Глава 11 Триумф и Немезида

Глава 11

Триумф и Немезида

В 1476 году Мулла Хасан, престарелый, но еще свирепый султан Гранады, отказался выплачивать дань Кастилии, сказав ее послу, что «монетные дворы в Гранаде больше не чеканят золота – только сталь». В 1479 году Изабелла попросила папу об индульгенции для крестоносцев, но мавры выступили первыми. В слепящую бурю в ночь после Рождества 1481 года они ворвались в Сахару и перебили большинство жителей. Прошло больше века с тех пор, как мавры захватили пограничный город. Изабелла тут же отправила магистра Калатравы в Хаэн и магистра Сантьяго в Эсиху, приказав всем аделантадо и командорам усилить свои гарнизоны. В феврале 1482 года небольшое кастильское войско неожиданно атаковало и штурмовало богатый город Аламу. Взбешенный султан убил гонца, принесшего известие о падении Аламы, и яростно пытался ее вернуть, но кастильцы держались. Теперь пришла очередь гранадцев испытывать ужас. Христиане перебрасывали трупы жертв через городские стены, где собаки грызли гниющие останки. Мулла Хасан отступил, как вдруг узнал, что тем временем султаном объявили его сына Абу Абдаллаха, прозванного Боабдилем. Униженный старик нашел приют в Малаге, где алькальдом был его брат аз-Загаль – Доблестный. В одной популярной балладе «мавританский король» – Мулла Хасан – причитает: «Каковы христиане, храбро отняли у нас Аламу, ах, мою Аламу!»

Король Фердинанд настолько воодушевился, что атаковал город Лоху в горном районе, прекрасно подходившем для мавританской тактики. Кади Али-Атар окружил кастильцев на высотах Альбоасена и загнал их в овраг. Мавританские всадники скакали между спешенных воинов взад-вперед, убивая их. Фрей Родриго из ордена Калатравы был убит двумя стрелами; головы многих братьев украсили гранадские седла. Потеряв осадный обоз, Фердинанд сумел отступить по каменистым холмам, но с огромным трудом.

К счастью, там были люди, которые знали, как вернуть кастильцам боевой дух. Клаверо ордена Калатравы Гарси Лопес де Падилья, избранный занять место Родриго, был живым доказательством того, что военно-духовное призвание еще не умерло: он каждый день присутствовал на богослужении и произносил молебны и жил, не отступая от устава; известный своей преданностью основателю ордена святому Рамону из Фитеро, он проводил много времени в молитве перед его мощами. В бою фрей Гарси был опытным и популярным воином.

После разгрома магистра Сантьяго у Ахаркии в марте 1483 года мавры начали контрнаступление во главе с самим султаном Абу Абдаллахом. Боабдиль выступил почти с 10 тысячами отборнейших всадников, включая своего доблестного тестя Али-Атара, и атаковал Лусену, но отряду всего в полторы тысячи пик удалось захватить его врасплох. Войска султана были разгромлены, Али-Атар погиб, а султан попал в плен. Сторонники Муллы Хасана во главе с аз-Загалем тут же захватили власть. После глубоких раздумий Фердинанд и королевский совет с гениальным коварством решили освободить Боабдиля; гранадцы разделились на два враждующих лагеря, и в конце концов Боабдиль взял Альмерию, а его отец сохранил столицу. Однако до 1484 года война казалась не более чем очередным инцидентом Реконкисты. Христиане применяли традиционную тактику: противника атаковала кавалькада тяжеловооруженных всадников, а легковооруженные эскаладорес – пехотинцы с лестницами и крючьями, кинжалами и топорами, сунутыми за пояс – быстро и незаметно взбирались по стенам замка. Мавры тоже сохранили привычный образ действий. И хотя в ходу уже было ручное огнестрельное оружие, в рядах мавров оставались пращники, а любимым родом войск все равно оставалась легкая кавалерия – хинеты на низкорослых арабских лошадях или пехотинцы-берберы, а также дикие негры-гомеры, притом что даже у самого бедного гранадца был свой арбалет. Две трети Гранады занимали горы, защищавшие прибрежную равнину, укрепленные города которой снабжались по морю из Магриба. В горах обитали воинственные горцы, которые перерезали пути снабжения кастильцев, взбираясь по туманным перевалам. Армии не могли найти пропитание на безводных утесах и голодали даже на равнине, так как мавры намеренно уничтожили собственные посевы. Зимой положение стало совсем невыносимым. Этот маленький испанский эмират было жемчужиной ислама, и его народ не ощущал себя обреченным.

