Проекты штабс-капитана В. П. Костенко, 1909 г.

Проекты штабс-капитана В. П. Костенко, 1909 г.

Эти работы связаны с именем впоследствии известного кораблестроителя — В. П. Костенко. 14 октября 1908 г., через полтора месяца после возвращения в Россию из Англии, где он состоял одним из наблюдающих за постройкой броненосного крейсера «Рюрик» на верфи компании «Виккерс» в Барроу, Костенко был назначен для службы в МТК. Есть все основания полагать, что основной причиной этого назначения стала необходимость проведения работ по усилению жёстких барабанов 10? и 8? башен, что выявилось в ходе сдаточных стрельб «Рюрика» летом — осенью 1908 г. сначала в Англии, а затем в России. Испытания подтвердили, что подкрепления установок ненадёжны, и присутствовавший на пробе главный инспектор кораблестроения генерал-майор (с 8 сентября 1908 г.) А. Н. Крылов заявил, что они подлежат переделке контрагентом за свой счёт в соответствии с перерасчётами и техническим решением российской стороны. «Виккерс» пришлось согласиться, и вся работа по поиску приемлемой конструкции подкрепления жёстких барабанов на уже готовом корабле легла на плечи 27-летнего штабс-капитана Костенко. Он весьма успешно справился с задачей, проведя нетривиальное инженерное решение — связал жёсткие барабаны установок вертикальными стойками с бронёй барбетов, что позволило включить в работу по восприятию отдачи при залпах из башенных орудий толстую барбетную броню. Для разгрузки последних была введена также система вертикальных стоек под нижней палубой. Эта инженерная идея полностью подтвердилась на деле — повторные испытания башен «Рюрика» не выявили остаточных деформаций и крейсер приняли в казну. [181]

Работа В. П. Костенко была отмечена «высочайшим пожалованием» ему 29 марта 1909 г., по представлению генерал-майора Крылова, ордена Св. Станислава 2-й степени. Для исследуемого вопроса она интересна тем, что инженер доказал свою способность находить оригинальные технические решения при модификации уже существующих ответственных корабельных конструкций с учётом новых, комплексных задач. Это в значительной степени объясняет решение А. Н. Крылова, поручившего общую проработку проблемы модернизации «Славы» и «Цесаревича» именно Костенко.

Корабельный инженер В. П. Костенко

Работа не была спешной и выполнялась В. П. Костенко параллельно с курированием им работ по «Рюрику» в Кронштадте, продолжавшихся до июля 1909 г. Полугодовой срок, в который вылилось проектирование, может быть объяснён и общей загруженностью кораблестроительного отдела МТК. Отдел не располагал исчерпывающими проектно-инженерными возможностями, поскольку в его составе числилось помимо самого А. Н. Крылова всего 10 человек. [182] Следует принять во внимание, что в период с сентября 1908 г. по март 1909 г. МТК, помимо участия в перепроектировании подкреплений башен «Рюрика» и надзоре за работами на крейсере в Кронштадте, проводил ответственный конкурс на проект первого русского линкора-дредноута, а также был вынужден участвовать в массе текущих рутинных дел. 14 марта 1909 г. А. Н. Крылов (к тому времени помимо главного инспектора кораблестроения уже и и.д. председателя МТК) представил в МГШ оконченную разработку кораблестроительной чертёжной комитета: эскизный «девизный» проект перевооружения «Славы» и два варианта перевооружения «Цесаревича». В её состав входили объяснительная записка, два чертежа, подсчёт весов снимаемых и добавленных грузов, сравнительные диаграммы статической остойчивости до перевооружения и после него с разбитым и целым бортом, а также примерная сметная стоимость перевооружения «Славы». Отмечалось, что «все эти эскизные подсчёты, исполненные штабс-капитаном Костенко», дают в результате:

При перепроектировании первоначально предполагалось внести в проект боевые рубки «новой системы» весом по 280–350 т; однако они по не вполне ясной причине в проект включены не были, а сохранились «старые около 70–80 т». [183]

