ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Каким образом верный Клим, с которым Сталин познакомился на V съезде РСДРП, проходившем в 1907 году в Лондоне, превратился в английского шпиона, отдельная история.
После знакомства с Ворошиловым Сталин не встречался с ним до тех самых июльских дней 1918 года, когда тот привел под Царицын остатки 5-й и 8-й армий и возглавил созданную на их основе 10-ю армию. Он отличался храбростью, которой компенсировал полное отсутствие военных талантов. И тем не менее после смерти Фрунзе возглавил военное ведомство. Понимал ли Сталин, кого он ставил на один из самых ключевых постов в государстве? Скорее всего, нет. Иначе чем объяснить, что жестоко наказывавший за малейший проступок Сталин держал при себе этого весьма «дубоватого», по словам Тухачевского, человека, единственным достоинством которого было только то, что он быстро и охотно соглашался со всеми. И это при том, что сам первый маршал откровенно заявлял: «Если бы я обладал такими качествами, какие имелись у товарища Фрунзе, мне легко было бы выполнять свои партийные обязанности на той работе, которой я руковожу». А чего стоило его гордое: «Я — рабочий, слесарь по профессии, и не имею специальной военной подготовки...»
Впрочем, Сталин прекрасно знал, что в конце 1920-х — середине 1930-х годов в Наркомате обороны были собраны, возможно, самые лучшие военные кадры в мире, и, вероятно, надеялся на то, что они не дадут Ворошилову «завалить» армию. И если это так, то можно только подивиться его наивности. Каким бы слабым наркомом Ворошилов ни был, но именно он возглавлял военное ведомство со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Даже в 1938 году, когда все армии Европы были модернизированы, он продолжал утверждать, что главной силой Красной Армии является «мощная и победоносная кавалерия». Правда, вместе с тем он заявлял, что «современный фронт, насыщенный до крайности пулеметным огнем, вряд ли может быть пробит без помощи танка»!
И все же главным в назначении Ворошилова на столь ответственный и важный пост явилась его полная лояльность и преданность Сталину, под влияние которого он попал еще в далеком 1918-м. И кто знает, чем могла бы закончиться борьба с оппозициями, будь на месте Фрунзе какой-нибудь талантливый сторонник Троцкого.
С Ворошиловым же все было просто и ясно. В среде профессиональных военных не имевший военного образования слесарь всегда оставался инородным телом, что исключало какой-либо сговор между ними и обеспечивало лояльность армии. Однако способность Ворошилова «легко соглашаться» отнюдь не означала, что он был «божьим одуванчиком». Отнюдь! Как и его Хозяин, он безжалостно преследовал всех тех, кто был не согласен с ним. А согласиться с ним было весьма трудно.
И вот что писал накануне своего ареста в «Красной звезде» по поводу некоторых странных выводов Ворошилова один из известных генералов: «Нам пришлось столкнуться с теорией «особенной» маневренности Красной Армии — теорией, основанной не на изучении и учете нового вооружения,.. а на одних лишь уроках Гражданской войны... Некоторые даже утверждали, что для подготовки атаки бойца Красной Армии можно израсходовать меньше артиллерийских снарядов, чем для подготовки атаки солдата капиталистической армии, объясняя это превосходством духа красноармейца. На самом деле эта самовлюбленность могла бы повлечь напрасные кровавые потери в боях и крупнейшие неудачи». И, надо заметить, повлекла...
Впрочем, Ворошилов не только безжалостно расправлялся с инакомыслящими, но и способствовал разжиганию шпиономании в армии и на флоте. И в том, что с «русской армией», по словам Гитлера, сказанным им накануне войны, «можно не считаться как с военной силой, ибо кровавые репрессии подорвали ее дух, превратили в инертную машину», «заслуги» Ворошилова трудно переоценить.
Первая трещина в отношении Сталина к Ворошилову наметилась в 1937 году, когда первый маршал решился заступиться за одну из своих родственниц, которой грозил арест. Разговор был долгий и, по-видимому, очень тяжелый. И все же Сталин пошел навстречу Ворошилову. О чем он думал, глядя в спину уходившему маршалу? Наверное, уже о том, что пора раз и навсегда расстаться с ним?
Судя по всему, нет. И даже после того, как Ворошилов напрочь провалил финскую кампанию и Сталин с ужасом увидел, какую армию построил ему первый маршал, он его по-настоящему не тронул. Более того, он доверил ему Северо-Западный фронт, где первый маршал в очередной раз доказал свою полную несостоятельность. И это человеку, который во время одной из ссор с вождем бросил ему в глаза: «Это ты виноват в этом, ты истребил кадры военные...»
Тем не менее Сталин дал ему еще одну возможность, послав на Волховский фронт. Как того и следовало ожидать, Ворошилов не справился и там, и вот тогда-то вождь спустил на него всех собак. Особенно отличился в нападках на первого маршала JI. Мехлис, который вспомнил все его проколы и потребовал самого жестокого наказания.
Но... что-то сдерживало вождя, и даже после того как Ворошилов чуть было не сдал Ленинград и терпел одно поражение за другим, он так и не отправил его туда, где уже пребывал весь цвет Красной Армии.
Только после войны Сталин полностью отстранил Ворошилова от военных дел, сделав его руководителем Бюро культуры при Совете министров СССР. Что выглядело еще чуднее. Ну что мог понимать необразованный и напрочь лишенный художественного вкуса человек в кинематографе и живописи! И чего стоит только одно его заявление после беседы с М. Роммом: «Чувствую, что старею и глупею»! Но даже в таком состоянии он умудрялся учить ведущих композиторов страны уму-разму.
