублей на телефон и автобус. На что питаться? Покупать лекарства?» («MК», 18.01.2005).

Обделены и бюджетники: «Я работаю ведущим инженером на «Энергомаше» и получаю зарплату 5000 рублей. Квартплата — 1500. Как жить?» («MК», 02.02.2005); «Жители в шоке. Нам повысили квартплату на 140 процентов. За двухкомнатную квартиру с тремя проживающими я должна платить 3000 рублей. До каких пор нас будут лечить шоковой терапией?» («МК», 18.01.2005).

Показательны не только вопросы «простецов», но и ответы областных боссов. Инженеру «Энергомаша», жалующемуся на высокую квартплату, министр экономики Подмосковья В. Крымов посоветовал «поменять квартиру на меньшую». А зампредседателя областного правительства О. Кошман вступил в любопытный диалог с противницей шоковой терапии:

— Какой у вас средний душевой доход на каждого члена семьи?

— Где-то тысячи три получается.

— У вас приличный доход, Ольга Юрьевна, прямо скажу.

И это заявляет человек, получающий десятки тысяч!

Повышение платежей чиновники объясняют необходимостью перехода на 100-процентную оплату ЖКХ. «Жить дальше без реформы ЖКХ на самом деле невозможно, — утверждает федеральный министр регионального развития В. Яковлев. — Если ее не проводить, страна просто замерзнет и останется без воды, газа и электричества» («МК», 03.02.2005).

К концу 2004-го года жители смирились с тем, что им в очередной раз придется подставить свое плечо под обветшалую громаду державы. Бабуси аккуратно выводили в тетрадках цифирь. Им говорили, что до 100-процентной оплаты остается всего 10–15 процентов. «Выдюжим», — полагали старики.

Однако с нового года тарифы увеличились на 40, 50, 200 процентов! Чиновники и тут нашли объяснение: «С прошлого года по постановлению российского правительства ввели 18-процентный налог на добавленную стоимость на услуги ЖКХ. В течение года на 23 процента подорожал природный газ, на 20 процентов электроэнергия, горюче-смазочные материалы подскочили в цене в полтора-два раза. Плюсуйте сюда инфляцию. Все эти составляющие были заложены в тарифы ЖКX 2005 года. Поэтому, когда с 1 января областной бюджет прекратил дотировать предприятия коммунальной отрасли (население оплачивало 90 процентов стоимости услуг, 10 процентов составляли выплаты из казны), цены поднялись больше чем на 10 процентов, на которые рассчитывали граждане. В целом по области (Московской. — А. К.) — на 28,5 процента. Однако в 13 муниципальных образованиях они превзошли разумный предел. Кое-где рост составил 200 процентов!» («МК», 13.04. 2005).

Обнаружилось: и это не верхняя планка. В некоторых районах Саратовской области стоимость коммунальных услуг выросла в 8 раз («Независимая газета», 15.02.2005).

Правительство твердит о деградации инфраструктуры. Тот же В. Яковлев привел данные: изношенность инженерных сетей в России составляет сегодня от 40 до 70 процентов. Потери по воде доходят до 30–40 процентов, по теплу — до 50, по электроэнергии — 17–18 процентов («МК», 03.02.2005).

Страшные цифры! Не кто-нибудь — неугомонный реформатор А. Лившиц неожиданно разразился панегириком советским временам: «Мы держимся только за счет того, что при социализме строили с двойным запасом прочности. Заботились о надежности рельсов, трубопроводов и электросетей. ЦК КПСС требовал, чтобы настоящие сроки службы были подлиннее бумажных. Спасибо, конечно, отцам и дедам, но любые резервы когда-то кончаются. И тогда вместо удвоения начнется отнимание, деление и даже извлечение из ВВП квадратного корня». Эффектно сформулировать мысль Александр Яковлевич умеет! Продолжу цитату: «Мы даже не отдаем себе отчета, что живем в социалистической стране. Олигархи зарабатывают деньги на социалистических заводах — они еще пока сами ничего не построили. Свой товар возят по социалистическим рельсам, а ток — по социалистическим линиям электропередачи. Ремонтируют? Да, но не строят. Это все досталось от той страны, которой нет уже пятнадцать лет. А какого-то ввода мощностей мы не видим» («МК», 08.06.2005).

Впечатляющая картина. Но о чем она свидетельствует? Очевидно, о полном фиаско «новых русских», не способных — или не желающих, что точнее! — инвестировать в производство. Что из этого следует? Что надо оглянуться назад, взять лучшее из эпохи, когда возводили города, строили электростанции и промышленные предприятия. И как строили — с двойным запасом! Но почему-то вместо этого логичного вывода правительство делает прямо противоположный: надо очертя голову ринуться в пучину рынка. В том числе в такой потенциально взрывоопасной сфере, как ЖКХ.

