История 9. Как создавался миф о неготовности армии к войне и бездарности Генералиссимуса

История 9. Как создавался миф о неготовности армии к войне и бездарности Генералиссимуса

После смерти Никиты Сергеевича Хрущева в сентябре 1971 года в советском чудо-государстве совсем уж многое стало изменяться в отношении нашего недалекого прошлого. В том числе и по отношению к недавно оплеванному вождю всех времен и народов – Иосифу Виссарионовичу Сталину.

Во время проведения одного из кинофестивалей в Москве вновь замелькали портреты Сталина, в кинотеатрах прошли фильмы, в которых его имя называлось без гневного пафоса; люди вновь вспомнили недавно беззаветно любимого вождя. Старожилы помнят, что, к примеру, в то время в одном из кинотеатров города Севастополя на Корабельной стороне у входа в холл еще стоял его бронзовый бюст.

Но эта толерантность по отношению к ушедшему вождю могущественной советской страны была всего-навсего прелюдией, необходимой для раскручивания нового культа личности в лице пришедшего к власти Леонида Ильича Брежнева.

Его предшественник Н. С. Хрущев, выступивший на ХХ съезде с гневной речью, разоблачающей «культ Сталина», тем самым спешил обелить себя, и методом сваливания вины на других, отречься от кровавых большевистских дел. И, заплевав того, кого еще недавно так униженно страшился, Хрущев и во времена своего правления, и после, будучи пенсионером союзного значения, старательно распространял легенду о глупом Сталине и его неготовности к войне. За это Никита Сергеевич щедро осыпал орденами, почетными званиями, Ленинскими премиями, удостаивал чести становиться героями Социалистического труда политиков, деятелей науки и культуры, – писателей, артистов, художников и других агитпроповцев системы. При Хрущеве к истошному воплю о глупом Сталине и неготовности его к войне подключились и «большие» специалисты-историки по части советского образа жизни из числа иностранцев (ученые и политологи).

Что только ни придумывалось, чтобы очернить советского вождя.

Но более всего вбивалась в головы людей «истина» о неготовности Советского Союза к войне с фашистской Германией, ведь «истина» эта плотной дымовой завесой прикрывала факты о бездарности советских военачальников и реальные цифры жертв той немыслимой по масштабам трагедии.

По распространенному мнению советских историков, Сталин и его соратники играли дешевую и фальшивую роль. В особенности в том случае, когда речь заходила о плане генерал-майора Маркса, основного разработчика плана «Барбаросса», позже скорректированного генералом Паулюсом. Возможно, Маркс никогда не являлся военным теоретиком и был глупым офицером, да и Паулюс, наверное, напрасно рассчитывал переплюнуть германского теоретика войны Клаузевица. Как показали события в излучине Дона, – в Сталинграде – 6-я армия Паулюса начисто проиграла сражение Красной армии. И после серьезной встряски и разгрома оказалась в плену. И неудивительно, ею командовал далеко не лучший генерал-фельдмаршал Германии; его же начальник штаба генерал-лейтенант Шмидт отличался разве что жесткостью и чопорностью.

Припоминаю давний разговор с И. М., выпускником Военной академии еще советских времен:

– О спорном таланте военачальника Паулюса говорит факт, что план «Барбаросса» он скорректировал до абсурдности примитивно. Даже если взглянуть на карты, опубликованные в мемуарах советских полководцев, к примеру, в книге маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского «Дело всей жизни», то синие стрелы немецких ударов, расходящиеся по двум направлениям, говорят о том, что этот план составляли дураки. В бытность обучения в нашей академии, преподаватели вуза чтобы выявить глупых слушателей, предлагали на карте показать наступление войск. Обычно говорил преподаватель так: «Вот здесь твои войска. А вот здесь силы противника. Берешь командование и – вперед, за родину!». Были и такие слушатели, которые рисовали стрелы на карте глубоко в разные стороны, походя в этом на авторов плана «Барбаросса». Так вот, эти люди о карьере штабного офицера-оператора больше и думать не могли. «От него толку никакого не будет», – утверждали наши преподаватели…

Как известно, на германских картах план «Барбаросса» определен следующим образом: группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба наступает на Ленинград; группа армии «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Буша наступает на Москву; стрела группы армии «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта наступает на юг. Все вместе это выглядит как раздвинутые пальцы. Хотя любое наступление войск – это мощно сжатый ударный кулак. И эта элементарная истина будет понятна любому школьнику, читавшему в младших классах сказку о прутиках и венике, в которой мудрый дед поучает: вытащи прутик из веника и сломаешь его, вытащи второй – сломаешь, тогда как сам веник, состоящий из прутиков, сломать невозможно.

И вот в этой-то нелепой ситуации войска Красной армии действительно потерпели поражение. И причин тому великое множество. Но никак не талант противника и не перевес в силах!

