Глава 28. Гражданская война США 1861–1865 годов

Глава 28. Гражданская война США 1861–1865 годов

В этот период, до того как нарезные ружья были должным образом и последовательно окончательно испытаны, в Соединенных Штатах Америки разразилась великая Гражданская война, в которой южане (штаты, где сохранялось рабство) попытались отделиться от северных и западных штатов (где рабство было отменено) и учредить независимую республику. В этой войне, которая велась обеими сторонами с необыкновенным упорством и продолжалась четыре года, участвовали такие огромные массы войск, какие до тех пор ни разу не использовались в войнах между цивилизованными государствами.

Подробности этой войны интересны, поскольку обстоятельства, при которых война разразилась и была проведена, для Европы весьма поучительны. С 1812 по 1861 год Соединенные Штаты участвовали только в нескольких небольших войнах, самой значительной из них оказалась мексиканская война [84], другие представляли собой просто пограничные конфликты против индейцев прерий.

В результате постоянная армия США была немногочисленной, а население не было знакомо с традициями европейских регулярных армий и жесткими нормами военной службы. В то же время освоение новых земель, борьба, которую все население в течение одного или двух поколений вело с дикой природой, опыт, приобретаемый в расчистке территорий для домов и защите от диких зверей, враждебных индейцев и беззаконных авантюристов, способствовали формированию их характера.

В приграничных районах ружье считалось таким же необходимым, как и топор. Практически все умели стрелять, а многие славились своим умением. Еще во время Войны за независимость английские солдаты в полной мере испытали на себе необыкновенную меткость стрелков американских нерегулярных формирований.

Во время войны 1812–1814 годов канадские добровольцы, люди того же типа, выросшие в условиях тех же самых опасностей и испытаний, но более закаленные, поскольку выросли в более суровом климате, сильно помогли английским регулярным войскам, которые нередко одерживали верх над американской армией.

Одним из самых примечательных примеров способности канадских военных в таком роде военных действий является бой при Шатогее в 1813 году. Тогда около 400 канадцев со своими топорами и ружьями преградили путь американскому отряду численностью примерно 7 тысяч человек под командованием генерала Хэмптона.

Канадские добровольцы одинаково искусно владели как винтовками, так и топорами. Устроив засеки из ряда длинных деревьев, они мешали продвижению колонны американцев, одновременно ведя прицельный огонь из своих нарезных ружей с фронта и с флангов. Втянувшись в лес и оказавшись под перекрестным огнем из ружей, американцы не смогли преодолеть засеки из сваленных деревьев и поспешно отступили, преследуемые победоносными канадцами. Всякое вторжение американских формирований в Канаду отбивалось ее храбрыми и решительными жителями. Когда война закончилась, Соединенные Штаты не смогли захватить ни пяди канадской земли, в то время как английские войска захватывали немалую часть США, заняв почти весь штат Мичиган.

Навыки, приобретенные в этой войне, а также в постоянных стычках с индейцами, убедили жителей США в высокой ценности огнестрельного оружия. В результате уже в 1812 году была реализована идея создания подразделений конных стрелков, и из жителей Кентукки был сформирован такой полк, вооруженный ружьями и пистолетами.

Во время открытых боевых действий англо-американской войны 1812–1814 годов американцам удалось одержать только одну реальную победу, и ее следует приписать исключительно этому кавалерийскому полку. Это был бой при Моравиан-Тауне, произошедший в Западной Канаде 5 октября 1813 года. Командовавший кентуккцами генерал Джонсон обрушился на английскую пехоту, разбил ее и захватил пленных.

Затем он повернулся налево и попытался напасть на сильный отряд индейцев, который засел на краю молодой рощи, но налетел на болотистую почву, его лошади начали вязнуть. Увидев это, генерал велел своим людям спешиться и попытаться атаковать пешими. Вскоре Текумсе, вождь индейцев, был убит, а остальные обратились в бегство. Нельзя представить более поразительного примера преимущества конных войск, вооруженных ружьями и в случае необходимости способных сражаться пешими.

В 1838 году в Америке был изобретен револьвер Кольта, и полковник Кольт попытался ввести его на вооружение в армию во время войны с семинолами во Флориде. Однако армейский совет вовсе не проявил стремление принять это предложение, поэтому большую часть этих револьверов продали по низкой цене, в частности техасцам, которые вступили в грабительскую войну с индейцами команчами.

Во время этой и последующей мексиканской войны револьверы заслужили высокую репутацию, в них возникла острая нужда, и за них дорого платили. Техасский полк конных стрелков, вооруженный этим оружием, состоял в американской армии во время мексиканской войны, и эффективность револьверов была наглядно продемонстрирована в ближнем бою.

В каждом боестолкновении револьвер доказывал свой смертоносный эффект, так что вскоре повсеместно раздались требования о его производстве. Таким образом, это оружие стали изготавливать в достаточном количестве, во всех пограничных штатах большинство мужчин были ими вооружены, оказавшись весьма искусными в их применении.

Беззакония и потребность порядка в новых поселениях, где жизнь каждого человека зависела от него самого, требовали обязательного ношения револьвера или длинного охотничьего ножа.

Существование в новой стране, острая необходимость в порядке, постоянная привычка преодолевать обстоятельства самого разнообразного и сложного свойства, возникавшие на осваиваемых землях, привели к естественному результату – использованию мыслительных способностей в максимально возможной степени. Одновременно до предела развилась изобретательность американцев, что и привело к появлению самого сообразительного и самонадеянного народа в мире. Находчивость янки стала притчей во языцех.

