Богдан Иванович Сутупов

Богдан Иванович Сутупов

Б. И. Сутупов начал служить при Иване Грозном. В 1575 г. он уже имел должность дьяка. При Федоре Ивановиче он был послан в Свияжск в 1588 г., затем в 1591 г. стал дьяком Поместного приказа. В 1596/98 гг. служил в Астрахани и Царицыне. В 1600 г. он стал дьяком Новгородской чети, в 1601 г. — в Разбойном приказе. В конце 1604 г. был отправлен с деньгами для царского войска, сражавшегося с Лжедмитрием. Однако Богдан предпочел перейти с большой суммой денег на сторону самозванца. За это тот пожаловал его в думные дьяки и печатники. После воцарения самозванца сохранил думный чин и должность печатника. Когда к власти пришел Василий Шуйский, Богдан преподнес ему подарок. Поэтому, видимо, не был подвергнут высылке из столицы. В 1608 г. он перешел на сторону Лжедмитрия II, и в Тушинском лагере получил чин окольничего. Последовал за самозванцем в Калугу. После его гибели отправился в Москву с известием о его смерти. Сотрудничал с поляками. Дата смерти неизвестна. (Лисейцев Д. В. Указ. соч. С. 625.)

Существенно больше возвысились воеводы стратегически важных городов. Сдавший Царев-Борисов князь Б. П. Татев сразу же стал боярином, аналогичный чин получил и Ф. И. Шереметев, уговоривший жителей Орла перейти на сторону «прирожденного государя».

Тем временем царская армия подошла к Кромам и начала осаду этого совсем небольшого городка. Воеводам удалось сжечь деревянную крепость, но казаки во главе с Корелой отошли в острог и окопались в нем. Они не только вели шквальный огонь по царскому войску, но и устраивали по ночам вылазки, в ходе которых наносили большой урон противнику.

В это время началась весна. Местность вокруг Кром превратилось в болото, и войску пришлось жить в палатках, разбитых в талой воде. Это вызвало массовое заболевание простудой, которая даже стала сводить в могилу некоторых ослабленных и престарелых воинов. Это стало известно в Москве. Опечаленный царь Борис отправил под Кромы лекарей с целебными настойками, но они плохо помогали из-за сырости и холода, в которых постоянно находились больные.

Обо всем этом сторонники самозванца доносили ему в Путивль. Тот решил воздействовать наумы царских воевод и отправил им грамоту такого содержания: «От царя и великого князя Дмитрия Ивановича всеа Руси боярам нашим, князю Федору Ивановичу Мстиславскому, да князю Василию (Голицыну. — Л. М.), да князю Дмитрию Ивановичу Шуйскому, и всем боярам, окольничим, и дворянам большим, и стольникам, и стряпчим, и жильцам, и приказным людям, и дьякам, и дворянам, иже из городов, детям боярским, и гостям, и торговым лучшим, и средним, и всяким черным людям. Целовали вы крест блаженной памяти отца нашего государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и нам, чадам его, что кроме нашего государского роду на Московском государстве не хотети и не искать. И как судом Божиим отца нашего не стало, и на Московском государстве учинился брат наш, великий государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Руси, а государыню, нашу мать царицу и великую княгиню Марфу Федоровну всея Руси, и нас, великого государя, изменники послали на Углич и такое утеснение нашему царскому величеству делали, что и подданным делать было негодно, посылали многих воров и велели портить нас и убить. И милосердный Бог нас, великого государя, от их злых умыслов укрыл, с того времени и до сего дня сохранил». (РИБ. Т. 13. С. 42.)

Согласно этой грамоте получалось, что бояре давали клятву верности «Дмитрию» значительно раньше, чем Борису Годунову. Поэтому имели законное право перейти на его сторону. Для сторонников самозванца это было главным оправданием их измены выборному царю.

Несомненно, что тяжелое положение в армии и невозможность изменить сложившуюся ситуацию в свою пользу подточили довольно слабое здоровье Б. Ф. Годунова. Современники отмечали, что в последние месяцы жизни царь почти не покидал дворец и на все официальные мероприятия посылал царевича Федора. Его главным советником стал боярин С. Н. Годунов, который собирал всякие сплетни, посылал соглядатаев к видным представителям знати и поощрял интерес Бориса к чернокнижию, колдовству и астрологии. Находившиеся в Москве поляки, купцы и дипломаты, доносили на родину, что «царь без чародеев ничего не предпринимает, даже в малом, живет их советом и наукой, их слушает». Особенно любил он беседовать с юродивой старицей Оленой и «ведуньей Дарьицей». Для государства от таких бесед, конечно, не было никакой пользы.

Но все же никто не предполагал, что Б. Ф. Годунов умрет так внезапно. Утро 13 апреля 1605 г. он провел как обычно. Рано встал, долго и истово молился Богу о даровании победы над самозванцем, потом заседал с боярами в Думе. На обед к нему пришли друзья-иностранцы. С ними он много ел и пил и даже веселился. Но после их ухода внезапно почувствовал дурноту. Из носа и ушей у него хлынула кровь. Прибежавшие доктора ничем не смогли помочь Борису. Тогда были вызваны представители духовенства, которые причастили его и постригли в монахи под именем Боголеп.

Судя по всему, у Б. Ф. Годунова случился апоплексический удар. Позднее некоторые современники из числа иностранцев предположили, что царь принял яд, поскольку осознал свои грехи и не мог уже больше сражаться с «прирожденным государем». Но это, скорее всего, выдумки. Борис слишком любил свою жену и детей, чтобы оставить их одних в борьбе с очень опасным врагом.

Исаак Масса, неоднократно встречавшийся с царем Борисом по дипломатическим делам, описал его так: «Борис был дороден и коренаст, невысого роста, лицо имел круглое, волосы и бороду поседевшие. Однако ходил он с трудом по причине подагры, от которой часто страдал, и это от того, что ему приходилось много стоять и ходить, как обыкновенно случается с московскими боярами, ибо они безотлучно принуждены находиться при дворе и там целые дни стоять возле царя, без присесту…

Борис был весьма милостив и любезен к иноземцам, и у него была сильная память… ему было пятьдесят пять или шесть лет, и когда бы все шло по его воле, он совершил бы много великих дел; за время своего правления он весьма украсил Москву, а также издал добрые законы и привилегии, повелел на всех перекрестках поставить караульни и большие рогатки, которые загораживали улицы так, что каждая уподоблялась особому городу; также предписал он по вечерам ходить с фонарями под страхом пени в один талер за ослушание. Одним словом, он был искусен в управлении и любил возводить постройки… Но он больше верил священникам и монахам, нежели своим самым преданным боярам, а также слишком доверял льстецам и наушникам и допустил совратить себя и сделался тираном, и повелел извести все знатнейшие роды… и главной причиной было то, что он допустил этих негодяев, а также свою жестокую жену совратить себя, ибо сам по себе он не был таким тираном. Он был великим врагов тех, которые брали взятки и подарки, и знатных вельмож и дьяков он велел предавать за то публичной казни, но это не помогло». (Масса И. Краткое известие о Московии. С. 83–84.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.