Начало обороны
Начало обороны
Крымская (Восточная) война стала результатом столкновения политических и экономических интересов России и коалиции государств Англии, Франции и их союзника — Оттоманской империи. Разрешить конфликты дипломатическим путем не удалось. После провала миссии князя А. С. Меншикова, направленного Николаем I с посольством в Константинополь, русские войска заняли княжества Молдавию и Валахию, принадлежавшие Турции. В ответ султан Абдул-Меджид 4 октября 1853 г. объявил России войну и начал наступление на Кавказе и Дунае. После нескольких серьезных поражений турок и разгрома их эскадры в Синопской бухте Англия и Франция ввели объединенную эскадру в Черное море, а в марте 1854 г. объявили о начале военных действий против России.
Колесо военной истории упорно катилось, приближаясь к Крымскому полуострову — полигону выяснения отношений воюющих государств и ряда стран Причерноморья.
Направив свои эскадры на Балтику, в Белое и Баренцево моря, на Дальний Восток, англичане и французы стали готовить экспедиционный корпус в Крым. Летом 1854 г. в газете «Таймс» заявлялось откровенно: «…главная цель политики и войны не может быть достигнута до тех пор, пока будет существовать Севастополь и русский флот… взятие Севастополя и занятие Крыма вознаградят все военные издержки и решат вопрос в пользу союзников»[1].
1 сентября 1854 г. 389 боевых судов и транспортов эскадры союзников, пройдя мимо Севастополя, бросили свои якоря южнее Евпатории. На следующий день по сигналу с адмиральского корабля «Город Париж», на котором находился главнокомандующий французскими войсками маршал Сент-Арно, началась высадка десанта. Первый завоеватель — французский генерал Франсуа Канробер вступил на крымскую землю.
За пять суток на берег высадили: 28 тысяч французов, до 27 тысяч англичан и 7 тысяч турок и выгрузили 134 полевых орудия. Захватив беззащитную Евпаторию, союзники двинулись к основной цели своей экспедиции — главной базе Черноморского флота.
Главнокомандующий русскими сухопутными и морскими силами в Крыму князь А. С. Меншиков не смог остановить противника на альминских позициях. Но успех достался союзникам слишком дорогой ценой. «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии», — признался герцог Кембриджский[2]. Но ни английские, ни французские генералы, рассчитывая на быструю победу, не предвидели тех бедствий, страданий и потерь, которые обрушатся на союзников. Один французский офицер (впоследствии убитый) написал пророчески своей семье: «Вспоминая теперь о том, что мы говорили после Альмы, ожидая конца войны через три недели, нам следовало бы смеяться над собой, но под Малаховым курганом мы разучились… смеяться»[3].
Князь Меншиков отвел армию к Севастополю, а затем произвел фланговое движение к Бахчисараю, чтобы не дать противнику отрезать русские войска и в тоже время сохранить возможность нападения.
После Альминского сражения союзники стали продвигаться к Северной стороне города. Там находилось практически единственное «северное укрепление», построенное в 1807—1811 гг. под руководством инженер-генерал-майора Гартинга, со стенкой «в три обтесанных кирпича». На его вооружении имелось всего 47 орудий и 3919 человек гарнизона под командованием капитана 1 ранга Ф. Д. Бартенева. Получив же преувеличенные сведения о фортификационных сооружениях Северной стороны и узнав от морской разведки, что русские поперек входа в бухту затопили суда, Сент-Арно приказывает обогнуть Севастопольскую бухту и атаковать город с юга. Это позволило русским выиграть время и укрепить Севастополь с суши. Неожиданный маневр союзной армии весьма удивил севастопольцев. Позже П. С. Нахимов в разговоре с генералом И. Н. Красовским скажет: «Знаете? Первая просьба моя к Государю по окончанию войны — это отпуск за границу: так вот-с, пойду и назову публично ослами Раглана и Канробера»[4].
Еще при адмирале М. П. Лазареве, в 1835—1837 гг., было заложено несколько батарей в районе тех земляных укреплений, места для которых в свое время выбирал А. В. Суворов. К 1854 г. построили батареи: Константиновскую и Михайловскую — на Северной стороне, Александровскую, Николаевскую и Павловскую — на Южной. Кроме того, были сооружены земляные батареи: № 5 в Аполлоновой балке, № 8 и № 10 около Александровской бухты, № 4 на Северной стороне[5].
