ТАЙНЫЙ ГРУЗ КРЕЙСЕРА «ЭМЕРАЛЬД»
ТАЙНЫЙ ГРУЗ КРЕЙСЕРА «ЭМЕРАЛЬД»
Эта удивительная история принадлежит к числу наиболее долго сохранявшихся секретов Второй мировой войны — возможно, благодаря тому, что из многих принимавших в ней участие людей лишь некоторые знали её всю от начала до конца. Трём взявшимся рассказать об этом деле исследователям предстояло собрать разрозненные фрагменты и сложить их в единое целое. Сидни Перкинз, прежде служивший в Канадском банке, впервые раскрыл информацию об этом деле, касающуюся его участия в нём. Писатель А. Стамп привёл в соответствие данные им сведения с рассказами других людей, а Лиленд Стоу, зарубежный корреспондент и лауреат Пулитцеровской премии, проведя несколько недель в Канаде и Англии, разузнал там кое-какие некогда секретные подробности.
2 июля 1940, через 17 дней после того, как немецкие войска вошли в Париж, в 5 часов вечера на станцию Бонавентура в Монреале пришёл поезд специального назначения. На перроне его встречали Дэвид Мансур, исполняющий обязанности управляющего Канадским банком, и Сидни Перкинз из отдела валютного контроля. Оба эти человека были осведомлены, что поезд привёз секретный груз, имеющий кодовое название «рыба». Но лишь один Мансур знал, что им предстоит принять участие в крупнейшей финансовой операции, когда-либо осуществляемой государствами в мирное или военное время.
Как только состав остановился, из вагонов вышла вооружённая охрана и оцепила его. Мансура и Перкинза провели в один из вагонов, где их ожидал худощавый невысокий человек в очках — Александер Крейг из Английского банка, сопровождаемый тремя помощниками.
— Мы привезли с собой большой груз «рыбы». «Рыба» — это огромное количество ликвидных активов Великобритании. Мы опорожнили наши хранилища на случай вторжения, вы понимаете. Скоро прибудет и остальное.
Сидни Перкинз начал усиленно соображать, что такое «ликвидные активы» и «остальное». Видимо, всё это должно было означать, что Канадский банк собирался принять все принадлежавшие Великобритании средства, которые могли быть обращены в доллары.
Две недели назад, когда пала Франция и над Великобританией нависла угроза гитлеровского вторжения, Уинстон Черчилль собрал свой кабинет на секретное совещание, на котором было принято рискованное решение о переправке государственного золота и ценных бумаг граждан на сумму семь миллиардов долларов в Канаду. Осуществление этой операции стало возможным благодаря предусмотрительному шагу, сделанному в начале войны: всем гражданам Соединённого Королевства было предписано зарегистрировать в государственном казначействе все принадлежавшие им иностранные ценные бумаги. Эту часть вложений Черчилль и его кабинет и решили теперь реквизировать. Никогда прежде государство не изымало вклады частных лиц на нужды обороны, не получив прежде согласия на то их владельцев. Но в июне 1940 года правительство Черчилля сочло возможным пойти на этот шаг.
«В течение десяти дней, — вспоминал один из участников этой операции, — все отобранные для перемещения вклады в банках Соединённого Королевства были собраны, сложены в тысячи коробок размером с ящики от апельсинов и свезены в региональные центры сбора». Всё это были богатства, принесённые Великобритании поколениями её торговцев и мореплавателей. Теперь вместе с накопленными тоннами золота Британской империи им предстояло переправиться через океан.
Для перевозки первой партии секретного груза был назначен крейсер «Эмеральд», которым командовал капитан Френсис Сирилл Флинн, 24 июня он должен был выйти из гавани Гринока в Шотландии. 23 июня поездом до Глазго из Лондона выехали четыре лучших специалиста по финансовым вопросам из Английского банка с Александером Крейгом во главе. Тем временем усиленно охраняемый специальный поезд привёз в Гринок последнюю партию золота и ценных бумаг для погрузки на стоявший в заливе Клайд крейсер. Ночью на скорости 30 узлов, рискуя в густом тумане наскочить на камни, пришёл эсминец «Коссак», чтобы присоединиться к эскорту «Эмеральда».
