Глава пятнадцатая. ВПЕРЕДИ ПРАГА

Глава пятнадцатая. ВПЕРЕДИ ПРАГА

После капитуляции Берлина, разгрома группы армий «Висла» и еще некоторых наспех сколоченных объединений к началу мая Красной Армии продолжали оказывать организованное и весьма сильное сопротивление три группы войск южного стратегического направления: «Центр», «Австрия» и «Юг» [238] . Первой командовал Шёрнер, мой «старый знакомый» по Прибалтике. Педантичная жестокость этого вновь испеченного генерал-фельдмаршала вошла в поговорку.

Гроссадмирал Дёниц, возглавивший германское «правительство» после самоубийства Гитлера, не мог не понимать обреченности этих группировок, но, уповая на возможность сговора с западными союзниками, с согласия командующих срывал капитуляцию гитлеровских войск перед Красной Армией. Дёниц откровенно заявил, что своей главной целью считает спасение возможно большего числа немцев от большевиков. Полагая, что Шёрнер способен сопротивляться еще более двух недель, последыши Гитлера связывали все свои иллюзорные надежды с возможно более длительной обороной немецких позиций в Чехословакии. Эти расчеты основывались на позиции наших союзников. Дело в том, что Черчилль да и занявший к этому времени пост президента США Трумэн принимали меры к тому, чтобы оккупировать западные области Чехии, занять Прагу и тем самым воспрепятствовать подлинному освобождению страны. Генерал Эйзенхауэр писал 4 мая начальнику Генерального штаба Красной Армии: «Мы собираемся начать наступление в Чехословакии к общей линии Ческе-Будеевице – Пльзень – Карлсбад и захватить эти города. Позже мы будем готовы продвинуться в Чехословакии, если потребует обстановка, до линии рек Влтава и Эльба, чтобы очистить западные берега этих рек» [239] . Данное заявление было сделано, несмотря на то что ранее уже были согласованы демаркационные линии.

Надо сказать, что на территории Чехословакии враг все еще располагал довольно значительными силами. Он имел 62 пехотные, 16 танковых и моторизованных дивизий, 35 отдельных полков, 120 отдельных батальонов (900 тыс. человек), более 9700 орудий и минометов, свыше 2200 танков, около тысячи самолетов [240] .

Конечно, запас горючего и отчасти боеприпасов был ограниченным, но это все еще была громадная по мощи и боеспособности армия.

Следует отметить, что силы Красной Армии, которые могли быть немедленно противопоставлены данной группировке, имели лишь незначительное превосходство в личном составе, артиллерии и авиации, а в танках даже уступали противнику. В это время в Праге и непосредственно прилегающих к ней районах началось восстание. 5–6 мая ряд стратегически важных объектов столицы Чехословакии фактически оказался в руках восставших, правда, сорокатысячный германский гарнизон не сложил оружия. Во главе стихийно поднявшихся масс стояли коммунисты. Командование фронтом получило радиограмму от руководителей восстания с просьбой оказать как можно скорее помощь пражанам. Восстание в Праге смешало карты Шёрнера, ибо лишь через столичный узел транспортных магистралей он мог отвести свои войска на запад для капитуляции перед американцами. Над населением Праги, древней столицы братских чешского и словацкого народов, нависла угроза варварского уничтожения со стороны озверевших гитлеровцев. Вечером 5 мая Шёрнер отдал приказ: «Восстание в Праге должно быть подавлено любыми средствами» [241] .

Утром 6 мая начались ожесточенные бои между фашистскими войсками и восставшими.

