ЗА ВОСЕМЬ ЛЕТ ДО НАТО

ЗА ВОСЕМЬ ЛЕТ ДО НАТО

Объединённая Европа не раз вторгалась в Россию. До гитлеровского нашествия самым известным таким вторжением был поход Наполеона в 1812 году. Согласно фундаментальному труду Олега Соколова «Армия Наполеона», из 530 407 тысяч солдат и офицеров, участвовавших во вторжении, 253 773 человека входили в состав иностранных союзных контингентов или национальных полков имперской армии. За исключением 75 египетских кавалеристов-мамелюков, всё это были европейцы. Свыше четверти армии — 147 363 составляли подданные различных германских государств и Австрийской империи, в основном немцы, при некотором количестве поляков, чехов и венгров, 59 399 — поляки в национальных частях, 21 372 — итальянцы, 9436 — датчане, 5700 — хорваты, 4491 — швейцарцы, 3333 — португальцы и 3054— испанцы. Ещё 80 тысяч человек были призваны с входивших в состав Франции земель Западной Германии и Северной Италии, а также Бельгии и Нидерландов.

Итого французов в наполеоновской армии получается немногим больше трети. Вся же она в целом — истинный прототип армии объединённой с 1949 года в блоке НАТО Европы, что за последние двадцать лет так отличилась в Ираке, Афганистане, Ливии и Югославии. Характерная, но почему-то отсутствовавшая в советских учебниках деталь: 24 июня великий корсиканец переходит пограничный Неман, а уже через неделю — 1 июля, въехав в Вильно, он провозглашает создание и отделение от России самостийного Великого Княжества Литовского в границах Виленской, Гродненской и Минской губерний, а также Белостокского округа.

В 1854 году, вскоре после начала войны, вскоре получившей название Крымской, история повторилась. Поддержав воюющую с Россией Османскую империю, англо-французские эскадры с десантом атаковали русские порты на Чёрном, Балтийском и Белом морях, а также на Тихом океане. Под Севастополем к англо-франко-турецкой армии присоединился корпус Пьемонтско-Сардинского королевства. Турецкие полки пополнили тысячи польских и венгерских добровольцев, и, наконец, Австрийская империя, угрожая вторжением, заставила Россию прекратить наступление на Дунае, а затем, сосредоточив на наших юго-западных границах большую армию, отвлекла крупные силы русских войск от Крыма. Откровеннее всех, цель войны сформулировал британский министр иностранных дел, а затем глава правительства Генри Пальмерстон, выступивший за отделение от России Прибалтики, Финляндии, Польши, Крыма и Кавказа.

В 1918 году Объединённая Европа высадилась в портах охваченной Гражданской войной России в расширенном составе, а сверх того, к ней присоединились США и Япония. С учётом сформированных из армии рухнувшей Германской империи добровольческих корпусов, польской армии и чехословацкого корпуса под французским " командованием войско получается не меньше, чем у Наполеона. В задачу оккупантов входило максимально продлить истребление красными и белыми друг друга, — отделить от России возможно большее количество маленьких, но очень гордых республик и получить контроль над максимумом активов в каждом из обломков. р Европейский поход в Россию, начавшийся 22 июня 1941 года, затмил все прежние, поскольку участвовало в нём не менее 15 миллионов человек, представлявших почти все земли и народы континента. Задачи были прежние: оккупировать, разграбить и расчленить, но на; этот раз в качестве идеологического прикрытия использовались не липовое «Завещание Петра Великого» с планами покорения Европы, а речи и статьи Геббельса.

Гитлеровский министр пропаганды был на редкость писуч, а призыв к удушению большевизма общими усилиями всех держав континента, он опубликовал в главной газете нацистской партии «Фёлькишер беобахтер», ещё 14 сентября 1935 года.

Желающих последовать этому призыву оказалось во всей Европе более чем достаточно. Так, Скандинавские добровольцы появились на Восточном фронте с первых дней войны. В 5-й моторизованной дивизии СС «Викинг» их вместе с голландцами и бельгийцами было 1142 человека — примерно два батальона. В марте 1942 года под Ленинградом появился добровольческий легион «Норвегия», а с конца мая в оборонительных боях под Демянском отличился легион «Дания». По численности оба легиона соответствовали усиленным батальонам. В январе следующего года к ним присоединилась отдельная норвежская лыжная рота, действующая в Финляндии в составе 6-й горной дивизии СС «Норд». Ещё раньше ряды финской армии у Гангута пополнил батальон шведских волонтёров полковника Берггрена. К июлю

1942 года в войска СС вступили уже 4833 датских и 4460 норвежских добровольца, и всего в 1941–1943 гг. на российских просторах сражалось до дивизии суровых парней, без сомнения, вдохновлённых славным боевым прошлым десятков поколений северных захватчиков — от викингов до Карла XII.

Ещё активнее участвовали в походе на Восток скандинавские фольксдойче, то есть лица немецкой национальности, проживающие в Дании, Норвегии и Швеции. Немногочисленные норвежские немцы дали СС около 1000 бойцов, а диаспора немецких граждан Дании из Северного Шлезвига к марту 1942 года послала свыше 2 тысяч добровольцев в СС и вермахт и продолжала пополнять их далее. К 1 апреля 1944 года в сухопутных войсках Рейха числилось 1292 датских фольксдойче, а в самом конце войны Северный Шлезвиг сформировал для отражения советского вторжения 400-й и 402-й батальоны фольксштурма.

Начиная со второй половины 1943 года, подавляющее большинство датчан, норвежцев и шведов вместе с фольксдойче из Югославии и других стран Восточной Европы вошли в состав 11-й добровольческой моторизованной дивизии СС «Нордланд». Лыжная рота, действующая в составе дивизии СС «Норд» в Финляндии, развернулась в усиленный батальон, на оккупированной территории начали охранную службу датский эсэсовский батальон «Зеландия» и норвежский «Осло». Ещё до 2 тысяч датчан и норвежцев вступило в армейские подразделения, а около 1 тысячи врачей и медсёстер выхаживали немецких раненных в военных госпиталях.