А однажды даже пел дуэтом с одним известным на всю страну певцом. Подпевали им Жданов и... сам Сталин, который умудрялся еще и дирижировать хором. Как видно, даже здесь не мог никому доверить управление... Что же касается их личных отношений, то Сталин не только не считался с Ворошиловым, но постоянно выказывал ему пренебрежение и недоверие. Существует даже легенда, согласно которой в 1949 году была предпринята попытка арестовать жену Ворошилова, которая, как и жена Молотова, была еврейкой.
Однако Ворошилов и не подумал подчиняться явившимся к нему чекистам и, выхватив из ножен шашку, выгнал их из дома. А потом долго сидел у окна с пулеметом.
Но... все это сказки, никто не собирался арестовывать жену Ворошилова, а иначе, надо полагать, чекистов вряд ли бы остановила какая-то там шашка. И тем не менее некоторые его родственники оказались по ту сторону колючей проволоки, а сам Климент Ефремович попал в разряд шпионов. Случилось это после того, как на одном из заседаний командующих флотами он выступил с весьма странной, с точки зрения бывшего военного министра, речью. И Сталин с нескрываемым презрением и злостью сказал: «Не понимаю, для чего хочется товарищу Ворошилову ослабить Советский Военно-морской флот».
Как и обычно, после заседания его участники по приглашению Сталина отправились смотреть кино. В просмотровом зале стояли столики с вином и закуской. Столиков не хватало, но ни один из приглашенных не сел к Ворошилову, весь вечер пребывавшему в одиночестве. Когда зажегся свет, Сталин подошел к одиноко стоявшему Ворошилову и положил ему руку на плечо.
— Лаврентий, — взглянул он на главного палача. — Надо нам лучше заботиться о Ворошилове. У нас мало таких старых большевиков, как Клим Ворошилов. Ему нужно создать хорошие условия.
Гости затаили дыхание, ибо всем было прекрасно известно, как «заботился» о старых большевиках Берия. И, надо полагать, многие из них в душе уже попрощались с обреченным маршалом.
Сталин еще больше отдалил от себя Ворошилова и, объявив его английским шпионом, перестал приглашать на заседания Политбюро. Случалось, «английский шпион» сам звонил А. Поскребышеву и униженно просил: «Узнайте, пожалуйста, можно ли мне приехать на заседание Политбюро?»
И тем не менее именно Ворошилов председательствовал на последнем заседании XIX съезда партии и закрывал этот съезд. Более того, он был избран в состав расширенного Президиума ЦК КПСС и в состав Бюро Президума из девяти человек. И именно он оставался вторым после Молотова человеком, который продолжал обращаться к Сталину на «ты».
Конечно, только сам Сталин смог бы ответить на вопрос: чем же ему не угодил Ворошилов. И все же, думается, что, преследуя его, он таким образом срывал зло на самого себя. Поскольку держать в военных министрах столь бездарного человека мудрый правитель вряд ли бы стал. Ну а не тронул он его, видимо, все же из-за сентиментальности. И ничего в этом странного нет, ибо, по утверждению психологов, жестокие люди весьма часто страдают сентиментальностью. Сталин старел, и хотел он того или нет, но Ворошилов напоминал ему о его молодости...
Что ж, все правильно, с некоторых пор Сталин возненавидел старого приятеля точно так же, как он возненавидел Молотова, а теперь еще и Микояна, и тот самый человек, о которым слагали песни и именем которого называли города, оказался на краю глубокой пропасти. Сталинской. И в словах вождя об «английском шпионе» не было ни малейшей иронии. Сталин и на самом деле считал его таковым.
Как и с Молотовым, ему было сложно одним махом расправиться с человеком, который с его же подачи занимал самые высокие кресла. И тогда Сталин, откровенно издеваясь над бывшим наркомом обороны, назначил действующего члена Политбюро... председателем ДОСААФ! Дальше катиться было уже некуда, и следующим пунктом назначения для Ворошилова должен был стать, по всей видимости, архипелаг ГУЛАГ. Однако до этого дело так и не дошло...
Что-же касается Маленкова, то он своего добился, и после расстрела Вознесенского и Кузнецова его влияние в партийном и государственном руководстве страны значительно возросло.
Сталин все дальше отодвигал от себя старую гвардию, и когда в декабре 1949 года «Правда» начала публиковать большие статьи членов Политбюро, посвященные 70-летию Сталина, первой из них была опубликована статья малограмотного Маленкова и только потом — издававшего «Правду» еще в 1912 году (вместе со Сталиным) Молотова.
Что же касается задействованных в «ленинградском деле» Булганина, Хрущева и Берии, то именно они входили в ближайшее окружение Сталина в последние годы его правления. И, если верить Судоплатову, он не только доверял им, но и был ими доволен.
А вот о своих преемниках он уже перестал говорить. Слишком уж все эти люди уступали по своим дарованиям расстрелянным Вознесенскому и Кузнецову. Потому так часто и обращался к своим «слепым котятам» с грустными словами: «Погибните вы без меня...» Возможно, была еще одна причина его молчания. Назвав очередного претендента на трон, он спровоцировал бы таким образом новые разборки среди остальных фаворитов. Был самый разгар «холодной войны», и он очень опасался, что Запад воспользуется этим и постарается ослабить страну. Потому и молчали газеты о «ленинградском деле» и новоявленных врагах Родины.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.