Глава 4 «Медвежья потеха» на Руси

Глава 4

«Медвежья потеха» на Руси

С древнейших времен в России, особенно в Поволжье, известна одна русская забава – вождение медведя скоморохами, свидетельствующая о почитании этого священного зверя. Медвежья потеха или медвежья комедия издавна принадлежала к числу наиболее любимых и распространенных русских забав. Заключалась она в пляске и в подражании медведями разным действиям человека, которые они выполняли по требованию поводчика. И это мы сейчас можем увидеть в любом цирке.

Однако в прежние времена медвежья потеха носила более глубокий смысл, связанный с верой во всеведение медведя. Так в Калужской и Тульской губерниях в начале прошлого столетия считали, что тот двор чистый, у которого медведь сам остановится, а куда он не идет, упирается – тот несчастливый дом. Если на дворе «неблагополучно» (скотина болеет и чахнет), то в этот дом звали поводчика с медведем. Если около ворот медведь начнет реветь и рыть передней лапой, значит, «для скотины во дворе нехорошо». В том месте, где он роет, надо поискать и «обязательно находят либо кость, либо волоса какие человеческие». Значит, это «со зла сделано», наведено. Вещи эти – наговоренные. Их либо сжигали, либо просто выбрасывали, и скотине сразу «лучшало». Считалось, что только медведь может найти закопанный наговоренный предмет, обыкновенному человеку ничего не отыскать. Затем медведя звали в середину двора к заранее приготовленному столу с угощением – ковригой хлеба и бутылкой вина. Медведь угощался этим, а поводчик получал 5 рублей. За ночевку с медведем по деревням в прежнее время ничего не приходилось платить, наоборот, крестьяне «зазывали поводчика на драку, закликали наперебой», только бы согласился переночевать со зверем. Где строилась новая изба, – туда пускали медведя, где больной лежал – в ту хату его водили. Вера в исцеляющую силу медведя даже до войны еще не была изжита в русской деревне: старики, у которых болела спина, обращались к поводчику с просьбой: «Да потоптай, батюшка, спину». Медвежник шел к старику на дом, больной стелил на полу дерюгу, ложился на живот лицом книзу, и по приказанию поводчика медведь послушно топтался у него на спине в продолжение нескольких минут, пока старик не закричит: «Будет, больше не могу!». За этот своеобразный «способ лечения», называемый в народе «спину топтать», поводчик (медвежник, ведмежник) получал соответствующую плату[167].

Медвежья комедия появилась очень давно, однако, с принятием христианства эта забава стала жестоко преследоваться церковью, «влачащая медведи» (поводчики) вызвали резкое осуждение священства уже в ранних списках Кормчей книги – сборнике церковных законов на Руси 1282 года.

При дворе Ивана Грозного медвежья комедия служила царской потехой. Особенно любил Иоанн Васильевич медвежий бой. Известен исторический факт, что при взятии Казани на его стороне сражался целый отряд из специально обученных 20 медведей.

К услугам медведей частенько прибегали, если нужно было, к примеру, в кратчайшие сроки срыть крепостные стены или еще какой погром учинить. Отсюда и пошло выражение – медвежья услуга.

После смерти Ивана Грозного медвежья потеха снова попала в немилость властей. Особенно яростная борьба с медведчиками развертывается, начиная с XVII века с воцарением Алексея Михайловича. В 1657 году митрополит Ростовский Иона в Устюжском и Усольском уездах, а также в Соль-Вычегде установил закон: «Чтоб отнюдь скоморохов и медвежьих поводчиков не было и в гусли б, и в домры, и в сурны, и в волынки, и во всякие бесовские игры не играли, и песней сатанинских не пели, и мирских людей не соблазняли»[168].

Осуждали медвежью потеху и старообрядцы, известный их идеолог протопоп Аввакум с гневом писал в своем «Житии», как гонял поводчиков медведей в селе Лопатицы Нижегородской области: «Придоша в село мое плясовые медведи с бубнами и с домрами, и я, грешник, по Христе ревнуя, изгнал их, и ухари и бубны изломал на поле един у многих и медведей двух великих отнял, – одново ушиб, и паки ожил, а другова отпустил в поле»[169].

Но тем не менее увеселение это крепко продолжало держаться в народе. Медвежье вождение прекратилось в 70-х годах позапрошлого столетия. Вышел Указ о запрете забав с медведями, и всех ручных медведей сами хозяева должны были истребить. Убили тогда тысячи медведей. (Не отсюда ли начались все наши несчастья?)

Один такой случай описан в рассказе русского писателя В.М. Гаршина (1855–1888) «Медведи»: «С четырех уездов сошлись цыгане со своим скарбом, лошадьми и медведями. Больше сотни косолапых зверей было собрано на городском выгоне, чтобы устроить разом большую казнь. Цыгане с ужасом ждали решительного дня, когда им придется перебить своих кормильцев… Они в последний раз совершали свой поход по деревням, … давая в последний раз свои представления.

Настало пасмурное, хмурое, настоящее сентябрьское утро. Цыгане потеряли всякую надежду, а женщины забились в шатры вместе с ребятишками, чтобы не видеть казни. Мужчины откатили к краю становища телеги и привязывали к ним зверей. Старик Иван стоял возле огромного старого медведя: «И вот я убить тебя должен… Приказали мне застрелить тебя своей рукой; нельзя тебе больше жить на свете. Что же? Пусть Бог на небе рассудит нас с ними». Он взвел курок и прицелился в зверя. И медведь понял. Из его пасти вырвался жалобный отчаянный рев; он встал на дыбы, подняв передние лапы и как будто закрывая ими себе глаза, чтобы не видеть страшного оружия…

По всему табору затрещали выстрелы. Один медведь сорвался с цепи и понесся прочь к лесу. За ним – толпа преследователей. Несчастный забился в самую глубину кустов, рана от пули сильно болела; он свернулся в комок, уткнув морду в лапы и лежал неподвижно, оглушенный, обезумевший от страха, лишившего его возможности защищаться. Его убили поздно вечером, выгнав из убежища огнем. Всякий, у кого было ружье, считал своим долгом всадить пулю в умирающего медведя, и когда с него сняли шкуру, она уже никуда не годилась».

После Октябрьской революции все царские указы потеряли силу, медвежий промысел возродился снова, хотя, может быть, не в таких масштабах. В 30-х годах прошлого века вожаков медведей можно было еще увидеть в деревнях Калужской и соседних с ней областей, которые, вероятно, являлись последними носителями старинного русского обычая и прямыми потомками скоморохов древней Руси.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.