В оборонительных боях завершающего этапа войны бойцы «Нордланда» дрались исключительно упорно. Вместе с голландской бригадой и двумя бельгийскими батальонами дивизия приняла участие в знаменитой «Битве европейских СС» под Нарвой. Выйдя на подступы к форпосту Эстонии в феврале 1944-го, советские войска взяли город лишь 26 июля.

Не менее стойко скандинавское соединение билось и в дальнейшем. Свой последний бой 3-й танковый корпус СС, объединивший «Нордланд», 23-ю моторизованную дивизию СС «Нидерланды» и обе бельгийские пехотные дивизии СС, дал на подступах к Берлину, где и был разгромлен. За неполных два года своего существования 27 военнослужащих «Норланда» получили «Железные кресты», а последние солдаты дивизии сражались на берлинских баррикадах до начала мая.

Без сомнения, не следует исключать из общего списка прогерманских вооружённых формирований датскую и норвежскую полиции. Датские полицейские три года не за страх, а за совесть помогали оккупантам, то есть союзникам, отлавливать малочисленных подпольщиков, и лишь после Курской битвы в их головы стали закрадываться некоторые сомнения. Хотя на несении службы сомнения почти не отражались, немцы обиделись и в сентябре 1943-го всю лавочку распустили. На норвежских полицаев эти репрессии произвели столь глубокое впечатление, что они держали сомнения при себе до самого Дня Победы. Правда, некоторые обратились за советом к руководству подполья, но получили оттуда строгий приказ — продолжать нести службу.

Скорее всего, у подавляющего большинства никаких колебаний не обнаруживалось — недаром 60 % личного состава норвежской полиции состояло в партии Квислинга. В отрядах же так называемых «Хирдов», служивших одновременно партийными боевиками и вспомогательной полицией, членство в «Национальном единении» было вообще поголовным. С учётом этих парней, добровольцев, служивших в чисто германских подразделениях, военизированных отрядов датских нацистов, а также местных агентов гестапо, через все про-берлинские вооружённые формирования прошло почти 100 тысяч граждан скандинавских стран, подавляющее большинство которых добросовестно служило «новому порядку». Как минимум каждый пятый (15 тысяч датчан и норвежцев, свыше тысячи шведов и около 5 тысяч скандинавских фольксдойче) отважно дрался с Красной Армией на огромном пространстве от Гангуга до Берлина, и не менее 4 тысяч погибло. В одних только легионах «Норвегия» и «Дания» под Ленинградом и Демянском полегло свыше тысячи добровольцев.

С победой демократии у скандинавских эсэсовцев обнаружились российские поклонники. Павшим бойцам норвежского легиона особо симпатизировал настоятель церкви Святого Александра Невского в Красном Селе, известный своим бескорыстием отец Евгений Ефимов. После конструктивного общения с уцелевшими ветеранами 23 августа 1998 года в церковном дворе появился памятник павшим легионерам. Руководство петербургской епархии во главе с митрополитом Владимиром Котляровым никак не отреагировало на инициативу достойного батюшки. Да и с чего бы, если сам гражданин Котляров 9 сентября 2000 года принял активное участие в освящении немецкого воинского кладбища в деревне Сологубовка, возложил к могилам цветы и благостно осенил их крёстным знамением со словами: «Вечная память!»

Бок о бок со скандинавами стреляли по коммунистической гидре немногочисленные эсэсовцы англоязычных стран. Непосредственно британский легион СС, воевавший в дивизии «Нордланд», насчитывал чуть больше полусотни человек. Однако жители Англии, британских доминионов и граждане США воевали на стороне Гитлера и в других боевых подразделениях, в разведке, а также в сводном европейском полку военных корреспондентов «Курт Эггерс». Согласно последним исследованиям, всего британцев и американцев, включая безукоризненно лояльных к новому порядку полицейских на занятых немцами Нормандских островах, в силовых структурах, подчиняющихся Берлину, служило около тысячи. И совершенно не подлежит сомнению — высадись немцы под Лондоном, их оказалось бы во много раз больше, как это и случилось в Бельгии, Нидерландах и Франции.

Немало желающих повоевать за фюрера нашлось среди военнопленных, жителей британских колоний или так называемых мандатных территорий, управляемых Лондоном по мандату тогдашней предшественницы ООН — Лиги Наций. Иракцы, суданцы и палестинцы успешно дрались в спецподразделениях Гитлера и Муссолини наряду с французскими арабами, около 100 тысяч индусов, бирманцев и малайцев помогали японским оккупантам, а на территории самой Франции нёс оккупационную службу 950-й пехотный полк из пленных уроженцев Индии. И совершенно очевидно — дойди немецкие генералы до Индии, одним полком бы дело не ограничилось.

Вон в британской Танганьике, что потом вошла в состав самостийной Танзании, высадилось шестеро немецких спецназовцев во главе с лихим лейтенантом Виммер-Ламкветом, так они полтора года успешно партизанили! Негры с большой охотой шли в отряд пускать под откос поезда и жечь усадьбы английских плантаторов, а другие негры с ещё большим удовольствием их скрывали и помогали продуктами.

Бельгийцы и голландцы бились за гитлеровские идеалы единой Европы с ещё большим энтузиазмом, чем скандинавы. Поток добровольцев, желающих поучаствовать в крестовом походе на Восток, оказался столь велик, что немцы, поначалу не испытывавшие нехватки в живой силе, многим отказывали. Кроме того, первоначально германскими народами, достойными вступать в войска СС, они признавали только голландцев и говорящих на одном с ними языке бельгийских фламандцев, а франкоязычные валлоны из той же Бельгии могли служить только в вермахте.