Предусмотрительность проявилась в том, что практически все население умело обращаться с оружием. Как только началась война 1861–1865 годов, в регулярной армии у противников (Севера и Юга) появилось огромное количество добровольцев, готовых защищать интересы соперничавших властей. Интересно проследить ход течения этой войны и увидеть, как их практичность, здравый смысл, отсутствие предубеждений и склонности к бюрократизму привели к принятию совершенно новой для американцев тактической системы, и в то же время удивительно хорошо приспособленной к обстоятельствам и опирающейся на опыт военного искусства того времени.

Конечно, на результаты войны, особенно в ее начале, оказали огромное влияние различия в обучении войск в разных частях страны, которые очень скоро осознали весьма примечательным образом. Войсковые формирования в штатах Новой Англии в основном набирались из людей, работавших на заводах и фабриках. Южане, напротив, почти все являлись земледельцами, хорошо умевшими обращаться с оружием. В то же время северо-восточные штаты поставляли в армию, помимо рабочих и других горожан, отважных и выносливых пограничных фермеров.

Южане слыли лучшими воинами, но уступали северянам в численности. На Восточном театре военных действий, то есть в Виргинии, они противостояли войскам, набранным в промышленных районах и больших городах штатов Новой Англии. Явное превосходство южан здесь быстро проявилось и продолжало выказываться в течение всей войны.

На Западном театре войны более успешными оказались армии федератов. Упорные западные поселенцы во многом превосходили южан в долине Миссисипи, они поставляли лучших солдат, поэтому и одержали здесь свой первый существенный успех, захватив Форт-Донелсон. С того времени войска федератов медленно, но упорно двигались к завоеванию всей этой части конфедерации, которую яростно защищали южные войска, сражавшиеся за каждую пядь.

Война развивалась медленно, обе стороны явно оказались не готовыми к боевым действиям. Приходилось организовывать армии, вооружать их, перед тем как выдвигать на поле боя, обучать перед операциями.

Тогда, в самом начале военных действий, кавалерия была немногочисленной. Во время первого крупного сражения, произошедшего 21 июля 1861 года при Булл-Ране, федеральная армия, состоявшая примерно из 40 тысяч человек, имела только семь рот кавалерии, едва ли по численности они составляли один небольшой полк. Правда, и у южан было такое же количество кавалерии. Практичные американцы, вначале руководствовавшиеся общепринятыми в то время идеями о бесполезности кавалерии при повсеместном распространении нарезного оружия, вскоре осознали свою ошибку. И число конников стало расти стремительно, причем настолько быстро, что в конце войны в армии северных штатов числилось не менее 80 тысяч кавалеристов, причем почти все они были конными стрелками, вооруженными нарезными ружьями.

В Виргинии с самого начала война велась гораздо искуснее, чем в долине Миссисипи. Генералы южан Ли, Джексон по прозвищу Каменная Стена и их офицеры были хорошо обучены и прекрасно знали военное дело. На Западе, напротив, в первые два года война носила скорее характер партизанских вылазок, но именно в этот период формирования конных стрелков и приобрели особое значение.

Происходивший из Кентукки генерал-майор Джон Морган, не получивший профессионального военного образования, как считают, первым осознал значение отрядов конных стрелков и ввел в употребление новую систему действующей кавалерии, при которой она смогла воспользоваться достижениями в развитии огнестрельного оружия.

Когда старые средневековые рыцари оправились от потрясения, вызванного изобретением пороха, дававшего столь явные преимущества над ними пехоте, они сами успешно применили новое оружие. Одновременно они усовершенствовали и защитное вооружение, так что вскоре смогли вернуть себе превосходство над пехотой.

Сама идея поразила Моргана, и он тотчас увидел, что дальнобойная винтовка предоставляет драгунам или конным стрелкам огромное преимущество, которое они никак не могли приобрести с помощью своего старого, менее меткого и короткоствольного карабина. После этого Морган организовал подразделения конных стрелков, быстро передвигавшихся, умевших вести бой пешими или конными в зависимости от ситуации.

Была и другая причина появления формирований конных стрелков, которая показалась бы странной европейскому читателю, особенно европейскому конному офицеру. Заметим, что, по мнению подавляющего большинства профессиональных исследователей тактики кавалерии, самым смертоносным и эффективным оружием, которое находится в руках кавалериста, является сабля. Моральное воздействие конников, набрасывавшихся на противника с обнаженными саблями в руках, оказывалось во всех европейских армиях весьма значимым. Соответственно, считалось, что та кавалерия, которая полагалась только на огнестрельное оружие, обязательно была бы разбита.

Странно, но приходится подчеркнуть, что в Америке обратный переворот стал реальностью. Привычка всех граждан иметь при себе револьвер и искусство, с которым они стреляли из винтовок, имеющихся почти у всех, заставили их решительно предпочесть огнестрельное оружие. Подавляющее большинство испытывало величайшее презрение к холодному оружию, доходившее до того, что ничто на свете не могло их заставить отступить перед всадниками, атакующими холодным оружием, хотя у северян конница, и особенно регулярная ее часть, еще по старой традиции действовала саблей.

Один выдающийся генерал Конфедерации [85]заметил, что презрение пехоты южан к сабле казалось удивительным. Он говорит, что видел линии стрелков в цепи и боевые линии пехоты, подвергшиеся атакам регулярной кавалерии северян, и когда его солдаты видели, как те приближались, могли подняться вдоль линии с криками: «Эй, ребята, вот те дураки, которые приближаются с саблями, задайте им!» Тотчас все начинали смеяться, как будто видели перед собой совершенных идиотов.