Однако, располагая ресурсами всей объединенной Испании, Фердинанд и Изабелла привлекли опытных наемников со всей Европы. Немецкие и итальянские пушкари привезли бомбарды, стрелявшие железными или мраморными ядрами весом до 70 килограммов, но и зажигательными снарядами – комками вымоченной в масле пакли, пороховыми и каменными снарядами, которые были уже не такими примитивными, как кажется, и взрывались при ударе с эффектом шрапнели. Из Италии прибыли осадные инженеры, чтобы тренировать войска минеров. В 1485 году в Испании появились первые «швицеры», швейцарские пикинеры, с огромными 5—6-метровыми пиками, которые выстраивались в каре. Французские крестоносцы, тяжеловооруженные латники на лошадях в пластинчатых доспехах, тоже прибыли, а английский граф Риверс привез лучников и алебардщиков, триста ветеранов Войны роз. У новых войск появилась новая тактика. Начались военные кампании, направленные по очереди против трех главных городов: Малаги на западе, Альмерии на востоке и, наконец, самой Гранады. Оккупированные города становились плацдармами, где на зиму оставляли гарнизоны, чтобы не потерять ни пяди захваченной территории, а наступление возобновлялось следующей весной. Легкие войска систематически разоряли поля в дотоле невиданном масштабе, а кастильский и каталонский флот блокировал берег, военные галеры не допускали берберских купцов в порты Гранады.

В 1484 году Мулла Хасан лежал при смерти. Его брат аз-Загаль прискакал в Гранаду в седле, с которого свисали головы калатравских братьев, и захватил власть. Боабдиль снова бежал к христианам, и его снова отпустили, чтобы биться с дядей. Однако весной 1485 года король Фердинанд выступил из Кордовы с 29 тысячами войск в сопровождении магистров Сантьяго и Алькантары. Их целью была Ронда, второй город западной провинции. До сих пор она считалась неприступной, так как стояла на вершине холма и со всех сторон была окружена глубокими оврагами. Но испанцы привезли новую артиллерию и расставили огромные бомбарды на холмах вокруг Ронды, направив их на город. Сначала его население не встревожилось. Затем 5 мая начался обстрел города. Жители пришли в ужас от огненных шаров с горящими хвостами, но, видя, как рушатся и разлетаются в щебень их крепостные валы, падают башни, рассыпаются дома, ужаснулись еще больше от пушечных выстрелов. Чтобы вести ответный огонь, у них не было ничего тяжелее аркебузы. Всего через четыре дня внешние стены пали, и испанцы захватили пригороды, после чего привезли пушки, чтобы разрушить внутренние укрепления, стреляя по ним в упор, а кроме того, в дело вступили и более традиционные орудия – камнеметные катапульты и тараны. 15 мая гарнизон сдался безоговорочно.

Бомбардировка Ронды стала приговором для всей Гранады. Сдалось почти 100 крепостей. К концу года половина Западной Гранады до самых гор вокруг Малаги оказалась в руках христиан. Улемы отчаянно пытались помирить султана с его дядей, но оба не соглашались. Тем временем продолжалась яростная вражда между их сторонниками. В мае 1486 года Фердинанд выбрал целью Лоху, резиденцию Боабдиля; испанская артиллерия вынудила город сдаться. Вскоре за ним последовали города Мочин и Ильора, «щит и правое око» Гранады, контролирующие западные подступы к столице. Боабдиль снова оказался на свободе. На следующий год, 1487-й, кастильская армия сконцентрировалась на Малаге, «деснице и устах Гранады», втором городе эмирата. Весной они впервые взяли Велес-Малагу и потом с 70 тысячами человек осадили и сам великий порт. Свирепый эмир Хамет аль-Зегри и мощный берберский гузат командовали обороной города, в котором было две крупные цитадели – Хибральфаро и Алькасаба. Христиан было больше чем когда-либо прежде, они располагали большим количеством лучшей артиллерии. В качестве дополнительной меры психологической войны они привезли с собой колокола, которые приводили в смятение богобоязненных мусульман.