Тем не менее, количество выходцев из Бельгии и Нидерландов на Восточном фронте росло с каждым месяцем. Кроме уже упоминавшегося контингента в дивизии «Викинг», небольшие группы бельгийцев и голландцев служили и в других эсэсовских частях. Осенью 1941 года в составе 100-й лёгкопехотной дивизии пошёл в атаку 373-й валлонский батальон. Одновременно под Ленинградом вступил в бой добровольческий легион «Фландрия», также представляющий из себя усиленный батальон. Чуть позже, в январе 1942 года, боевые позиции на Волховском направлении занял легион «Нидерланды». Усиленным пехотным полком, состоящим на три четверти из голландцев и на четверть из фламандцев, командовал генерал Зейффардт. Ещё недавно его превосходительство возглавлял генштаб нидерландской армии и весьма доблестно её сдал, зато теперь был готов биться с русскими варварами до последней капли крови.

Соратники полностью разделяли порыв своего командира, и к июлю 1942 года через Восточный фронт прошли 13 552 голландских и 4489 фламандских эсэсовцев, 1965 из которых погибли или пропали без вести. За помощь старшие геноссены из Берлина пообещали щедро поделиться со своими друзьями награбленным добром. Друзья не замедлили принять приглашение. Кто только не рванул тогда на советские просторы! Побывали тут и «Бельгийское восточное общество» с «Датским восточным комитетом», и «Нидерландская восточная компания» с «Французским восточным товариществом», и норвежское общество «Аустервег», и целая куча компаний от официальных союзников Рейха. И каждый наперебой спешил урвать кусок пожирнее! Даже Норвегия пыталась сначала получить часть Кольского полуострова, а получив отказ, возжелала поместий на Украине и в Белоруссии.

Голландцы суетились больше всех. Лояльным к Рейху нидерландским фирмам предоставили выгодные подряды в Прибалтике, а фермеров страны тюльпанов соблазнили земельными угодьями в Литве и на Украине. Уже к маю 1943 года под Вильно и Ровно хозяйствовало 800 куркулей, на которых вкалывали несколько тысяч местных унтерменшей. Перспектива превратиться в плантаторов столь вдохновляла голландцев, что сдавшие свою страну почти без боя овечки, оказавшись на Восточном фронте, превращались в свирепых львов. Например, роттенфюрер Герардус Муйман, заменив убитого командира расчёта противотанкового орудия, за один день боёв подбил, по официальным данным, 13 советских танков. Если даже половину из них приписало ведомство Геббельса, свой Железный крест Муйман, без сомнения, заслужил, как и десятки однополчан.

На завершающем этапе войны количество голландских и бельгийских эсэсовцев не только не уменьшилось, но, наоборот, значительно выросло. Легион «Нидерланды» был развёрнут в пехотную бригаду двухполкового состава, а после её разгрома под Нарвой — в 23-ю моторизованную дивизию СС, окончательно разбитую под Берлином. Легион «Фландрия» вырос до боевой группы из двух батальонов, понёс тяжёлые потери в боях на Житомирском направлении, был восстановлен, снова разбит под Нарвой и начал реорганизовываться в 27-ю пехотную дивизию СС «Лангемарк». Переведённый в 97-ю легкопехотную дивизию, валлонский батальон дошёл до Туапсе, а затем его переформировали в двухбатальонный легион, помпезно названный штурмовой бригадой СС «Валлония» и участвовавший в защите Нарвы.

После побоища в Корсунь-Шевченковском котле на базе вырвавшихся из него остатков бригады начала формироваться одноимённая 28-я пехотная дивизия СС, но завершить процесс немцам не удалось. С захватом территории Бельгии союзными войсками приток новобранцев оттуда иссяк, и «Валлония» с «Лангемарком» пошли в последний бой, соответствуя по численности одной полной дивизии. В феврале-марте 1945 года они безуспешно пытались отразить наступление советских войск в Восточной Померании, а затем были окончательно разгромлены под Берлином. Там же нашли свой конец включённые в состав бельгийских дивизий испанский и бретонский батальоны СС.

Основная часть территории Нидерландов оставалась в руках немцев до конца войны. Посему желающие служить фюреру там не переводились, хотя первоначально оккупанты многим отказывали. К марту 1945 года отдельные эсэсовские подразделения, отличившиеся в боях с британскими парашютистами под Арнемом, были объединены в 34-ю пехотную дивизию (реально бригаду) СС «Ландсторм Нидерланд». Так и не укомплектованное полностью, это соединение сопротивлялась столь упорно, что удерживало свои позиции до 10 мая. В армейские подразделения выходцев из европейских стран брать было не принято, но желающие пойти в бой за фюрера просачивались и туда. Дамы зачастую не уступали господам, а потому среди связисток с военврачами и санитарками можно было встретить около двух тысяч уроженок Роттердама и других нидерландских городов. Всего же через различные подразделения вермахта, люфтваффе и кригсмарине прошло до 10 тысяч бельгийцев и голландцев. В конце концов, немцам пришлось легализовать процесс, и на завершающем этапе войны небо Рейха успешно прикрывала бельгийская бригада ПВО.

Тем не менее, подавляющее большинство европейских добровольцев всё же шли в войска СС, благо оформиться туда можно было без особых проблем. Даже без учёта фольксдойче в них, по минимальным данным, воевало свыше 40 тысяч голландцев и бельгийцев, но некоторые исследователи говорят о почти 90 тысячах эсэсовцах. Включённые в состав Германии Люксембург и бельгийские территории вокруг городов Эйпен и Мальмёди предоставили вермахту ещё 20 тысяч человек. Порядок в тылу помогали обеспечивать десятки тысяч местных полицейских, военнослужащих «общих СС», гестаповцев, боевиков местных нацистских партий и членов других военизированных формирований. Только в Нидерландах наводили орднунг сразу три вида полиции, и лишь в одном из них — полиции порядка — насчитывалось около 20 тысяч служащих.

