Кривичи

Кривичи

Приход словен на Волхов прервал становление кривичского племенного союза. Новые пришельцы оседали на землях, которые кривичи только привыкли считать своими. Какая-то, и довольно многочисленная, часть — смоляне, лупоглавы, — предпочла примкнуть к кривичскому объединению. Но большинство пришлых словен стало строить собственный племенной союз. Силы последнего в Поволховье и Приильменье быстро превзошли кривичей. На землях, занятых было ими, образовалось новое «княжение».

В этих условиях столкновения становились неизбежны. На протяжении VIII в. словене заняли значительную часть земель, на которые имели право претендовать кривичи. Кривичские и словенские роды селились чересполосно, но всегда раздельно, едва ли мирно. Немалое же число кривичей — в том числе и присоединившиеся к ним смоляне с лупоглавами — ушли на юг и юго-запад. В результате заселения ими обширных пространств в центре Русской Равнины в VIII в. сложилась культура смоленско-полоцких длинных курганов. Речь о ней пойдет далее. Оставшиеся же в Поильменье кривичи к концу VIII в. слились со словенами. В результате этого смешения — вряд ли во всем добровольного — на словенских поселениях появилась керамика кривичского типа. Более того, словене продвигались на запад, к Псковщине.[1954] Но пока здешние кривичи противостояли притязаниям словенских вождей. Многочисленные и разбросанные по огромным пространствам, они еще переходили и в наступление. Карта Новгородско-Псковского Севера в VIII в. пестрила еще неразграниченными землями враждебных «родов», славянских и финских.

Культура псковских длинных курганов продолжала существовать и в VIII в., сохраняя все основные свои черты. Сельское хозяйство и общественный строй не претерпели заметных изменений. Враждебность, разделявшая кривичей и словен не меньше, чем вековые обычаи, затрудняла отказ от подсечного земледелия. Впрочем, первые признаки перехода к пашне появляются около этого времени или немногим позже.[1955] Продолжавшие возводиться длинные курганы — свидетельства устойчивости большой семьи.

В то же время изменения коснулись и политической жизни кривичей. Вторжение словен совпало с завершением строительства кривичского союза племен — и ускорило его. Кривичи жестко отделили себя от словен. Но размежевание при этом произошло и с соседними финскими племенами, в том числе с союзными сету. Рядом с центром славяно-финского расселения, неукрепленным Псковом, теперь строится собственно славянский княжеский град, позднее получивший имя Изборск. Относится его основание к рубежу VII/VIII вв.[1956]

Основателем Изборска являлся кривичский князь по имени Избор. По нему град и получил свое название.[1957] Предания и «песни»-былины об Изборе сохранялись вплоть до XVIII в. Сведения об этих преданиях отрывочны. Согласно ним, Избор основал Изборск и умер от укуса змеи.[1958] В последнем можно видеть отголосок представлений о Змее Велесе (Криве, Бае), предке и покровителе кривичей, который порождает героев, а потом забирает их к себе. Вместе с тем Избор уже совершенно отчетливый исторический персонаж, не скрытый за титулом, а называемый личным именем — в отличие от Кия или Волха.

Кривичская луница

Основанный посреди «Чуди» град первоначально назывался Словенском,[1959] и эта примета сохранилась в имени Словенских ключей близ Изборска. Кривичи размежевывались с соседями по принципу «языка». Изборск строился именно как славянский город — хотя отчасти и против наступающих с востока пришлых словен. С ними это название никак не связано. Древнее предание о граде Словенске как древнейшем и крупнейшем на Севере долго сохранялось в Новгородско-Псковской земле. Именно оно, в конце концов, и породило миф о «Словенске Великом» на Волхове, по отношению к которому Изборск — «Словенск Малый». Но Изборск не принадлежал ильменским словенам. Это был «в Кривичах больший город»,[1960] племенная столица.

