1. Движения в комнатах нет…
1. Движения в комнатах нет…
Смерть Сталина… Строго говоря, неясности тут сплошные. Нет даже стопроцентной уверенности, что соответствует истине официально объявленная дата сталинской кончины. Нет и стопроцентной уверенности, что он умер на ближней даче в Кунцево – есть версия, что это произошло в Кремле.
Но даже если дата неверна, даже если Сталин все же не был убит, а умер естественной смертью, есть одна деталь, в которой не сомневаются исследователи самых разных политических пристрастий, направлений и ориентаций. Это – предельно странное, совершенно невозможное, нереальное, шизофреническое какое-то поведение охраны…
Я не буду очень уж подробно излагать обстоятельства смерти Сталина: в последние годы вышло немало скрупулезных исследований, написанных опять-таки самыми разными людьми: и Млечиным, твердокаменным сторонником классических мифов, и Мухиным, сыскарем от Бога (пока не заклинится на жидомасонах), и Прудниковой, как раз весьма квалифицированно и тонко изничтожившей дурацкие байки о Сталине и Берия.
Краткое описание ситуации выглядит следующим образом: в день (точнее, в ночь), предшествовавшую случившемуся со Сталиными приступу (назовем это так), охрана на даче повела себя совершенно по-идиотски: завалилась спать! Разумеется, это касается не тех, кто стоял на внешних постах, а тех, что находились в помещении.
Охрана завалилась спать! Возглавлявший дежурную смену полковник Хрусталев, по свидетельству его подчиненного Лозгачева, якобы собрал своих орлов и объявил им, что Хозяин-де велит всем ложиться спать, поскольку сегодня они ему больше не понадобятся. Ну, они и легли дрыхнуть…
Все это рассказывалось (позже, гораздо позже, десятилетия спустя!) с самым что ни на сеть серьезным видом, а потом на все лады пересказывалось «исследователями», не усматривавшими тут ровным счетом ничего необычного…
Вот придурки! Подобное поведение охраны и есть – самая темная сторона дела!
Речь ведь идет не о каком-нибудь солдате-первогодке, призванном из муромских лесов или среднеазиатского кишлака. Охрана Сталина состояла из опытных, натасканных, посвященных во все тонкости ремесла офицеров. Тем страннее их поведение. Кто-кто, а они-то прекрасно должны знать, кем выглядят, когда, наивно округлив глазенки, лепечут что-то вроде: «Хозяин приказал спать, мы и завалились дать храпака…»
Охрана не имеет права выполнять подобные приказы охраняемого лица, будь это хоть Сталин, хоть Господь Бог. У охраны есть расписанные по буквам, по запятым правила поведения, предписывающие – охранять, охранять и охранять! Даже если охраняемый открытым текстом даст команду взять пару пузырей водки и отправляться спать с девицами-телефонистками, получивший такой приказ телохранитель, находящийся на дежурстве, обязан отреагировать одним-единственным способом: браво выпучив глаза, он рявкнет: «Так точно! Есть – по девкам!», а сам, выйдя за дверь, тем не менее, зорко несет службу на прежнем посту, положив руку на кобуру и прислушиваясь к каждому мышиному шороху. Это – азы ремесла. Основа профессии.
Но опытные охранники, вышколенные и вымуштрованные не самыми бездарными специалистами своего дела, ведут себя, как последние идиоты…
Продрыхнувшись к десяти часам утра, они обнаруживают, что «движения в комнатах нет». Что Сталин никак не дает о себе знать. Это – необычнейшая ситуация, такого никогда не было прежде, впервые в жизни Сталин нарушил обычное расписание…
Как поступает охрана? Еще ровным счетом двенадцать часов пребывает в совершеннейшем бездействии. Потом только набираются смелости, входят, застают Сталина лежащим на полу – в нательной рубашке, обмочившегося, не способного говорить и двигаться…
И еще только через девять часов появляются первые врачи… А за ними – ближайшие соратники. Дальше, собственно говоря, – одна лишь затянувшаяся агония.
Вот так все это выглядело. В оправдание охрана – нам известны показания двоих: Лозгачева и Старостина – вместо мало-мальски толковых объяснений продолжает с младенческой наивностью лепить глупость на глупость. Сталин велел спать – мы и спали. Почему бездействовали еще двенадцать часов? Боялись сталинского гнева! Почему еще девять часов не было ни врача, ни членов Политбюро? А глава МГБ Игнатьев особо и не обеспокоился, переадресовал охрану к Берии, но того никто не мог найти, в том числе и член Политбюро Маленков. Потом Берия вообще-то приехал (якобы), но велел панику не поднимать, объявил, что Сталин просто «уснул».
