Окружение
Окружение
Благодаря Чуйкову немцы увязли, все внимание приковали к городу. И проворонили наш удар по окружению, операцию «Уран»[240]. Как я уже писал, готовили ее в строжайшем секрете.
19 ноября ударил Юго-Западный фронт (и частично Донской), 20-го навстречу им — Сталинградский, из района озер Цаца и Барманцак. Вряд ли место подсказано чувством юмора — думаю, все-таки оперативной обстановкой…
Места ударов выбрали грамотно: по румынам, которые почти тотчас стали драпать. Впрочем, одна их окруженная группировка сопротивлялась, а у нашей противостоящей ей дивизии не хватало сил для разгрома. Что делать?
Придумали фокус: имитировать подготовку танкового удара. Подогнали все автомобили, трактора и танки, «с наступлением темноты к переднему краю противника потянулись десятки парных светящихся точек, сопровождаемых гулом моторов. К линии фронта машины шли с зажженными фарами, а обратно с потушенными. А поскольку машин было все-таки маловато, то к каждой мы прицепляли по нескольку саней с фонарями. Движение вкруговую продолжалось до рассвета» [509].
И румыны сдались без боя… Их было 27 тысяч! А наших — 9.
Кто хочет сдаться, тот всегда найдет для этого повод.
Дальше зеркально повторилась ситуация лета 1941-го: мы захватили инициативу, а немцы растерялись. Начальник управления кадров 6-й армии В. Адам писал:
«Носились различные слухи. Никто не знал, что в них верно. Действительно ли противник отрезал путь по шоссе по правому берегу Дона к станции Чир? Какие меры приняло Главное командование сухопутных сил? Где находится XXXXVIII[241] танковый корпус? Части тыловых соединений при приближении танков с красной звездой бежали в дикой панике» [510].
Всего за три дня, к 23 ноября, 6-я армия (около 300 тысяч человек)[242] была полностью окружена в Сталинграде и его окрестностях. Мы начали расширять кольцо, отбрасывая внешние войска немцев на запад, а Паулюса вдавливая в город. Тут вышло досадно: немцы воспользовались нашей же системой укреплений, на которой мы защищали от них Сталинград совсем недавно!
На следующей карте сплошной линией показан фронт к 19 ноября, редким пунктиром — к 30 ноября, пунктиром частым — к 31 декабря.
Белые стрелы — наши удары по окружению. А стрела черная — это…
12 декабря немцы попытались прорваться к окруженным из района Котельниково[243]. Руководил прорывом сам Эрих фон Манштейн, ведущий стратег рейха! Он рассчитывал деблокировать Паулюса ровнехонько к Рождеству, к 25 декабря. Но праздник пришлось перенести на Новый год. И отмечали его не они, а мы, потому что группу прорыва к 31 числу разгромили.
А ведь до города им оставалось всего 30 километров… И пройти их Манштейн мог — если бы получил подкрепление с севера. Но там как раз Жуков вел очередное «ненужное» наступление на Ржев, сам не понимая смысла своих действий.
Теоретически 6-я армия могла прорваться из осады, и Паулюс много раз просил на это разрешения фюрера — но получал отказ. Удерживать город любой ценой!
— Но почему?! — изумитесь вы. — Ведь выход из окружения — долг любых войск! Враг стремится вас отрезать, вы обязаны ему этого не позволять — вот основа военной науки! Почему Гитлер против здравого смысла попер?!
Я напомню:
— Подвела любовь к мелким эффектам. Не мог он отдать Сталинград.
Тут вы спохватитесь:
— Постой, ты ж всегда говорил, что от фюрера ничего не зависело!
— Ну кое-что он все-таки решал — не знаю, в каких пределах… — отвечу я. — Но главное: я же подчеркивал, что словом «Гитлер» пользуюсь для простоты, чтоб не выписывать каждый раз «руководство рейха». Кто там конкретно страдал тягой к этим самым эффектам, еще надо выяснять.
Как бы то ни было, Берлин запретил Паулюсу не только сдаваться, но и идти на прорыв.
И вышло вот что. Вспоминает полковник вермахта Л. Штейдле:
«Борьба за высоту 129, вокруг которой окопался мой полк, требует больших жертв.