Автору часто доводилось слышать, как офицеры из окружения генерала Моргана говорили такие же вещи. Ссылаясь на действия частей федеральной кавалерии, они могли заявить: «Они атаковали нас со своими саблями, увидев это, мы поняли, что победа за нами, и глупо было с их стороны думать, что они смогут сделать с нами что-либо, поступая подобным образом».

Это предубеждение настолько сильно сказывалось в начале войны на Западе, что наспех созданная и кое-как обученная конница северных штатов, вооруженная, как правило, лишь охотничьими двустволками, заряжаемыми дробью, атакуя противника карьером, сначала давала залп прямо в лицо врага, а затем прорывалась через его ряды, используя приклады.

Располагая этим типом солдат-рекрутов и учитывая отмеченные обстоятельства, генерал-майор Морган возродил формирования драгун и весьма успешно применил их против южан.

В своей «Истории кавалерии Моргана» генерал Безил Дюк замечает: «Что бы ни говорили, приписывая или отрицая заслуги генерала Моргана, именно ему следует отдать должное в том, что он открыл ранее неизвестные возможности применения кавалерии или, скорее, конной пехоты. В то время как другие кавалерийские командиры придерживались тактики ведения боевых действий, оставшейся от прежних войн, и системы обучения, уже неприменимой к требованиям их времени и особенностям современного боя, он первым нашел и усовершенствовал не только новую тактику ведения боя, но и стратегию. Отметим также, что его стратегия оказалась не только результативной, но и новаторской.

Совершенно незнакомый с теорией военного искусства, которой обычно учатся по книгам и в академиях, не подражая никому, самоучка во всем, он знал и делал то, что считал нужным, и его успехи не менее значительны, чем его гениальность.

Создатель и организатор своего маленького войска, которое никогда не превышало 4 тысяч человек, он убил и ранил почти столько же вражеских солдат, захватил в плен более 15 тысяч. Изобретатель дальних рейдов, необычайно отличавшихся от простых кавалерийских маневров и атак, он с горсткой людей получил результаты, которые иначе потребовали бы многочисленных армий, дорогостоящих приготовлений и долговременных кампаний».

Люди Моргана вначале были вооружены самым непритязательным образом, однако по мере того, как шла война, он захватил такое количество вооружения у врага, что смог снабдить всех своих людей винтовками и револьверами. Сначала у некоторых его солдат были винтовки, у других – гладкоствольные ружья, у третьих – сабли, четвертых – револьверы. Вскоре же всех снабдили винтовками или карабинами и револьверами, так что сабля практически не применялась.

Отряд Моргана обучался по «Тактике для кавалерии» Мори, к которой сам Морган добавил множество эволюций для полков и бригад. Строй рот, подразделение, спешивание, развертывание в сторону фронта, флангов или тыла – все это было такое же, как и в регулярной коннице. Каждый отряд был вполне обучен всему, что касалось перестроения из развернутого строя в колонны и обратно, движения по различным направлениям, правильных действий при поддержке пехоты и в резерве.

Данное генералом Дюком описание образа действий генерала Моргана заслуживает внимания и интересно для каждого читателя, а не только для офицера кавалерии.

Читатель может представить полк, развернутый в одну шеренгу. Фланговые роты частью рассыпаны фланкерами, частью действуют верхом, иногда как пешие стрелки, и развернуты так, чтобы прикрывать весь фронт полка. Остальные люди спешены (коноводами оставили одного из каждого отделения в четыре человека и капралов) и развернуты в одну линию с интервалами между стрелками. Шеренги шли в 2 ярдах друг от друга. И затем представьте, как эта линия двигается вперед на удвоенной скорости или чаще почти бегом. Тогда вы и представите себе стиль, который использовал Морган в бою.

Те же самые эволюции применялись для боя в конном или пешем строю, однако позже этот способ действий стал чаще использоваться фактически всякий раз, когда речь шла о конных стрелках из винтовок. Обычно небольшую часть конников оставляли в резерве, чтобы они действовали на флангах, прикрывая отступление или в ходе преследования. Во всяком случае, солдаты практически не сражались на лошадях, разве что только во время разведывательных операций.

Люди Моргана оказались отличными наездниками, с детства обученные обращению с самыми дикими лошадьми. Однако характер местности, на которой они обычно сражались (густые леса, высокие изгороди), и невозможность уделять достаточное внимание обучению лошадей делали применение крупных конных формирований весьма сложным.

Идти в атаку по дороге колонной по четыре достаточно просто, гораздо сложнее двигаться развернутым строем по пересеченной местности и сохранять при этом боевой порядок. Кроме того, никогда не использовались сабли, а длинноствольное огнестрельное оружие мало подходит для кавалерийских эволюций. Поэтому считалось, что гораздо результативнее сражаться в пешем строю, ибо так можно было маневрировать более уверенно, защищаться и нападать с меньшими потерями.

Длинную подвижную линию, растянувшуюся, как превосходно описывает автор, на большое расстояние, было сложно прорвать. Если же в каком-нибудь месте ее теснили, то туда обрушивался губительный огонь со всех сторон. Кроме того, она могла легко маневрировать, ее легко было отбросить примерно так же, как и веревку, простым обращением направо и налево и двойным поворотом в том же направлении. При необходимости людей можно было быстро сконцентрировать в любом месте, где требовалось.