В каком-нибудь Парагвае охрану моментально начали бы подвешивать за ноги к потолку. Да и в более демократических немедленно отдали бы под суд всем скопом. В нашем случае ничего подобного не произошло – вышеприведенное дурацкое блеянье профессиональных телохранителей было моментально признано логичными и убедительными объяснениями, на том дело и кончилось.
И только много десятилетий спустя начали распутывать этот поганый клубок…
И стало ясно, например, что никакого такого особого страха перед «сталинской свирепостью» охрана не имела. Тот же Старостин припомнил, как несколькими годами ранее, по прямому приказу начальства, не выпустил ночью из дома крепко выпившего на поминках по Жданову Сталина – чтобы не простудился. Старостин, никакого трепета в организме не испытывая, заклинивает замок и твердо объявляет Сталину, что нипочем его в такую скверную погоду на улицу не выпустит. Сталин грозно ворчит, объявляет, что Старостина уберут из охраны к чертовой матери, но назавтра сам велит ему забыть о ночном инциденте. Никакой особой свирепости…
А вот еще один пример, показывающий, что в моменты «непоняток» охрана реагировала совершенно иначе.
Сталин пошел в баню. Известно было, что обычно он парится час с небольшим и выходит в определенное время, хоть часы по нему проверяй. И вот однажды он в обычное время не вышел.
Уже через двадцать минут шумнуло: тревога! Охрана тут же позвонила полковнику Новику, заместителю начальника Главного управления охраны, тот столь же незамедлительно – Игнатьеву, тот, не мешкая – Маленкову. Весь этот перезвон отнял еще пятнадцать минут. С самого верха поступил приказ: вышибай дверь! Всего тридцать пять минут – и к бане уже несутся со всех сторон офицеры охраны, передние – с ломами, нацеливаются высаживать дверь…
И тут появляется распаренный Сталин в самом прекрасном расположении духа: он попросту увлекся, разнежился, вот и просидел в бане лишних полчаса…
Тридцать пять минут – и тревога уже раскрутилась на всю катушку. А потом те же самые люди почти на сутки оставляют семидесятичетырехлетнего старика умирать на полу…
И не говорите мне, что это случайность или разгильдяйство. В подобных ситуациях ни случайностей, ни разгильдяйства не бывает, а бывает умысел. Проявленный, конечно же, не рядовыми охранниками, а кем-то повыше: охране, надо полагать, просто-напросто сообщили высочайше одобренную версию, которой они отныне обязаны придерживаться, если хотят жить. А впрочем, сколько им было отведено той жизни… Хрусталев как-то очень уж скоропостижно скончался вскоре после событий, два других охранника еще раньше застрелились, остальных разогнали из Москвы кого куда, в Тмутаракань, в глушь…
Вот и обернулось так, что никто теперь практически не сомневается: либо Сталин был убит (подсыпали что-то или подлили), либо человеку, с которым случился инсульт, сутки умышленно не оказывали никакой медицинской помощи – что от прямого убийства не особенно и отличается.
То, что со Сталиным приключился инсульт, мы, в общем, знаем. Зато не знаем, говоря медицинским языком, анамнеза, то есть предшествующего течения болезни. Считается, что после сорок пятого он перенес то ли два инфаркта, то ли два инсульта. Но это – исключительно домыслы. Поскольку история болезни Сталина (а она была!) исчезла бесследно тогда же, в пятьдесят третьем. Одна из легенд гласит, что Сталин якобы врачам не доверял и пользовался исключительно консультациями одного из охранников – то ли фельдшера, то ли вообще ветеринара по прошлой жизни. И лечился йодом, капая его в водичку. Вот только не кто иной, как Хрущев, у которого язык был без костей, проболтался как-то, что у Сталина все же был настоящий врач по фамилии Смирнов, которого-де Сталин приказал однажды арестовать…
Вот только при живом Сталине ни один врач по фамилии Смирнов не арестовывался. Хотя Смирнов – личность реально существовавшая, причем уже при Хрущеве его постарались вычеркнуть их всех официальных документов. И арестовывал его вроде бы уже Берия, после смерти Сталина. За что, интересно?
Уж не за активное ли участие в странностях?
Давайте договоримся исходить в дальнейшем расследовании из того, что Сталин был устранен. Совершенно неважно, в общем, было ли это отравление или умышленное неоказание помощи. Главное – нельзя сомневаться, что он был устранен. В чем практически никто из писавших на эту тему сегодня не сомневается. Другое дело, что в качестве главного виновника привычно называют Берию.
Итак, версия номер один: подозреваемый – Берия. Классика детективного жанра требует, чтобы у реального виновника убийства непременно имелись два обстоятельства: весомый мотив и возможность совершить преступление.
Была ли такая возможность у Берии?
Возможностей у него имелось примерно столько же, сколько у поэта Пастернака, папы римского или тогдашнего премьер-министра Великого герцогства Лихтенштейн. Весной 1953 г. Берия не занимал никакого поста в системе госбезопасности, охрана Сталина подчинялась не ему, а главе МГБ Игнатьеву, и Берия мог влиять на нее не более, чем вышеперечисленные трое. Ни Берия, ни Молотов, ни Буденный, никто иной, кроме Игнатьева, не мог ни влиять на охрану, ни даже попросить ее зажечь уличный фонарь в неположенное время. Утверждения, будто-де Берия неким полумистическим образом все же «воздействовал» и на охрану, и вообще на МГБ, могут принимать за чистую монету только те, кто не знаком с реальным положением дел. Ни Игнатьев, ни Круглов, ни Серов – тогдашняя верхушка МГБ и МВД – никогда не были «людьми Берии», вовсе даже наоборот. Так что возможностей у Берия не было ни малейших – разве что он сам за столом мог подсыпать Сталину в бокал какой-нибудь гадости, но это даже не из области дурной фантастики, а по разряду шизофрении…
Равным образом у Берии нет внятного, убедительного, логически непротиворечивого мотива. Не принимать же всерьез лепет насчет того, что Берия-де был вселенским злодеем, «рвавшимся к власти». Это даже не мультфильм, это опять-таки шизофрения. Нет даже тени достоверных свидетельств о «тяге к власти» Лаврентия Берии. Отличался он как раз другим – редкостной преданностью Сталину и умением квалифицированно и качественно работать на любом посту, куда его Сталин назначал. Сталин поручил ему погасить поганую волну вышедших из-под контроля репрессий – и Берия ее погасил. Сталин поручил защитить Кавказ – Берия защитил. Сталин поручил создать атомную бомбу – и Берия ее создал. Достоверно известно как раз о другом: что Берия еще в конце двадцатых просил об отставке из ЧК, мечтая завершить техническое образование и работать инженером, но не отпустили…
В попытках все же отыскать мотив кое-кто частенько упоминает, что незадолго до смерти Сталина начались аресты людей, работавших в подчинении Берии еще до назначения его главой НКВД. Несколько таких арестов и в самом деле имели место. Но, во-первых, нет убедительных доказательств, что аресты эти инициировал сам Сталин. Во-вторых, для сбора компромата на Берию (точнее, для выбивания нужных показаний, потому что нет и не было на этого человека никакого такого «компромата») целесообразнее и практичнее было бы арестовывать не тех, кто работал под его началом аж пятнадцать лет тому назад за Кавказским хребтом, а тех, кто стал его правой рукой и доверенным лицом уже позже, в Москве! Но как раз те, кто был близок к Берии в московский период его деятельности, оставались на свободе вплоть до самого его убийства! Что-то тут категорически не складывается…
В деле об убийстве Сталина есть другой подозреваемый, с которым все обстоит гораздо проще и убедительнее. Здесь все буквально лежит на поверхности. Здесь не нужно ничего домысливать, притягивать за уши мистику, иррационализм, высасывать что-то из пальца, коленом загонять круглые факты в квадратные отверстия…
Есть другой подозреваемый, который, во-первых, имел серьезнейшие мотивы убрать Сталина, во-вторых, как раз и располагал всеми к тому возможностями.
Имя этому подозреваемому – Партийная Верхушка.
Та самая, которую Сталин всерьез намеревался совершенно лишить прежней власти и превратить в декоративную принадлежность. Партийному аппарату предстояло, по замыслу Сталина, сдать всю власть и остаться чем-то вроде тех гвардейцев в старинных нарядах, что стоят на часах у королевского дворца в Лондоне.
Это не домыслы и не версии. Это доподлинная, суровая реальность, великолепно документированная, подтвержденная фактами и свидетельствами очевидцев (другое дело, что очевидцы не всегда понимали, чему стали свидетелями).
Итак… Величайший прагматик и рационалист, Сталин, едва достигнув настоящей необъятной власти, еще до войны перенес центр управления страной из высших партийных инстанций в другие – хозяйственные. Проще говоря, реальная власть от партийцев перешла к технарям, менеджерам, управленцам. Они носили кто армейские погоны, кто чекистские (а кое-кто погон не носил вообще даже в те времена всеобщей мундиризации), но все до одного были как раз управленцами, а не партийными теоретиками или «идеологическими смотрящими».