Вооруженные к началу войны 533 орудиями различных калибров, они представляли серьезную силу. Но и этих укреплений оказалось недостаточно. В январе 1854 г. на западном берегу Килен-бухты соорудили Святославскую батарею на 17 орудий. Название свое она получила от корабля «Святослав», матросы которого ее построили. На Северной стороне в это же время возвели: Двенадцатиапостольскую батарею между Панаитовой балкой и бухтой Голландия и Парижскую — на безымянном мысе, разделяющем Сухарную бухту и Голландию.
За Константиновским фортом выросла новая батарея, названная именем строившего ее полковника Карташевского, и башня Волохова. Эту башню с батареей за 21 день соорудил на свои средства движимый чувством патриотизма Даниил Кирилович Волохов, родственник В. А. Корнилова, строивший в Севастополе адмиралтейство.
Так город защитили со стороны моря, но этого оказалось недостаточно. В жертву принесли и часть судов. Далось это решение не просто.
Утром 9 сентября вице-адмирал В. А. Корнилов собрал военный совет флотских начальников. Он предложил выйти в море и атаковать эскадру союзников, стоявшую у мыса Лукулл. В случае неудачи Корнилов хотел пойти на абордаж и умереть со славой, взорвав свои и неприятельские суда. Понимая душевный порыв начальника штаба Черноморского флота, большинство собравшихся все же не могло с ним согласиться. Эту точку зрения высказал и командир линейного корабля «Селафаил» капитан 1 ранга А. А. Зорин, предложивший затопить поперек входа в бухту часть старых судов, а моряков отправить на бастионы защищать Севастополь. Распустив совет, Корнилов помчался к князю Меншикову, но тот его не поддержал. 11 сентября появляется приказ, решивший судьбу части флота:
«…главнокомандующий решил затопить пять старых кораблей на фарватере: они временно преградят вход на рейд, и вместе с тем, свободные команды усилят войска.
Грустно уничтожать свой труд: много было употреблено нами усилий, чтоб держать корабли, обреченные жертве, в завидном свету порядке, но надобно покориться необходимости.
Москва горела, а Русь от этого не погибла, напротив встала сильней. Бог милостив! Конечно, он и теперь готовит верному ему народу русскому такую же участь»[6].
11 сентября 1854 г. между Константиновской и Александровской батареями вместе с пушками и такелажем затопили семь судов: фрегаты «Сизополь», «Флора», корабли «Уриил», «Три святителя», «Селафаил», «Силистрия», «Варна». Позже, в феврале 1855 г., были затоплены еще восемь судов[7].
Предпринятые меры сделали крепость практически неприступной с моря. На суше дела обстояли значительно хуже, сухопутные сооружения существовали в основном только на бумаге.
Составленный в 1834 г. инженерным департаментом и дополненный в 1837 г. проект укреплений города с суши предполагал строительство восьми бастионов, соединенных оборонительной стенкой, которые должны были защитить Севастополь от нападения с юга[8].
К началу высадки десанта ни один из этих опорных пунктов полностью не был готов. Начали строительство седьмого бастиона, вместо пятого бастиона возвели оборонительную стенку, четвертый бастион был защищен только рвом, вместо опорного пункта № 3 оборудовали лишь одну батарею, а на месте будущих бастионов первого, пятого, шестого построили оборонительные казармы, на Малаховом кургане — оборонительную башню. В некоторых местах эти сооружения соединялись между собой тонкой и непрочной оборонительной стенкой. Проект инженерного департамента, по которому строились бастионы, был весьма далек от совершенства. Так, 97-метровый Малахов курган, возвышающийся над высотами, где строились первый, второй, третий и четвертый бастионы, был ниже некоторых возвышенностей, окружающих линию этих бастионов: Воронцовской горы (218 м), Килен-балочных высот (110,5 м)[9].
Видя несовершенство укреплений, еще за полгода до высадки десанта начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов представил князю Меншикову новый проект, так называемый «План моряков», в котором учитывались все недостатки старого проекта. Под «Планом моряков» стояли подписи офицеров Черноморского флота, которые предлагали по подписке, за собственный счет, возвести новые укрепления. Однако Меншиков отверг этот план. И теперь перед лицом сильного противника моряки Черноморского флота, немногочисленный гарнизон вынуждены были начать подготовку к обороне своими силами.