Изборск строился чуть позже Любши, отчасти по ее подобию, но во многом превосходил град-соперника. Град воздвигли на высоком мысу над впадением ручья в озеро Городищенское, к югу от Псковского. С двух сторон треугольная мысовая площадка (около 6300 м2) обрывалась отвесно. На скате же дугой соорудили глиняный вал. Вал Изборска возводили на каменных основах, напоминающих словенские из Любши.[1961] В центре града под вече, языческие празднества и гадания выделили ровную площадку диаметром около 20 м. Эта «площадь», расположенная на плитняковом выступе мыса, поднималась над остальным градом до полуметра.[1962]

Раскопки в Изборске позволяют подробно представить образ жизни «псковских» кривичей VIII столетия. Обитатели града жили в срубных избах, площадь которых колеблется от 10,5 до 16 м2. Избы имели деревянный пол. В углах располагались глиняные печи. Некоторые из них на каменной основе, как у соседних балтов — латгалов, но большая часть целиком из глины. Здесь можно видеть след «дунайского» влияния, тем более что такие же печи известны в ту пору и на Ильмени. Помимо этого в некоторых домах устраивали по финскому обычаю круглые или овальные очаги, сложенные из песка или глины, окольцованные плитняком. Так в интерьере домов «Словенска» отражалась пестрота происхождения славян-кривичей.[1963]

Изборск являлся важным центром и ремесла, и обменной торговли. Здесь обнаружено небольшое количество «эстской» керамики рыугесского типа, изделия финских ювелиров. Местные мастера занимались работой по железу, бронзе, глине и кости. Особенно много следов оставило ремесло железоделов. Сырьем для их труда служила болотная руда. На городище обнаружены железная кузнечная наковальня и молоток. Среди изделий из железа — оружие, серпы, рыболовные крючки, ножи, шилья, долото, пряжки. Труд литейщиков оставил после себя тигли, льячки, формы, рабочие отходы и слитки.[1964] В ту пору у псковских кривичей уже почти безраздельно господствовала керамика славянского типа — горшки с низом в виде усеченного конуса, плавным профилем и расширением вверху. Они найдены и в Изборске, и на поселениях ильменских словен, с которыми смешивались кривичи. Из глины делали также пряслица. Найденные в Изборске орудия труда говорят о занятии жителей земледелием и рыболовством.[1965]

При всей разнородности первых поселенцев Изборска, строился он все-таки как славянский град, отчасти в противовес Пскову. Вторжение словен убыстрило племенное размежевание по Волхову и Великой. Финские «чудские» племена в противостоянии пришельцам сближались друг с другом и отмежевывались даже от союзных славян. Мы не можем судить о конкретных обстоятельствах возникновения Изборска. Но ясно, что он с первых десятилетий своей истории стал соперником соседних поселений — славяно-финского Пскова и почти чисто финского, «эстского» укрепления Камно. Ясно и то, что укрепления Изборска строились не столько даже против словен, сколько против «эстов» — старых соседей и старых врагов. Тем не менее основное время Изборск поддерживал мирные сношения с окрестной «чудью». Славяне продолжали жить в Пскове, селились и в Камно — а «чудь» торговала с Изборском.[1966]

Литейная формочка из Камно

В первой половине VIII в. вытесненные словенами из Поильменья кривичи расселились на юг и юго-запад. Основная масса пришла именно с Ильменя и Ловати, где зародились некоторые позднейшие особенности их культуры. За несколько десятилетий кривичи заняли значительную территорию — верхнее и среднее течение Западной Двины, верховья Днепра, на восток до верхней Волги. На всех этих землях распространилась кривичская культура длинных курганов в новом, «смоленско-полоцком» варианте.[1967]

На всех вновь занятых землях обитали восточные балты, создатели тушемлинской культуры. Однако они уже с V в. смешивались с расселившимися на их землях славянами, родней тех же кривичей. Так что никаких крупных столкновений в ходе расселения кривичей не происходило. Они легко сливались с сородичами и местными балтами в один народ. Конечно, кое-где возникали и стычки, забрасывались поселения тушемлинцев. Но в целом речь идет скорее о неспешном слиянии славян и балтов, чем о завоевании.

Самый острый конфликт произошел, скорее всего, при первом приходе масс славян на Западную Двину. Здесь, на притоке Двины Полоте, они основали собственное «княжение», которое стало базой для дальнейшего движения на восток.[1968] Местное балтское население в основном бежало. Благодаря этому полочане сохранили в неприкосновенности древнеславянский расовый тип — длинные головы, широкие лица, выступающие носы. Дальше на восток, в том числе в будущих смоленских землях, расселение проходило более мирно. Здесь, так же как в Северской земле, произошло смешение славян и родственных им восточных балтов. Потому смоленские и тверские кривичи в средние века напоминали северян с их более узкими лицами.[1969] В начале XII в. киевский летописец, подмечая это сходство, даже выводил северу частично «от кривичей».