Эта тенденция усиливалась с годами, крепла, распространялась вширь и вглубь. С 1939-го по 1952-й Сталин вообще не собирал партийных съездов – что, между прочим, было самым что ни на есть вопиющим нарушением устава партии Ленина – Сталина. (Обратите внимание, что в сталинской Конституции 1936 г. не прописано никакой такой «руководящей и направляющей роли партии» – ни словечка!). Политбюро тоже собиралось от случая к случаю, в 1950 г. – шесть раз, в 1951 г. – пять, в 1952 г. – четыре раза. Это вовсе не означает, будто Сталин «постарел и отошел от дел». Насущными государственными делами он занимался с прежней энергией – вот только в качестве Председателя Совета Министров. И все его ближайшие соратники, реально рулившие промышленностью, народным хозяйством, армией, прикладной наукой, отчитывались в первую очередь перед Советом Министров. И получали задания от Совета Министров. И ответственность несли в первую очередь перед Советом Министров. Партийному аппарату оставались две отдушины – идеология (вещь, в общем-то, неосязаемая в смысле материальных благ и влияния на дела) да кадровые вопросы (но и здесь торжествовали «управленцы», Сталин не допускал ни малейших попыток партийцев влиять на ход хозяйственных процессов).
А потом, в 1952 г., Сталин собрал наконец XIX съезд партии… И нанес удар!
Вслед за съездом (мероприятием сугубо парадным) состоялся Пленум ЦК КПСС. И вот тут-то Сталин произнес полуторачасовую речь, после которой просто не мог уже остаться в живых…
В первую очередь он вообще ликвидировал пост Генерального секретаря ЦК. Отныне в партии было 10 простых секретарей ЦК, среди которых не выделялся ни один, не имелось ни «генерального», ни даже «первого». Во-вторых, вместо старого Политбюро Сталин зачитал список нового органа, Президиума ЦК КПСС, куда вошли совершенно новые люди: и некоторые партийные бонзы, и чистейшей воды управленцы, вроде Малышева (по прозвищу «Князь Танкоградский»), Коротченко, Кузнецова, Первухина, Пономаренко, Сабурова. Если не считать Сталина – двадцать четыре человека. «Чистых» партийцев из них девять. Остальные – сплошь «управленцы», а если кто-то и занимал прежде высокий пост в партии, то непременно параллельно ведал какой-то отраслью промышленности, транспорта, науки…
Но, главное, Сталин объявил во всеуслышание, что намерен уйти с поста секретаря ЦК. Он остается Председателем Совета Министров и членом Президиума ЦК, но с партийного поста уходит…
Все, дальше ехать некуда! Сталин остается на вершине власти, он только уходит из руководства партией, но что такое партия без Сталина во главе?! Да попросту кучка бессильных шаманов при властном вожде, и не более того. В торжественные дни шаманам этим позволяют покрасоваться в пышных нарядах из попугайских перьев и провести красочную церемонию возложения даров к истукану Великого Батуалы, но остальные триста шестьдесят дней в году они смирнехонько сидят в своих хижинах и плетут циновки. А заправляет всем вождь…
Впоследствии, всячески извращая истинное положение дел, партийцы пустили сказочку, будто Сталин предлагал освободить его от всех постов, будто он «собрался на покой». Но это они брешут, как сивые мерины. Пленум ЦК попросту не имел такого права – решать дела Совета Министров. Если бы Сталин намеревался уйти и из Совмина, он в Совмин бы такое предложение и внес – чего никогда не было.
Сохранилось свидетельство Константина Симонова, на том Пленуме присутствовавшего, – воспоминания человека, так и не понявшего, чему он был свидетелем, но подробнейшим образом описавшего происходящее: «На лице Маленкова я увидел ужасное выражение – не то чтоб испуга, нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других, или яснее, во всяком случае, многих других осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую еще не осознали другие… Лицо Маленкова, его жесты, его выразительно воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно и решительно отказать Сталину в его просьбе».
«Смертельную опасность» Симонов понимает по-своему: якобы коварный Сталин, подобно Ивану Грозному, разыграл притворно «уход от дел», чтобы уничтожить тех, кто по дурости за его предложение проголосует…
Он так ничего и не понял! Иван Грозный был обладателем одного поста – царского. У него просто-напросто не было других. А Сталин не отказывался ни от трона, ни от императорской короны, он всего-навсего избавлялся от одной из своих многочисленных функций, уже чисто парадной, нисколько ему не помогавшей вести реальные дела. Он-то как раз не то что сохранял власть – а, пожалуй, даже приумножал. А вот партия всякую реальную власть теряла окончательно и бесповоротно. Отсюда и смертельный ужас на лице Маленкова, раньше других осознавшего, что происходит и к чему приведет…
Партийные бонзы, вчера еще всевластные (ну, почти всевластные) на глазах превращались в дерьмо. Если хотите, это был переворот. Антипартийный путч. На вершине власти оставался Красный Монарх, а вокруг него смыкались люди реального дела, проверенные управленцы. Хрущев потом будет, притворяясь дурачком, комментировать список нового Президиума: «Некоторые люди в списке были малоизвестны в партии, и Сталин, без сомнения, не имел представления о том, кто они такие».