О том, как сражались европейские СС, лучше всего говорят их награды и потери. В 1944–1945 гг. Гитлер утвердил вручение «Железных крестов» 29 военнослужащим 23-й, 27-й, 28-й и 34-й дивизий. Воюя на стороне Рейха, выходцы из Бельгии, Нидерландов и Люксембурга оставили на поле боя до 20 тысяч покойников. Только в одном лишь советском плену от малых стран Северной и Западной Европы числилось 8904 человека. Потери этих народов в 1941–1945 гг. на стороне союзников и в рядах Движения Сопротивления, даже с учётом голландской колониальной армии, разгромленной японцами в Индонезии, не превышали 30 тысяч, причём доля небоевых потерь здесь существенно выше. Например, в гарнизонах Бельгийского Конго из 132 белых и 4 тысяч чернокожих, скончавшихся за время Второй мировой войны, почти все стали жертвами болезней, несчастных случаев или погибли при подавлении негритянских бунтов. Лишь небольшая часть конголезских солдат, пала в стычках с итальянцами в Эфиопии, куда небольшой бельгийский отряд был переброшен вместе с британскими частями.

Удельный вес французов в боевых действиях в рядах гитлеровского Евросоюза на первый взгляд представляется не слишком значительным. Через действовавший с октября 1941 года под Москвой 638-й пехотный полк 7-й пехотной дивизии, 1-й французский гренадерский полк СС, объединившую их бригаду СС «Шарлемань», впоследствии развёрнутую в одноимённую 33-ю пехотную дивизию, и несколько отдельных подразделений прошло лишь около 15 тысяч человек. Однако вины мсье тут нет. В Берлине поначалу отказывались от услуг бывших военнослужащих французской армии и завернули в первые дни формирования 638-го полка около 10 тысяч добровольцев. По данным Мюллера-Гиллебранда, такое недоверие «сильно задело их самолюбие».

Кроме национальных частей, куда более значительное пополнение шло с территорий, присоединённых к Германии Эльзаса и Лотарингии. По неполным данным, оттуда в вермахт было призвано около 180 тысяч человек.

Куда активнее, чем представляется, воевали на стороне Германии и вооружённые силы, правящего на не оккупированной немцами территории правительства маршала Филиппа Петэна. Сохранённая по условиям мирного соглашения 100-тысячная Армия перемирия имела 8 пехотных дивизий, 4 кавалерийские бригады и 8 смешанных разведывательных полков, специально переоснащённых для борьбы с партизанами. Из штатного расписания пехотных дивизий была выведена тяжёлая и противотанковая артиллерия, однако количество 81 — мм миномётов увеличилось с 24 до 27, и каждый батальон дополнительно получил 36 50-мм гранатомётов. Пехоту перевооружили автоматическими винтовками и пистолетами-пулемётами, а в разведывательные полки ввели роту бронеавтомобилей. В целом количество и качество лёгкого вооружения французских соединений нового образца заметно превзошло соответствующие показатели дивизий 1940 года, что было особенно важно для действий против партизанских формирований.

Более серьёзным выглядит при ближайшем рассмотрении и участие в боевых действиях против антигитлеровской коалиции частей французской колониальной армии. Даже после разгрома своих основных сил в Европе Франция имела на своих заморских территориях весьма значительные силы, которым немцы для противодействия возможному союзному десанту оставили всё тяжёлое вооружение. В Северной Африке были развёрнуты 8 пехотных и 1 конно-механизированная дивизии, 3 танковых батальона, а также 17 разведывательных и кавалерийских полков. Сирию и Ливан контролировали 2 пехотных дивизии, 2 танковых батальона,

5 разведывательных и кавалерийских полков плюс 12 менее боеспособных пехотных батальонов и 8 кавалерийских полков местной обороны. Тропическую Африку обороняли отдельные пехотные полки и батальоны, примерно соответствующие 4 лёгкопехотным дивизиям сокращённого состава, и такой же была колониальная армия в Индокитае, где администрация, занимала особую позицию. Подчиняясь Петэну, она в то же время в 1940–1941 и 1945 гг. вела боевые действия против Японии и её союзника — Таиланда, а потому не может считаться однозначно коллаборационистской, хотя и была вынуждена согласиться на оккупацию колонии японцами и таиландцами.

Всего, с учётом личного состава авиации, флота и военной жандармерии, через петэновскую армию (без Индокитая) прошло до 500 тысяч человек. На их вооружении состояло более 3 тысяч орудий и миномётов (включая береговые и зенитные), до 500 танков и бронемашин и почти 1000 самолётов.

Довольно солидно выглядел и французский флот. Хотя корабли в британских портах были сразу же после Компьенского мира захвачены англичанами, основные военно-морские силы остались под контролем Петэна, и при попытке британцев их захватить оказали ожесточённое сопротивление. В сражении у алжирского порта Мерс-эль-Кабир корабли Его Величества наголову разгромили французскую эскадру адмирала Жансуля. Линкор «Бретань» после нескольких попаданий взорвался и опрокинулся, однотипный с ним «Прованс», получив подводную пробоину, выбросился на мель вместе с эсминцем «Могадор», которому оторвало корму, а гружённый минами сторожевой корабль «Тьерри Ненк» разлетелся на куски после попадания авиационной торпеды, одновременно выведя из строя стоявший рядом линейный крейсер «Дюнкерк». Лишь линейному крейсеру «Страсбург» и пяти эсминцам удалось прорваться в Тулон, а всего 3–4 июля 1940 года погибло 1297 французских моряков. Англичане потеряли 4 самолёта.