Дорога разбита тысячами солдат, шагавших неуверенно, ощупью. Каждый проходит мимо трупов, которые раньше лежали в ста шагах южнее дороги. С каждым днем они оказываются ближе. Мертвые придвигаются к живым. Снег, который сегодня, как саван, прикрывает трупы, на следующий день сметается леденящим ураганом, и трупы тянутся к небесам в позах, в которых их оставила жизнь.
Поле, усеянное мертвыми телами, неописуемо страшно. С ужасом смотришь на обнаженные конечности, разорванные грудные клетки, сведенные судорогой руки. И каждый раз я не могу оторвать глаз от этого страшного зрелища — от мертвых лиц, совсем недавно беспечно юных, или солдат старших возрастов, вчера еще полных энергии. Теперь лица их застыли в скорбной гримасе и под густыми бровями остекленевшие выплаканные глаза. Во имя чего они приняли смерть, во имя чего бесцельно погибли?[244]
Но не только ветер меняет облик этого поля. Сами солдаты посягают на мертвых. Если идешь по полю смерти после наступления темноты, то видишь зловещую картину ограбления павших.
Вот мелькнули тени, пинающие мертвые тела или тянущие их за руки или ноги. Вот двое или трое солдат пытаются стащить с мертвого сапоги. Это удается не сразу. Сапог ведь нужен целый, и они действуют ножом или топором, и нога вместе с сапогом отделяется от тела. Они не отвечают на окрики и под покровом темноты бесшумно исчезают, ступая по трупам…
Солдатский рацион — это два куска хлеба в день, порция жидкого супа, две-три кружки кофе или чаю. Кто сможет выдержать это долго?[245]
А вот еще одно ужасное зрелище: три или четыре солдата, скорчившись, сидят вокруг дохлой лошади, отрывают куски мяса и едят его сырым» [511].
Снабжалась эта разложившаяся орава лишь самолетами, кое-как. Они же вывозили раненых. Происходило это так (слово Г. Мюнху, вылетевшему 22 января 1943-го):
«Равнина покрылась сотнями людей. Они словно из-под земли выросли и бросились к самолету — кто бегом, кто ползком. Больные, здоровые, раненые. Сбивали друг друга с ног, бежали по телам. Словом, зрелище не для слабонервных. Они всё втискивались и втискивались. Самолет был забит до предела, а они продолжали лезть. И в этот момент русские начали обстрел аэродрома. Самолет никак не мог взлететь из-за того, что его со всех сторон облепили солдаты. Они цеплялись за всё, за что только можно ухватиться. Те, кто был наверху, ногами спихивали нижних» [512].
Впору посочувствовать — да как-то не заслуживают они этого…
* * *
Тогда же случилось нечто, вроде бы не имеющее к войне никакого отношения. Читайте документ:
О применении буквы «ё» в русском правописании
24 декабря 1942 г.
Приказываю:
Народным комиссарам просвещения АССР, заведующим краевыми, областными, районными и городскими отделами народного образования дать распоряжение по всем подведомственным им школам об обязательном применении буквы «ё» в русском правописании во всех классах начальных, неполных средних и средних школ.
Управлению начальных и средних школ в 2-недельный срок разработать методические указания школам о применении буквы «ё» в правописании.
Издательствам Наркомпроса — Учпедгизу, Цетгизу и Библиотечно-библиографическому издательству во всех вновь выходящих учебниках, учебных пособиях и книгах для детского чтения применять букву «ё».
Управлению начальных и средних школ и Учебно-методическому совету во всех переиздаваемых и вновь издаваемых школьных грамматиках русского языка более обстоятельно изложить правила употребления буквы «ё».
Народный комиссар просвещения РСФСР
В. Потемкин [513]
И школами дело не ограничилось. Уже 7 декабря «Правда» начала печатать все статьи с обязательным «ё»!
В разгар решающей битвы, когда враг окружен, но еще не уничтожен, Сталин позаботился о забытой букве… Вы скажете:
— Вот блин, заняться ему было нечем!
Однако давно пора усвоить, что Сталин ничего не делал просто так. Восполнение ущерба в языке было более чем кстати, ведь язык отражает наше мышление. Нельзя хорошо воевать, неполноценно мысля.
Это звучит странно, но буква «ё» тоже принесла нам победу. И очень бы хорошо возродить её сейчас!