В эти дни спешно заканчивалась подготовка к осуществлению последней стратегической операции Красной Армии [242] , в которой решено было использовать войска 1-го, 4-го и 2-го Украинских фронтов, глубоко охвативших с севера, востока и юго-востока вражескую группировку. Обстановка сложилась так, что на пути войск 2-го и 4-го Украинских фронтов, действовавших на территории Чехословакии и нацеленных на Прагу, оказалась наиболее многочисленная группировка войск противника, занимавшая выгодные и заблаговременно подготовленные для обороны рубежи. Кроме того, эти фронты не располагали достаточным количеством танков и самоходных установок. Поэтому еще 1 мая было решено привлечь к участию в ударе на Прагу 1-й Украинский фронт, который после Берлинской операции получил возможность выйти в глубокий тыл Пражской группировки противника с помощью несложного с военной точки зрения обходного маневра. Этот фронт располагал весьма солидными силами, в том числе двумя гвардейскими танковыми армиями. Основным препятствием на пути фронта явились Рудные горы.

Войскам 1-го Украинского фронта было приказано, закончив необходимую перегруппировку, начать стремительное наступление на Прагу. Серьезную задачу предстояло выполнить и 2-му Украинскому фронту, он усиливался одной армией из состава 3-го Украинского фронта и должен был нанести удар на Прагу из района южнее Брно. При этом 9-й гвардейской армии предстояло действовать в направлении Нове Бистрице – Пльзень. Левофланговая 46-я армия получила задачу наступать на Ческе-Будеевице. К действиям на направлении главного удара был привлечен и еще ряд армейских соединений. За нашим фронтом сохранялась ранее поставленная задача по ликвидации оломоуцкого выступа во вражеской обороне. Продолжавшийся удар 38 и 60-й армий, поддержанных 31-м танковым корпусом, должен был отсечь глубоко выдвинутые на восток основные силы 1-й танковой армии противника, что открывало путь на Прагу с востока всем войскам фронта и 1-му Чехословацкому армейскому корпусу.

Таким образом, войска 4-го Украинского фронта двигались к столице Чехословакии с востока. Наиболее коротким и сравнительно более удобным путем для них могла служить Оломоуцкая долина, являвшаяся как бы естественными воротами к Праге. Поэтому Шёрнер создал в районе Оломоуца на весьма выгодном для обороны рубеже прочный узел сопротивления. Гитлеровцы располагали здесь крупными силами пехоты до 14 дивизий и большим количеством техники, кроме того, им удалось возвести разветвленную сеть заграждений.

В результате наступательных действий, предпринятых нашими армиями 1 мая, противник отступил на 12–20 км и сдал ряд важных опорных пунктов, которые до этого служили ему прикрытием на пражском направлении. В этот день 38-я армия овладела 14 населенными пунктами, 1-я гвардейская армия продвинулась на 12 км и выбила противника из 80 населенных пунктов, в том числе из городов Богумин, Надражи-Богумин, Фриштат, Скочув. 18-я армия, преодолевая огневое сопротивление противника, в условиях бездорожья и горно-лесистой местности с боями продвинулась на 20 км и в результате обходного маневра овладела важным опорным пунктом обороны противника, узлом железных и шоссейных дорог г. Чадца, а также Вел. Битча. 1-й Чехословацкий армейский корпус форсировал р. Ваг и успешно вместе с другими войсками продвигался на запад.

В связи с этими новыми успехами 1 мая в Москве прозвучал еще один победный салют в честь войск 4-го Украинского фронта, а 3 мая второй салют в связи с освобождением г. Цешин.

2 мая войска фронта армиями центра – 1-й гвардейской и 38-й – продолжали очищать от противника западную часть Моравско-Остравского промышленного района. Правофланговая 60-я армия и левофланговая 18-я армия вели наступление в западном направлении.