Четыре дня спустя после разгрома Жансуля британские торпедоносцы повредили стоящий на рейде сенегальской столицы Дакара линкор «Ришелье», а 23 сентября британская эскадра открыла огонь по акватории этого порта, но бой завершился для англичан неудачно. Линейный корабль «Резолюшн» и 4 эсминца были повреждены огнём «Ришелье» и береговых батарей, в линкор «Бархэм» влепила торпеду французская подводная лодка «Бевезье», а лётчики и зенитчики сбили

4 английских самолёта. В свою очередь, британцы попали одним снарядом в «Ришелье», утопили вражеский эсминец и две подлодки, но попытка высадить на берег

деголлевский десант сорвалась. Ещё менее результативны оказались ответные удары французской авиации по Гибралтару, где сотня бомбардировщиков смогла за два дня, потеряв 3 машины, потопить лишь маленький сторожевик, переделанный из рыболовного траулера. Подготовка у французских моряков оказалась ещё хуже, чем у лётчиков. За четыре дня боёв у Мерс-эль-Кабира и Дакара из многих сотен выпущенных ими снарядов главного калибра своей цели достиг лишь один. Тем не менее, в отличие от тех же датчан, вишисты отбивались всерьёз, а бой у Мерс-эль-Кабира стал крупнейшим сражением линейных сил Второй Мировой войны. В нём участвовало 4 французских и 3 британских линкора, тогда как в традиционно считающейся крупнейшей линейной баталией войны — битве между американцами и японцами в проливе Суригао 25 октября 1944 года, — только 6 бронированных гигантов. Присутствующие на месте боя «Миссисипи» и «Пенсильвания» не сделали по врагу ни одного залпа и разрядили орудия в Тихий океан, когда уцелевшие японцы уже скрылись.

Одновременно с первыми после Трафальгара морскими боями британского и французского флота, создавший в Лондоне антигитлеровскую организацию «Свободная Франция» бывший командующий разбитой 4-ой танковой дивизией генерал Шарль де Голль попытался привлечь на свою сторону африканские колониальные части, но смог добиться присоединения лишь нескольких батальонов из Чада, Камеруна и Конго. С их помощью удалось захватить Габон, но для действий вне тропической Африки лондонские французы едва сумели сформировать бригаду из четырёх колониальных батальонов, укомплектованного в основном испанскими республиканцами и прочими эмигрантами, батальона Иностранного легиона из 13-ой полубригады и батальона моряков. Остальная армия не признавала мятежного военачальника, да и на флоте дела пошли не лучше. Из 18 тысяч моряков с захваченных в Британии французских кораблей пожелали драться пожелали драться с немцами в рядах де голлевского воинства едва пять сотен.

В 1941 году бои между британскими и французскими войсками перекинулись на Сирию и Ливан. Наступление британцев продолжалось с 8 июня по 12 июля, встретив упорное сопротивление. Особенно отличились 15-я рота 6-го полка Иностранного Легиона и сводная рота лётчиков, двенадцать дней оборонявшие оазис Пальмира от многократно превосходящих сил противника. На других участках, войска Петэна разгромили два индийских и один австралийский батальон, взяли 2,5 тысячи пленных и сдались лишь после того, как были прижаты к побережью и расстреляли большую часть боезапаса.

Даже после прекращения огня из 50-тысячной французской армии лишь чуть более 5 тысяч перешли после капитуляции на сторону де Голля, тогда как большинство прочих вернулись во Францию и Северную Африку, а солдаты батальонов местной обороны разошлись по домам. Впоследствии точно так же повели себя пленные французы, захваченные на Восточном фронте. Лишь 1,5 тысячи из 23136 пленных согласились присоединиться к отрядам «Свободной Франции».

Необъявленная британо-французская война продолжалась и в 1942 году. Сначала английские коммандос и три южноафриканских пехотных бригады высадились 5 мая на севере Мадагаскара, где после семи месяцев перестрелок и беготни по джунглям местный губернатор всё же сдался. Затем 8 ноября англо-американский десант атаковал побережье Алжира и Марокко. Поскольку к тому времени наступление немцев на Восточном фронте выдохлось, вишистский командующий, адмирал Франсуа Дарлан проницательно предугадал грядущий крах Гитлера и прекратил сопротивление, а французские моряки в Тулоне получили приказ затопить свои корабли.

Считается, что французский флот тем самым продемонстрировал особый патриотизм — но будь морячки столь крутыми антифашистами, они имели реальную возможность прорваться к союзникам. Тем не менее, такой вариант предпочли лишь три подлодки, а прочие откровенно не хотели сражаться против немцев и одновременно боялись драться на море с англичанами. Опыт боёв 1940–1942 гг. наглядно показал — стрелять и маневрировать под вражеским огнём они просто не умеют, и якобы нежелание палить по «своим» тут ни при чём. Полутора столетиями раньше Нельсон у Абукира и Трафальгара колотил французов точно с таким же результатом, что и его преемник адмирал Соммервил на рейде Мерс-эль-Кабира. И точно так же, как и в ту романтическую эпоху, артиллеристы адмирала Жансуля засыпали противника градом снарядов, но с весьма скромным результатом.

Не выступил против немцев и сам Дарлан. Лишь когда сторонник де Голля Бонье де ля Шапель застрелил адмирала и тут же был расстрелян, будущему президенту Франции удалось заставить алжирцев и марокканцев атаковать гитлеровские части в Тунисе.