Следует также помнить о том, что Морган редко сражался вместе со всей большой армией северян, чаще всего его отряд действовал совершенно самостоятельно. В случае неудачи он не мог отступить и укрыться за пехотой. Ему приходилось сражаться с пехотой, кавалерией, артиллерией, брать города, когда в каждом доме был свой гарнизон, атаковать укрепления, не располагая никакой поддержкой. Следовательно, Моргану приходилось действовать быстро, успевая совершить многое за короткое время, и всегда держать в руках своих людей, независимо от того, оказывались их действия успешными или нет. Когда твои главные силы находятся от тебя в 400–500 милях (640–800 км), офицеру невольно приходится полагаться только на самого себя.

Солдаты и офицеры Моргана были вооружены тем оружием, которое могли достать. Поэтому одна рота имела длинные, другая – короткие, третья – средние винтовки Энфилда, четвертая – винтовки «Миссисипи», пятая – охотничьи ружья, шестая – карабины Энфилда.

Почти у каждого человека имелся револьвер, иногда даже два. Когда же они захватывали достаточно оружия, каждый человек обеспечивал себя двумя револьверами. Предпочитался револьвер Кольта.

Кроме конников, Морган также располагал двумя горными гаубицами, перевозившихся двумя лошадьми каждая практически по любому виду почвы. Они неоднократно очень помогали, к ним сильно привязались и нежно называли их «буйволятами», всегда громко приветствовали, когда те вводились в действие.

Мы рассмотрели вооружение и тактику боевых действий кавалерии Моргана. Краткий обзор подвигов, совершенных этими конниками, несомненно, покажет, насколько результативными они были в тех особых обстоятельствах, в которых оказались.

Мы уже писали, что Морган первый в США применил дальние рейды. Вероятно, и сама идея их организации принадлежала ему, поскольку совершенно ясно, что ему не доводилось слышать об операциях Теттенборна, Чернышева и других [86]лидеров партизанской войны в тылу французской армии в 1813 году. Все же «рейды» Моргана был схожи с проводившимися Давыдовым или Дембинским, разве что только он не использовал никакой пехоты и располагал всего лишь двумя пушками.

Первый значительный рейд Моргана был совершен в Кентукки в 1862 году. 4 июля он выступил из Ноксвилла (в Теннесси), переправился через реку Камберленд и двинулся через Спарту и Глазго в Ливан, где были захвачены огромные припасы всякого рода. Из Ливана Морган двинулся в Спрингфилд, оттуда в Маквилл и затем в Харродсберг, Лауренсберг и Мидуэй, станцию на железной дороге между Франкфортом и Лексингтоном. Последнее место было опорным пунктом федеральных войск в том регионе, и именно здесь, как и во Франкфорте, находились крупные силы федеральных войск, во многом превосходившие по численности те, которыми командовал Морган.

Благодаря искусным переходам, рассеиванию своих войск и угрозам одновременно нескольким пунктам, Морган привел федеральных офицеров в совершенное замешательство, они не знали, откуда следует ожидать удара. Необычайная подвижность его летучих колонн также делала невозможным получение точной информации как о численности отряда Моргана, так и о его намерениях. О способности его отряда к большим переходам можно судить по тому факту, что ко времени, когда колонна достигла Мидуэя, она прошла более 300 миль (около 480 км) за 8 дней, и все солдаты выглядели свежими и бодрыми. Прибыв в Мидуэй и имея превосходящие силы противника на обоих флангах, Морган прибег к содействию телеграфа, для чего в его штабе находился необыкновенно искусный в этом деле канадец Эльсфорс. Заставив телеграф действовать в обе стороны, он соединил между собой обоих федералистских генералов, перехватывал их приказания, а также посылал депеши, вследствие которых войска северян были разосланы по различным, совершенно ложным направлениям.

Рейд, который был доведен до Синтианы на железной дороге Лексингтон – Цинциннати, был весьма успешным, о чем Морган кратко сообщил в своем донесении: «Я выступил из Ноксвилла четвертого числа этого месяца с отрядом примерно в 900 человек и вернулся в Ливингстон с отрядом в 1200 человек. За 24 дня я прошел более 1000 миль, захватил 17 городов, уничтожил все запасы правительства и находившееся в них оружие, рассеял 1500 национальных гвардейцев и отпустил под честное слово почти 1200 солдат регулярных войск. При этом я потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести из того числа, что я взял с собой в Кентукки, примерно 90 человек».

Во время второго рейда, в августе 1862 года, Морган перерезал железную дорогу Луисвилл – Нашвилл у Галлатина. Армии северян генерала Бюэла пришлось отступать обратно к Луисвиллу, ибо Морган отрезал его от баз снабжения.

Во время боя у Хартсвилла, состоявшегося вскоре после захвата Галлатина, произошла схватка между частью отряда Моргана и отрядом федеральных конников, атаковавшими их с саб лями. Описание произошедшего позволяет составить ясное представление о стиле ведения боя Моргана.

Вот как описывает атаку генерал Дюк: «Сломав восточную изгородь луга, примерно 300 человек ворвались на него, построились в длинную линию и устремились наискось с саблями наголо, к той линии конников, которую заметили на дороге вдалеке. Одновременно три роты спешились и стали на колени за низким забором по ту сторону дороги. Они не стреляли до тех пор, пока противник не оказался на расстоянии в 30 ярдов, и только тогда начали стрелять.