Причем все тяготы власти хотят возложить на простых граждан. Не модернизирует электросети Чубайс, несмотря на то, что прибыль одного только ОАО «Мосэнерго» за первый квартал 2005 года составила 4,4 млрд. рублей (данные агентства Рейтер), а платить должен инженер «Энергомаша», получающий 5000 рублей!

Это не только несправедливо, но и, с экономической точки зрения, нереалистично. Для того чтобы модернизировать изношенные коммуникации, требуется около 2 трлн. рублей («МК», 03.02.2005). Сколько это в расчете на каждую квартиру? В России примерно 50 млн. семей. Разделите, получается 40 тыс. рублей на семью. И это только расходы на коммуникации; обновление жилого фонда (износ — 30 процентов) потребует сопоставимых сумм. На сколько же нужно будет повысить квартплату?

И не факт, что, содрав с нас безумные деньги, коммунальщики приведут жилье в порядок. К примеру, в Ижевске в сумму платежей включили статью «капитальный ремонт» — 150 руб. в месяц. И тут же предупредили: «…Не следует ждать, что при этом дома отремонтируют… Даже эта большая сумма — капля в море и проблемы не решает» («Независимая газета», 16.05.2005).

Коммунальные монополисты (энергетики, водоканал и т. п.) немилосердно задирают цену. Столичные эксперты, три года кряду изучавшие работу водного хозяйства, обнаружили, что тарифы «Мосводоканала» «завышены в несколько раз» («МК», 30.06.2004).

…Из командировки я привез газету «Южный Урал», там рассказывают о схожих проблемах. В Оренбурге аудиторская компания провела независимую проверку и выяснила, что «Лифтсервис» заложил в годовой бюджет 16 млн. рублей на электроэнергию при реальной потребности в 8 млн. Даже простейшую лампочку с патроном коммунальщики делают золотой, оценивая ее в 500 рублей («Южный Урал», 16.02.2005).

Но беспардоннее всех обирает доверчивых россиян Анатолий Чубайс. Тариф на электроэнергию в Москве составляет 1 руб. 08 коп. за киловатт-час. А себестоимость киловатта — 2 копейки! Сообщивший об этом коммунистический лидер А. Куваев подсчитал: «РАО «ЕЭС» (точнее было бы сказать — ЗАО «Чубайс и партнеры») извлекают 50 руб. с рубля затрат» («Правда столицы», июль, 2003).

«До каких пор нас будут лечить шоковой терапией?» — отчаивается Ольга Юрьевна Николенко из Можайского района Подмосковья. Видимо, до тех пор, пока мы будем терпеть таких, с позволения сказать, «лекарей»!

Они и на следующие годы планируют рост тарифов. «По прогнозам федералов, к 2008 году цены на газ на внутреннем рынке увеличатся на 28 процентов, на электроэнергию — на 20 процентов. Сие означает, что населению энергоносители обойдутся еще дороже. Московские чиновники предполагают, что расходы на жилищно-коммунальные услуги в столице вырастут, как минимум, вдвое» («МК», 31.05.2005).

Плюс к тому власти собираются значительно увеличить налог на дома и квартиры, рассчитывая его исходя из рыночной стоимости жилья: «Реальные платежи вырастут почти в десять раз» («Независимая газета», 19.03.2004). Не забудьте и о намерении думцев повысить плату за землю, введя унифицированный процент от кадастровой стоимости участка. В этом случае жителям малых городов, сплошь состоящих из «частного сектора», придется платить за землю по астрономическим московским расценкам («Независимая газета», 09.07.2004).

Самое приятное, как водится, напоследок. Цитирую министра В. Яковлева: «Согласно постановлению правительства, большая часть организаций ЖКХ должна быть ликвидирована. Затем все это хозяйство должно быть переведено на рыночные рельсы» («МК», 03.02.2005). Что это будет означать на практике, думаю, растолковывать не надо. Скажу кратко: сломать механизм — признаю, неповоротливый и неэффективный — государство, скорее всего, сможет. А вот удастся ли что-либо выстроить взамен — большой вопрос. Еще одна задачка с неизвестным: на сколько взлетят коммунальные платежи, когда за дело возьмутся «акулы бизнеса»?

— Не все так плохо, — могут возразить упертые оптимисты. — Государство не бросит людей в беде! Выплачивают же субсидии малоимущим.

Что же, поговорим о субсидиях. Моя соседка Марина Николаевна назвала их «копеечными». А я постеснялся спросить, какую часть коммунальных расходов ей компенсируют.

