№ 11

Письмо Л. Бичерахова генералу Лазареву

Батум 4 марта 1919 г.

Генералу Лазареву.

Я бы ничего не стал Вам писать, если бы не попытки контроля, которые Вы делаете или толкаете делать генерала Пржевальского. Среди многих бестактностей, общей линии поведения главных и ответственных лиц, коим я передал судьбу Российской государственности на этой окраине, коим я передал ту Российскую государственную позицию, которую с таким трудом занял и, несмотря на усилия всех внешних и внутренних властей, с достоинством удерживал и сохранял и которую Вы общими своими ошибками потеряли, есть одна бестактность, которая всецело принадлежит Вам, почему и пишу и предупреждаю Вас.

Бестактность Ваша, о которой я хочу Вам сказать, – это политика контролировать и оценивать производства, последовавшие за боевые отличия и подвиги в борьбе с внешним врагом – Германо-Турками.

Не Вам судить мою оценку боевой работы моей армии и флота и моих сотрудников. В России нет такого юридического лица или коллектива, которое имело хотя бы малейшее нравственное право контролировать и оценивать мои действия, мои распоряжения.

Я сам организовывался, сам изыскивал средства, сам объявлял войну, заключал войну, заключал договоры, заключал союзы.

За все свои действия до Февраля месяца я считаю себя ответственным перед народом Российской государственности; перед правительством России, кое будет поставлено Всероссийским Учредительным Собранием, избранным всенародно, перед Историей.

Я – единственный военачальник, который не заявлял о нейтральности своей армии и флота, как в свое время заявила добровольческая армия, дабы сохраниться и не подвергаться ударам внешнего врага.

Я не сравниваю свою армию с армией генерала Краснова, созданной немецкими трудами; я, армия и флот не переставали быть представителями, исполнителями Российской государственности и ее обязательств в отношении союзников.

Ни центр Екатеринодарский, ни центр Омский не могут узаконивать или аннулировать мои действия, действия моих вооруженных сил.

За все, что сделано в Кавказско-Каспийских областях мною до Февраля 19 года, я принимаю ответственность в государственном объеме на себя. И я отвечу перед законно избранной и установленной Всероссийской властью.

Я убежден, что ни Омский, ни Екатеринодарский центры не увенчают Россию, не возглавят ее, как не возглавят ее и Большевики, но если это и случится, я готов дать отчет в своей деятельности.

Вы комиссией по пересмотру приказов можете временно внести неприятности и обиду не мне – нет, а честным русским воинам, моим бывшим подчиненным, кои проливали свою кровь и в борьбе с внешним и с внутренним врагом.

Не Вам, Генерал, быть моим судьей, не Вам исправлять мои ошибки, не Вам выносить приговор мне и моим боевым товарищам.

Выше я Вам достаточно разъяснил, кто может потребовать у меня отчета и перед кем я считаю себя ответственным. Вам же, как и Екатеринодарскому и Омскому центру, надлежит принять от меня, в сохраненном мною районе, все так, как есть, как факт свершившийся и за который государственную ответственность понесу я.

Я производил и награждал, пользуясь правом Главного Командования, ввиду особых условий отсутствия Государственного центра, принявшего в военном отношении на себя полноту военной власти на этой окраине. Я производил и награждал согласно полномочий, данных мне Кавказо-Каспийским союзным правительством, организовавшим борьбу с внешним и внутренним врагом в государственном Российском масштабе на этой окраине.

Помню, что полезнее для России и центра, которому Вы подчиняетесь [будет], если Вы свои таланты приложите к тому, что Вы сохраните часть того, что я собрал с таким великим трудом, что я завоевал и чтобы ту государственную позицию, которую я занял, отстоял.

Меня и Вас нелицеприятная история будет судить при равных условиях и по всему тому, что Вами, представитель генерала Деникина, уже сделано вследствие непонимания исторического положения для данного момента на этой окраине, вследствие непонимания исторического хода событий, история Вас не поблагодарит, как не скажет Вам спасибо в самое ближайшее время и генерал Деникин.

Вы в…[19] присланы не критиковать, а делать дело, а вы все его провалили, что же Вы скажете пославшему Вас генералу Деникину, будете все взваливать на меня, обвинять меня, обвинять войска и флот, которые при самых неблагоприятных условиях, при меньшем жаловании, выполняли свой долг перед Родиной, перед союзниками в борьбе с ее внешним врагом и большевизмом. Тогда, как вы своими действиями развивали большевизм, дали ему почву для провокаций и силу, и народные массы, вчера еще свергшие большевиков, Вы толкаете на большевизм, Вы их поставите на оппозицию.