Несмотря на длинную тонкую линию, которую, казалось, легко можно сломать, залп оказался необычайно смертоносным. Каждый стрелок стоял свободно и мог выбрать, в кого целиться. Как только дым рассеялся, было видно, что две трети людей и лошадей лежали на земле. Конница этим залпом была отброшена и поспешила убраться через то узкое отверстие в изгороди, через которое вошла. Стрелки поспешили за ней и дали второй залп, совершенно ее рассеявший. Тем не менее они пытались снова атаковать, но были опять отброшены.

Затем их стали преследовать наши конники, двигавшиеся за ними примерно 3 мили, пока Джонсон не собрал своих людей, заняв сильную позицию за холмом, где спешил своих людей и приготовил их встретить погоню. Преследователи, увидев организованную противником позицию, тотчас спешились под прикрытием холма и взяли эту позицию штурмом».

Действовавшие здесь федеральные войска были отборными, конница лучшая из имевшейся в федеральной армии, под командованием генерала Джонсона, лучшего и самого храброго кавалерийского офицера. Он был отправлен с единственной целью уничтожить отряд Моргана».

Заметим, что Джонсон был ярым приверженцем холодного оружия и потому потерпел полное поражение, сам он и основная часть его людей попали в плен. Отдавая должное храбрости, выказанной обоими офицерами и людьми из армии федератов, рассмотрев их попытки использовать свои сабли, генерал Дюк замечает, что генерал Джонсон, «без сомнения, прекрасный офицер, хотя, похоже, вовсе не знакомый с новым стилем действий кавалерии».

Презрение к холодному оружию является исключительно американской особенностью. В истории кавалерии есть немало примеров, когда она достигала успеха, полагаясь на огнестрельное оружие, а не на сабли. Однако нет ни одной войны, отмеченной в истории, где атака с саблей в руке на скорости не сопровождалась бы огромным моральным влиянием на противника. Опыт американской гражданской войны показывает другое.

В июле 1863 года Морган предпринял самый смелый и дальний рейд через Кентукки и Индиану. Если бы не неожиданный разлив реки Огайо, сделавший непроходимыми все броды, ему бы точно удалось осуществить задуманное. Нанеся огромный урон врагу в его тылу, Морган наконец был прижат к берегу и взят в плен с большей частью его отряда. Во время рейда Морган перемещался с необычайной скоростью. Он прошел расстояние от Суммансвилла в Индиане до Уильямсберга к востоку от Цинциннати, то есть более чем 90 миль (145 км) за 35 часов. Это самый длинный переход из известных.

Вышеприведенные особенности позволяют наглядно представить тактику ведения боевых действий, освоенную Морганом, и общий результат применения его системы. Он оказался первым из командиров армии южан, подавших пример устройства продолжительных рейдов в тылу врага, вскоре его примеру последовали другие командиры в обеих армиях.

В армии южан в Виргинии (Северовиргинской армии) кавалеристы под командованием генерала Стюарта воевали доблестно, если не сказать лихо. Под его блестящим командованием конники конфедератов дважды совершали рейды, обходя все расположение противника, обойдя его с одного фланга и возвращаясь через другой.

Первый подобный рейд был проведен вокруг расположенной перед Ричмондом армии Мак-Клеллана в июне 1862 года. На самом деле это была рекогносцировка, имевшая, однако, и черты рейда, поскольку захват или уничтожение множества магазинов с запасами причинили значительный ущерб федеральной армии.

Отряд Стюарта состоял из 2500 всадников при двух конных орудиях. Он вышел из Тейлорсвилла и прорвался через неприятельские линии, опрокинув все части войск, пытавшиеся преградить ему путь. Затем Стюарт захватил и уничтожил все транспортные суда на реке Паманки и много обозов с различными запасами, разрушил железную дорогу и наконец, переправившись через реку Чикахомини, благополучно вернулся к своим. Цель рекогносцировки – определение расположения противника – была вполне достигнута. Исполнена она была частью по образцу усиленных рекогносцировок, частью скрытно, причем все время, несмотря на скрытность передвижения и уклонение от столкновений с противником, отряд двигался в полной готовности к самой решительной атаке против преградившего путь неприятеля. Полковник фон Борке пишет в своих «Записках о войне конфедератов за независимость», что во время этого рейда «неприятельские коммуникационные линии были уничтожены, сожжено имущество на несколько миллионов, захвачены сотни пленных, лошадей и мулов и нагнан страх и ужас на всю федеральную армию».

Полученная в ходе рейда информация оказалась необычайно ценной, она позволила генералу Ли запланировать и провести великолепные операции, названные «семидневными боями». Совершенно уверенный в своих действиях Джексон Каменная Стена спустя несколько дней успешно атаковал Мак-Клеллана с тыла и фланга.

Спустя несколько недель, 22 августа 1862 года, генерал Стюарт предпринял нападение на тыл армии генерала Поупа у станции Кетлетт на железной дороге Оринд – Алегзандрия. Самому генералу чудом удалось избежать плена лишь потому, что в тот момент он покинул свою штаб-квартиру, отправившись на рекогносцировку. Полковник Борке так описал происходившее: «Мы убили и ранили многих людей противника, захватили 400 пленных, среди которых оказалось несколько офицеров, и более 500 лошадей, уничтожили несколько сотен палаток, огромные складские запасы и целый состав вагонов. Кроме того, мы завладели казной генерала, 500 тысячами долларов в банкнотах и 20 тысячами в золоте. Важнее всего, что в наших руках оказался архив штаба федерального главнокомандующего со всеми служебными и частными бумагами, которые открыли нам истинную численность армии, размещение различных корпусов и составленный план действий».

Основываясь на добытых таким путем сведениях, генерал Ли построил свой план обхода неприятельской армии Джексоном, закончившегося второй битвой при Манассасе и полным поражением армии генерала Поупа.