Чтобы восполнить пробел, обратимся к материалу обозревательницы «МК», которая с цифрами в руках написала о мытарствах семьи неких Петровых. Собирательный это образ или реальные люди, не знаю. Но мне на собственном опыте довелось узнать, что такое очередь просителей к российскому чиновнику, и я готов заверить: ситуация воспроизведена точно.

Приведу несколько выписок: «Малообеспеченными считаются семьи, если на двоих выходит меньше шести тысяч в месяц. У Петровых в месяц получается четыре триста…

Приехали (к инспектору, оформляющему субсидии. — А. К.) к семи. Народу у дверей уже стояла целая толпа. Какая-то женщина записывала очередь и раздавала номера. Петровы оказались девяносто шестыми… Первые номера, оказывается, пришли сюда еще в четыре утра.

Потоптались под дверью. Холодно. Про инспекторов говорили, что они приедут в десять… Инспектор приехала к половине двенадцатого, одна, и сразу сказала, что принимать будет до четырех…

…Все триста шестьдесят малообеспеченных втиснулись в зал ожидания перед окошечком и встали. Сесть было негде. Голые стены, ни одного стула…

К инспектору малообеспеченные подходили строго по очереди. Но возилась она с ними подолгу. У каждого чего-то не хватало: то не было нужного документа, то имелась копия, а нужен оригинал, то, наоборот, требовалась именно копия… Сначала инспектор должна была растолковать малообеспеченному, чего ему не хватает для счастья. Озадаченный малообеспеченный уходил добывать недостающее. Потом возвращался и снова шел к инспектору, уже минуя очередь…

Кому-то стало плохо. Петровы увидели, как люди задвигались, расступаясь вокруг лежащей на полу женщины…

…Во вторник инспектор успела принять шестьдесят человек. Петровы уехали ни с чем. Вечером оба чувствовали себя настолько разбитыми, будто весь день таскали ведра с водой…

В среду Петровы снова поехали оформлять субсидию. В зале ожидания произошли изменения — там поставили четыре стула. Очередь выросла уже до четырехсот с лишним, но инспекторов на этот раз приехало двое, поэтому дела пошли веселее.

Очередь Петровых подошла к обеду. Оказалось, напрасно они заводили две сберкнижки, достаточно одной, да и на нее перечислять деньги начнут только через полгода. Наверное, начнут. А сейчас инспектор просто посчитает им субсидию за газ и электричество, и они будут полгода платить меньше на эту сумму. Но через полгода субсидии опять будут пересчитывать, и придется снова все оформлять.

Кроме того, инспектор сказала, что ей нужны оригиналы пенсионных удостоверений, копий недостаточно, а в газовой книжке не отмечено, что у Петровых установлен отопительный котел, а без такой отметки она ничего не будет считать.

Петровы помчались в газовую контору. Там начинался обед, но выглянула девица и объяснила, что за такой отметкой надо ехать в Раменское, население там принимают два раза в неделю. Петровы взвыли. Съездить в Раменское — это все равно что в Москву. Весь день уйдет. Выходит, напрасно они два дня простояли в очереди. Не дадут им сегодня заветной субсидии.

Но тут вдруг повезло: из конторы вышел добрый человек и внял их мольбам, поставил нужную отметку. Наверное, вопреки правилам.

Короче говоря, к вечеру Петровы наконец одержали победу и узнали, сколько им будет доплачивать государство за свет и за газ как семье малообеспеченных. Ежемесячно сорок восемь рублей за свет и девяносто один рубль за газ — вот сколько» («МК», 25.02.2005).

Что называется, без комментариев. Разве что в качестве резюме можно было бы привести фразу пенсионера Александра Ивановича Курилова — участника «Прямой линии», организованной в «МК». Беседуя с заместителем председателя Мосгордумы М. Вышегородцевым, он в сердцах воскликнул: «Будь проклят тот человек, кто придумал эту субсидию!» («МК», 21.04.2005).

Ну а если ты не можешь платить по новым расценкам и не хочешь унижаться за копеечную подачку, то самое время готовиться к выселению. Новый Жилищный кодекс устанавливает драконовскую меру за просроченные в течение полугода платежи.

Понимая, насколько чужда жестокость такого подхода ментальности русского человека, воспитанного на принципах государственного патернализма, реформаторы проводят активную психологическую подготовку населения, прежде всего в СМИ. Центральное телевидение как о триумфе рапортовало о выселении первых должников в Мурманске. Не уточняя, где они будут жить — в условиях Заполярья.