Еще в одном отношении новым командованием и штабом… [20] контроля расходов государственных денег. Так я считаю своим долгом предупредить Вас и всех, кто имеет поползновение в этом направлении, что за время с Ноября 1917 года по Февраль 1919 года в общегосударственное дело вложено эквивалента моей лично энергии и работоспособности около 80 000 000 рублей. Я эти деньги достал, в государственное дело вложил и в долг Российской государственности не вписал.

Эквивалент работы армии и флота за это время оценивается в сотню миллионов, и я полагаю, что, несмотря на Ваш провал, работа эта учтется несколькими сотнями миллиардов.

Государственных денег за время с сентября месяца по 1-е Февраля израсходовано в круглых цифрах около 1 000 000 000 рублей, из них около 30 000 000 рублей – на ликвидации [долга в содержании] рабочих и солдат, оплату содержания торговому флоту и многим из вышеуказанных жалования за прошлое время (июль и август) и на беженцев. Около 20 000 000 рублей на Муганскую армию и сохранение Российской государственности, около 10 000 000 рублей на подкрепление казначейств Бакинского, Дербентского, Петровского и Темирханшуринского.

Таким образом, на содержание армии и флота, вспомогательных войск и мастерских в общем израсходовано около 40 000 000 рублей за время с 15 сентября по 1-е Февраля 19 года…

Значит, за 4,5 месяца на внешние дела израсходовано около 40 000 000 рублей.

Из них на военный флот, на содержание портов и маяков, на ремонт доков, на содержание портовых мастерских израсходовано около 20 000 000 рублей. Значит, на армию, которую содержал целиком, исключая фронтов закаспийского, терского и уральского и других, которым я оказал помощь в общей сумме 35 000 000 рублей, стоила 20 000 000 рублей. Армия состояла из 16 000 человек при 3000 лошадях и всевозможных мастерских, при 12 лазаретах, в которых было до 4000 больных.

Вы теперь можете себе представить, что армия, флот и вся оборона велась не исключительно на государственные деньги, а на средства, отчасти лично мной добытые и плюс армией и флотом кровно у врага добытые.

Меня вы все обвиняли в дорогой оплате солдата и матроса, а сами по моем уходе увеличили ставки чуть ли не вдвое. При Ваших ставках и расходах при наличии той армии, каковую содержал я, не хватило бы и на 1 месяц 20 000 000 рублей, а я выдержал 5 месяцев.

Причем соседям помог на сумму около 100 000 000 рублей.

Из всего вышеизложенного вам всем ясно, что не Вам меня судить и критиковать, не Вам указывать и аннулировать мои действия, распоряжения и расходы.

На этом я заканчиваю свое письмо. Мое разъяснение примите к сведению и займитесь тем, чем Вы должны заниматься для блага России.

Поймите, что я оказал помощь доблестной армии, возглавляемой генералом Деникиным, гораздо больше, чем три четверти его действующих генералов вместе взятых. Я, при наличии Фронта против Турок и Немцев, в течение шести месяцев поддерживал в Терской области борьбу против большевиков, этим самым я оттянул половину сил большевиков против терского фронта. В течение трех месяцев закрыл доступ астраханской армии в Терскую область с Каспийского побережья. Это лишило большевиков лучшей базы: морской и железнодорожной, и оставил им единственную степную – гужевую. Я разъяснил горские народы и не дал возможности их использовать большевикам в борьбе с добровольцами. Наконец, я остановил движение турецкой армии на Северный Кавказ и тем самым предотвратил ее удар по добровольцам. Конечная цель турецкого командования было занятие Екатеринодара и Черноморского побережья.

За это время, благодаря моим действиям, армия Деникина имела возможность провести две мобилизации, исправить свое положение в Ставропольской губернии и иметь последние успехи в Терской области.

Возможно, что в штабе генерала Деникина иначе оцениваются мои услуги фронту и армии добровольцев, но что же делать, у меня не было времени заниматься разъяснениями, да я и не имею претензии на признание моих заслуг.

В свое время история скажет свое слово о моей, армии и флота работе, готовый к услугам,

генерал Бичерахов

4 Марта 19 г. Батум

ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 371 об. Л. 1–6. Подлинник

Данный текст является ознакомительным фрагментом.