При блеске искусственного дня

При блеске искусственного дня

Парадная лестница — это визитная карточка хозяев дома. Она представляет их обществу. Соответствующим образом оформленная, она сообщает о богатстве и достоинстве хозяев. В старых особняках, сохранившихся до наших дней, парадные лестницы продолжают рассказывать о бывших первых владельцах.

Богатые лепные украшения основательно переделанной главной лестницы театра имени Ленсовета — это тоже из другой, ушедшей жизни. В ней были свои страсти и трагедии, а театральной площадкой был весь дом. Одним из главных героев этой жизнью написанной пьесы был князь В.П. Голицын, в великосветских кругах столицы известный также как «Васенька» и «Рябчик».

Князь Василий Петрович обладал артистической натурой, хорошо пел. Еще будучи лейб-гусаром, в молодости он участвовал в серенаде, которой в августе 1827 года «молодые люди высшего круга» потешили светское общество, любившее проводить лето на берегах Черной речки. Два украшенных фонарями катера появились тогда на Черной речке. На одном сидели самодеятельные артисты, которыми управлял их товарищ — М.И. Глинка, а на другом — трубачи-кавалергарды. После каждой исполненной песни раздавались величественные звуки труб. Все это запомнилось…

Отличился князь и в любительском спектакле («Дон Жуан» Моцарта) в честь графа В.П. Кочубея (председателя Государственного совета). Здесь он выступил в роли Дон Жуана, которого играл в кавалергардском мундире. Донну Анну изобразил М.И. Глинка, одетый в белое кисейное платье и рыжий парик. Пел ныне прославленный композитор контральто, очень хорошо.

«Васенькой» Василия Петровича, наверное, прозвали за его доброту и непосредственность. А «Рябчиком» он стал, по-видимому, потому, что во время картежных застолий бывал порой основательно пощипан.

Ф.Ф. Вигель, автор известных «Записок», отмечал в князьях Голициных неимоверную жадность к наслаждениям и склонность к мотовству: «Особенное свойство этого рода… есть страсть не столько к женщинам, как к женитьбе. Какое-то матримониальное бешенство, которое, впрочем, чрезвычайно для них бывает полезно: женитьба всегда восстанавливает разрушенное их состояние… И хотя бы брачными союзами приобретаемые имения сохранялись в роде! Но нет, они также истребляются для поддержания великого имени великой роскошью».

Мы не знаем, чем руководствовался В.П. Голицын, когда в 1831 году женился на С.А. Корсаковой. Сердечными ли влечениями, материальными ли соображениями? Скорее всего, тем и другим одновременно. Очаровательная 23-летняя Софья Алексеевна была наследницей одного из самых крупных состояний в России: она была правнучкой Т.В. Надаржинского — известного духовника Петра I, которому царь дарил богатые имения в Харьковской губернии. Ф.И. Иордан (профессор гравирования и ректор Академии художеств) писал: «Она принесла мужу богатое состояние, а он, кроме княжеского титула, ничего не принес ей».

В Петербурге С.А. Корсаковой совместно с ее матерью, генеральшей Александрой Тимофеевной Корсаковой (урожденной Надаржинской), принадлежал старый жилой дом по Литейному проспекту (нынешний его адрес — Владимирский проспект, 12). Софья Алексеевна начала обновлять этот дом еще в конце 1820-х годов. С 1831 года, после того как она стала княгиней Голицыной, здесь начали возводить фактически новое здание. Архитектор Андрей Алексеевич Михайлов поставил на месте старого скромного строения грандиозный трехэтажный особняк, украшенный поднятой над землей колоннадой, а сверху увенчанный овальными геральдическими щитами под одной общей сенью. На щитах были изображены гербы Корсаковых и Голицыных (просуществовали до 1930 года).

Еще более красив был дом внутри. Анфилада роскошно убранных зал, обращенных окнами к проспекту, тянулась по бельэтажу. Пунцовая, Синяя, Дубовая залы… Двухсветная столовая с зеркальными стенами и богатым лепным потолком. Такой же поражающий воображение потолок был и над обширным, высоким Бальным залом. Здесь была устроена сцена, на которой давались домашние спектакли и выступали приезжие знаменитости. Между Столовой и Бальным (Театральным) залом находился большой Зимний сад с экзотическими растениями. Он был отделан в виде грота, украшен колоннами и фонтаном, возле которого стояла мраморная статуя Наяды.

Ф.И. Иордан вспоминал, что в Риме княгиня потратила «очень много денег на покупку разных картин старой и новой школы». Все эти приобретения были вывешены в залах и картинной галерее, окружавшей внутренний двор дома. Здесь же были и отличные картины К.П. Брюллова.

Попробуем взглянуть на светский прием, устраиваемый в этих залах, глазами писательницы, которой покровительствовала княгиня: «Бал!.. Блеск огней, блеск алмазов, нарядов и красоты, сборное место страстей… образ жизни, образ желаний. Кому не представляется он в очаровательном виде, когда поднимаешься между двумя рядами ливрейных лакеев по лестнице, украшенной миртами и олеандрами. Вошел в залу — и обаян ослепительным блеском искусственного дня, звуками музыки, шумом бала, запахом цветов…»

Отличался на балах и любительских спектаклях князь Василий Петрович. Что касается княгини, то у нее были другие, менее шумные увлечения. В ее доме собирался избранный кружок образованнейших людей. Бывал здесь и A.C. Пушкин. Софья Алексеевна занималась живописью и литературой (печаталась под псевдонимами), покровительствовала художникам и писателям, была главной (но неофициальной) издательницей украинского литературного сборника «Молодик». В этом альманахе читатель находил поэзию, прозу, исторические исследования, представленные именами А. Пушкина, М. Лермонтова, Т. Шевченко, Е. Гребенки, А. Дельвига, П. Вяземского, Н. Костомарова, А. Башуцкого, художественные иллюстрации. Издатель желал, «чтобы все издание отличалось русской народностью, блеском украинского колорита, носило бы в себе не одни внешние признаки местности, но и внутренние».

По отзывам Ф.И. Иордана, Софья Алексеевна «была очень добра, имела двух сыновей, примерно о них пеклась, жила открыто, была характера веселого и добродушного». Как видим, первые действия пьесы, разыгранной жизнью в этом вновь построенном доме, были вполне идиллическими и счастливыми.

Однако последний акт был достаточно трагичен. Приобретенное в браке богатство князь Василий Петрович успешно растратил: великое имя своего рода он поддерживал великой роскошью. Софья Алексеевна столкнулась с проблемой выплаты многих долгов, которые наделал ее любивший широко пожить муж. Пришлось прекратить издание «Молодика» и свернуть благотворительную деятельность. Иордан сообщает: «Семейство этого князя Голицына окончательно разорилось: дом и картины, принадлежавшие княгине, были проданы с молотка; она умерла, а князь сошел с ума».

Умерла княгиня Софья Алексеевна в 1858 году; ей был 49 лет. Похоронили ее на родине, в Славгороде Харьковской губернии. Князь пережил ее на пять лет.

Молодые князья Голицыны распродали остатки художественных ценностей, собранных матерью. Один из них, желая поскорее все спустить и не зная цены вещам, продал купцу из Апраксина рынка за 25 рублей дорогой t?te-?-t?te севрского фарфора, подаренный некогда Людовиком XVI великому князю Павлу Петровичу и его супруге Марии Федоровне при посещении ими Парижа. Потом сервиз этот был перепродан французской императрице Евгении, которая заплатила за него 100 000 франков.

А в бывшем княжеском особняке, в его роскошных залах и благоухающем саду поселилось Русское купеческое общество, и началась новая жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.