На чердаке и крыше Зимнего дворца

На чердаке и крыше Зимнего дворца

В тридцатых годах прошлого века литератор А.П. Башуцкий, описывая Зимний дворец, так вопрошал современников: «Кто когда-либо видел эти поистине необъятные чердаки дворца, глубокие, как стремнина, с висящими на середине их высоты дощатыми ходами, подобные мостам, переброшенным через пропасть, кто видел эти леса огромных дерев, стоящие теснее матч неисчислимого и сжатого в гавани флота, кто видел подпертые им богатырские стропила векового здания?..» Тогда (да и в наше время) мало кто мог ответить положительно: за железные двери на верхних площадках дворцовых лестниц, ведущих на чердак, посторонних не пускали.

И вот полтора века спустя поднимаемся по крутой Телеграфной лестнице дворца на ее самый верх. Чтобы не заблудиться в лабиринтах чердака, берем с собой план. На копии со старого чертежа помечены названия помещений чердака — Георгиевский, Гербовый, Фельдмаршальский, Николаевский, Белый залы…

Поворот ключа — и темнота, слегка рассеянная светом, пробивающимся сквозь щели в слуховых окнах, охватила нас. Затем щелчок выключателя — вспыхнули лампочки. Мы не увидели «леса огромных дерев», описанного Башуцким. Собственно, этот грандиозный «лес» стропил и стал причиной гибели дворца в 1837 году. Когда в декабре того года огонь прорвался на чердак, его ничто не могло остановить. Не были тогда доведены до кровли капитальные стены здания (брандмауэры), все было на чердаке единым неразделенным пространством. Не встречая на пути преград, огонь переносился с одной части дворца на другую. Лишь у Малого Эрмитажа, там, где хранились бесценные художественные сокровища, его остановили гвардейцы, разобрав стропила и наспех возведя каменную стену.

Дворец восстанавливался быстро. Уже через год по его парадным залам проследовало праздничное шествие новоселья. При возобновлении дворца стропила сделали металлическими.

Залы на этажах Зимнего дворца красивы благодаря своим выверенным пропорциям и формам. Но их отображение — залы на чердаке — тоже имеют свое очарование, красоту необычности и целесообразности. Образована она сложным переплетением черных и красных металлических конструкций.

Окрашенные в черный цвет конструкции были спроектированы инженером М.Е. Кларком и изготовлены на Александровском чугунолитейном заводе сразу после пожара Зимнего дворца. Интересны узлы соединения этих стропил — на специальных стяжных болтах. Для приемки изделий были назначены государственные контролеры, помечавшие каждую принятую конструкцию. К концу XIX века постаревшие стропила местами стали проседать.

В 1887 году С.-Петербургский Металлический завод усилил и отремонтировал покрытие дворца, окрасив новые конструкции в красный цвет. Проект для этих сложных работ составил инженер O.E. Крель. Под черными металлическими конструкциями появились фермы параболического очертания. Узлы красных ферм стянуты уже не болтами, а заклепками.

Крыша Зимнего дворца стала первым шагом «железной архитектуры», прообразом для башни инженера Эйфеля. Железо и чугун до этого были прежде всего материалом войны. Здесь металл стал строительным материалом. Многое тут было впервые — и понимание наиболее целесообразного расположения, и загрузки металлических стержней, и придание им рациональных форм…

Участки чердака над Георгиевским залом и Военной галереей.

Чердачные «залы» не похожи друг на друга, каждый имеет свое лицо. Александровский зал — с холмообразным, крутым полом (внешняя поверхность сводов) и с красно-черным переплетением металла над ним.

Георгиевский — с двухэтажным чердаком. Вход в него узкий, с будкой, в которой прежде находилась охрана, и над ним — тесный ряд черных ферм-шпренгелей, соединенных в одно целое многочисленными креплениями. А выше — еще один ряд из стропильных треугольных ферм. Пол — из просмоленного брезента.

Стропила Фельдмаршальского зала, устремленные вверх, напоминают нервюры готики. «Невская анфилада» — над Аванзалом, Николаевским и Концертным залами — перекрыта фермами, окрашенными в красный цвет. От старых шпренгелей остались только вделанные в стену стойки.

Специальные лазы с лесенками ведут на крышу. Поднимемся по ним. Здесь уже — необъятный простор с великолепным панорамным обозрением. Так же, как и по чердаку, маршрут следования определяют металлические ходовые мостки. По ним можно обойти крышу дворца по всему ее периметру. Есть и крутые участки, требующие осторожности. Когда в годы революционного террора в Зимнем дворце была определена резиденция для председателя Совета министров П.А. Столыпина, Петр Аркадьевич любил совершать прогулки по этим кровельным мосткам. Прогулки на свежем воздухе ему предписал врач. А где можно было так безопасно отдохнуть и лучше обдумать сложную государственную проблему, найти нужные слова для предстоящего выступления в Государственной думе, как не на крыше Зимнего дворца? Здесь посещает вдохновение…

Вид кровли Зимнего дворца.

И чердак, и крыша сохраняют конструкции минувшего XIX века. Все выглядит так, каким оно было при своем создании (с естественной старинкой, конечно). Это по сравнению с нижерасположенными залами, где в 1920-х годах основательно поработали над изменением отделки многих дворцовых помещений. На чердаке же можно найти и следы осколков на неоштукатуренных стенах: следы или от событий октября 1917 года, или от героических и тяжелых дней минувшей блокады.

Купол дворцовой церкви.

Обратно с чердака возвращаемся через дверь при Малой церковной лестнице. Из века минувшего она снова возвращает нас в сегодняшнее время. И подумалось: богатство Эрмитажа не только в его художественных сокровищах, не только в собранных предметах разных культур и в великолепии парадных зал. Его богатство и в том, что все в его зданиях пронизано отечественной историей. Так что даже чердаки с их замысловатыми конструкциями являются своеобразными экспонатами — неотъемлемой принадлежностью русской культуры.

Вид на внутренний двор с крыши Зимнего дворца.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.