Вода и пламень: пожары и наводнения в Петербурге, 1710–1740 годы Фридрих-Христиан Вебер, Педер фон Хавен

Вода и пламень: пожары и наводнения в Петербурге, 1710–1740 годы

Фридрих-Христиан Вебер, Педер фон Хавен

При Анне Иоанновне в Петербурге развернулось строительство военных городков – слобод. Началось все еще при Екатерине I, которая в 1726 году распорядилась отвести Преображенскому и Семеновскому полкам земли по Большой першпективной дороге (впоследствии – Невский проспект), неподалеку от Адмиралтейства. В декабре 1739 года императрица Анна Иоанновна повелела строить гвардейские полковые слободы на Московской стороне, за Фонтанкой. В указе говорилось: «Вместо казармов строить полковые слободы, дабы солдаты с вещею выгодой с женами своими жить, а дети их сбережены и при полковых школах обучены и воспитаны быть могли». Слобода Преображенского полка располагалась позади Литейного двора, Семеновского – за Фонтанкой, Измайловского – за Калинкиной деревней; впоследствии Измайловскому полку отвели участок, ограниченный нынешними Московским и Лермонтовским проспектами, Фонтанкой и Обводным каналом. Именно из этих слобод позднее развились городские районы, а имена полков сохранились в названиях улиц; в частности, Измайловский проспект своим названием обязан Измайловскому полку.

Поскольку город изначально был деревянным, да и каменное строительство затронуло лишь центральную часть, пожары являлись настоящим бедствием. С 1710 года, когда огонь уничтожил первую церковь Пресвятой Живоначальной Троицы и гостиный двор, пожары в Петербурге случались с пугающей регулярностью; в 1718 году, к примеру, сильнейший пожар уничтожил здания Сената и Военной коллегии.

Для борьбы с огнем принимались разнообразные меры: так, еще Петр Великий распорядился войскам оказывать помощь при тушении пожаров, в 1713 году горожанам вменили в обязанность принимать участие в тушении огня, в 1720 году был опубликован указ, запрещавший «подлому народу» строить бани, а в 1722 году была создана городская пожарная команда.

О том, как обстояли дела в борьбе с огнем при Петре I, читаем у Ф.-Х. Вебера.

Хотя весь город – деревянный, а крыши покрыты, в частности, легко загорающимися тонкой дранкой и щепой, тем не менее редко сгорает больше двух домов, даже если они стоят вплотную друг к другу. Ибо от огня приняты столь хорошие меры, что можно не опасаться большого ущерба. Эти меры в основном таковы. Во-первых, на башнях денно и нощно стоят сторожа, которые, заметив огонь, тотчас начинают бить в колокола особым звоном. Этому звону вторят на других колокольнях, и сразу же по всему городу бьют в барабаны пожарную тревогу. Как только это случилось, отовсюду сбегаются несколько сот и даже тысяч плотников (каких полно во всех местах города) с топорами в руках [так спешно], будто у них горят волосы на голове. Дело в том, что все плотники, как и солдаты, под страхом сурового наказания обязаны мгновенно явиться на место. Его царское величество, если находится в городе, обычно первым оказывается на пожаре, или же князь Меншиков, или комендант крепости, или некоторые генералы и высокие офицеры.

Поскольку же в таких случаях больше зависит от хорошего командира, чем от сотни работников, то происходит следующее. Соседние дома по обе стороны от уже горящих мигом организованно сносят. А так как тем временем прибывают и большие пожарные насосы, то не только огонь с необыкновенной быстротой полностью гасится, но часто наполовину спасают и уже загоревшиеся дома. Его царское величество обычно находится среди рабочих, в самом нужном месте с топором в руке забирается на полусгоревшие дома и действует так, что у смотрящих на это порой мороз по коже. Благодаря этим мерам и доброму порядку все же редко обращается в пепел больше одного, в крайнем случае нескольких домов (хотя пожары возникают чуть не каждую неделю), сколь бы опасным это ни казалось.

В 1736 году в Петербурге побывал датчанин П. фон Хавен, которому довелось воочию наблюдать пожар на Дворцовой площади.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.