Глава XIX Катары и Альбигойский поход

Глава XIX

Катары и Альбигойский поход

Разочарование Иннокентия III действиями крестоносцев и его недовольство разграблением Константинополя могли способствовать тому, с каким пылом он стал преследовать следующую крупную военную цель — Альбигойский поход. Кровавая война против ереси, начавшаяся в 1209 году, длилась 20 лет и в итоге привела к возникновению инквизиции. Жертвами этого похода были катары, населявшие французскую провинцию Лангедок; их центр находился возле города Альби. Катары — секта христианских дуалистов, не признававших власть Папы и тем навлёкших на себя вражду церковников. Во время Тёмных веков Европу мало интересовал вопрос ереси. Донатизм, арианство и другие доктрины, которые существовали раньше, в основном, были уничтожены. К VI веку материальные условия стали слишком тяжёлыми, чтобы концентрироваться на философии на протяжении следующих четырёх или пяти столетий. Однако в XI веке манихейство снова стало бороться с гегемонией римско-католической церкви.

Августин, богослов IV века, основавший первый христианский монашеский орден в 338 году, до перехода в католичество на протяжении девяти лет был приверженцем манихейства. Он первым обвинил манихеев в сексуальных извращениях. Члены секты, по его утверждению, использовали в обряде причастия человеческую сперму. В начале XI века распространился слух, что некие еретики заклинают демонов, произнося нараспев их имена, пока не ощутят присутствие злого духа. Затем они тушат свет и предаются ужасным оргиям. Во время такой оргии прах зачатого ребёнка перемешивался с человеческими экскрементами и съедался бесноватыми вместо причастия. Как утверждает Малькольм Ламберт, название «катары», которое часто возводят к греческому или латинскому слову «очищение», возможно, восходит к слову «кошка»[90]. Враги катаров в XII веке полагали, что, исполняя свои обряды, катары целовали кошачий зад, ибо верили, что в этом обличии им является сам Люцифер. В конце XII в. катары также носили название bougre от Boulgaria («Болгария»), которая была известна как источник их ереси. Затем оно стало обозначать «содомит», откуда произошли слова bugger и buggery «мужеложец» и «содомия».

Уже в 1233 году Папа Григорий IX дал чёткое определение катарской ереси: понтифик издал буллу Vox in Rama. В ней он описал верования и обычаи катаров и обвинил их в поклонении Сатане. По утверждению Папы, катары верили в то, что Господь совершил ошибку, изгнав Люцифера с небес, что возврат Сатаны будет триумфальным шествием и что он вознаградит верных ему. Григорий IX описал обряд инициации, проводимый в секте: сначала перед новичком появляется ужасная жаба, затем приходит холодный бледный человек — с его поцелуем из сердца новоприбывшего исчезают все следы христианской веры. По окончании пиршества, устроенного в честь новичка, показывается чёрная кошка. Все присутствующие целуют её в задний проход. В конце концов свет гаснет: это сигнал к началу оргии с элементами гомосексуализма. Тяжесть обвинений, выдвинутых Григорием IX, может быть сопоставлена только с искренней верой в их подлинность и страданиями тех, кому они были предъявлены.

Безусловно, средневековые европейские дуалисты не были манихеями. То есть они не придерживались традиций, заложенных персом Мани в III веке н. э. В действительности еретические секты XI века существовали по отдельности и независимо друг от друга, хотя имели определённые сходные черты. Их основным общими свойствами являлись дуализм, антиклерикализм, аскетизм, идеализм, пренебрежение материальными благами, иконоборчество и отвращение, которое они испытывали к порочности духовных лиц. Впрочем, в отличие от катаров, у еретиков XI столетия не было единой идеологии. Первое письменное свидетельство о существовании катаризма относится к середине XII века и принадлежит немцам. «Ересь — это идеология, в которой существуют вера и обряды, теоретически наднациональная, безличная, вневременная. Она отличается тем, что в основе её лежит доктрина той или иной харизматической личности. Эта идеология стоит за сообщениями о еретических сектах, записанных западными летописцами»[91].

Катары были христианами-мистиками. По их мнению, основой духовного развития является непосредственное, личное переживание Господа. Они вели своё начало от болгарских дуалистов X в., богомилов, которые спорили с Византийской церковью. И те, и другие имели много общего с манихеями IV в. Катары были умеренными дуалистами; другими словами, они верили в то, что Бог сильнее Сатаны, что Всевышний позволил Люциферу создать мир и, в конце концов, разрушит все его творения. С другой стороны, легко представить, что радикальные дуалисты — те, кто считал зло равным добру по силе, — тяготели к почитанию Сатаны; в этом обвиняли многих умеренных дуалистов.

Согласно учению катаров, Сатана, или Люцифер, создал людей из глины, и Господь Ветхого Завета, на самом деле, является Сатаной, поэтому они отрицали Ветхий Завет. Катары верили, что человеческая душа — падший ангел, заключённый в телесную оболочку, а настоящая духовная оболочка остаётся на небесах. Через гнозис, или знание, душа может соединиться с телом. Без гнозиса душа обречена на вечное переселение из одного тела в другое, на постоянное вращение в бесконечном круге материального заключения.