Этот проект МТК был вновь передан на отзыв в МГШ, который на основе данной разработки должен был определить круг своих требований к модернизации кораблей. Начальник МГШ вице-адмирал А. А. Эбергард распорядился рассмотреть новую разработку МТК в тактической комиссии 21 марта, для чего просил прибыть на заседание разработчика проекта В. П. Костенко. Взгляд Генмора на проблему перевооружения «Славы» и «Цесаревича» оставался прежним — они «по тактическим элементам должны быть подогнаны к элементам „Андрея“ и „Павла“, чтобы их можно было поставить в одну линию». [184]

Для этого, по мнению МГШ (отношение от 20 июня 1909 г.), следовало:

1) заменить 6? артиллерию 8-дюймовой, учитывая условие возможности ведения огня изо всех орудий одного борта на курсовом угле не менее 45°;

2) заменить всю противоминную артиллерию, установленную на них в настоящее время орудиями в 102 мм, оставив из мелкокалиберных лишь 4 47-мм орудия для салютов;

3) увеличить, насколько возможно, боевую остойчивость и уменьшить существующую перегрузку.

Одним из основных условий перевооружения МГШ признавал осуществление его «в возможно короткий промежуток времени», что означало проведение исчерпывающего комплекса мер по предварительной подготовке. Генмор, руководствуясь необходимостью соблюдения минимального срока отсутствия в составе Балтийских морских сил двух единственных стратегических боевых единиц, запрашивал МТК о расчёте возможного времени перевооружения, включая разработку детальных чертежей, изготовление дополнительных орудий, установок и бронирования, а также о расчётном сроке собственно монтажа. [185]

Вопрос был вновь поручен кораблестроительной чертёжной МТК. На проработку ушло три месяца. Тема осталась за В. П. Костенко, который в оставшиеся дни июня, перед тем как снова отбыть в Англию, выполнил проект перевооружения «Славы» и «Цесаревича» в двух основных вариантах, в зависимости от способа расположения 8? орудий. [186] Первый заключался в установке 8 8? орудий в одиночных казематах на верхней палубе, второй — в помещении того же числа 8? орудий в 4 двухорудийных башнях на «Славе» и в двух парных башнях и четырёх одиночных казематах — на «Цесаревиче». Преимущества первого варианта сводились, как отмечал в объяснительной записке В. П. Костенко, «исключительно к способу выполнения работ и их стоимости, за счёт боевых наступательных качеств кораблей». Второй вариант подразумевал использование башенных установок — всего 6 на оба корабля и, требуя более капитальных работ, в то же время позволяет довести боевые наступательные качества броненосцев «Слава» и «Цесаревич» до силы кораблей «Андрей [Первозванный]» и «[Император] Павел [I]». [187]

Проекты перевооружения «Славы», подготовленные В. П. Костенко, 1909 г. (вверху — вариант I, внизу — вариант II). Реконструкция В. Ю. Горбунова

К эскизам переделки броненосцев «Славы» и «Цесаревича»

Продольный разрез 8-дм башни (копия подлинного чертежа)

Автор проекта отмечал, что требованиям МГШ удовлетворяют оба проекта, но при установке 8? орудий в казематах «потребуется изменить тип станка и щита 8? орудия, чтоб обеспечить [требуемый] угол обстрела 135°». Противоминная артиллерия была принята из орудий 120-мм калибра, причём отмечалось, что уменьшение веса позволит установить либо 12 102-мм орудий, либо 10 120-мм. Третьему требованию (увеличение боевой остойчивости с параллельным уменьшением существовавшей перегрузки) удовлетворял только второй вариант. В. П. Костенко полагал, что «заметную разгрузку броненосцев можно получить только при условии установки 6 8? орудий взамен 12 6?, ныне имеющихся». При этом он брался разместить орудия так, что все они могли бы действовать на один борт. Это, несомненно, означало размещение этих 6 8-дм орудий в трёх башнях, всех в диаметральной плоскости — двух поверх башен 12-дм орудий и одной на спардеке между дымовыми трубами. Этот вариант детально не прорабатывался. [188]

Однако прямой необходимости в разгрузке кораблей В. П. Костенко не видел. Реальную осадку их он оценивал «при нормальной нагрузке близко к 27 футам [8,2 м] (как у „Андрея“ и „Павла“)» и отмечал, что скорость кораблей от облегчения на 500 т практически не изменилась бы. Он также не считал (как бы это ни показалось необычно) разгрузку непреложным для данного случая условием повышения остойчивости, «как видно из подсчётов». Вывод инженер делал такой, что всем трём условиям МГШ удовлетворял эскиз, «предполагающий размещение 8? орудий в башнях».