Главная причина поражения в том, что советскую армию готовили не обороняться от возможного нападения извне, а к войне за пределами своей страны. И до стратегического наступления Красной армии, ныне известном как план «Гроза», оставалось меньше одного месяца. Однако германские войска сорвали эти планы…

Вся армия, вооружение и боеприпасы, все, что связано с предстоящим наступлением (т. е. началом войны, но – по нашей инициативе), мерно-торопливо гремело на железнодорожных колесах идущих из глубины страны к западной границе поездов. Но более вопиющим и преступным фактом являлось то, что более шести миллионов из армии вторжения были уничтожены и блокированы меньшим числом германских войск в силу бездарности высшего военного руководства страны, в первую очередь, начальника Генерального штаба.

Но прошло время, многие раны войны затянулись, многое забылось, а многих реальных участников и разработчиков войны не осталось в живых.

И вот тут-то вышли «к народу» не только истинные герои, прошедшие тяготы Второй мировой, но всплыли и многие из тех, кто уцелел в силу своей подлости и трусости. И в этом бесславном ряду было немало политических и военных деятелей страны. В Москве они затевали научные конференции, симпозиумы и прочие мероприятия по «забалтыванию» истины; на которых, однако, демонстрируя свои ученость и заслуженность в виде всевозможных званий и наград, не забывали всячески восхвалять себя. И всегда при этом добросовестно замалчивали, что же случилось на первом этапе войны, ну а когда не получалось, то поражение этого периода лихо списывали на бездарность Сталина. Благо он мертв, и бояться больше некого.

С трибун отечественных и международных конференций наши славные знатоки и недавние подхалимы вождя дружно, в унисон распространяли байки о Сталине-дураке и неготовности его Красной армии к войне.

А по вечерам, сделав дело, они же собирались то в ресторанах, то в саунах, то в лесистом Подмосковье, где для них организовывали охоту на кабанов да пьянки в охотничьих домиках, и где обязательно присутствовали похотливые, услужливые девочки.

Одним из тех, кто также любил рассказывать о неготовности Сталина к войне (за что, поговаривают, даже гонорары из-за рубежа получал в валюте) был дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев.

– Он любил бахвалиться победами, а вот о промахах своих помалкивал. – Делился с автором тот же давний собеседник. – А ведь было ему за что Сталину мстить, потому как Иван Степанович, выражаясь сталинскими словами, просрал по крайней мере три армии осенью 1941 года. И быть бы ему расстрелянным, ибо на фронт к Коневу прибыла правительственная комиссия во главе с Молотовым. И правильно Молотов со своими сотрудниками прижал к стенке генерал-полковника Конева. Потеряв огромное объединение войск в силу своей бестолковости, а не превосходства врага, он открыл прямую дорогу солдатам группы армии «Центр» прямо на Москву. Они со своим командующим Бушем Ивана Степановича-то и обставили.

В мемуарах маршала Жукова можно найти эпизод, когда он инкогнито прибывает в штаб Конева. В тот момент, как пишет маршал, Молотов якобы разговаривал по телефону со Сталиным, и вождь будто бы ему сказал, мол, где-то там, рядом с тобой, Вячеслав, находится товарищ Жуков. Так вот, ты с ним и согласуй, что делать с генералом Коневым.

На что якобы до этого стоявший в коридоре, чтоб не мешать членам комиссии Жуков, громко и радостно закричал: «Вячеслав Михайлович, я здесь, дайте мне трубку!» И в трубку смело рапортовал: «Товарищ Сталин, на место прибыл, прошу генерала Конева назначить моим заместителем. Мне он нужен на одном из флангов руководить войсками!»

Вот таким образом Жуков спас от расстрела трясущегося в приступе животного страха Конева. Однако, и так считают специалисты по военной истории, это байка, коих много в воспоминаниях прославленного советского полководца.

После того как комиссия Молотова разобралась в факте преступных действий генерала и доложила Сталину в присутствии маршала Советского Союза Тимошенко, Сталин спросил:

– Ш-што будем делать?

Член ставки Верховного главнокомандования Тимошенко тут же ответил:

– Товарищ Сталин, пока комиссия товарища Молотова разбиралась с действиями генерала Конева, он поручил начальнику штаба мобилизовать оставшиеся силы и остановить танковую группу немцев, идущую к деревне Дедово.

Сталин вспомнил: об этом эпизоде ему говорил маршал Шапошников. Дело в том, что в шифровку закралась ошибка: пришла информация, что танковые колонны немцев прорвались к городу Дедовск и заняли его; а от него до Москвы рукой подать. Но, в том-то и ошибка, что Дедовск немцами занят не был, они даже вблизи его не оказались. Тогда как Конев силами подразделений, оставшихся от объединения, которым он командовал, организовал отпор немецким танкистам у деревни Дедово.