Обстоятельства расселения наложили отпечаток на культуру славян Полотчины и Смоленщины. Здесь отсутствует керамика финских корней. Господствует почти исключительно «славянский» тип, от которого произошла глиняная посуда Смоленщины IX в. Лишь в одном погребении Полоцкой земли найден тушемлинский горшок. Зато и в Полоцкой, и в Смоленской земле распространился женский головной убор балтского типа. Он включал венчик-вайнагу с бронзовыми бляшками и пронизками и височные кольца. От балтов были унаследованы и некоторые другие разновидности украшений — в том числе костяные изображения птиц, служившие привесками. Украшения же финского происхождения в смоленско-полоцких курганах не встречаются. Новшеством было и появление украшений «дунайских» типов — лунничных орнаментированных височных колец. В подражание им кривичские мастера изготовляли проволочные височные кольца с пластинчатыми расширениями на концах. Последние вошли в число «престижных» ценностей и широко разошлись по окрестным землям в ходе обменной торговли.[1970]

Есть отличия и в похоронном обряде смоленско-полоцких длинных курганов. Здесь не разжигали очищающих костров в основаниях курганов, как делали кривичи, «эсты» и словене на севере. На Смоленщине, с другой стороны, иногда совершали кремации на месте. Новые захоронения в кургане часто устраивались на огнище ритуального костра. Его жгли прямо на кургане или на специально устроенных площадках. Гораздо шире, чем на севере, распространились урновые захоронения. При этом курганы гораздо меньше размером. На Смоленщине их длина достигает не более чем 30 м. Причина ясна — использовались они меньшее время и потому не досыпались, как псковские курганы-валы.[1971]

Для расселяющихся на огромных просторах кривичей «большим городом» все еще оставался Изборск. Но власть общего, верховного князя неизбежно слабела. На Полоте образовалось собственное «княжение», которому — столь же формально — подчинялись кривичи, жившие дальше на восток. Местные князья также возводили себя к божественному предку, Криву или Баю, соединяя военную и духовную власть. Вокруг их двора или поселка, появившегося уже в VIII в., позднее вырос град Полоцк. Но действительное влияние полоцких князей ограничивалось их собственным малым племенем — полочанами, получившими имя от реки Полоты.[1972] Окрестные подвинские племена постепенно объединялись вокруг Полоцка, но уже в верховьях Днепра, на Смоленщине, жили независимые «роды». Из этих малых племен нам достовернее всего известны пришедшие с запада. Смоляне осели в районе будущего Смоленска, где дали имя и реке Смольне. С пришельцами из Силезии лупоглавами связана река Лупоголова в том же бассейне Верхнего Днепра. Средневековые данные позволяют нам расширить этот список племен Смоленщины, скажем, названиями вержавлян и мирятичей.[1973] Здесь еще не строились грады и не заметно никаких объединительных усилий. Разрозненные «роды» во главе с собственными вождями только обосновывались на новых местах, смешиваясь с балтами, кое-где живя с ними чересполосно.

Впрочем, в последнем отношении это была общая реальность тогдашнего Севера. Здесь зримо всего являли себя слабости уходящего племенного уклада. Мощь нарождающихся «княжений» выплескивалась за пределы «родовых» земель, вступая в неизбежные столкновения с подобными же соседями. Отсутствие же четких границ создавало — в противоречие строящейся предгосударственной власти — обстановку, близкую к хаосу. По всем рубежам славянского мира межплеменные войны провоцировали вмешательство внешних сил. В наиболее драматичном положении, не на один век, оказались западные славяне, столкнувшиеся с Франкской державой. Но и славянам восточным угрожал мощный противник — Хазарский каганат. Земли же, обращенные к Балтике, уже сталкивались с новой силой, которая в скорости будет творить историю по всем европейским берегам. Начиналась эра морских походов скандинавов, эпоха викингов, которая в той или иной степени затронула почти весь север Славянской Европы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.