В начале января Рокоссовский, Воронов и другие вдруг натолкнулись на мысль: предложить врагу сдаться! Окружить крупные силы удалось впервые, так что такого опыта не было. «Стали вспоминать события далекой истории — осады замков, крепостей и городов» [514], — пишет Рокоссовский.
Сталин идею одобрил. И вот что получилось:
Ультиматум генерал-полковнику Паулюсу
8 января 1943 г.
6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении с 23-го ноября 1942 года. Надежды на спасение путем наступления германских войск с юга и юго-запада не оправдались. Германская транспортная авиация, перевозящая вам голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, несет огромные потери.
Положение ваших войск тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима только начинается, морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в антисанитарных условиях. Вы отлично понимаете, что у вас нет возможностей прорвать кольцо окружения. Во избежание напрасного кровопролития предлагаем:
1) Всем окруженным войскам во главе с вами прекратить сопротивление.
2) Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии. Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или любую страну, куда изъявят желание военнопленные.
Всему личному составу сдавшихся войск сохраняем военную форму, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие. Всем сдавшимся немедленно будет установлено нормальное питание. Раненым, больным и обмороженным будет оказана медицинская помощь.
При отклонении нашего предложения за уничтожение окруженных войск вы будете нести ответственность.
Представитель Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии
генерал-полковник артиллерии Воронов.
Командующий войсками Донского фронта
генерал-лейтенант Рокоссовский [515]
Чтоб соответствовать Гаагской конвенции 1907 года, нашли парламентера, переводчика и горниста. По радио предупредили Паулюса, что в такое-то место и время явятся переговорщики.
Утром 8 января трое с белым флагом под звуки горна направились к немецким позициям, но их обстреляли. Палить в парламентеров, музеи грабить, измываться над местным населением — нормальная практика «цивилизованных европейцев»…
Тогда самолеты стали разбрасывать над окруженными листовки с призывом сдаваться, радио поясняло условия капитуляции. И назавтра те же трое вызвались повторить попытку.
Оцените смелость: снова выходить на открытое место, под прицел тысяч стволов — зная, что немцам плевать на правила, и на сей раз они могут не промазать! Ребята всерьез рисковали — исключительно чтоб спасти жизни обреченных немцев. Запомним их имена: майор Александр Смыслов, капитан Николай Дятленко. А вот имя горниста мне найти не удалось…
Теперь их приняли, завязали глаза и доставили на КП. Там наши заявили, что хотят вручить пакет лично Паулюсу. Но тот передал, что отклоняет ультиматум, содержание которого слышал по радио. Затем наши благополучно вернулись.
И 10 января мы начали наступление, к 26-му разрезав Сталинград надвое. Паулюс оказался в южной части. И тут фюрер отколол номер: 30-го присвоил ему звание фельдмаршала. Вы скажете:
— Ну блин, вовремя…
Да, вовремя! В гитлеровской радиограмме между прочим говорилось: «ни один немецкий фельдмаршал не попадал в плен». То был прозрачный намек: пистолет — висок — бессмертие…
Но так быстро расставаться с приятным повышением Паулюс не захотел и назавтра же сдался.
А ведь раньше он был первым замом начальника генштаба (1-м обер-квартирмейстером) и руководил — ни больше ни меньше — разработкой «Барбароссы»! Символично получилось: прошлой зимой под Москвой провалился сам план, а теперь — его автор…
2 февраля сдалась и северная группа.
В плен попали 107 800 немцев. Многие вскоре умерли… Кто-то скажет:
— Это их кровавый Сталин уморил!!!
Однако слушаем Паулюса (тут он абсолютно прав): «Большое количество личного состава вследствие перенапряжений и истощения от боев, холода и голодания находилось на грани смерти. Многие из-за недостаточной сопротивляемости организма подверглись заболеваниям,[246] хотя врачи и командование Красной Армии делали все, что было в человеческих возможностях, чтобы сохранить жизнь пленных» [516].
Не Сталин их убил, а Гитлер — запретив прорываться из котла. Но некоторые вдолбили себе в голову, что «Гитлер свой народ не убивал», и никакие факты их не переубедят.
Паулюс похож на… Власова. Оба командовали армиями, попали в окружение, сдались — а затем начали служить тем, кто был сильнее.
— Но Власов переметнулся сразу, а Паулюс — нет! Он в плену больше года раздумывал! — возразите вы.
Да. