Хорошее начало царствования

Хорошее начало царствования

Детство кончилось, и король Людовик XIV стал королем не только по титулу. Вцепившись в так долго ожидаемую власть, он и не подумал хоть с кем-то ею делиться. Как я уже упоминал, никаких документальных предположений того, что он хоть раз сказал: «Государство – это я!», нет и в помине, но это выражение настолько ему подходит, что даже не важно, говорил он это или нет. Как же у такого абсолютного монарха может протекать личная жизнь? Как абсолютному монарху и положено – он приказывает, осчастливленная подданная принимает нужную позу и форму одежды. Есть сведения, что практикующим гетеросексуалом короля сделала главная камеристка его матери, мадам де Бове, когда ему было пятнадцать лет (ей – сорок два). Верится плоховато, больно уж поздно, но разве дело в фамилии конкретной камеристки? Этот способ освоения королями премудрости, необходимой для заведения наследника, часто упоминается в литературе и ничего необычного не содержит. Равно как и приключения с особо смелыми дамами, падкими на юношескую неопытность начинающего монарха. Но вот потом стало интересно – развлечения поставили на индустриальную основу. Каждый вечер будущий Король-Солнце, как аккуратный чиновник на службу, приходил в то крыло замка, где под просвещенным досмотром мадам де Навай проживали фрейлины королевы, являлся к той из них, к которой заблагорассудится, тратил минутки три на знакомства, ухаживания и изъявление чувств, после чего переходил непосредственно к здоровому естественному незащищенному сексу в количествах и вариациях, которые его устраивали. А что было с теми, кто не соглашался? Интересно бы узнать – как я уже и говорил, ни одного описания подобного случая не сохранилось. Да и вряд ли бывало такое. Если бы было – до нас бы дошло, это же был бы неслыханный скандал! Чисто словесный отказ выполнить приказ короля был по минимуму государственной изменой, стандартная кара – смертная казнь. Попытка воспрепятствовать монарху силой приравнивалась к покушению на его убийство, а поскольку король есть отец нации, кара за это была такой же, как и за отцеубийство, – колесовать, правую руку предварительно отрубить, в раны залить кипящее масло и расплавленный свинец. Ни в чем подобном короля никогда не обвиняли, а это означало, что фрейлины прекрасно знали свой долг верноподданных и бессмысленным сопротивлением короля не огорчали НИКОГДА!

Людовик XIV в детстве. Филипп де Шампань. 1642 г.

Но имя единственной дамы, воспротивившейся королевским желаниям, сохранила история – это была уже упоминавшаяся патронесса фрейлин мадам де Навай. Правда, лично на нее король и не думал посягать – хватало ее подопечных покрасивее и помоложе, но свой служебный долг по отношению к подчиненным ей и по умолчанию прекрасным и невинным девам выглядел в ее глазах несколько иначе. Поначалу она просто велела запирать двери, ведущие в места проживания ее голубок, но что же вы думали, у короля каменщиков нет? Запирать двери после сигнала к тушению огней есть дело нормальное, таков порядок, и не королю просвещенной державы его нарушать. А вот соорудить не указанную на генплане здания дверь в стене апартаментов одной из фрейлин, кстати говоря, проще простого и для государственной казны совсем не обременительно.

Узнав, что визиты к этой фрейлине, а через ее покои ко всем остальным продолжаются, как будто бы никто и дверей не запирал, мадам де Навай возмутилась и приказала замуровать дверь. Вот тут-то и не стало предела королевскому гневу – сознательное воспрепятствование воле монарха, да за такое казнить мало! И мадам де Навай с мужем и всем семейством была предана участи, которая хуже смерти. Королевский указ предписал им немедленно покинуть блестящий королевский двор и сидеть безвылазно в своей глуши, носа высунуть не смея. Для настоящего придворного и секира палача – более мягкое наказание! И жизнь потекла, как и прежде, без единого случая неповиновения королевской воле. То ли дело в России, где в поисках секса и Иван Грозный, и Петр Второй имели обыкновение врываться в дома своих подданных во главе вооруженных шаек. Визг, проклятия, безуспешные попытки кусаться и царапаться, откровенные изнасилования – и это в личном присутствии и при участии монархов, наделенных от природы божественным правом распоряжаться своими подданными! Причем сопротивлялись без какого-либо толку, не извольте сомневаться. И справедливо этот русский бунт насилуемых девиц, бессмысленный и беспощадный (вот уж точно никого не щадили), оставил о себе в истории самые скверные воспоминания, а вот о простых забавах просвещенного французского монарха слова плохого никто не сказал. В том числе и фрейлины, умевшие соблюдать приличия в высочайшем присутствии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.