Катары верили, что по сути своей материя — зло, искупление для неё невозможно. Первая женщина поддалась плотскому соблазну и потеряла душу. Половой акт — тягчайший грех, поскольку через него сохраняется материальное зло. Катары отрицали существование Ада и Чистилища, так как считали само по себе заключение духа в человеческое тело достаточным наказанием. Они трактовали Иисуса как эманацию, или ангела, которого послал Господь из жалости к падшему человечеству, чтобы возвестить людям учение о спасении. Иисус не является ни Богом, ни человеком, он — часть Бога. Его тело было иллюзией, потому что чистый дух не стал бы соприкасаться с греховной плотью. Катары отрицали, что Христос страдал и был распят на кресте, являвшемся, по их мнению, символом зла. По этой причине крест следовало презирать, а не благоговеть перед ним. Они отвергали концепцию воскресения Христа. Катары считали, что в основе католической Церкви лежит поклонение Богу, который, на самом деле, являлся Сатаной. Они отказались от Мессы, считая её ритуальным поклонением плоти.

Избранные катары, Совершенные, следовали истинному учению Христа, т. е. стремились ослабить связь с материальным миром. Катары отвергали церковь вместе с её священноначалием. Новообращённые катары ходили по всей Европе в образе простых аскетов. Они соблюдали строгую вегетарианскую диету, усиленно постились и жили в бедности. Между женщинами и мужчинами было полное духовное равенство, хотя епископский сан могли получить только мужчины. Совершенный проводил церемонию, известную под названием consolamentum — крещение огнём и духом, великое крещение, обещанное в Новом Завете. Новый Завет клали на голову верующего, чтобы его душа преисполнилась божественным посланием. Тем временем Совершенный читал молитвы, обращённые к Святому Духу, а через его руки, возложенные на голову верующему, передавалось послание. Совершенный, проводивший церемонию, и простые катары, которые присутствовали на ней, обменивались «поцелуем мира»[92].

Католическое крещение водой соответствовало более простому крещению Иоанна Крестителя, который говорил: «Я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить Вас Духом Святым и огнём»[93]. Тем самым пророк утверждал, что крещение огнём превосходит крещение водой. По мнению катаров, католический обычай крестить детей был лишён смысла, поскольку они не могли сделать собственный выбор. Но что ещё хуже, таким образом порочная церковь устанавливала связь с Сатаной. Доктрина катаров основывалась только на их собственном прочтении Нового Завета. Они возводили своё происхождение к восточным церквям, которые упоминались в Деяниях святых апостолов и в Апокалипсисе.

Совершенные принимали участие в ежемесячном обряде коллективной исповеди, известной под названием apparellamentum, которой руководили священники или епископы альбигойцев, специально для этого объезжавшие территории, где проживали катары. Церемония давала Совершенным духовное обновление и очищение, а также предоставляла священникам катаров возможность собрать информацию о состоянии различных территорий. Епископ катаров нёс ответственность за правильное обучение Совершенного миссионерской деятельности и литургии.

Члены секты, не решавшиеся принять суровый образ жизни, который вели Совершенные, или «хорошие люди», оказывали им материальную поддержку. Обыкновенные катары ценили Совершенных очень высоко, так же как и католики своих святых. Ритуал Medioramentum — обряд, который совершали обычные катары. Он выражал духовное благоговение перед «хорошими людьми». Согласно учению катаров, тот, кто не желал принять обет Совершенного, находился в рабстве у Сатаны. Таким образом, если молитвы читались не «хорошим человеком», они были тщетными.

Многие катары принимали consolamentum на смертном одре, тем самым избегая опасности нарушить обет. В конце XIV века, когда катаризм был почти полностью уничтожен, широкое распространение получила практика endura. Она подразумевала голодную смерть. К ней прибегали те, кто решился действовать согласно строгим требованиям катаризма, при этом не желая, чтобы власти поймали его и принудили отказаться от веры.

До того, как начались преследования катаров, секта без труда распространила своё влияние на территории Германии, юге Франции и севере Италии. Присутствие мусульман в Лангедоке в первой половине VIII века может объяснять веротерпимость местного населения и свободу сексуальных нравов. Соседи воспринимали простых и набожных катаров как людей, которыми двигали только духовные интересы. Их кроткая вера не нуждалась ни в десятине, ни в политической власти. Они не испытывали потребности в церквях. Очевидное духовное превосходство катаров представляло собой непосредственную угрозу католической Церкви. От 10 до 12% жителей Альби оказывали поддержку еретикам[94]. Часть знатных семей Лангедока способствовала распространению влияния секты среди своих подданных: они либо активно поддерживали проповедническую деятельность катаров, либо потакали распространению ереси.