В боях с британцами, американцами и частями де Голля французские правительственные войска потеряли свыше 5 тысяч человек только убитыми и около 300 самолётов. Морские сражения у берегов Северной Африки, Мадагаскара и Сирии, кроме кораблей, потопленных в Мерс-эль-Кабире, стоили французскому флоту затонувшего у Касабланки недостроенного линкора «Жан Бар», лёгкого крейсера, 12 эскадренных миноносцев и 17 подводных лодок. Союзники лишились около 3 тысяч человек убитыми, примерно сотни самолётов, эсминца, противолодочного корабля и двух быстроходных десантных судов. Наряду с экипажем «Бевезье» с французской стороны особо отличился лётчик-ас Пьер ле Глан, сбивший в сирийском небе 6 английских истребителей.

В целом операции во французских колониях по масштабу вполне соответствуют скандинавской кампании Гитлера. (Общие потери обеих сторон в датско-норвежской кампании составили также свыше 8 тысяч убитыми, около 400 самолётов, 1 авианосец, 1 тяжёлый и 3 лёгких крейсера, 25 эсминцев и 20 подводных лодок). Но в отличие от Норвегия петэновская Франция воюющей страной не признаётся, хотя при формальном нейтралитете может на законном основании считаться её полноценным, хотя и не шибко боевым союзником. Тем более что все эти годы бывшие колониальные солдаты неустанно пополняли ряды вермахта. Из североафриканцев состоял один из батальонов разбитого под Москвой 638-го французского полка. Батальоны французских арабов воевали в 715-й пехотной и 41-й крепостной дивизии, действовавших против югославских партизан. Выходцами из Иностранного легиона и африканских частей был укомплектован 361-й гренадерский полк «Африка» и один из артиллерийских дивизионов 90-й лёгкой моторизованной дивизии — одного из лучших соединений корпуса Роммеля. Кроме того, десятки тысяч французов служили в 21-й танковой дивизии, моторизованной дивизии «Бранденбург», тыловых частях других дивизий, разведывательно-диверсионных подразделениях, а также в авиации и на флоте.

Алжирцы, марокканцы, тунисцы, сирийцы и ливанцы, наряду с иракцами, палестинцами, африканскими и ближневосточными фольксдойче, вошли в состав 287-й и 288-й групп спецназначения. Впоследствии из 288-й группы был сформирован, 361-й полк 90-й дивизии, а созданный на базе 287-й группы батальон, перед тем как отправиться к Роммелю, воевал на Кавказе в составе специального корпуса генерала Фельми. Символично, что добрые мусульмане вступили в бой неподалёку от Будённовска, отчасти предвосхитив известный рейд братьев по вере во главе с Шамилем Басаевым.

На завершающем этапе североафриканской кампании в 334-й пехотной дивизии Роммеля сражался батальон «Африканской фаланги», состоящий из проживавших в Африке активистов французских прогитлеровских организаций и примкнувших к ним туземцев. Здесь же действовал «Свободный Арабский корпус», разросшийся к 1943 году до усиленного полка, а ещё сотня французских арабов вместе с выходцами из британского Судана числилась в итальянском полку спецназначения «Красные стрелы». Таким образом, всего африканские войска Франции и примкнувшие к ним гражданские добровольцы дали Гитлеру целую дивизию.

Оккупировав всю Францию после выхода из войны армии Дарлана, немцы 27 ноября 1942 года распустили «Армию перемирия». Однако заменившая её 30-тысячная «Французская милиция» боролась с партизанами и подпольщиками с куда большим рвением. Сохранилась и продолжала действовать ранее входившая в состав «Армии перемирия» 6-тысячная мобильная гвардия. Некоторые демобилизованные вишисты, вступила в дивизию «Шарлемань», а 3 тысячи вошли в сформированный в 1943 году пехотный полк, предназначенный для непосредственной охраны правительства.

Остался в неприкосновенности и даже расширился разветвлённый полицейский аппарат, включавший около 180 тысяч полицейских и гестаповцев. До самой высадки англо-американских войск, а в ряде мест и после неё эти формирования вели активные антипартизанские действия. Только, в операции на плато Глиэр 23–26 марта 1944 года правительство Петэна задействовало 8 тысяч человек. Всего на территории Франции, Северной Африки и Леванта (без Индокитая) вишисты (включая силы прогитлеровского правопорядка и небоевые потери) лишились 30 тысяч человек. Вместе с 50 тысячами эльзасцев, лотарингцев, солдат 638-го пехотного полка и эсэсовцев, это почти вдвое превышает число французов, погибших в 1941–1945 гг. по другую сторону фронта (25 тысяч) и в партизанском движении (20 тысяч). Даже с учётом 92 тысяч французов, погибших в 1939–1940 гг., 40 тысяч умерших в плену до конца войны и 3 тысяч убитых в боях с японцами и таиландцами в Индокитае, а также умерших там от болезней, соотношение впечатляет. За победу Третьего Рейха отдали жизнь 80 из 260 тысяч сражавшихся и павших во Второй Мировой войне жителей франции и её колоний — то есть почти каждый третий!

Как и большинство прочих эсэсовцев, французское воинство Гиммлера сражалось очень стойко, а сводный батальон из наиболее фанатичных бойцов «Шарлеманя» почти полностью погиб, защищая Рейхстаг. Даже попав в плен, солдаты дивизии зачастую демонстрировали абсолютное презрение к смерти и своеобразный чёрный юмор, как это имело место 8 мая 1945 года с группой эсэсовцев, захваченных в плен американцами и переданных ими в руки соотечественников из армии Де Голля.

— Какая встреча, мсье! — радостно улыбнулся тогда командовавший победителями генерал Леклерк. — Но пардон, почему это на вас немецкая форма? — А почему на вас американская, мой генерал? — С ещё более радостной улыбкой спросил один из собеседников. Лек-лерку резко расхотелось шутить, и всех пленных немедленно поставили к стенке. Пощады не просил ни один.