К этому времени на фронте сложилась следующая обстановка. 60-я армия в составе четырех стрелковых и одного танкового корпуса (3-й гвардейский стрелковый, 15, 28 и 106-й стрелковые, 31-й танковый корпуса) продолжала развивать наступление и на оломоуцком направлении, выдвинулась на рубеж Тюрмитц, Вальтержовице. 38-я армия в составе четырех стрелковых корпусов (126-й горнострелковый, 11, 52 и 101-й стрелковые корпуса), наступая на Одры, вышла на рубеж Вальтержовице, Песков. 1-я гвардейская армия в составе четырех стрелковых корпусов (127-й легкий горнострелковый, 67, 95 и 107-й стрелковые корпуса), наступая на цешинском направлении, вела бои на рубеже Песков, Бистржице. 18-я армия в составе стрелкового (17-й гвардейский стрелковый корпус), 1-го Чехословацкого армейского корпуса и одного укрепленного района, наступая на широком фронте, вела бои на рубеже Бистржице, Лази.

В тот же день, т. е. 2 мая, я донес в Ставку Верховного Главнокомандования, что на случай ослабления сопротивления противника в период, предшествующий капитуляции Германии, мною подготовлены для захвата Праги подвижная группа в составе стрелковой дивизии, посаженной на машины, с приданными ей танковой бригадой и разведывательной мотоциклетной ротой, авиадесант в составе стрелкового батальона на 10 самолетах, а также подвижные группы 60, 38 и 1-й гвардейской армий.

Фронтовая подвижная группа к 6 часам утра 3 мая сосредоточивалась в районе Опавы. В связи с новой обстановкой и планируемой Пражской операцией, которая по замыслу Ставки Верховного Главнокомандования проводилась тремя (1, 2 и 4-м) Украинскими фронтами, с 24.00 5 мая между фронтами устанавливались новые разграничительные линии:

между 1-м и 4-м Украинскими фронтами до Миттельвильде – прежняя линия (Леобшютц, Егерндорф, Вюрбенталь, Миттельвильде), далее – Градец Кралове, Нов. Биджов, Рождяловице, устье р. Влтава (все пункты для 4-го Украинского фронта включительно);

между 4-м и 2-м Украинскими фронтами до Гулин – прежняя линия (Св. Мартин, Гулин), далее – Босковице, Здирец, Хотеборж, Ржичаны (все пункты для 4-го Украинского фронта включительно).

Для войск 4-го Украинского фронта в ходе наступления на Прагу ближайшей задачей было овладение г. Оломоуц, по существу, последним наиболее важным пунктом на пражском направлении при ударе с востока.

По указанию Ставки и по нашему плану на Оломоуц должен был наноситься удар двух армий в сходящихся направлениях: 60-й армии с севера и 40-й армии 2-го Украинского фронта с юга. После этого планировалось общее наступление на запад на Прагу во взаимодействии с остальными войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов, выходившими в этот район с целью отрезать всю группу армий «Центр» и не дать ей возможности отойти в западном направлении.

В течение 4 и 5 мая действия наших войск развивались успешно на всех направлениях. За эти два дня они продвинулись от 18 до 45 км, овладев при этом 360 населенными пунктами, в том числе городами Штернберк, Штадт Либау, Фульнек, Пржибор, Рожнов и другими.

60-я армия, произведя в течение ночи с 5 на 6 мая перегруппировку, правым крылом вновь продвинулась на 20 км, а центром, наступая от Штернберка вдоль шоссе на Оломоуц, вышла на северо-восточную окраину г. Оломоуц, где встретила упорное сопротивление противника.

В тот же день значительный успех имели также 1-я гвардейская и 18-я армии, которые вышли на линию Нови-Йичин, Голешов. 60-я армия своим правым крылом и центром продвинулась до 30 км, овладев при этом 150 населенными пунктами. На левом крыле в районе Оломоуца шли упорные бои, отбивались неоднократные атаки противника в северной части города. Успех 60-й армии дал возможность усилить продвижение войск 38 и 1-й гвардейской армий, которые в течение 7 мая также имели успех и продвинулись от 7 до 20 км, при этом 38-я армия овладела большей частью Оломоуца.

К этому времени войска 18-й армии производили перегруппировку, а 1-й Чехословацкий армейский корпус вышел из ее состава и сосредоточился в районе Костин, что в 24 км южнее Оломоуца, по р. Морава. Я приказал командующему 18-й армией генерал-лейтенанту Гастиловичу сменить войска 40-й армии и начать наступление в северном направлении, нанося удар западнее Простеев с ближайшей задачей, соединившись с войсками 60-й армии западнее Оломоуца, окружить и уничтожить оломоуцкую группировку противника, в дальнейшем продолжать наступление в северо-западном направлении.

Приведу воспоминания командующего 18-й армией генерал-лейтенанта А.И. Гастиловича об этом периоде действий армии.

«Преследование, начатое 30 апреля, продолжалось теперь почти безостановочно. От Чадца войска так быстро продвигались в направлении Валашске-Мезиржичи через бездорожные Яблоновские горы, что часто даже тылы дивизий оказывались впереди отступавших колонн противника, закрывали им путь отхода и захватывали большие партии пленных.

В один из этих дней даже КП армии, остановившийся в селении Всетин (около 15 км южнее Валашско-Мезиржичи), был вынужден отбивать нападение какого-то немецкого батальона, пытавшегося вырваться из леса на дорогу.

В эти же дни, как-то вечером, ко мне явился офицер с погонами капитана, но одетый довольно фантастично, и доложил, что он заместитель командира партизанского чехословацкого отряда, действующего в лесах несколько южнее. Отряд захватил в плен начальника штаба так называемой власовской армии (изменники и предатели советского народа, действовавшие на стороне немцев) со всеми документами штаба. В отряд уже прибыл самолет, чтобы перебросить захваченного начальника штаба, а два чемодана документов командир партизанского отряда посылает мне с просьбой переправить в Москву. В заключение капитан спросил, не пожелаю ли я допросить или посмотреть пленного, пока его еще не отправили.

– А как его фамилия? – спросил я.

– Генерал Трухин.

Мне вспомнился высокого роста, нелюдимый полковник Трухин с длинным лицом и лошадиными челюстями, бывший одновременно со мной старшим преподавателем в Академии Генерального штаба в 1938 году. Я попросил капитана описать внешность пленника.

Сомнений не было. Это, конечно, был тот самый Трухин. Мне стало противно. Я отказался от предложения смотреть пленного и поручил начальнику контрразведки принять и переправить по назначению доставленные документы» [243] .

День 8 мая принес успех войскам, наступавшим на оломоуцком направлении. Рано утром 8 мая войска 60, 38 и 1-й гвардейской армий в тесном взаимодействии штурмом овладели важным оперативно-стратегическим пунктом обороны противника, г. Оломоуц, после чего немедленно повели стремительное наступление на Прагу, выдвинув свои подвижные группы.

Главные усилия авиации 8-й воздушной армии в течение 6–8 мая были сосредоточены на обеспечении наступления 1-й гвардейской, 38-й и 60-й армий на оломоуцком направлении. Всего за три дня было произведено около 800 самолето-вылетов.

За пять дней боев, с 4 по 8 мая, войска фронта захватили 9000 пленных, 430 орудий, много танков и другой техники и вооружения.

7 мая в 23 час. 15 мин. я получил из Москвы телеграмму, которая адресовалась всем командующим войсками действующих фронтов. В ней говорилось о том, что 7 мая в 9 час. 45 мин. в Реймсе был подписан акт о военной капитуляции всех немецких вооруженных сил как на Западном, так и на Восточном фронтах.

Как только была получена эта телеграмма, у меня собрались Л. 3. Мехлис, Л.М. Сандалов, М.М. Пронин [244] и другие генералы. Мы составили обращение к немецким войскам и их командованию:

«7 мая 1945 года в городе Реймсе главное командование немецких вооруженных сил подписало акт о безоговорочной военной капитуляции всех немецких войск как на Западном, так и на Восточном фронтах.

Акт о безоговорочной капитуляции вступает в силу в 23.00 8 мая 1945 года по среднеевропейскому времени.

Предлагаю:

1. Всем немецким военным частям, всем немецким солдатам, офицерам и генералам прекратить с 23.00 8.5.45 г. по среднеевропейскому времени всякие военные действия и сложить оружие.

2. К 7.00 9.5.45 г. по среднеевропейскому времени выслать от каждой дивизии на передний край по одному офицеру за получением моих указаний.

3. Предупреждаю, что в случае невыполнения немецкими солдатами, офицерами и генералами к указанному сроку моего требования прекратить военные действия и сложить оружие мною будет отдан приказ об уничтожении всех остатков немецких частей, противостоящих моим войскам.

КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ 4-ГО УКРАИНСКОГО ФРОНТА

ГЕНЕРАЛ АРМИИ А. ЕРЕМЕНКО».

Сразу же это обращение было передано немецким войскам по радио, а листовки с его текстом разбросаны с самолетов 8-й воздушной армии на территории, еще занятой противником.

Одновременно с этим был составлен и второй документ аналогичного содержания – ультиматум, который адресовался командующему 1-й немецкой танковой армией генералу танковых войск Нерингу и всем командирам его корпусов и дивизий, в частности, командирам 11, 59-го армейских и 49-го горнострелкового корпусов, командирам 154-й резервной, 4 и 3-й горнострелковых, 8-й танковой, 11-й моторизованной, 254, 314, 544 и 253-й пехотных дивизий.

Рано утром 8 мая специально подготовленные и проинструктированные офицеры от наших дивизий были направлены к командованию соответственно противостоящих немецких дивизий и вручили наш ультиматум.

Некоторые командиры немецких дивизий даже не приняли наших офицеров, большинство же оставило наш ультиматум без ответа. Только один командир дивизии генерал-майор Бибер, когда истек срок ультиматума, прислал ответ, однако оружие сложить отказался, сославшись на отсутствие приказа его старшего начальника.

Достойны внимания воспоминания об этих днях генерала А.И. Гастиловича:

«Враг находился при последнем издыхании. Это было ясно и по положению на фронте и по сообщениям радио. 8 мая в 20 часов Москва салютовала войскам нашего фронта за взятие г. Оломоуц, а через несколько часов радио принесло весть о подписании в Берлине акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил и объявлении 9 мая праздником Победы. Войска армии находились в это время юго-западнее Оломоуца, а КП армии в г. Костин на р. Морава.

Сначала как-то даже не верилось, тем более что в этот день противник оказывал необычно сильное сопротивление.

Но уже к 23–24 часам вся линия фронта ликовала, представляя сплошную полосу иллюминации, и гремела, как во время сильной артиллерийской подготовки. На радостях стихийно стреляли вверх из всех видов оружия, салютуя победе.

Но оказалось, что праздновать победу нашей армии придется несколькими днями позднее. Ночью я получил распоряжение штаба фронта выслать на рассвете во все находившиеся в соприкосновении с армией немецкие дивизии (их было четыре) ответственных офицеров-парламентеров для приема капитуляции и установления порядка ее.

К 9.00 9 мая все четыре парламентера возвратились обратно. В трех дивизиях их грубо прогнали, заявив, что никакой капитуляции не признают. Командир четвертой дивизии прислал… письмо, в котором говорилось, что он не имеет приказа о капитуляции и поэтому дивизия будет продолжать сопротивление. Попытки наших частей продвинуться вперед были встречены сильным организованным огнем…

Ненависть к врагу, вероломно нарушившему акт о капитуляции, более чем когда-либо охватила солдат и офицеров…

Началось ожесточенное преследование. Гитлеровцы пытались оторваться от наших частей, но напрасно – им всюду перерезали дороги. Появились «ильюшины». Они пронеслись над дорогами и стали штурмовать врага» [245] .

9 мая кольцо вокруг всей чехословацкой группировки немецких войск, которые отказались сложить оружие, было полностью замкнуто. В последнем для гитлеровцев гигантском «котле» оказалась более чем полумиллионная группировка дезорганизованных, потерявших управление и боеспособность немецких войск. С выходом наших войск к Праге путь на запад войскам группы армий «Центр» оказался отрезанным.