Определённые взгляды мешали росту секты. Катары отрицали брак как орудие Сатаны. Они испытывали столь сильное чувство неприязни к плотскому влечению, что иногда смеялись над беременными женщинами, говоря, что те носят в себе демонов. Также они утверждали, что женщины, умершие беременными, не могут спастись. Катары отказывались от приёма в пищу продуктов, полученных в результате полового акта, исключением являлась рыба, которая, по их мнению, была беспола. Совершенные жили в суровом безбрачии. В конечном счёте, антисексуальные, антисемейные доктрины катаров способствовали упадку секты, поскольку они препятствовали её естественному пополнению. Ещё один догмат, мешавший росту секты — упорное отрицание материализма. Катаризм предоставлял скудную помощь бедным, которых мало привлекало движение, остававшееся безразличным к улучшению их материального положения или социального статуса. Наконец, в том, как вели себя катары во время гонения, был оттенок лицемерия. Суровый обет, запрещавший Совершенным проливать кровь, вынудил их к тому, что, когда на них напали враги, «хорошие люди» стали полагаться на защиту верующих, которые «теоретически» были менее чистыми.

Со времён проповеди св. Бернара в Лангедоке в 1145 году (он также подозревал катаров в распущенности) Церковь стала предпринимать всё больше попыток побороть ересь: спорадически происходили хорошо организованные поджоги, которые инициировали местные священники, епископы и настороженная часть населения города. Горожан постоянно пугали союзами с нечистой силой, с которой якобы общаются катары. В 1206 году два кастильских священника, епископ Диего де Асеведа, родом из Осмы, и его субприор Доминик де Гусман, согласились прочитать цикл проповедей о простоте и бедности. Эта кампания напоминала странствия святых апостолов в I и II веках нашей эры. Священники путешествовали по всей Франции и спорили с еретиками. В 1207 году Диего де Асеведа вернулся Испанию, а Доминик де Гусман продолжил свои труды и впоследствии основал доминиканский орден.

Убийство папского легата, совершённое в 1208 году по приказу сторонника катаров графа Раймунда VI Тулузского, до такой степени разозлило Иннокентия III, что он организовал поход против альбигойцев и предложил индульгенции всем тем, кто проведёт в нём хотя бы 40 дней. Такой крестовый поход был очень заманчивым предложением, особенно в сравнении с суровыми условиями службы в Святой Земле. Путешествие не требовало особых усилий. 40 дней были достаточно скромной повинностью за то, чтобы получить искупление грехов. Убийство беззащитных еретиков казалось гораздо безопаснее, чем война с арабами. Лангедок был знаменит огромными богатствами, и, в конце концов, Папа дал разрешение на захват собственности тех владельцев, которые поддерживали и защищали еретиков.

Политическое напряжение особенно сказывалось на территории Южной Франции. Оно было вызвано уменьшением власти знатных феодалов и соответствующим ростом власти короля из династии Капетингов. Ситуация осложнялась амбициями местного духовенства и Папы. Нападение на Лангедок с севера лишило власти местную южную знать и открыло путь для распространения власти Капетингов в этом прежде независимом регионе.

Последовала активная военная агрессия. Она длилась на протяжении двадцати лет и превратилась в инквизицию, официально основанную в 1233 году. «Невозможно слишком часто говорить о том, что альбигойский крестовый поход не уничтожил ересь. Они убили нескольких Совершенных, уничтожили нескольких защитников катаров и, таким образом, подготовили действительно эффективное средство гонения на еретиков — инквизицию»[95]. Григорий IX подписал доминиканцам разрешение на преследование ереси. Он дал им полную власть судить еретиков, предоставил им работу в особых епархиях на юге Франции и назначил в помощь специального папского легата, ответственного за борьбу с ересью.

Считалось, что с ересью можно бороться только одним способом — убивать еретиков. Со смертью человека исчезал и демон, сидящий внутри него. Только так можно было защитить большую часть христиан от немногих служителей дьявола. Всё более тесный союз между церковью и государством напоминал ситуацию, сложившуюся во времена римских гонений на христиан. Клевета сразу же стала удобным и эффективным средством борьбы с врагами. На юге Франции свирепствовали костры инквизиций и сверкали мечи нетерпимых борцов с ересью: более сотни лет они были направлены против катаров. В 1244 году, во время новой военной кампании, на горе Монсегюр пала последняя община катаров. К 1325 году катаризм был полностью уничтожен как особая религиозная форма^{22}.

Участие в альбигойских походах было одним из самых постыдных дел тамплиеров. Оно стало костюмированной репетицией их собственного уничтожения. Несмотря на то, что разумные основания можно подыскать всему чему угодно, но ведь в Лангедоке тамплиеры истребляли христиан. И хотя они действовали по приказанию Иннокентия III, их поведение в корне противоречило принципам, на которых был основан орден. Этот средневековый погром исчерпывающе характеризуется легендарным ответом папского легата Арнольда Амори на вопрос, как отличить катаров от католиков: «Убивайте всех, Господь своих узнает». Хотя литературное происхождение этого утверждения оспаривается многими историками, образованный Амори мог цитировать два места из Библии: первое — послание Павла к Тимофею: «Завтра покажет Господь, кто Его, и кто свят, чтобы приблизить его к Себе; и кого он изберёт, того и приблизит к Себе». Здесь Павел цитирует слова Моисея, сказанные накануне битвы[96].