В этом сражении произошло несколько тяжелых кавалерийских боев, доказавших, что кавалерия Стюарта, отличившаяся в рейдах, разведке и стычках, так же приспособлена и к мужественным атакам в открытом поле. Большой корпус федеральной кавалерии прикрывал отступление их разбитой пехоты, когда на него двинулся генерал Стюарт с бригадой Робертсона.

2-й Виргинский кавалерийский полк под командованием полковника Манфорда, оказавшийся впереди двух других полков, немедленно атаковал противника. Стремительная атака южан прорвала первую линию северян, опрокинув ее на вторую линию, которая, в свою очередь, контратаковала конников Манфорда, потерявших строй во время преследования, и отбросила их, нанеся большие потери.

В этот критический момент подошли два остальных полка бригады конфедератов под командованием генерала Стюарта и тотчас яростно обрушились на противника. Атака свежих резервов снова изменила ход сражения, федераты снова были опрокинуты, обратились в беспорядочное бегство, потеряв многих убитыми и ранеными, а также несколько сот пленных и много лошадей.

9 октября 1862 года генерал Стюарт совершил свой самый длинный рейд через Пенсильванию вокруг армии северян. Он выступил с отрядом численностью 1800 кавалеристов и с 4 орудиями конной артиллерии, 10 октября переправился через реку Потомак и двинулся быстро к Мерсесбергу, куда добрался в полдень, затем направился к Чеймберсбергу, который занял с наступлением темноты.

Повсюду перерезались телеграфные линии, разрушались железнодорожные пути, захватывалось множество лошадей. Все правительственные склады и здания уничтожались. Однако положение Стюарта было весьма критическим. Он находился примерно в 90 милях от собственных линий, в глубоком тылу федеральной армии, в окружении враждебно настроенного населения. Не задерживаясь в городе, он двинулся обратно к своим, но счел слишком опасной попытку вернуться по тому маршруту, по какому пришел, решив произвести быстрое перемещение на восток и пересечь Потомак ниже расположения федеральной армии, находившейся в окрестностях Лисберга.

Чтобы ввести в заблуждение противника, Стюарт предпринял особые предосторожности. Сначала он направился на Геттисберг, но, дойдя до Каштауна, повернул на юго-запад к Хейгерстауну, после этого снова развернулся на восток к Кемметсбергу, прошел его и двинулся на Фредерик. Не дойдя до последнего пункта, он круто повернул на восток и ночью прошел через Либерти, Ньюмаркет и Монровию, где перерезал телеграфные провода и разрушил железную дорогу в Балтимор. С рассветом он занял Гиаттстаун, на коммуникационной линии Мак-Клеллана с Вашингтоном, захватил несколько повозок и продолжал движение на Барнсвилл.

В Гиаттстауне Стюарт узнал, что генерал Стоунмен с отрядом в 4 или 5 тысяч человек стоит близ Пулсвилла, охраняя броды через реку Потомак. Чтобы обмануть противника, Стюарт направился прямиком на Пулсвилл, однако вместо того, чтобы двинуться к тому месту, избегая прохода через леса, отошел налево на две или три мили и так попал на дорогу, ведущую к Монокаси. Охраняя свои фланги и тыл, он затем храбро устремился вперед и вскоре столкнулся с противником, перемещавшимся к Пулсвиллу. Это был первый серьезный бой в ходе этой экспедиции, и здесь умение кавалерии сражаться в пешем порядке оказалось необычайно полезным. Лучше изложить историю со слов самого генерала Стюарта:

«Я немедленно приказал атаковать, что прекрасно сделал передовой эскадрон бригады Ли под командой Ирвинга. Он отбросил кавалерию противника к колонне его пехоты, продвигавшейся, чтобы занять гребень высоты, откуда только что выбили кавалерию. Быстрее молнии конники бригады Ли спешились и, обрушив огонь на пехоту противника, сдерживали ее, пока не подоспела артиллерия под командованием храброго Пелхема, которая отогнала вражеские войска обратно к его батареям, расположенным за рекой Монокаси».

Заняв гребень высоты, Стюарт использовал ее для прикрытия своих действительных перемещений, он совершил быстрый бросок влево к Уайтс-Форду («Белому броду»), занятому 200 пехотинцами. Несмотря на сильную позицию на скалах, нескольких осколочных снарядов из небольших орудий и атаки спешившейся кавалерии оказалось достаточно, чтобы выбить их и переправиться вброд вместе со всеми регулярными войсками в полном порядке, как будто выполняли упражнение по проходу дефиле на учебном полигоне. Неприятель подошел, когда весь отряд успел благополучно пересечь реку.

Потери Стюарта оказались минимальными, особенно если иметь в виду важность полученной им информации, а также явный моральный эффект от его предприятия, ибо северяне испытали настоящий ужас. Во время этой экспедиции кавалерия Стюарта прошла из Чеймберсберга в Лисберг и, преодолев порядка 90 миль (145 км) за 36 часов, совершила один из самых быстрых переходов, отмеченных в истории.

Значение кавалерии, способной сражаться пешей, отчетливо проявилось в уже нами описанном боестолкновении, произошедшем при Пулсвилле, здесь одни и те же солдаты сначала в конном строю атаковали конницу врага, сбросив ее с высот, затем, спешившись, с помощью ружейного огня остановили продвижение пехоты противника на достаточно длительное время, чтобы артиллерия и оставшаяся часть колонны подошли на помощь.