К шести часам вечера 24-го крейсер был загружен ценностями так, как ещё ни один корабль до него. Его артиллерийские погреба были наполнены 2229 тяжёлыми ящиками, в каждом из которых лежало четыре золотых бруска. (Груз золота оказался таким тяжёлым, что по окончании плавания были обнаружены погнутыми угольники полов этих погребов.) Тут же лежали коробки с ценными бумагами, всего их было 488 на общую сумму более 400 миллионов долларов. Таким образом, в первой перевозке превратностям войны в Северной Атлантике оказались предоставленными ценности на сумму более полумиллиарда долларов.
С ухудшением погоды ухудшались шансы на успех. С усилением шторма стала падать скорость эсминцев сопровождения, и капитан Вайан, командовавший эскортом, просигналил капитану Флинну идти между эсминцами зигзагами, чтобы «Эмеральд» сохранял свою более высокую и, значит, более безопасную скорость. Но океан бушевал всё сильнее и сильнее, и в конце концов эсминцы отстали так, что капитан Флинн решил дальше плыть в одиночку. На четвёртый день погода улучшилась, а вскоре, 1 июля, где-то после 5 часов утра, на горизонте появились берега Новой Шотландии. Теперь по спокойной воде «Эмеральд» шёл к Галифаксу, делая 28 узлов, и в 7.35 благополучно встал в док.
На подходящей к доку железнодорожной ветке ожидал специальный поезд. Тут же находились представители Канадского банка и железнодорожной компании «Кэнэдиэн нэшнл экспресс». Перед началом разгрузки были приняты чрезвычайные меры предосторожности, причал тщательно перекрыт. Каждый ящик при выносе с крейсера регистрировался как сданный, после чего заносился в список при погрузке в вагон, причём всё это происходило в ускоренном темпе. В семь часов вечера состав с золотом отправился. В Монреале вагоны с ценными бумагами были отцеплены, а золото поехало дальше, в Оттаву.
Именно этот поезд и встречали Дэвид Мансур и Сидни Перкинз. Теперь бумаги переходили под их опеку, и им предстояло куда-то поместить эти тысячи упаковок. Дэвид Мансур уже сообразил куда.
24-этажное гранитное здание страховой компании «Сан лайф», занимавшее целый квартал в Монреале, было самым большим коммерческим зданием на территории британских доминионов. Оно имело три подземных этажа, и самый нижний из них в военное время предполагалось как раз отводить под хранилище ценностей типа этого «Вклада ценными бумагами Соединённого Королевства», как его назвали.
Вскоре после часа ночи, когда движение на улицах Монреаля стихло, полиция оцепила несколько кварталов между сортировочной станцией и небоскрёбом «Сан лайфа». После этого между вагонами и задним въездом в здание начали курсировать грузовики, сопровождаемые вооружёнными охранниками «Кэнэдиэн нэшнл экспресс». Когда последняя коробка упокоилась на своём месте — что было соответствующим образом зарегистрировано, — ответственный за депозит Крейг от лица Английского банка взял у Дэвида Мансура расписку в получении от лица Канадского банка.
Теперь предстояло быстро оборудовать надёжное хранилище. Но изготовление камеры 60-футовой длины и ширины и 11-футовой высоты требовало огромного количества стали. Где её взять в военное время? Кто-то вспомнил о неиспользуемой, заброшенной железнодорожной ветке, две мили путей которой имели 870 рельсов. Из них-то и были изготовлены стены и потолок толщиной в три фута. В потолке установили сверхчувствительные микрофоны звукоулавливающих приборов, фиксирующих даже слабейшие щелчки выдвигаемых из железного шкафа ящиков. Для того чтобы открыть двери хранилища, требовалось набрать две различные цифровые комбинации на запирающем устройстве. Двум банковским служащим сообщили одну комбинацию, двум другим — вторую. «Другая комбинация мне была неизвестна, — вспоминал один из них, — и каждый раз, когда требовалось войти в камеру, мы должны были собираться парами».
В течение трёх летних месяцев по железной дороге в Монреаль прибыло три дюжины грузов ценных бумаг. Для размещения всех сертификатов потребовалось почти 900 четырёхстворчатых шкафов. Спрятанные под землёй ценности круглосуточно охраняли 24 полицейских, которые там же ели и спали.