13 сентября 1854 г. приказом начальника Севастопольского гарнизона генерал-лейтенанта Ф. Ф. Моллера город объявили на осадном положении. Князь Меншиков, покидая Севастополь, не назначил единого командующего. Высшие военные начальники — генерал-лейтенант Ф. Ф. Моллер, командир порта и военный губернатор вице-адмирал М. Н. Станюкович — не спешили возглавить защиту города. Фактическими организаторами и вдохновителями обороны стали адмиралы В. А. Корнилов, П. С. Нахимов, В. И. Истомин. Прибывшего из Дунайской армии подполковника Э. И. Тотлебена назначили начальником инженеров Севастопольского гарнизона.
Под их руководством матросы, солдаты, мастеровые, женщины и дети Севастополя приступили к строительству оборонительных сооружений. Работы велись днем и ночью. К трем пристаням — Графской, Павловской и Госпитальной — свозили стволы орудий со станками и снаряды. Вокруг бастионов в неподатливом грунте долбили рвы, насыпали брустверы, рыли пороховые погреба, строили блиндажи. По улицам к бастионам носили бревна, дерн, мешки с землей. На батареях, в орудийных двориках из глины и камня, сложенных насухо, установили орудия. «В эти дни Севастополь напоминал встревоженный муравейник, но не было в нем ни паники, ни суматохи, нельзя было найти и признаков отчаяния или страха. Днем и ночью безостановочно кипела работа. Утром выходили одни, вечером их сменяли другие. И укрепления вырастали на глазах, вооружались, тут же занимал их назначенный гарнизон»[10].
Перед лицом опасности в городе выпустили даже арестантов, которые влились в ряды защитников.
Позже этот подвиг севастопольцев назовут «русским чудом», «русской Троей».
За короткий срок была создана глубоко эшелонированная оборона, состоявшая из восьми бастионов, протянувшихся полукругом на 7,5 км от Килен-балки до Александровской бухты. Система Севастопольской обороны резко отличалась от традиционных укреплений, принятых в Европе. Ф. Энгельс в статье «Кампания в Крыму» писал, что «неправильность линий защиты, вместо того, чтобы дать британским инженерам простор в применении их изобретательных способностей, лишь сбила с толку этих джентльменов, которые умеют по всем правилам искусства сломить фронт регулярных бастионов, но ужасно теряются каждый раз, как неприятель отступает от принципов, предписанных признанными в данном вопросе авторитетами»[11].
С самого начала обороны строительство севастопольских укреплений осуществлялось на основе передовых идей талантливого русского военного инженера А. З. Теляковского — «дедушки русской фортификации».
Главный оборонительный рубеж защитников представлял систему инженерных укреплений, построенных применительно к холмистой местности. Пространство между бастионами укрепили оборонительными стенами — куртинами, траншеями, батареями, люнетами и редутами. Оборонительную линию разделили вначале на три, а затем — на четыре и пять дистанций. Первый, второй бастионы и Малахов курган вошли вначале в четвертую дистанцию, которой стал командовать контр-адмирал В. И. Истомин.
В это время армия союзников подошла к Южной стороне Севастополя. Французы заняли Казачью и Камышовую бухты, англичане 14 сентября захватили Балаклаву, превратив их в базы своих войск.
На следующий день лорд Раглан и новый главнокомандующий французской армией генерал Канробер произвели рекогносцировку Южной стороны, изумленно обнаружив линию укреплений, опоясывающих город, и увидели тысячи людей, работавших на этих бастионах.
Вынужденные отказаться от немедленной атаки, союзники приступили к высадке осадной артиллерии и строительству циркумвалационной линии [см. Краткий словарь спец. терминов в конце книги. — Прим. lenok555]: англичане с турками в районе Балаклавы и Кады-Коя, французы — на Гераклейском полуострове. Англичане повели осадные работы против Корабельной стороны от Сарандинакиной балки до Докового оврага и Килен-балки, французы от Карантинной бухты до Сарандинакиной балки.
Защитники готовились встретить врага. Вице-адмирал Корнилов 14 сентября написал в своем дневнике: «Целый день занимался укреплением города и распределением моряков… Итого у нас набирается 5 тысяч резервов Аслановича[12] и 10 тысяч морских разного оружия, даже с пиками. Хорош гарнизон для защиты каменного лагеря, разбросанного по протяжению многих верст и перерезанного балками так, что сообщения прямого нет. Но что будет, то будет. Положили стоять»[13].
И выстояли 349 дней и ночей против превосходящего врага, положив на алтарь отечества свою честь и национальное достоинство, а многие сложили и свои головы на Севастопольских бастионах.