Сдача Малаги означала, что столица Насридов потеряет возможность обороняться. Умирающий эмират разделился надвое; севером управлял Боабдиль в Альгамбре, восточной провинцией Альмерия управлял аз-Загаль в Басе – еще одном крупном центре Гранады. Летом 1488 года Фердинанд безуспешно атаковал Альмерию. Мавры преисполнились радости, потому что наконец-то им удалось отбить христиан. Но на следующий год король вернулся с армией в почти 100 тысяч человек. Город, защищенный лесами и сетью каналов, располагал гарнизоном из 20 тысяч тщательно отобранных воинов под командованием отважного военачальника Сиди Яхьи. Осада продолжалась пять месяцев и стоила испанцам 20 тысяч умерших из-за чумы и стычек с врагом. В августе дожди превратили поле боя в болото, бомбарды увязали в грязи. В ноябре, хотя Сиди Яхья хотел продолжать сопротивление, мавры были на грани сдачи. Один из высших офицеров ордена Сантьяго, командор Леона, заключил перемирие, и Яхья отправил гонца к аз-Загалю, прося его сдаться. Старый эмир послушался и благочестиво ушел на покой. В декабре Яхья сдал Басу. Потом аз-Загаль сдал свои крепости в Гуадиксе и Альмерии и удалился в Магриб, где султан Феса его ослепил. Последний великий воин мусульманской Испании кончил свои дни нищим на рынке.

Боабдилю не верилось, что его ужасный дядя может потерпеть неудачу, и он обещал сдать Гранаду в обмен на вассальное княжество. Но даже этот дегенерат не мог оставить город предков. Он отказался, и мавры вновь напали на Фронтеру, подстрекая к восстанию своих обращенных в рабство собратьев. Король Фердинанд возглавил две яростные вылазки в 1490 году, но мавры одержали победу и разгромили небольшой отряд английских лучников в Алендине. Наконец, в апреле 1491 года, христиане числом в 50 тысяч человек в последний раз осадили прекрасную мусульманскую столицу, наполненную беженцами. Гранадцы предвидели свою участь, однако, как и пулены в Акре, доблестно сражались. Крестоносцы почти пали духом, но потом прибыла королева Изабелла, чтобы заложить город Санта-Фе (Святая Вера). Город был построен за восемьдесят дней напротив Гранады в знак несокрушимой решимости. В ноябре Боабдиль уже отчаялся. Переговоры велись главным образом через командора ордена Сантьяго Гонсалво де Кордову, который бегло говорил по-арабски[83]. Последний султан Аль-Андалуса со слезами на глазах приветствовал своих погубителей 2 января 1492 года, после чего удалился в небольшое поместье в безлюдном Альпухарасе. Затем в город вошла христианская армия.

На башне Торре-де-ла-Вела в красной Альгамбре фрей Диего де Кастрильо, великий командор Калатравы, установил распятие, и, когда магистр Сантьяго возвел алое знамя святого Иакова Мавробойцы на белом коне, вся армия встретила его ревом «Сантьяго – рази, Испания!». Святая земля апостола Иакова была очищена от вавилонян, срок ее пленения истек. Братья сделали Реконкисту священной войной, и теперь она была завершена. Вход в Гранаду стал ее апофеозом.

Католические правители не хотели уничтожать военные ордена, они лишь хотели их контролировать. Португальский способ назначения малолетних детей на посты магистров показал свою эффективность. Как следует надавив на курию, папу Александра VI Борджа, который сам был арагонцем, убедили ратифицировать переход к короне магистерских постов Калатравы (после смерти Гарсии Лопеса де Падилья в 1487 году) и Сантьяго (после смерти Алонсо де Карденаса в 1493 году). Они не исчезли, но просто король управлял ими в качестве временной меры. Затем, в 1494 году, Хуана де Суньигу из Алькантары вынудили уйти со своего поста. Следующим шагом стало назначение – вместо избрания – клаверо и великих командоров, ставших королевскими лейтенантами. Но хотя корона присвоила магистерские посты ради государственных целей, жизнь в командориях мало изменилась[84]. Хуан де Суньига удалился в командорию с тремя рыцарями и тремя капелланами, где жил, тщательно соблюдая устав, и, когда Александр VI освободил всех членов испанских военно-монашеских орденов от целибата, это было скорее разрешение, чем реформа, и оно просто поставило их на одну ступень с Сантьяго. В качестве причины Александр VI указал на необходимость «избегать скандалов с наложницами», но многие братья продолжали хранить безбрачие.