Товарищ Хрущев снова дурковал, по своему обыкновению. Это Сталин-то не знает, кого собирается поставить под свое начало, чтобы вместе с ним управляли страной?! Это Сталин-то способен, как попугай, огласить список, продиктованный ему некими интриганами?!
В общем, партия теряла власть.
И вот тут-то Сталин совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Ошибку, стоившую ему самой жизни. Он поддался на уговоры и остался секретарем ЦК. Как-никак, императору было уже семьдесят три года, он был уже не прежний. Возможно, он переоценил пределы своей власти – и недооценил партийных соратников. Не просчитал заранее, как они будут себя вести в момент смертельной опасности.
Сталин остался секретарем ЦК, но партийная верхушка уже прекрасно видела, что у него на уме… И не было никаких гарантий, что Сталин совсем скоро не вернется к своей идее, не уйдет из секретарей.
После этого Пленума Сталин был обречен…
Мотив, таким образом, лежит на поверхности – как грязный кирпич на белоснежной скатерти. Уже не оставалось никаких третьих вариантов: живой Сталин – это смертельная угроза для партийного всевластия. Партийная верхушка при сохранении прежнего положения – это смертельная угроза для Сталина.
Его могло спасти одно – настоять на своем, все же уйти из секретарей ЦК. И немедленно придавить осиротевшую партийную верхушку. Акела промахнулся. Постаревший Сталин остановил занесенную для удара руку на полпути.
И подписал себе смертный приговор.
К тому времени он был полностью в руках партийной верхушки. Охраной ведал тот же Игнатьев, прожженный партаппаратчик, плоть от плоти «руководящей и направляющей». Именно он и раскрутил известное «дело врачей». Именно он раздул дело «еврейских националистов – американских шпионов», членов Еврейского антифашистского комитета. Он, а не Сталин, рулил всеми политическими репрессиями 1951–1952 гг.
Судя по происходящему, Сталина начали умело, тихонечко, на мягких лапках ступая, обкладывать. Сначала от него удалили многолетнего верного помощника Поскребышева – не просто «секретаря», а личность влиятельную, в генеральском чине. Подсунули Сталину умело состряпанный компромат – и Поскребышев слетел…
Потом взялись за многолетнего начальника охраны Сталина, генерала Власика. Благо тот сам дал предостаточно поводов, подставлялся по полной: вовсю крутил со случайными бабами, выдавая им сведения из разряда гостайн (малозначительных, но по меркам того времени…), хапал казенные денежки, казенное добро со сталинских дач. Зажрался, заворовался, выражаясь канцелярским слогом, морально разложился, но Сталину он был предан, как цепной пес. При нем охрана не то что на сутки, а, пожалуй что, и на час не промедлила бы, начнись со Сталиным какие-то непонятки…
А вдобавок скоропостижно скончался, и до сих пор непонятно, отчего, генерал-майор Касаткин, еще один вернейший сталинский служака, комендант Кремля (и пятидесяти не было! Даже по фотографиям легко понять – битюг!).
Одним словом, теперь и безопасность, и сама жизнь Сталина, собственно говоря, зависели от одного-единственного человека – Игнатьева. Партаппаратчика чистейшей воды. Одного из тех, кто вот-вот мог потерять все, если Сталин все же начнет доводить свой замысел до конца.
И Сталин однажды обнаруживается на полу в бессознательном состоянии. И охрана сутки не предпринимает ровным счетом ничего, чтобы помочь вождю. И никого из них не то что не арестовывают – ни единой звездочки не снимают, не лишают значков и юбилейных медалей, хотя в те жестокие времена при любой, самой незначительной аварии, несчастном случае, мелком служебном упущении и промахе могли покарать так, что тамбовский волк в своем лесу три дня будет на Луну выть от страха…
Это тоже прикажете считать случайностью?