Бойцы и командиры Красной армии заняли оборону на господствующей высоте. Немецким танкистам нужно было свернуть, чтобы двигаться к мосту и далее в направлении деревни, ведь по льду они пройти не могли. И тогда-то наши бойцы встретили их огнем. Немецкие танки были уничтожены. О чем и доложил товарищу Сталину Тимошенко. Добавив:

– Товарищ Сталин, у нас большие потери не только в личном составе, младшем и среднем комсоставе, но и среди высшего командного состава. У нас существенная нехватка способных генералов. И то, что случилось с генералом Коневым, конечно, требует наказания, а в военных условиях и преданию суду. Но, я думаю, что если вы дадите ему возможность исправить свои действия, то он очень постарается.

– Ну што ж, если об этом говорит товарищ Тимошенко, – показав пальцем на стоявшего здесь же Поскребышева, Генсек добавил: – Передай в Генштаб, што-би ему подобрали со-отвествующую званию должность на фронте.

Уже в 1945 году войска 1-го Украинского фронта под командованием И. С. Конева правым флангом вплотную подошли к Берлину, но город (к его сожалению) взяли войска 1-го Белорусского фронта.

Нельзя сказать, что Иван Степанович плохо руководил войсками. На протяжении войны у него были и поражения и победы, и это скорее свидетельствует о его становлении как полководца сталинской школы.

…Пройдут годы, и, как уже говорилось, многие из числа советского маршалитета скатятся до состояния собственного восхваления и охаивания других. Каждый из них станет находить какие-то компрометирующие факты, но – понятное дело, не в отношении своих воинских «талантов».

И, словно исходя из общей «необходимости времени», во всех периодических изданиях Министерства обороны СССР появятся публикации все на ту же тему бездарности Сталина, как Верховного главнокомандующего и неготовности советской армии к войне с фашистами. Некоторые маршалы даже расскажут, что, дескать, наши танки по качеству лучше немецких, но этих танков у нас было меньше во много раз, чем у врага. Об этом в военно-историческом журнале напишет и главный маршал бронетанковых войск СССР Павел Ротмистров. И никто ни в Минобороне, ни в Генштабе, ни в военных академиях не упрекнет Ротмистрова-танкиста и других в распространении такой несусветной лжи.

И здесь-то вспоминается сказанное некогда Олегом Грейгом; иронично улыбаясь, он сказал дословно следующее:

– Как-то главного маршала бронетанковых войск на научной конференции в Военной академии бронетанковых войск спросили: что же вы так, товарищ Ротмистров, опростоволосились? Маршал пробормотал что-то невнятное, а затем видя, что ответ аудиторию не устраивает, сказал: «Да при чем тут я? Я это взял из выступления Сталина 6 ноября 1941 года, когда он выступал в метро на станции «Маяковская»». …Да, Сталин говорил об этом в метро. Только внесем поправку: в метро на станции «Маяковская» на фотографии, обошедшей всю советскую прессу, у микрофона стоит человек, очень похожий на товарища Сталина. Разве могли сидевшие и стоявшие на перроне станции люди усомниться в том, что это не Сталин?! Ведь большинство из них с такого близкого расстояния его никогда не видели. А выступавший действительно читал текст товарища Сталина. Но настолько тихо, что его не мог расслышать даже самый ближайший человек в президиуме. Тогда как из репродукторов звучал голос с глухим грузинским акцентом, извещавший о событиях, которые были на фронте и в стране ко времени очередной даты Великой Октябрьской социалистической революции. Ни тогда, ни спустя десятилетия после этого выступления никому и в голову не могло придти, что текст записан был заранее на высоком профессиональном уровне с амплитудой колебания звука как у товарища Сталина. А сам Иосиф Виссарионович находился в это время в сводчатом кабинете одного из монастырей Подмосковья и с жесткой усмешкой слушал трансляцию. Этим самым вождь – ни много ни мало – снял с себя моральную ответственность за это выступление. Ибо он этого не говорил, доклада не делал и там не присутствовал. А такое выступление от имени товарища Сталина необходимо было народу для оправдания чудовищных потерь и беспрецедентного отступления Красной армии.

Ну разве не великий махинатор, не великий комбинатор этот вождь, правивший советской страной на протяжении десятилетий? Уму непостижимы все комбинации его гениального мозга!

Можно сказать, что миф о неготовности армии к войне актуален и сегодня; слишком сильно вбит он в головы прежних поколений, но и нынешнее поколение людей думающих все еще не получило ответа из высших инстанций. Власть не готова озвучить правду…

Безапелляционная поддержка некогда заявленного на научных конференциях и через публикации в военно-исторической литературе советскими генералами мифа о неготовности армии и бездарности Генералиссимуса подтверждают, что все мы так и остались людьми с советской психологией и примитивным мышлением. И никогда, даже сами себе не сможем ответить на прямой вопрос: почему мы (такие, как мы) драпали в том далеком 1941-м от самой границы до самой Москвы? А ведь ответить на этот вопрос не столь сложно, как на более глобальный: кто мы есть и зачем мы есть?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.