Что касается сроков, в которые могла быть осуществлена переделка обоих линкоров по модифицированному проекту, то автор разработки ставил его в зависимость прежде всего от времени изготовления значительного количества крупповской цементированной брони (около 1200 т на оба корабля — указывал он) и изготовления 8? артиллерии, а также противоминного калибра. Вариант № 2 также требовал изготовления шести двухорудийных 8? установок. Собственно, срок демонтажно-монтажных работ он, как инженер, оценивал в полгода-год, в зависимости от степени готовности всех комплектующих. [189]

Можно констатировать, что в этот период вопрос с предполагаемым перевооружением «Славы» и «Цесаревича» ещё имел перспективу. 30 сентября 1909 г. состоялся доклад председателя МТК А. Н. Крылова в высшей для данного решения инстанции — товарищу морского министра (с февраля 1909 г.) вице-адмиралу И. К. Григоровичу. В его ведение входили все вопросы развития, совершенствования и обновления материальной части флота. [190]

Уведомляя начальство о разработке трёх вариантов перевооружения линкоров, генерал-майор Крылов, с учётом мнения МГШ о приближении тактических свойств подлежащих модернизации кораблей к таковым заканчиваемых постройкой «Андрея Первозванного» и «Императора Павла I», делал вывод о наибольшем удовлетворении поставленной задаче варианта № 2.

Своеобразным аналогом проектов модернизации «Славы» оказался японский линкор «Ивами» — бывший «Орёл», один из серии «Бородино», ушедший в поход со 2-й эскадрой и попавший 15 мая 1905 г., наутро после Цусимского сражения, в японский плен. Несмотря на сильнейшие разрушения надводной части и повреждения артиллерии новые хозяева уже 24 мая включили свой приз в состав флота и приступили к его ремонту, а также кардинальной модернизации артиллерийской части.

Одновременно с расчисткой трофейного линкора от обломков японцы срезали на нём на протяжении 2/3 длины полубак, сделав корабль более приземистым и более остойчивым. 12-дм артиллерия была оставлена прежней, а разорванное в бою 14 мая левое орудие носовой башни заменили аналогичным с одного из трофейных русских броненосцев. Место двухорудийных 6-дм башен заняли одиночные установки 8-дм орудий в 45 калибров, из которых 4 были английского производства («Армстронг»), а две — японского. В подходе к защите этих орудий японцы проявили изрядную долю экстравагантности — четыре установленных ближе к оконечностям орудия получили полноценное бронирование, в то время как два орудия в середине корпуса бронёй не прикрывались. Для концевых орудий оборудовали индивидуальные бронированные казематы, подобные по форме и конструкции аналогичным помещениям для 6-дм орудий на японских линкорах и броненосных крейсерах английской постройки. Эти казематы бронировались вертикальными плитами в 6 и 3 дм (152 и 76 мм — соответственно наружными и внутренними). Средние 8-дм орудия были лишены какой-либо защиты, не считая 76-мм кольцевых броневых щитов самих установок. 8-дм орудия оснастили приспособлениями подачи стволов внутрь каземата по рельсу.

Все 75-мм орудия были сняты, вместо них открыто на надстройках установили 16 76-мм скорострелок Армстронга (из них по 2 под верхней палубой в носу и корме). Носовой и кормовой торпедные аппараты демонтировали. В дополнение к существующей носовой, в корме также появилась небольшая (диаметр 2,44 м) боевая рубка.

Главные и вспомогательные механизмы «Орла»/«Ивами» остались без изменений. Дымовые трубы укоротили на 6 футов. За счёт уменьшения водоизмещения разгруженного корабля до 13 280 т он на пробе превысил 18-узловую отметку.

Сумма, в которую обошлась японскому флоту переделка бывшего «Орла» в боевую единицу приемлемой ценности, оценивается, по разным источникам, от 2,5 до 3 млн. иен (иена по тогдашнему курсу практически равнялась рублю). Это меньше, чем расчётная цена переделки «Славы» на 8-дм артиллерию, но не следует забывать, что переделки на русском линкоре планировались более обширными, а главное — его второй главный калибр должен был располагаться в башнях.