Ни одно сильное правительство не стало бы терпеть у себя такие громадные корпорации. Вскоре после наступления XVI века орден Сантьяго, по некоторым подсчетам, владел 94 командориями с ежегодным доходом в 60 тысяч дукатов, а орден Алькантары – 38 командориями с доходом в 45 тысяч дукатов. Об ордене Калатравы нет точных сведений, но, видимо, он располагал 52–56 командориями с 16 приориями, которые приносили доход в 40–50 тысяч дукатов, а земельные владения ордена составляли не менее 64 деревень с 200 тысячами жителей. С точки зрения человека Ренессанса, такое богатство лучше использовать как инструмент королевского, а не церковного патронажа. И теперь, когда Реконкиста закончилась, упадок испанских орденов стал неизбежным. Новые централизованные монархии приняли на себя руководство братствами, а назначением магистров ведали королевские советы. Этот упадок, однако, происходил постепенно; в 1508 году кардинал Хименес предложил перенести штаб-квартиру Сантьяго в Оран, а уже в 1516 году Тринадцать в Уклесе попытались выбрать магистра. Затем, в 1523 году, Карл V официально передал управление магистерствами Сантьяго, Алькантары и Калатравы в ведение королевства и в 1527 году вверил их доходы банкирскому семейству Фуггер. К середине века военные ордена превратились практически в перечень должностей для предоставления королевским фаворитам титулов, дворцов и пенсионов, даже если по каноническому праву ордена считались религиозными. Иберийское военно-духовное призвание сошло на нет, хотя в течение многих лет оставалось прекрасным призраком.

Но в то время как иберийские ордена долго клонились к своему закату, мальтийские рыцари, напротив, стали играть еще более заметную роль в жизни Испании и Португалии. Этот орден стал гораздо популярнее Сантьяго или Калатравы. Великие приоры Кастилии и кастеляны Ампосты часто были принцами крови, как и приоры Крату в Португалии.

В 1500 году казалось, что у португальских братьев-рыцарей еще есть будущее в Африке или Индиях, хотя рыцарям Христа и Ависского ордена было позволено жениться после 1496 года «из-за наложниц», а в 1505 году их освободили от обета бедности. Ависский орден владел 48 командориями и 128 приориями, но это было ничто в сравнении с богатствами рыцарей Христа. Король Мануэл снова стал их магистром, поощряя переходить к нему членов других орденов. К концу его правления орден владел 454 командориями в Португалии, Африке и Индиях. Об их богатстве свидетельствовала штаб-квартира ордена, построенная на холме с видом на Томар. Глядя на ее величину и великолепие, легко поверить, что рыцари Христа были богатейшей организацией в Европе.

К сожалению, попытка реформировать орден оказалась слишком резкой. Священник-иеронимит Антоний Лиссабонский создал невозможные условия, восстановив все старые обеты, а капелланам полагалось вернуться к монастырскому образу жизни в Томаре, следуя строгому цистерцианскому уставу. Нововведения оказались для рыцарей непосильными и вскоре были отвергнуты. Когда приор Антоний стал соблюдать новый устав в 1530 году, с ним было всего 12 томаристов. Реформа вбила клин между рыцарями и капелланами, уничтожив любой смысл военного призвания, если оно еще оставалось в силе для первых.

Однако уже в 1536 году орден Сантьяго восстановил свою вторую командорию – Сан-Маркос в Леоне. Этот зиккурат Ренессанса с искусно отделанной монастырской церковью в окружении большого двора был скорее дворцом-казармой, чем крепостью, и свидетельством поразительного богатства братьев, а также их уверенности в будущем. К середине века орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары принадлежали колледжи в университете Саламанки. Была сделана реальная попытка реформировать систему капелланов, хотя и не такая радикальная, как очищение Томара, а как разумное улучшение. Ордена дали миру своего великого писателя – брата-клирика Радеса-и-Андраду, чья «Хроника трех орденов», опубликованная в 1572 году, по-прежнему остается образцовым трудом об испанских военных орденах[85]. Он был прекрасным историком, добросовестным и методичным, который тщательно сличал хартии и составлял списки магистров и командорий. У каждого военно-монашеского братства были свои хронисты, но Радес среди них – выдающаяся фигура. К сожалению, как и в Португалии, возрождение капелланов оторвало их от рыцарей.

Большую часть испанской истории невозможно понять, не зная хоть немного о военно-монашеских братствах. Они воплотили в себе Реконкисту и помогли сформировать военные традиции своей страны – это сочетание невыразимой жестокости и невероятной доблести. Именно этот дух и методы Реконкисты победили ацтеков и инков и создали испанскую империю, а португальские братья превратили идеал крестоносцев в движение колонизации, которое в конце концов и привело к доминированию Европы в мире.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.