Несмотря на это, в полосе действий 4-го Украинского фронта противник, отказавшись капитулировать и сдаться в плен советским войскам, с боями отходил в западном направлении. На пути своего отступления гитлеровцы взрывали мосты, минировали дороги и подрывали свои орудия, танки, автомашины, самолеты и склады. Все это было безрассудно, но фанатичные фашистские сатрапы не считались ни с чем.

Для преследования противника нами были созданы подвижные группы. Стремительно продвигаясь вперед, они опрокидывали арьергарды противника, разоружали его, захватывали в плен одну за другой фашистские дивизии. Дисциплина и порядок в рядах гитлеровцев заметно падали. Но они еще далеко не утратили боеспособности. Войска фронта устремились к Праге по двум оперативным направлениями, нанося удары по колоннам противника. Танки шли по маршрутам: Опава – Шумберг – Градец Кралове – Прага и Оломоуц – Пардубице – Прага. За танковыми колоннами на автомашинах и бронетранспортерах двигалась пехота.

Стремительными ударами этих подвижных групп по всем направлениям уничтожался противник, который повсюду оставлял свои разбитые, раздавленные и сваленные в кюветы танки, орудия, автомашины, мотоциклы. Дороги заполнялись жителями окрестных сел и городов, с облегчением и радостью возвращавшихся к родному очагу.

В течение 9 и 10 мая войска фронта взяли в плен более 20 тыс. солдат и офицеров из группировки Шёрнера (главным образом 1-й танковой армии), захватили огромные военные трофеи. 10 мая под ударом наших наземных и воздушных сил войска Шёрнера были окончательно дезорганизованы. Потеряв связь и управление, гитлеровцы начали массовую сдачу в плен. К этому времени была освобождена центральная часть Чехии, войска фронта вышли на рубеж Рождяловице, Нимбург, Чески Брод, Кутна-Гора, Хотеборж. Три подвижные группы (в составе войск 38-й, 60-й и 1-й гвардейской армий генералов Москаленко, Курочкина и Гречко) рано утром 9 мая вступили в Прагу с востока.

Войска 1-го Украинского фронта вступили в столицу Чехословакии 9 мая с севера.

Еще до рассвета 9 мая войска нашего фронта продолжали преследование. Они продвигались так стремительно, что передние уходили далеко на запад, оставляя в тылу разрозненные группы противника, которые уничтожались или захватывались в плен частями второго эшелона. Все было сосредоточено на том, чтобы поскорее дойти до Праги, окончательно расчленяя по пути немецкие войска на отдельные части, не дать им возможности уйти к Праге и далее на запад. К исходу дня передовые отряды вышли в районы Градец Кралове, Пардубице, Хотеборж. Главные силы фронта к этому времени продвинулись на глубину от 35 до 75 км и вышли на линию западнее Миттельвильде, Литомышль, Цвиттау, Бенши.

Подвижные группы фронта, войдя в Прагу, прошли свыше 200 км.

Героизм и инициативу проявили воины 8-й Севастопольской разведроты, двигавшейся в авангарде подвижной группы, особенно же разведчики головного дозора: И.Н. Курощепов и В.В. Саломатин, разведавшие путь к Праге всей колонне. Выразительный рассказ одного из участников этой стремительной операции младшего сержанта (впоследствии подполковника) Ивана Николаевича Курощепова я позволю себе привести здесь полностью:

« Наша 8-я отдельная Севастопольская моторизованная разведывательная рота непосредственно подчинялась штабу 4-го Украинского фронта. На вооружении мы имели одиночные и трехколесные мотоциклы М-72, «виллисы» и броневики. Я в то время проходил службу в первом взводе и был командиром мотоциклетного расчета разведчиков. Командиром взвода был старший лейтенант Юрий Михайлович Кокушкин, ротой командовал капитан Николай Кутузов.

После освобождения города Моравска Острава рота вела активные разведывательные операции в направлении города Оломоуц. На период завершающей операции была создана специальная подвижная группа. В эту группу входила одна из дивизий фронта (302-я стрелковая), наша разведывательная рота и другие мотомеханизированные части. Наша рота в полном составе на этот период была придана дивизии. 5,6,7 и 8 мая эта подвижная группа вела активные боевые действия в указанном направлении.

8 мая по указанию штаба фронта наша рота была разделена на две части. Одна часть под командованием командира роты Н. Кутузова убыла в южном направлении, вторая часть, куда входил и наш мотоциклетный расчет, под командованием командира 3-го взвода старшего лейтенанта Лопатко осталась при дивизии в составе подвижной группы. В первой половине дня мы подошли к сильно укрепленному населенному пункту, расположенному на возвышенности западнее города Штернберга. Подъездная дорога также была сильно укреплена. Перед разведчиками была поставлена задача: найти пути подхода к этому населенному пункту. После возвращения с задания с данными о разведке им тут же была поставлена новая задача: найти километрах в 8-10 севернее этого населенного пункта отлогий склон, удобный для въезда на возвышенность боевых машин подвижной группы. Такой подъезд был срочно найден. Вдоль всей возвышенности в 7–8 км от магистральной дороги тянулся невысокий лес, в который во второй половине дня одна за другой стали прибывать подвижные части. В некоторых местах тяжелые машины с пушками приходилось затаскивать на возвышенность с помощью рук и буксиров. К исходу 8-го мая наша подвижная группа была полностью сконцентрирована здесь.

Еще днем мы наблюдали, как по дороге, ведущей на запад в Градец Кралове, сплошной лавой двигалась фашистская техника. Подвижной группе предстояло в ночь на 9 мая овладеть этой дорогой, совершить марш-бросок к Праге и оказать помощь восставшим пражским патриотам.

Обеспечение разведки возлагалось на нашу разведывательную группу.

С наступлением темноты все боевые машины (шесть трехколесных мотоциклов М-72 с пулеметными установками и семь «виллисов» с разведчиками) начали занимать боевой порядок для прорыва укрепленного района противника.

По приказу командира взвода старшего лейтенанта Ю.М. Кокушкина был выделен головной дозор, состоящий из двух «виллисов» и двух мотоциклов, на одном из которых были мы с рядовым Валентином Соломатиным. Валентину было 22 года, мне – 21. Валентин управлял мотоциклом, я был за пулеметом.

По дороге, ведущей в Градец Кралове, стоял несмолкаемый гул моторов немецкой техники. С наступлением темноты по общей команде «Всем включить большой свет, дистанция 30 метров!» машины двинулись по направлению к дороге, занятой фашистами. Артиллерийские части, выделенные для поддержания прорыва, сразу открыли огонь по движущимся войскам врага. Достигнув дороги, танки и артиллерия, идущие впереди, резко повернули на восток и устремились навстречу вражеским войскам. Тем временем главные силы нашей подвижной группы, круто повернув на запад, взяли курс на Прагу через Градец Кралове. Заградительные отряды фашистов были ошеломлены пронизывающим светом фар.

После того как сопротивление было сломлено, наступление наших войск стало развиваться намного быстрее. Скорость движения машин постепенно увеличилась. После преодоления всех препятствий и выхода нашей подвижной группы на свободную дорогу была подана команда «Отбой танки!». Наша разведывательная группа заняла свое место в боевом порядке.

Разведывательный дозор выдвинулся несколько вперед и, не вступая в бой, как можно быстрее просачивался вперед.

По мере наступления рассвета головной дозор удалялся от разведгруппы все дальше на запад. Время приближалось к восходу солнца. Первая пятиминутная остановка в лесу недалеко от г. Градец Кралове.