Учитывая, что подобное поведение для эсэсовцев являлось правилом, можете прикинуть, сколько хлопот доставили союзникам шесть дивизий европейских СС, пусть даже и не всегда полного состава. Да и бывшие колониальные солдаты в немецких частях, что в Африке, что на Кавказе дрались на совесть. Немало дезертиров и перебежчиков наблюдалось среди эльзасцев, лотарингцев и люксембуржцев, где преобладали не добровольцы, а обычные призывники, но и здесь основная масса сохраняла верность Рейху до конца. В начале 1944 года только в сухопутных войсках Рейха числилось 29 447 бельгийцев, голландцев и люксембуржцев, 21 403 француза и 8985 скандинавов. Швейцарцев в различных соединениях СС, в полку «Курт Эггерс» и в других частях служило порядка тысячи — немного, но по другую сторону фронта их не насчитывалось и сотни.

Конечно, до конца хранили верность фюреру далеко не все. Основная часть солдат французских колониальных частей и легионеров, как и подобает наёмникам, в ноябре 1942 года невозмутимо сменила хозяина, воевала против немцев и даже отличилась под Монте-Кассино. Например, однополчанин министра обороны СССР Родиона Малиновского штабс-капитан Васильев, попав во французский Иностранный легион, успел повоевать и против англо-американцев, и против немцев, так что отнести его с товарищами к принципиальным антифашистам как-то не получается.

Чрезвычайно внушительно были представлены страны Западной Европы и в разнообразных военизированных формированиях, которые обеспечивали охрану тылов армии Гитлера и занятых ею территорий. Свыше 9 тысяч датчан, норвежцев, бельгийцев и голландцев вошли в сформированные на территории этих стран подразделения «Германских СС». Ещё несколько десятков тысяч европейцев составили «Германские штурмбаны СС», созданные из пролетариев, уехавших трудиться на военные предприятия Рейха. Особенно трогательно, что бойцы «штурмбанов», как правило, несли свою героическую службу бесплатно, после работы.

Кроме добровольцев-эсэсовцев, более 20 тысяч французов, бельгийцев и голландцев, служило в Национал-Социалистическом автомобильном корпусе. Свыше 20 тысяч выходцев из этих стран, крутили баранку в Транспортном корпусе Шпеера. Около 20 тысяч европейских надзирателей за строителями-гастарбайтерами состояло в охранных ротах ведающей возведением дорог и укреплений Организации Тодта. Ещё 9 тысяч норвежских моряков были приписаны к кригсмарине для содействия в десантных операциях, а многократно большее количество голландских, скандинавских и французских морских волков занималась транспортными перевозками в интересах Рейха. Роль европейских надзирателей, водителей, автомехаников и моряков весьма велика. В охранных отрядах Тодта иностранцы составляли примерно треть, в Транспортном корпусе почти половину, а тоннаж используемых для военных нужд трофейных судов переваливал за миллион тонн.

Наряду с немцами, европейцы стали признанной элитой военизированных тыловых формирований Рейха. В отличие от также носивших форму, но часто не имевших даже пистолетов «добровольных помощников» из числа бывших советских граждан, они были поголовно вооружены, являясь не только командирами и надсмотрщиками, но и обеспечивая, наряду с полицией и охранными частями, защиту тыловых коммуникаций. Десятки тысяч европейцев, числящихся в рядах Имперской Трудовой службы, действовали в качестве сапёрных и охранных частей и боролись с партизанами. Вступали они в бой и с Красной Армией, как это было на Кременчугском плацдарме в августе 1941 года, под Ржевом в феврале 1942-го и во многих других местах. На последнем этапе войны Имперская Трудовая служба использовалась и для пополнения регулярных соединений вермахта. Среди них стоит отметить безуспешно контратаковавшие советские войска под Берлином в составе 12-й армии дивизии «Теодор Кёрнер», «Фридрих Людвиг Ян» и «Шлагетер», пополненные более чем 7 тысячами трудовиков-охранников.

Несмотря на порой недостаточную подготовку, европейские тыловые части весьма стойко действовали в оборонительных боях, и заслуги их неоднократно отмечались германским командованием. По неполным данным немецкого генерала Крауса, только голландцы из транспортных формирований вермахта за подвиги в боях с партизанами получили от фюрера 25 «железных крестов» — почти столько же, сколько эсэсовцы дивизии «Нидерланды»!

Всего же с учётом армии Виши, «общих» эсэсовцев, гестаповцев и полицейских и тыловых военизированных формирований, оккупированная Европа дала Рейху более 1 миллиона человек, свыше 100 тысяч из которых погибли. В Гитлере эти люди увидели (и во многом справедливо) очередного крупного объединителя континента типа Карла Великого или Наполеона, который немножко поприжмёт демократию, но обеспечит порядок и поделится добычей.

Партизаны, подпольщики, армия Де Голля и другие антигитлеровские формирования за это время потеряли около 60 тысяч человек. Впоследствии эти цифры были непомерно раздуты, как советской, так и западной пропагандой. Приходилась читать, что французская компартия потеряла в годы оккупации 75 тысяч человек. После нападения Германии на СССР, коммунисты и вправду включились в борьбу с оккупантами, и многие из них героически погибли, но из 45 тысяч павших партизан и солдат Де Голля, 75 тысяч одних только коммунистов никак не получается.

Мифом о великом французском сопротивлении мы обязаны, прежде всего, писателю Илье Эренбургу, который ещё в молодости провёл в парижских кабачках много счастливых часов. В годы войны Илья Григорьевич заслуженно прославился, как агитатор и пропагандист, и его сказки о сражающейся Франции также были полезны. Сознание того, что в тылу у врага действует мощное подполье, поднимало дух советских граждан. Но война закончилась, Франция вступила в НАТО, а запущенный в тактических целях миф, неуклюжий кремлёвский агитпроп так и не развеял.