Основная суть его заключалась в следующем. Полубак в носу ликвидировался, 12? башня опускалась палубой ниже; высота надводного борта в носу после этой метаморфозы оценивалась в 18 фут (т. е. 5,5 м — «как у броненосца „Андрей Первозванный“»). Все 6? башни демонтировались, поверх 12? установок в диаметральной плоскости добавлялось по одной 8? двухорудийной башне. Ещё 4 8? орудия размещались в казематах «при миделе» за 127-мм бронёй и тыловыми переборками в 25 мм. Вся мелкокалиберная артиллерия из 20 75-мм и 20 47-мм пушек снималась (сохранялись лишь 4 47-мм пушки для салютов) и заменялась 10 100-мм или 120-мм орудиями на верхней палубе в казематах, бронированных 76-мм плитами. Борт выше броневой (нижней) палубы бронировался 76-мм крупповскими плитами на протяжении 2/3 длины корпуса. В корму от кормовой башни предусматривались «продольные каютные переборки» толщиной 19 мм «при небронированном борте». При перевооружении по этому варианту для «Славы» водоизмещение получалось равным 13 800 т, осадка 8,0 м, метацентрическая высота 1,37 м, для «Цесаревича» — соответственно 13 230 т, 7,97 м и 1,37 м. Расчётная стоимость перевооружения каждого корабля оценивалась в 4 млн руб., из них стоимость артиллерии и боезапаса составляла около 1,7 млн руб.

Основное условие успеха заключалось в возможности Ижорского и Обуховского заводов изготовить порядка 1200 т брони (на оба корабля), а также 8? и 120мм орудий и установок для них (особенно 8? башенных установок). Полный срок модернизации при отсутствии каких-либо задержек оценивался в 10–12 месяцев. В случае принятия принципиального решения относительно перевооружения обоих линкоров, указывал далее А. Н. Крылов, следовало передать вопрос для оценки в отделах Комитета — артиллерийском, минном и механическом. Затем после определения всех деталей разработку детального рабочего проекта поручалась предполагаемому исполнителю — Балтийскому заводу, который и должен был определить окончательную стоимость и сроки работ. После этого за руководством Морского министерства оставалось решение о времени выведения из строя обоих линкоров для производства работ. Параллельно ГУКиС должен был изыскать потребные средства. [191]

Этим посланием генерал-майора Крылова переписка о проектах модернизации «Славы» и «Цесаревича» в 1909 г. обрывается. На подлиннике отношения А. Н. Крылова «на благоусмотрение» товарищу морского министра резолюция И. К. Григоровича отсутствует. Поскольку дальнейшего развития вопроса не последовало, можно сделать вывод об утрате последним первоочередного интереса к перевооружению обоих конструктивно устаревших кораблей. Первичный технический зондаж темы упёрся в необходимость расхода не менее 8 млн рублей на модернизацию двух кораблей доцусимского проекта. Причём, вложив в это средства однажды, руководство Морского министерства было обязано делать это и впредь — например, на затратное поддержание в должном состоянии их машинно-котельной установки для сохранения проектных параметров скорости хода, без которого насыщение устаревших кораблей дополнительной артиллерией теряло смысл.

Это могло стать решающим фактором. Убеждает в данном предположении обращение к мемуарам И. К. Григоровича. Именно в сентябре 1909 г., незадолго до доклада А. Н. Крылова товарищу министра о проектах перевооружения «Славы» и «Цесаревича», на стапелях Адмиралтейского и Балтийского заводов были начаты сборкой корпуса четырёх дредноутов, положивших начало широким планам возрождения флота, которые лелеял целеустремлённый и последовательный адмирал. Одновременно с проведением столь ответственного начинания товарищ министра столкнулся с необходимостью наведения серьёзного порядка в своём заведовании. По инспекции военных портов в Чёрном и Балтийском морях, верфей, орудийных и броневых заводов весной — летом 1909 г. он оставил такие строки: «Всё, что пришлось осмотреть, производит тяжёлое впечатление». [192] На фоне подобных проблем необходимость капитальной переделки двух единственных на тот момент стратегических кораблей Балтийского флота вкупе с крайней стеснённостью в средствах явно не просматривалась. Лучше всего это решение иллюстрируется поговоркой: «Из двух куриц не получится орла».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.