Сообщалось и о движении новых «тимуровцев». Помню, как я встрепенулся: неужели и в наше рыночное время молодежь способна на бескорыстную помощь? Оказывается, в новых условиях «тимуровцы» нашли себе иное занятие: они обходят дома, выявляя неплательщиков, и сигнализируют «куда следует»…

Характерный материал поместил все тот же «МК» — экая оперативность: газета успевает откликаться и на общественные чаяния, и на правительственный заказ. В статье «Приказано — выжить!» (в смысле выбросить из квартир) неплательщики представлены как закоренелые пьяницы, к тому же политически неблагонадежные: «Под матерок в адрес президента и правительства и бульканье водяры в стакане мы выбрались из сего гостеприимного дома», — одна из сцен, запечатленных журналистом «при исполнении». Газета будто не слышит голоса своих собственных читателей, буквально кричащих о том, что безумное повышение коммунальных тарифов поставило их перед выбором: оплачивать счета или покупать продукты. В большинстве это добропорядочные граждане, десятки лет отдававшие Родине свой фактически безвозмездный труд.

И вот этих-то людей «МК» вгоняет в ужас, живописуя халупы, куда будут выселять неплательщиков: «Кухня, как в любой бывшей общаге, общая. Над плитами потолок прогнил окончательно». Для пущей наглядности автор воспроизводит диалог с человеком, проживающим в этом приемнике для выселенцев: «Еще много лет назад наш дом СЭС признала непригодным для жилья, но потом про этот документ почему-то забыли. А грибок остался. И газ мы не выключаем, чтобы выгорал. Трубы-то газовые тоже прогнили — того и гляди взорвемся» («МК», 23.03.2005).

И никакой рефлексии по поводу поистине лагерных условий. Самая массовая газета страны приучает свою аудиторию к мысли, что нам придется копаться в отбросах и жить в развалинах. Хорошенькое светлое капиталистическое будущее вы нам обустроили, господа!

Впрочем, для многих жизнь в развалюхах — это не мрачная перспектива, а печальная реальность. В неблагоустроенном жилье сегодня квартирует 40 млн. человек, почти треть населения России! 5 млн. ютятся в ветхом и аварийном жилищном фонде. А несколько сотен тысяч ежеминутно рискуют жизнью — их дома подлежат отселению в 24 часа. Иными словами, могут в любой момент рухнуть.

Бедственное положение граждан государство решило обратить в свою пользу — а также в пользу «приближенных» строительных фирм. Не мытьем, так катаньем оно изыскивает способы заставить людей платить — или хотя бы доплачивать! — за переселение в новые квартиры.

Добро бы дело касалось толстосумов. Правда, и здесь возникают вопросы. Читатели-москвичи наверняка не раз видели гигантские плакаты на новостройках и отреставрированных зданиях: «Продаются квартиры. Цена от 180 тыс. долларов»; случается, указывают и куда более значительные суммы. Но для меня и 180 тыс. — не то что долларов, рублей, — немыслимое богатство. И я начинаю считать.

Как известно, президент России назначил себе оклад в 5 тысяч долларов. Выходит, если Владимир Владимирович решит приискать себе жилье в столице, куда он мог бы переехать после окончания второго срока, он должен будет откладывать всю зарплату в течение трех лет, чтобы купить рядовую в сущности квартиру…

А между тем такие апартаменты в столице продают каждый день. Кто же крезы-покупатели? Нас учат: в рыночных условиях больше зарабатывает тот, кто лучше работает. Получается, в России сотни, а пожалуй, и тысячи людей работают лучше, чем президент! Ведь их доход выше. Если рыночное правило истинно, то, может быть, стоит кого-то из них пересадить в кремлевское кресло? Глядишь, и ВВП давно бы удвоил, и интересы державы, хотя бы в ближнем зарубежье, надежнее защитил.

Если же получают все-таки не по труду, если миллионные прибыли — результат не гениальных расчетов, а банальных спекуляций, то разве не справедливее было бы приискать этим господам иное жилье — гораздо севернее столичных Красных холмов?

И еще недоумение: а на какие средства покупают квартиры министры и прочие VIPы? Зарплата у них скромнее президентской, значит, приличная квартира не по карману. Но ведь явно не в хрущевках живут……

…Но зачем забивать себе голову проблемами сильных мира сего? У нас и своих хватает. Благодаря инициативам высших чиновников, в том числе.

Руководители бывшего Госстроя лелеяли планы заставить очередников, отселяемых из ветхих домов, доплачивать разницу между старой квартирой и новой («Литературная газета», № 27, 2004). Легко подсчитать, в какие астрономические суммы это вылилось бы: квартира в аварийном доме фактически ничего не стоит, а новое жилье — от полутора тысяч долларов за квадратный метр.

К счастью, новация в только что принятый Жилищный кодекс не попала. Хотя там есть немало статей, способных отравить новоселам радость. Например, исчезло положение о том, что при сносе дома жильцам предоставляют равноценную площадь. Говорится лишь, что жилье должно быть «благоустроенным». Так что разгуляться за государственный счет очередникам не дадут.