Переведем эту ситуацию на язык классического детектива. Живет-поживает в своем поместье миллионер, владелец заводов, газет, пароходов… ну, пусть будет Смит, без изысков. Наследство головокружительное, а миллионер стар. И вот однажды он, собрав чад и домочадцев, объявляет во всеуслышание:
– Дамы и господа! Поначалу я хотел оставить все капиталы, движимое и недвижимое, племяннику Джиму, но что-то он мне в последнее время категорически разонравился: кутежи, карты, эта история с мельниковой дочкой… Лишу-ка я тебя, Джим, пожалуй что, наследства… Точно, вот выберу времечко, пошлю за стряпчим – и, точно, лишу…
А через недельку миллионер Смит однажды рушится в каминной с инсультом. Из чад и домочадцев в особняке только Джим – но он ровнехонько сутки не вызывает врачей к болящему, тот так и валяется на ковре, а потом отдает Богу душу…
Попробуйте угадать с первого раза – кого сгребет за жабры в качестве подозреваемого самый тупой сыщик, как только узнает о том самом семейном совете? То-то…
Уже в перестроечные времена при реконструкции Кремля обнаружилось, что под пол кабинета Сталина еще в старые времена был подведен туннель, лаз, в котором, как предполагают, находилась аппаратура подслушивания. Это уже факт: Сталина подслушивали в Кремле. Кто? Ну разумеется, в те дурные годы злоумышленником привычно объявили Берию. Доказательств, конечно, не имелось ни малейших, и в качестве таковых, как обычно, служило восхитительное в своем идиотизме утверждение типа: «А некому больше!»
Некому?! Ну, не скажите! Как видим, были люди, которым гораздо проще, чем Берии, было подвести прослушку к кабинету Сталина, – и мотивы у этих людей были серьезнейшие…
Между прочим, Хрущев в очередном выплеске неконтролируемых эмоций как-то сказанул парочку прелюбопытнейших фраз, из которых прямо следовало: Сталин не своей смертью умер, а «возмездие настигло тирана». Это, кончено, непрямое доказательство, но еще одно к тому вороху косвенных, каких у нас немало.
Рассуждая логически, вся болтовня об «антисемитизме» Сталина и пресловутом «выселении всех евреев в Сибирь» как раз и может оказаться не более чем отвлекающим маневром, дезой, запущенной заговорщиками с понятными и утилитарными целями. Западу подкинули некую наживку: ну да, мы вождя, знаете ли, немножечко придушили, но что ж нам оставалось делать, если он окончательно съехал с катушек и готовил евреям второй Холокост?.. Очень похоже, что Запад эту наживку проглотил, и там не стали утруждать себя логическим анализом всех вариантов кончины Сталина.
А быть может, все еще циничнее и проще. Вполне возможно, к устранившим Сталина заговорщикам – или, по крайней мере, к некоторым из них – ниточки тянулись из-за кордона. Как выражался сам Сталин, хоть и по другому поводу: «Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено».
Пикантность в том, что и у Запада были свои мотивы устранить Сталина – как и у партийной верхушки, речь шла о примитивном выживании.
Потому что Сталин, не исключено, все же готовил большую войну. Ту самую операцию «Гроза», чье существование в сорок первом году представляется весьма и весьма сомнительным, а вот году в пятьдесят четвертом – вполне возможным…
В отличие от Виктора Суворова, я ничего не буду утверждать прямо. Просто-напросто привлеку кое-какие факты…
Международная обстановка в год смерти Сталина представляла наилучшие возможности для внезапного удара по Соединенным Штатам. Если рассмотреть ситуацию без тени эмоций, холодно и цинично, следует признать: так и обстояло…
Британская империя уже не смотрелась серьезным конкурентом. У СССР был единственный по-настоящему опасный и сильный противник – США. После их сокрушения с остальными разобраться будет гораздо проще и легче…
Ядерное оружие уже существует, а вот ракет для его доставки пока что нет, но через пару-тройку лет они могут появиться, и это серьезно осложнит положение СССР. А ядерный удар с самолетов для Советского Союза в 1953 г. не так уж и страшен: огромные территории, тысячекилометровые пространства, основной оборонный потенциал наверняка уцелеет. Атомных бомб у американцев не так уж и много, всего сотни две. А у Советского Союза, заметим на полях, уже есть водородная бомба, которую может доставить к цели бомбардировщик, меж тем у янки ничего подобного нет…
Удобный момент! Противовоздушная оборона СССР – орешек крепкий. Танков предостаточно – как и солдат. Миллионы обстрелянных мужчин, совсем молодых, прошедших Отечественную. И вдобавок – поистине неисчерпаемый людской резерв в лице китайцев: с ними еще дружат на полную катушку, и вряд ли Мао воспротивится сталинскому плану Третьей мировой…
Не исключено, Сталин ее все же планировал… По воспоминаниям генерал-лейтенанта Н. Н. Остроумова, весной 1952-го Сталин приказал срочно сформировать сто дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации. Для обороны столько не нужно. На Чукотке начинают строить аэродромы, концентрировать там пехотные соединения. До Аляски – всего-то шестьдесят километров. Это современный путешественник (Как его? Конюхов или кто другой? Не помню точно…), преодолев это расстояние на своих двоих, считал себя российским подобием покорителя Северного полюса, а чукчи, о чем мало известно, даже при Советской власти ухитрялись частенько ходить к соседям на Аляску за спиртным. Быстренько оборачивались, и никакими покорителями природы себя не считали…
В общем, Аляска – вот она, только руку протянуть. А там и Канада… Давным-давно, еще в шестидесятых, мне попадалось где-то (запамятовал книгу, увы) высказывание кого-то из компетентных британских сановников: в случае большой войны они там, в Канаде, заранее считали, что западные провинции удержать ни за что не удастся. А за Канадой – и Штаты. Последний раз видевшие настоящую войну на своей территории девяносто лет назад…
Павел Судоплатов вспоминал, что однажды Сталин всерьез обсуждал с ним (и другими генералами) вопрос о постановке диверсий в военно-морских портах, где базировался флот НАТО. В мирное время такие забавы чересчур уж чреваты. А вот если планируется настоящая война – вполне понятный и толковый шаг…
Есть информация о решении Президиума ЦК (январь 1953 г.) о строительстве новых лагерей на сто – двести тысяч человек… «для особо опасных иностранных преступников». Если это правда, и такое решение существовало, оно прекрасно укладывается в версию о войне. Сто-двести тысяч человек – пожалуй, примерно такое количество европейской элиты и следовало нейтрализовать.
Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено.
Очень уж благоприятный был момент для броска танковых армад на запад. Германия – в руинах, армии там нет. Во Франции – мощная компартия (это потом, после XX съезда, она увянет, начнется массовый отток). Там же – куча тайных складов оружия, захованного коммунистами на всякий случай. Руководство ФКП то и дело изрекает весьма воинственные заявления – антиамериканские, просоветские. Словом, во Франции у Сталина – солидное число добровольных помощников, способных при некоторой оборотистости обеспечить крах родимого правительства и его военной машины (а впрочем, в этом самом правительстве и коммунисты заседают).
Я не уверен, что американские войска в Западной Европе смогли бы сопротивляться сталинской армаде яростно. Они к тому же были далеко не так многочисленны, как в сорок пятом, обширная демобилизация уже прошла…
Какие еще серьезные союзники могли стать плечом к плечу с американцами, отражая советское наступление? Италия? Не смешите… Испания – в стороне. Она-то как раз с американцами на ножах, потому что американская разведка к ним засылает парашютистов-диверсантов ради свержения Франко…
И вот он – Ла-Манш. За Ла-Маншем – англичане, изнуренные войной до предела.
Можно утверждать однозначно: если бы советским войскам удалось занять Британские острова, американцы ни за что не смогли бы создать и удерживать в Европе плацдарм для серьезных контратак. Меж тем, Штаты достали бы с другой стороны – через Аляску и Канаду. Те самые многомиллионные китайские армии половодьем растеклись бы по западным штатам…
Никто еще не отыскал убедительного объяснения, зачем Сталин после войны распорядился разрабатывать проекты могучих линкоров. Но если допустить, что и они предназначались для Третьей мировой…
Сталин мог ее планировать. И у него были реальные шансы эту войну выиграть. Не столь уж зыбкие. «Гроза» образца года пятьдесят четвертого – не такая уж авантюра…
Я ничего не утверждаю прямо. Но очень уж подходящий был момент для «последнего и решительного боя». Совершенно иная ситуация, нежели в сорок первом.
Как должны были вести себя в таком положении облеченные властью люди из Вашингтона? Особенно если учесть, что тогдашняя западная элита была буквально нашпигована советской агентурой, забравшейся в самые верхи?
Мы ведь знаем только о тех, кто провалился. Запоролась «кембриджская пятерка» – и мы узнали, что советские агенты уютно обосновались и в ближайшем окружении английской королевы, и в руководстве Интеллидженс Сервис… А сколько более удачливых, до преклонных лет доживших, так и умерли неразоблаченными? Они обязаны были существовать – учитывая, как массированно внедрялась агентура, как умело, каких высот она достигала. Американцы до сих пор крайне подозрительно относятся к кое-каким персонам из «ближнего круга» Рузвельта, но те давно в могиле, доказательств нет…
Между прочим, уже появлявшийся на страницах этой книги Джозеф Кеннеди, патриарх клана, не только к Гитлеру симпатии высказывал. Небезызвестный профессор Шлезингер, умная голова, так писал о нем: «Не кто иной, как дуайен американских капиталистов Джозеф П. Кеннеди, недавно доказывал, что США не следует сопротивляться распространению коммунизма. Больше того, по его словам, США „должны разрешить коммунизму пройти проверку вне пределов СССР, если в том состоит судьба и воля некоторых народов“. Очень негодовал Шлезингер: по его мнению, принять рекомендации Кеннеди означало бы „снять все нынешние препятствия завоеванию Европы Советами“. А Кеннеди не унимался. В декабре 1950 г. он открытым текстом говорил, что США следует уйти из Берлина. И еще: „Глупо говорить об удержании линии на Эльбе или Рейне. Не лучше ли уйти оттуда сейчас? Дело в том, что если Россия сочтет нужным начать наступление, мы можем удержать ее только на нашей стороне Атлантики. Быть может, Европе на десять лет, если не больше, суждено стать коммунистической“».