Пока водители осматривали и заправляли машины, солдаты заняли свои места в оцеплении колонны. К нашему расчету подошел начальник разведки и приказал: «Если не будет оказано сопротивление, взять максимальную скорость и не останавливаться до Праги». А до Праги еще 130–140 км.

После дозаправки мы сразу же двинулись к Градец Кралове. Перед въездом в город нас обстреляли из небольшого леса, но огонь открыли после того, как мы уже проскочили открытое место. Не останавливаясь, а, напротив, увеличив скорость, мы с ходу въехали в город. Улицы запружены размалеванными фашистскими машинами, повозками, войсками и беженцами. Все спешили уйти от преследования наших войск к американцам.

Наше внимание привлекла красно-белая повязка на рукаве у человека в темно-серой одежде и берете. Жестом приглашаю подойти к нам. Человек идет медленно, пристально вглядывается. Спрашиваю, что это за город и как проехать в Прагу. Вместо ответа настороженный вопрос:

– Вы власовцы?

– Нет, мы русские, мы – Красная Армия.

Тогда мужчина радостно кричит на всю улицу:

– Ребята, русские здесь, уже приехали!

– Кричать нельзя, здесь фашисты, – останавливаю его.

Человек с повязкой быстро перебросился словами со своими товарищами, группой чешских патриотов из 20 человек, которые, захватив у фашистов военный склад, охраняли его. Начальником охраны был наш новый знакомый. Затем, не говоря ни слова, он сел на заднее сиденье мотоцикла с твердым намерением сопровождать нас до Праги.

Так к нашему экипажу присоединился третий разведчик – чешский патриот Александр Галлер.

Двинулись вперед, но по городу не проехать – всюду пробки. Попытки пробиться не удались. Тогда Галлер предложил объехать опасный участок. Свернули налево во двор, пересекли огород и поле и наконец достигли шоссе, ведущее к Праге.

Деревня Роуднице. Как только въехали, мотор заглох – сгорела прокладка головки цилиндра. Быстро стащили мотоцикл в кювет, начали ремонтировать. Вокруг стали собираться любопытные деревенские жители, но близко не подходят, принимая нас за власовцев. Галлер объяснил, что мы настоящие русские из Красной Армии, и попросил помощи. Тогда люди принесли нам еду, питье и кусок асбеста, которому мы больше всего обрадовались. Теперь порядок!

Однако радость была непродолжительной. Мгновение… и все застыли. На шоссе появляется большая (не менее батальона) колонна фашистов в полной боевой готовности. Через минуту мы поравняемся. Мотоцикл не заводится, основная группа задерживается в городе из-за пробок… Что же делать? Обстановка критическая.

Решение принимаем мгновенно. Нам с Валентином достаточно переглянуться, и все понятно без слов: будем приближаться к вражеской колонне с предложением сдать оружие.

Достаю из коляски автомат, в карманы кладу гранаты и вместе с Галлером мы направляемся навстречу немцам. Валентин с пулеметом остается у мотоцикла.

Вот уже несколько метров отделяют нас от дозорных с винтовками на изготовку, а мы стоим на открытой дороге против вооруженной колонны с одним автоматом на двоих.

– Сложить оружие! Капитуляция! Не стрелять, идут советские танки. Красная Армия гарантирует вам жизнь! – кричу я, а мой чешский друг повторяет эти слова на немецком.

Ошеломленные солдаты головного дозора побросали оружие в кювет и подняли руки.

Чешский друг бегает вдоль колонны и кричит по-немецки:

– Капитуляция, не стрелять, идут советские танки!

От такого развития событий я даже растерялся и только тогда, когда почти все фашисты побросали оружие, понял, что они нас приняли за парламентеров. Жители Роуднице, наблюдавшие за происходящим, решили помочь нам и стали подбирать брошенные винтовки и автоматы. Когда офицеры опомнились и призвали солдат оказать нам сопротивление, было уже поздно. С помощью жителей деревни нам удалось обезвредить всю фашистскую колонну. Вскоре на дороге показались машины разведгруппы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.