Кстати, новый ЖК определил, что отныне в очередь на бесплатное получение квартиры будут ставить только малоимущих. Не уточнив, кого отнести к этой категории…

Зато систему оценки имущества разрабатывают с прямо-таки человеконенавистнической дотошностью. Бдительные томские законодатели, к примеру, озаботились тем, чтобы разузнать, владеют ли малоимущие «автомобилями, мотоциклами, мотороллерами, автобусами и другими самоходными машинами и механизмами на пневматическом и гусеничном ходу, самолетами, вертолетами, теплоходами, яхтами, парусными судами, катерами, снегоходами». Если очиститься от подозрений по этой статье заведомым беднякам несложно, то дать полный отчет по другой затруднительно. Дело в том, что законопроект предписывал учитывать не только зарплату, но и доходы, буде такие имеются, полученные «от заготовки древесных соков, сбора и реализации (сдачи) дикорастущих плодов, орехов, грибов, ягод, лекарственных и пищевых растений или их частей, других лесных пищевых ресурсов, а также технического сырья, мха, лесной подстилки и других видов побочного лесопользования» («Независимая газета», 25.05.2005). Анекдотический законопроект, к счастью, в конце концов отклонили.

Как бы то ни было, подавая заявку на улучшение условий, будьте готовы к визиту придирчивой комиссии, которая, обнаружив пару ковров, телевизор и старенький автомобиль, откажет в предоставлении статуса малоимущих: «Да вы еще хорошо живете!».

Заведомо хорошо живут, по мнению властей, военнослужащие. Особенно после того, как государство сняло с себя обременительную обязанность предоставлять им бесплатное жилье, ограничившись ежегодным перечислением 37 тыс. рублей на приобретение квартиры. Министр Греф уверял, что на эти деньги вполне можно приобрести приличную жилплощадь. Ну, конечно, не в центре Москвы, — картинно разводил руками руководитель МЭРТа, — а где-нибудь в пригороде («Сегодня». НТВ. 20.05.2004). На следующий день «МК» опубликовал расценки квадратного метра жилья в Подмосковье: Одинцово — 1070 долл., Реутов — 1126, Химки — 1190, Видное —1059, Долгопрудный — 970, Мытищи — 983, Люберцы — 964. Денег, которыми правительство щедро одарило защитников Отечества, хватит аккурат на приобретение собачьей конуры…

И тут на помощь приходит «палочка-выручалочка» под названием «ипотека». Сам президент не раз уверял, что с ее помощью можно решить все жилищные проблемы! А экс-председатель Госстроя Николай Кошман с должной основательностью поставил воздушные замки на твердое основание финансовых расчетов: «Отдельным строительным организациям мы говорим: нам не надо высокодоходного жилья, стройте для среднего класса, в пределах 250–270 долл. за метр. Ведь есть материалы, которые помогают удешевить жилье. Тогда семья учителя, врача, безусловно, сможет принять участие в ипотеке». Прерву цитату, чтобы попросить читателя внимательнее вглядеться в текст: «Грубо говоря, они должны будут платить по 8 тыс. руб в месяц уже с процентами. Мне Филиппов (занимал в 2004 году пост министра образования. — А. К.) говорил, что в школах средняя зарплата 8–9 тыс. 9 плюс 9 получится 18, если в семье работают и муж, и жена. Значит, на жизнь останется половина» («МК», 25.02.2004).

А теперь небольшой ликбез для министров и президента. Ипотека — это предоставление кредита под залог. Кредит предоставляют далеко не всем. Банки должны быть уверены в том, что заемщик способен производить ежемесячные выплаты. Как правило, их размер — 500–600 долларов. Следовательно, на ипотечное кредитование могут претендовать лица, зарабатывающие полторы и более тысяч долларов. Считается, что к таким счастливчикам относятся 5–7 процентов населения. А хотят улучшить жилищные условия 60 процентов россиян («Труд», 02.02.2005). Новый порядок предоставления ипотечных кредитов ничего по сути не меняет.

Относительно учителей, получающих 8–9 тысяч в месяц. Средняя заработная плата в образовании — 4032 рубля («МК», 31.03.2004). Полагаю, министрам любопытно будет узнать, сколько зарабатывают и в других отраслях. Специально для их сведения: машиностроение и металлообработка — 5752 рубля; пищевая промышленность — 5551; жилищно-коммунальное хозяйство — 4998; культура и искусствo — 4084; легкая промышленность — 3103; сельское хозяйство — 2300 (там же).