В июне 1863 года численность кавалерии под началом Стюарта достигла очень большого количества 12 тысяч человек, эта армия располагала 24 артиллерийскими орудиями. 9 июня того же года состоялся кавалерийский бой у станции Бренди, ставший самым большим за всю войну. Тогда со стороны южан в ней принимало участие 12 тысяч конников, а со стороны северян около 15 тысяч.

По своему характеру это сражение примечательно тем, что войска с обеих сторон сражались в основном в пешем строю, пользуясь своими винтовками. Одновременно было проведено несколько доблестных конных атак. Линия сражения вытянулась почти на три мили, перестрелка разносилась по лесам у реки Раппаханнок, грохот был как во время большого полевого сражения.

В течение сражения прекрасно разработанную атаку осуществили две федеральные бригады под началом генерала Перси Уиндема (Уиндгама), которые совершили обходный маневр и почти решили исход сражения, ударив в тыл Стюарту. Однако подоспевшие два полка конфедератов произвели стремительную атаку и опрокинули северян, заставив их поспешно ретироваться, потеряв артиллерийскую батарею и большое количество убитыми, ранеными и пленными.

Исход всего сражения был решен благодаря стремительной атаке бригад Уильяма Ли и Джонса на правый фланг северян, она оказалась совершенно успешной, они сметали все на своем пути. Позиция федералов нарушилась, они отступили, перейдя реку Раппаханнок, где преследование прекратилось благодаря сильному артиллерийскому огню нескольких батарей северян, находившихся на противоположном берегу реки.

Генерал Стюарт был убит 11 мая 1864 года, он храбро сражался, располагая всего лишь 1100 человеками в бою, против генерала Шеридана, совершившего бросок на Ричмонд вместе с большим отрядом численностью 8 тысяч конников, надеясь захватить его в той же манере, в какой австриец Гаддик взял Берлин во время Семилетней войны с Фридрихом II Великим.

Стюарт был в высшей степени талантливым кавалерийским военачальником, его энергия и импульсивность казались непревзойденными, в то же время его воля и скорость реакции спасали его отряд во многих критических случаях. Его умение получать информацию о продвижениях противника было удивительным. Гибель Стюарта была тяжелой потерей для всей армии, причем особенно для главнокомандующего генерала Ли, планировавшего все свои лучшие операции на основе информации, добытой для него Стюартом и его кавалерией.

Во время продолжительных боев, которые велись в этом 1864 году на пространстве от Уилдернесса до Ганновера и Питерсберга, генерал Ли испытывал огромные трудности в осуществлении разведывательных операций и должном их проведении. Он отправлял одного офицера кавалерии за другим, чтобы те добыли информацию, постоянно восклицая в значимые моменты: «О, если бы иметь хоть на час генерала Стюарта!» Обращаясь к своему штабу, Ли замечал: «Я ничего не могу сделать, если мои молодые люди не будут меня должным образом информировать».

Стюарт считался самым одаренным командиром кавалерии из тех, кто выдвинулся во время войны, за исключением, пожалуй, генерала Форреста. Форрест, хотя и не получил какого-либо специального военного образования, действовал настолько энергично и решительно, что напоминал Оливера Кромвеля и потому пользовался особым уважением среди солдат.

Лучше привести несколько страниц из «Истории кавалерии», связанных с доблестными операциями, проведенными Форрестом и его кавалерией в войне в южных западных штатах.

Генерал Форрест был ростом 6 футов 1,5 дюйма (187 см), широкоплечим, с мощной грудной клеткой, хорошо сложенным, с отличной выправкой. Он привлекал внимание еще до того, как стал знаменит. В начале войны ему поручили организовать кавалерийский полк из добровольцев.

Во время своего первого боя Форресту со своим полком пришлось вступить в необычайное сражение с бронированной канонерской лодкой, вооруженной 9 тяжелыми пушками. Канонерскую лодку отправили в Кантон на реке Камберленд, чтобы уничтожить несколько находившихся там складов конфедератов.

Узнав о предполагаемом нападении, совершив ночной бросок в 32 мили (51,5 км), Форрест прибыл в нужное место до прибытия туда канонерки. Велев своим людям спешиться, он расставил их под прикрытием деревьев и бревен вдоль берега реки. Канонерская лодка подошла к берегу, стала на якорь и открыла тяжелый огонь картечью. Но спрятанные за укрытиями люди Форреста, которые были искусными стрелками, с близкого расстояния стреляли во все открытые люки необычайно точно, так что вынудили канонерку закрыть все люки и убраться восвояси как можно быстрее.

В феврале 1862 года у городка Форт-Донелсон произошла операция, закончившаяся очень печально для южан. Командовавший тогда кавалерией южан Форрест доказал свои необычайные тактические способности и привлек всеобщее внимание своим поведением, явно выделявшимся по сравнению с другими ведущими офицерами. После отчаянной вылазки, во время которой Форрест обошел крайний правый фланг северян и оттеснил его на значительное расстояние, командующий южан решил сдаться.

Форрест с явным неудовольствием узнал об этом намерении и высказал свое отношение настолько страстно, что генерал Пиллоу предложил ему попытаться прорваться со своими людьми. Это было разрешено сделать только при условии, что он выйдет тотчас же, прежде чем прекратится перемирие. Форрест отправился вместе со своим отрядом и благополучно вывел его, в то время как остатки армии южан сдались на следующий день. Этот случай укрепил репутацию Форреста, и во время всякой последующей операции, где ему доводилось участвовать, он демонстрировал свои необычайные способности кавалерийского командира.