Поход «Эмеральда» был только первым в череде «золотых» трансатлантических переходов британских кораблей. 8 июля из портов Великобритании вышли пять судов, которые везли самый большой комбинированный груз ценностей, когда-либо транспортировавшийся по воде или по земле. В полночь из залива Клайд вышли линкор «Рэвендж» и крейсер «Бонавентура». На рассвете в Северном проливе к ним присоединились три бывших лайнера «Монарх Бермудов», «Собеский» и «Баторий» (два последних были судами «Свободной Польши»). Эскорт составляли четыре эскадренных миноносца. Этот конвой, которым командовал адмирал сэр Эрнест Расселл Арчер, вёз золотые слитки примерно на 773 миллиона долларов и 229 коробок ценных бумаг общей ценностью приблизительно в 1 750 000 000 долларов.
На всём протяжении перехода через Атлантику восемь 15-дюймовых и двенадцать 6-дюймовых орудий и батареи 4-дюймовых зениток находились в постоянной боевой готовности. 13 июля первые три судна вошли в гавань Галифакса. Вскоре после этого появился «Бонавентура», а потом и «Баторий». Для перевозки золотых слитков в Оттаву потребовалось пять специальных поездов. Груз был таким тяжёлым, что в каждый вагон складывали не больше 200 ящиков, чтобы выдержал пол. Каждый состав вёз от 10 до 14 таких грузовых вагонов. В каждом вагоне было заперто двое охранников, которые сменяли друг друга через каждые четыре часа.
Всё это золото перевозилось без страховки. Кто мог бы или хотя бы захотел страховать слитки на сотни миллионов долларов, особенно в военное время? Доставленный конвоем «Рэвенджа» золотой груз привёл к ещё одному «ценному» рекорду: расходы «Кэнэдиэн нэшнл экспресс» по его перевозке оказались самыми высокими в его истории — что-то около миллиона долларов.
В Оттаве «Кэнэдиэн нэшнл рэйлроуд» организовывала прибытие специальных поездов так, чтобы их разгрузка и перевозка золота в Канадский банк на Веллингтон-стрит проходили ночью. Кто бы мог подумать ещё совсем недавно, что это пятиэтажное здание, в котором располагался банк, высотой всего 140 футов бросит вызов самому Форту Нокс, самому крупному вместилищу ценностей в мире? Три дня груз конвоя «Рэвенджа» золотым потоком лился в хранилище банка, имевшее размеры 60 на 100 футов. Грузовики споро разгружались, 27-фунтовые чушки, точно большие куски жёлтого мыла в проволочных упаковках, аккуратно складывались в хранилище ряд за рядом, слой за слоем в огромный, до самого потолка, штабель из десятков тысяч слитков тяжёлого золота.
Тем временем в Монреале под небоскрёбом «Сан лайфа» просторное высокое помещение рядом с набитым ценными бумагами хранилищем оборудовалось под офис для работы с депозитами. В штат Мансур пригласил 120 человек — бывших банковских служащих, специалистов из брокерских фирм и стенографисток из инвестиционных банков, — которые дали присягу на соблюдение секретности.
Офис, конечно, был исключительным. На третий этаж спускал только один лифт, и каждый сотрудник должен был предъявлять специальный пропуск (которые менялись каждый месяц) — сначала перед заходом в него, а потом внизу — охранникам из Конной полиции и ежедневно расписываться в своём приходе и уходе. У столов охранников имелись кнопки, которые включали сигнал тревоги прямо в управлениях Монреальской и Королевской канадской конной полиций, а также в службе Электрической защиты доминиона. Всё лето, за которое общее количество коробок с ценными бумагами достигло почти двух тысяч, сотрудники Крейга работали по десять часов ежедневно с одним выходным в неделю. Всю эту гигантскую мешанину принадлежавших тысячам разных владельцев бумаг надо было распаковывать, разбирать и рассортировывать. В итоге было установлено наличие примерно двух тысяч разных типов акций и облигаций, включая все внесённые в отдельный список акции компаний, выплачивающих высокие дивиденды. К сентябрю ответственный за депозит Крейг, который знал всё, что у него должно было иметься, знал, что всё это у него действительно имелось. Каждый сертификат был учтён и внесён в картотеку.
Золото, как и ценные бумаги, прибывало непрерывно. Как показывают имеющиеся в Адмиралтействе документы, за период с июня по август британские корабли (вместе с несколькими канадскими и польскими) перевезли в Канаду и Соединённые Штаты золота более чем на 2 556 000 000 долларов. Совершенно невероятным представляется тот факт, что за эти три месяца в Северной Атлантике было потоплено 134 союзных и нейтральных судна — и среди них ни одного, перевозившего золотой груз.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.