Все это н и ж е средней зарплаты, которая, по утверждению Путина, составляет 6830 руб. («Время», ОРТ, 29.03.2005). Тоже невеликая сумма — чуть больше 200 долларов. Но как же она исчисляется? К низкооплачиваемому труду плюсуют высокооплачиваемый. В нефтедобыче средняя зарплата — 27 302 руб.; в газовой промышленности — 24 250; в финансовой сфере — 14 380; в цветной металлургии — 13 764. Почувствуйте разницу!

А заодно подумайте о том, что нефтяники, газовики, металлурги значительную часть продукции производят на экспорт. Обслуживают Запад — и благоденствуют. А низкооплачиваемые обустраивают Россию — и едва сводят концы с концами; прожиточный уровень в Москве в конце 2004-го равнялся 4265 рублям — это чуть ниже того, что получает кондитер и сотрудник ДЭЗа, и выше зарплаты учителя или библиотекаря.

При определении средней заработной платы учитывают и доходы сверхбогатых. В научной среде с едкой насмешкой говорят об «уравнении Грефа»: если у 2/3 бедного населения доходы упали на 50 процентов, а у 1/3 богатых они выросли на 22 процента, то в среднем по стране доходы увеличатся на 10 процентов. Суммируя заработок ткачихи, не превышающий 3000 рублей, зарплату министра — те же 3000, но уже не рублей, а долларов, 1 миллион 76 тысяч рублей, ежегодно выплачиваемых на содержание Б. Грызлова, и миллиарды Абрамовича с Алекперовым, статистики натягивают заветные 6830.

Для многих работяг и эти виртуальные деньги — предел мечтаний. Причем чем меньше зарабатывает человек, тем ниже планка его ожиданий. Видимо, он не решается даже вообразить, что возможна иная жизнь — с иным уровнем доходов, а заодно и комфортом, который можно купить лишь за большие деньги.

Характерны итоги опроса, проведенного фондом «Общественное мнение» параллельно среди москвичей и провинциалов. Социологов интересовало: сколько должен зарабатывать человек, чтобы он не считал себя бедным? Большинство провинциалов назвали сумму от 3 до 5 тысяч рублей (29 процентов). Еще 19 процентов дерзнули поднять планку чуть выше: от 5 до 8 тысяч. Аппетиты 17 процентов ограничились 8-10 тысячами. И только 15 процентов отважились помечтать о чем-то большем. Тогда как для трети москвичей нижний перед желаний — 8-10 тысяч рублей. 24 процента хотели бы получать от 10 до 20 тысяч. А еще 19 процентов претендуют на зарплату свыше 20 тысяч («МК», 12.04.2004).

Эти данные подтверждены и результатами опросов, проведенных в России немецким Фондом Ф. Эберта совместно с Институтом комплексных социальных исследований РАН: «Жители мегаполисов воспринимают себя более бедными, чем люди с аналогичным или даже более низким уровнем доходов, проживающие в сельской местности. В группе с самыми плохими жилищными условиями (менее 8 кв. м на человека) лишь треть считает их плохими. Остальные полагают, что «все так живут»» («Время новостей», 08.06.2005). Даже покупка продуктов для таких людей проблема. Самая большая группа, 36 процентов, без труда обеспечивает себя едой. Еще 33 процента наших сограждан без затруднений оплачивают и питание, и одежду. Позволить себе нечто большее, в частности, приобретение товаров длительного пользования (телевизор, холодильник и пр.) могут только 12 процентов. И лишь 1,1 процента готовы раскошелиться на дорогие покупки — квартиру, дачу, автомобили (Утро. ru.).

Эти данные находятся в таком ужасающем контрасте с официальным «нарративом», что им поначалу отказываешься верить. Хотя, пожалуй, каждый читатель, да и сам автор этих строк, на собственном опыте мог убедиться: все верно, ничего, кроме еды да изредка одежды, мы себе позволить не можем. И все-таки человек устроен так, что он больше доверяет образу виртуального благополучия, созданному рекламой, чем своему опыту.

Хорошо, проверим. Вот результаты опроса, проведенного Аналитическим центром Юрия Левады. «Не хватает на продукты» — 16 процентов. «Вce уходит на еду» — 37 процентов. Покупают еду и одежду — 34. Товарами длительного пользования балуют себя 12 процентов («МК», 14.06.2005). Расхождения с отчетом ВЦИОМа, приведенным выше, — всего 1 процент!

Обратимся к косвенным данным. Сколько людей готовы во время отпуска отправиться в поездку, требующую серьезных расходов? 21 процент — чуть больше 13, приобретающих товары длительного пользования. Как видим, «невинный» вопрос об отдыхе позволил выявить еще несколько процентов состоятельных людей. Остальные 79 процентов никуда не поедут. Будут копаться в земле на даче (27 %), затеют в квартире ремонт (32 %) и т. д. («МК», 15.06.2004). Это не значит, что они не хотят понежиться в теплой морской водичке. Просто у 79 процентов россиян нет денег на полноценный отдых!