Конечно, формально, численность подпольщиков была не многим меньше, чем коллаборационистов, но большинство всю оккупацию ждали у моря погоды или даже активно работали на немцев. О своей героической борьбе они вспомнили аккурат перед самым освобождением или даже после него, а патриотизм проявляли, издеваясь над уличёнными в сотрудничестве с оккупантами, независимо от их реальной вины. Желающим ознакомиться с подробностями рекомендую блестящий фильм голландского режиссёра Пауля Верхувена «Чёрная книга». Особенно эпизоды, в которых любовница гестаповского карателя перепрыгивает в объятия канадского освободителя, а толпа благонамеренных обывателей избивает реальную подпольщицу и выливает ей на голову чан с дерьмом.

Некоторые прозорливые деятели перешли на сторону союзников раньше, как, например, некий близкий к Петэну и получивший от него орден молодой перспективный политик. Энергичный юноша появился в Северной Африке, через полгода с лишним после закрепления там британцев и американцев, после чего знающий ему цену Де Голль едва не выгнал незваного гостя пинками. Однако у того нашлись влиятельные друзья, и 26-летний Франсуа Миттеран сделал блестящую карьеру, проведя в кабинете президента Франции целых 14 лет, больше, чем Де Голль и кто-либо другой. Лишь после смерти патриарха французской политики журналист Жорж Бенаму издал книгу с длинным названием «Молодой человек, вы сами не знаете, о чём говорите». Название появилось не случайно. Именно эту фразу бросил Бенаму Миттеран, когда тот удивился дружеским отношениям президента с ветеранами петэновской полиции. Затем режиссёр Серж Моати снял о его бурной молодости документальный фильм «Миттеран в Виши», за что возмущённая вдова главного героя обещала затаскать его по судам, но почему-то не выполнила угрозу.

Среди тех, кто боролся всерьёз, значительную часть составляли эмигранты из России, Югославии, Испании и даже Германии, а ещё более изрядную — беглые советские военнопленные, советские же граждане, угнанные на принудительные работы, и коммунисты. Первые две категории без войны Германии против СССР в Европу просто не попали бы. Коммунисты же до 22 июня 1941 года сохраняли лояльность оккупантам, вели с ними переговоры о возобновлении издания своих запрещённых газет и освобождении арестованных союзными властями активистов, а также выпускали прокламации, в которых гневно клеймили англо-французский империализм.

Лидеры компартий Европы считали своим командиром исключительно товарища Сталина. Пока он поддерживал мирные отношения с Рейхом, они вели себя так же, а чудеса героизма и самоотверженности стали проявлять только когда Гитлер напал на Советский Союз — их Родину не по месту рождения, а по духу.

Наряду с коммунистами и гражданами СССР в французском подполье была чрезвычайно велика также испанских республиканцев бежавших во Францию после поражения в гражданской войне. По неполным данным, к 1944 году во Франции действовало 35 отрядов, состоящих преимущественно из советских граждан, и 27 из испанских беженцев, а всего в сопротивлении и войсках антигитлеровской коалиции воевало до 90 тысяч испанцев.

Из боровшихся с оккупантами российских эмигрантов у нас наиболее известны, казнённые гитлеровцами поэтесса плеяды Серебряного века Елизавета Пиленко (впоследствии монахиня Мария) и княгиня Вера Оболенская, но было и множество других. Само название этого движения возникло из одноимённой подпольной газеты, которую редактировали выходцы из России Борис Вильде и Анатолий Левицкий. Неофициальный гимн Движения «Песню партизан», сочинил также выходец из России Иосиф (Жозеф) Кессель и его родившийся во Франции племянник, в будущем один из самых популярных в России французских писателей — Морис Дрюон. Даже первой исполнительницей «Песни партизан» стала дальняя родственница Михаила Лермонтова и Петра Столыпина Анна Бетулинская, известная на французской эстраде, как Анна Марли.

За вычетом коммунистов, эмигрантов и военнопленных, активных антифашистов в Западной Европе оказалось многократно меньше, чем коллаборационистов. Неудивительно, что самым спокойным местом в оккупированной Европе стали принадлежащие Великобритании Нормандские острова в проливе Ла-Манш. Тут практически не было ни эмигрантов, ни коммунистов, а чиновники и полиция оказались столь лояльны, что немецкие военные могли гулять, где вздумается, без оружия.

Большинство современных историков, объясняющих поддержку фюрера частью советских граждан кровавыми большевистскими репрессиями, об этом предпочитают умалчивать. Ведь рушится краеугольный камень их теории, разъясняющей, что до коллаборационизма жителей СССР, надевших немецкую форму, довели коммунистические репрессии. Но какие кровавые тираны довели до такого же поведения их европейских соратников? Неужели последний премьер-министр довоенной Франции Поль Рейно расстреливал французских лавочников как врагов народа? Или король Бельгии Леопольд гноил соотечественников в лагерях Бельгийского Конго, а королева Нидерландов Вильгельмина раскулачивала голландских фермеров и ссылала их в джунгли Индонезии? А если нет, может, дело не только и не столько в репрессиях?

По всему выходит, что нет, и многие десятки миллионов людей видели в Гитлере такого же объединителя Европы, как Наполеон, с охотой ему подчиняясь. Кроме того, обширные слои населения союзников Германии, оккупированных ею стран и формально нейтральных государств, охватило желание получить свою долю добычи на Востоке. Из нейтральных государств наиболее внушительно выглядит вклад Испании. Через действовавшую под Ленинградом испанскую «Синюю дивизию» (названную по цвету рубашек правящей в Испании монархо-фашистской партии), прибывшую вместе с ней авиагруппу, войска СС и военно-морские подразделения прошли около 50 тысяч военнослужащих, около 10 тысяч из которых погибло. Среди них было некоторое количество добровольцев из соседней Португалии, офицеры которой кроме того, стажировались в немецкой армии.