Подобные выступления наверняка становились известны в Москве – и могли быть расценены как слабость Америки. В те времена в западных странах левые всех мастей играли огромную роль, и это могло придавать Сталину уверенности…
Ну, а все-таки, что должны были думать – и делать – в Вашингтоне?
Послушаем свидетеля компетентного и заслуживающего всяческого доверия в данном вопросе – Аллена Даллеса.
Наши «патриоты» в кавычках уже всю плешь проели, который год без устали цитируя отрывки из того самого «зловещего плана Даллеса». Ну, вы помните эти ужастики: мы, мол, вытравим из мозгов советских людей патриотизм и мораль, подменим их западными ценностями… Одна беда: «патриотические» борзописцы так ни разу и не привели конкретный источник. Ни разу не уточнили хотя бы, когда это Даллес говорил, где и кому. В качестве «доказательства», я скрупулезно проверял, ссылаются исключительно друг на друга, а это отбивает всякое доверие.
Меж тем я буду цитировать совершенно реального Даллеса. Преинтереснейшие отрывки из его книги «Искусство разведки».
«Специфический характер коммунистического государства иногда дает Западу некоторые возможности получения определенных услуг со стороны лиц, „не желающих сотрудничать“. Преступление, которое добропорядочный коммунист легче всего совершает и которого больше всего боится, – это политическое преступление. Основными же политическими преступлениями среди коммунистов считается неправильный образ мыслей, уклоны различных видов, отступление от линии партии в своих действиях или даже в неосторожных заявлениях. Зачастую подобные отклонения могли иметь место когда-то в прошлом, но объявляются отклонениями и преступлениями позже, когда партия вдруг сочтет необходимым в силу каких-то причин провести чистку в своей среде, пересмотреть программу и толкование ленинизма. Все чистки, проводившиеся за последние 15 лет (книга Даллеса вышла в 1963 г. – А. Б.), являются примерами циничных соображений выгоды: доктрина формулировалась с тем, чтобы найти козлов отпущения или оправдать серьезные изменения в системе управления в политике или в организации правительственного аппарата. Например, в начале 50-х гг. многие преданные и искренние коммунисты с ужасом узнали, что они являлись титоистами и должны понести за это наказание. После смерти и ниспровержения Сталина самым тяжким преступлением, конечно, стал сталинизм. Имеются и другие менее серьезные и более серьезные многочисленные партийные проступки. Западные разведывательные службы, как это хорошо известно коммунистам, пристально наблюдают за этими проявлениями и, кроме того, в течение ряда лет ведут учет факторов, связанных с деятельностью, выступлениями, личной и общественной жизнью коммунистических лидеров, от самой верхушки до самых низших звеньев партийной иерархии. Когда появляются первые признаки новой чистки, западные разведывательные службы зачастую пытаются установить контакт с лицами, которым, по их мнению, угрожают отстранение, позор, а возможно, и более суровые наказания, и убедить их в том, что они будут нуждаться в помощи и получат ее, если согласятся на сотрудничество. Здесь просматривается не столько попытка оказать давление, сколько стремление напугать человека, лишить его самоуверенности и самодовольства и заставить почувствовать, что он нуждается в друзьях и в помощи».
Конец цитаты. Интереснейшее чтение, а? Это уже не коварный масонский план разложить СССР при помощи твиста и «битлов» – это подробный рассказ профессионала о применявшейся на практике методике. Разумеется, хитрая лиса Даллес, как профессионалу и положено, не дал ни единой конкретной привязки, даже географической (упоминания о «титоистах» и «сталинистах» вовсе не обязаны непременно относиться к Югославии и СССР). Но в этом и нет нужды. Главное, детально описана методика. Практика работы.
И если бы я был руководителем серьезной западной развед-службы, использующим в работе методику Даллеса, ни за что бы не прошел мимо интересной ситуации, сложившейся в СССР после Пленума ЦК, где Сталин, собственно, открытым текстом объяснил партийным бонзам, какое незавидное будущее их ожидает очень скоро. Я бы на полную катушку использовал все прелюбопытнейшие коллизии и возможности, отсюда вытекающие…
А посему к событиям на ближней даче Сталина, к собственным шкурным интересам партийной верхушки вполне мог оказаться припутан и закордонный след – теми же соображениями продиктованный…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.