А где проведут лето их дети? Большинство — дома, 46 процентов. 15 % — на даче. «Еще не знают где» — 7 % процентов. Осчастливить приездом детей родственников, отправить их на курорт или в лагерь намерены 28 процентов. Послать их за границу готовы 4 процента («МК», 21.06.2004). Суммируем 46 и 15, получаем 61 процент бедняков. Пусть не обманывают читателей и 7 процентов не определившихся — скорее всего, они оставят своих чад дома. К сожалению, социологи свалили в одну кучу тех, кто готов оплатить пребывание отпрысков в лагере, и тех, кто собирается переложить летние расходы на дедушек и бабушек. Наверняка уточнения сделали бы картину еще более мрачной.

Государство который год грозит перевести всю медицину на коммерческую основу. Поэтому читателям имеет смысл с особым вниманием отнестись к результатам опроса на тему «кому доступна платная медицина». Большинство, 38 процентов, ни при каких условиях не смогут заплатить за лечение. 37 % готовы на это «только при крайней необходимости»: иными словами — денег нет, но если болезнь прижмет, придется выкручиваться. Ответ «доступна» дал 21 процент. Если учесть, что такой же процент может позволить себе оплатить отпуск на курорте, то позволительно сделать вывод: только одну пятую россиян можно отнести к обеспеченным людям. Остальные, увы, малоимущие.

В этом еще больше убеждают данные опроса автовладельцев, проведенного агентством РОМИР. Когда смотришь на московские улицы, кажется, будто все поголовно обзавелись машинами. Обманчивое впечатление! Только 22 процента россиян имеют автомобили. 78 процентов вынуждены передвигаться на своих двоих («МК», 05.04.2005). Наводят на размышления и сведения о возрасте машин. Всего 4 процента автолюбителей могут позволить себе роскошь раскатывать на новенькой иномарке. Еще 11 довольствуются новинками российского автопрома. А большинство ездит на старых колымагах: 28 процентов — на автомобилях отечественного производства старше 10 лет, 25 процентов — на 6-10-летних, 4 процента на иномарках старше 10 лет (там же).

Таково имущественное положение русских. Правильность наших подсчетов подтверждает Ю. Лужков. В книге «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя» (М., 2005) он утверждает: около и за чертой бедности находится две трети граждан России.

Пытаться выжать из этих несчастных больше денег, как это делают центральные и местные власти, безнравственно, да и бессмысленно. Они и так живут на пределе. Что, между прочим, официально признала такая авторитетная инстанция, как суд. Когда с 1 января 2005 года коммунальные службы задрали тарифы, квартиросъемщики начали подавать иски. И вот в Воронеже суд вынес решение, которое могло бы стать претендентом — он отменил новый тариф, указав: «Повышение было произведено без учета платежеспособности населения» («Сегодня», НТВ, 16.03.2005).

С годами неимущие становятся еще беднее. По словам руководителя Федеральной службы госстатистики В. Соколина, «в 2004 году доходы малообеспеченных граждан выросли всего на 2,4 процента, в то время как инфляция составила 11,7 процента» («МК», 10.03.2005). Для сравнения: доходы населения в целом по стране увеличились на 9 процентов.

Формируется так называемая «застойная бедность»: люди теряют надежду когда-либо выбраться из нищеты. В 2005-м, впервые за последнее время, выросло число тех, кто считает, что они никогда не приспособятся к переменам, — с 16 до 22 процентов («МК», 03.03.2005).

Следует особо отметить: новоявленные Сатины — это не бездельники, принципиально не желающие работать. Даже твердокаменные либеральные фундаменталисты из ведомства Грефа признают: «…Большую часть бедного населения составляют работоспособные граждане… они просто заняты в бюджетных сферах» («Независимая газета», 08.02.2005). «Вина» бедолаг не в том, что они не хотят работать, а в том, что они работают на общество — учителя, врачи, библиотекари. А общество — в благодарность за это — заталкивает их в нищету.

Над этими «жителями подземелья» нависает еще больший пласт тех, кто находится на грани бедности. Аналитики Всемирного банка пришли к тому же выводу, что и мы: «До 60–70 процентов населения имеют доходы, лишь чуть-чуть превышающие порог бедности» («МК», 25.05.2005). Любые перемены грозят столкнуть их в пропасть нищеты.

Между тем правительство анонсировало три реформы: ЖКХ, образования и здравоохранения. Каждая способна разрушить скудное благополучие двух третей населения. Вот на каком тончайшем волоске висит экономическая, да и социальная ситуация!