Спустя несколько дней после сражения при Шайло, где кавалерия Форреста прекрасно себя проявила, войска конфедератов начали отступление, а Форрест примерно со 150 конниками образовал отряд, прикрывавший отход. Около Монтера его настигли два кавалерийских и один пехотный полк федеральных войск. Присоединившееся к Форресту подкрепление довело численность его солдат до 350 человек. Со свойственной ему пылкостью Форрест решил атаковать многократно превосходившего его по численности противника.

Атаку произвели на большой скорости, и, когда находились на расстоянии менее 20 метров от врага, конфедераты выстрелили залпом из своих дробовиков, весьма подходивших для действий на ближней дистанции, и устремились вперед с саблями и револьверами в руках.

Их атака оказалась настолько неожиданной и стремительной, что федеральная кавалерия была тотчас опрокинута на пехоту, которая оказалась смятой и расстроенной собственными конниками. Не дав им времени опомниться и собраться, Форрест налетел на них как молния. Южане продолжали рубить врага саблями, стрелять из смертоносных револьверов, бегущая пехота и конники северян преследовались и безжалостно истреблялись. Потери северян оказались весьма тяжелыми, южане захватили много пленных. Во время этой атаки сам Форрест получил серьезное ранение.

В июле 1862 года Форрест вместе с отрядом из тысячи солдат выступил против отряда федеральных войск, находившегося под командованием генерала Криттендена, разместившегося в Мерфрисборо. После короткого отчаянного боя южане захватили в плен генерала северян и 1765 его солдат, кроме того, много лошадей, повозок, оружия, одежды и припасов. Захваченное позволило Форресту лучше вооружить свой отряд, до этого им приходилось пользоваться чем придется.

В декабре 1862 года в Трентоне Форрест обрушился на противника вместе с частью своих конников, отбросил его на позицию, которую северяне укрепили бруствером из кип хлопка и ящиков с табаком. Остановившись в пятидесяти ярдах, он отвел свой отряд на расстояние порядка двух или трех сотен ярдов, чтобы обеспечить себе прикрытие, а затем велел своим людям спешиться и выдвинуть вперед несколько пушек. Открыв сильный огонь из пушек и ружей, он причинил федератам такие потери, что вскоре они оказались вынужденными сдаться.

Его небольшой отряд, состоявший только из кавалеристов и небольшого количества артиллерии, общей численностью не более 275 человек, смог одержать полную победу. Южане захватили 400 солдат северян, 300 чернокожих, тысячу лошадей и мулов, 13 повозок, 7 зарядных ящиков, 20 тысяч артиллерийских снарядов, 400 тысяч патронов, большое количество другого вооружения и припасов.

И все это было достигнуто благодаря храброй атакой примерно 200 конников, загнавших врага на укрепленную позицию. Стремительно атакуя, конники-южане последовали за противником, спешившись и выступив в качестве пехоты. Американская Гражданская война изобилует примерами, свидетельствующими о том, что конные стрелки могли сделать то, в чем часто европейская кавалерия терпела провал, действуя храбро и искусно как в конном, так и в пешем строю.

Вернувшись к позициям конфедератов, Форрест с отрядом в 1200 конников предпринял отчаянную атаку против 1800 федералистов при Паркерс-Кросс-Роудс. Он построил боевой порядок в виде одной линии спешившихся конных стрелков, дополнительно расположив примерно по 100 конников на каждом фланге и расставив 6 пушек вдоль линии – 2 пушки в центре и по 2 орудия на каждом фланге.

После упорного боя отряд федералов потерпел поражение, их попытки отступления пресекли, и белые флаги поднялись вместе с просьбой о сдаче. Однако в этот момент две федеральные бригады ударили в тыл Форреста при поддержке нескольких пушек, открывших ураганный огонь по его отряду. Воодушевленные этим, почти разбитые федералы сразу же подняли свои ружья и возобновили сражение.

Во главе 75 конников Форрест храбро напал на орудия нового вражеского отряда, рассеял их прислугу, вогнал пехоту северян в небоеспособное состояние и захватил три орудийных передка. За это время его спешившиеся солдаты смогли вновь сесть в седла.

Когда пешие снова превратились в конников, то возобновили атаку. Быстро двигаясь, они добрались до намного превосходившей их по численности пехоты северян. Форрест же со свойственной ему горячностью устремился на ряд повозок обоза противника, захватил их и благополучно увез с поля боя. Во время этого сражения он использовал большое количество спешенной кавалерии, действующей как пехота. Таким образом ему удалось лишить противника его сильной позиции («Кампании Форреста»).

Когда же на него неожиданно нападали с тыла, он тотчас осуществлял блестящую кавалерийскую атаку, используя тех же самых людей, которые теперь держали в руках поводья, становясь кавалерией. И теперь, когда весь отряд превращался в конников, он устремлялся вперед в тыл вражеских линий, захватывая все повозки и припасы противника.

Перед нами еще один пример прекрасных боевых качеств кавалерии Форреста и ее способности действовать храбро и эффективно как конными, так и пешими. Сказанное следует приписать необычайному уму южных джентльменов, из которых в основном и состоял его отряд. Они были людьми необычайно уверенными в себе и умеющими думать, отлично понявшими, какая тактика боя оказывалась предпочтительнее, приобретшими такой опыт практических военных действий на поле боя.

Следует также признать, что Гражданская война в США сильно отличалась от европейских войн, и аналогичная организация могла бы не привести к успеху в европейских армиях, которые набирались из сельских жителей с меньшим интеллектом, чем американские граждане.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.