Добавьте сюда инфляцию. Не те политкорректные цифры, о которых сообщают власти, а опустошительный вихрь, выворачивающий наши карманы.

Об инфляции разговор особый. Правительство уверяет, что в 2004-м году она составила 11 процентов, а в 2005-м не превысит 10. Тоже, между прочим, немало. Из каждой сотни минусуем 10 рублей. Из тысячи сотню. Из 10 тысяч, у кого дотягивает зарплата, — тысячу!

Но когда наши жены заглядывают в старые тетради, куда они записывали траты, выясняется: основные товары подорожали намного больше. Мясо с декабря 1999-го по март 2005-го — с 60 до 140–150 рублей. Колбаса, самая простецкая, — с 58 до 180–190. Сахар — с 7,5 до 20–22 рублей. Яйца — с 8,5 за десяток до 30.

За 5 лет цены выросли в 2,5–3,5 раза. Примем за среднюю величину в 300 процентов. Дальнейшие операции способен произвести и третьеклассник: разделить 300 на 5, получается 60 процентов. Если чуть-чуть «подстраховаться» и за средний уровень инфляции принять 200 процентов, выходит 40 процентов в год.

Почему же Греф не может вычислить то, что под силу учащемуся начальной школы? Потому что министр и простые люди считают по-разному. Греф, помимо цен на потребительские товары, учитывает весь валовой продукт — от нефти до бриллиантов. А простым людям до бриллиантов и недвижимости нет никакого дела. Вспомним, на что они тратят деньги: еда, квартплата, проездной.

Общественность давно предлагает определять инфляцию по социальному набору, куда входят три десятка товаров и услуг. Именно так ведет расчеты профессор Лев Николаевич Зайцев из Дубны.

По специальности Зайцев — физик, но желание разобраться в том, что происходит с отечественной экономикой, а заодно и с семейным бюджетом, побудило его использовать интеллектуальный потенциал возглавляемой им исследовательской группы и возможности мощных компьютеров легендарного Объединенного института ядерных исследований для экономических расчетов.

В результате выяснилось: начиная с 1997 года инфляция выросла в 14 раз; для сравнения, зарплата — только в 5,9 раза. В среднем инфляционный рост составляет 40 процентов в год («МК», 02.06.2005).

Кроме того, взяв за основу стоимость социального набора 1991 года и сравнив ее со стоимостью аналогичных товаров в 2005 году, профессор высчитал соотношение советского и нынешнего российского рубля — 1:100. Каждый может разделить свою сегодняшнюю зарплату на 100, сопоставить с той, что получал в 91-м, и понять, разбогател он или обеднел за 15 постперестроечных лет.

Я подсчитал, вышло: в 1991-м я получал в 2,2 раза больше. Сначала огорчился, потом дочитал Зайцева до конца и успокоился — не я один такой: «60 процентов россиян продолжают стремительно беднеть».

Профессор скептически оценивает широко разрекламированную инициативу Путина по резкому повышению окладов бюджетников к 2008 году. Кстати, президент говорил о двукратном увеличении, а чиновники откорректировали — в 1,5 раза. Если сбить инфляцию не удастся, то, по словам Зайцева, «реальная покупательная способность простого смертного в 2009 г. упадет, она составит всего около 40 процентов от уровня 1997 года».

Так что же нас ждет? Социологические опросы показывают: россияне, несмотря на свой бесшабашный оптимизм, начинают бояться жизни. На первое место среди негативных факторов выходят высокие цены на ЖКХ (46 процентов опрошенных), инфляция (39 процентов), нехватка денег на жизнь (35 процентов), высокие цены на медицинские услуги (33 процента) («МК», 29.06.2004).

Социальная проблема на глазах перерастает в политическую. По данным ВЦИОМа, россияне ждут от Путина прежде всего «роста благосостояния населения» (42 процента), развития социальной сферы (12 процентов), решения жилищного вопроса (9 процентов). Проведенный параллельно опрос Аналитического центра Юрия Левады показывает: 63 процента устали ждать («МК», 12.05.2005).

У затронутой проблемы есть и другое измерение. По утверждению медиков, «состояние здоровья народа отражает уровень наших доходов». Катастрофическое падение уровня жизни оборачивается ростом заболеваемости и смертности. Ученые даже определили временной интервал между причиной и следствием — 4 года («Известия», 25.02.2005).

Дефолт 1998 года отозвался пиком смертности в 2002-м. Нетрудно подсчитать, когда «рванут» болячки, заложенные монетизацией льгот, ростом тарифов ЖКХ, необузданной инфляцией.

Мы говорили о том, что власть ведет войну со стариками, детьми, с бюджетниками. Нелишне напомнить: на этой, как и на любой другой войне, — убивают!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.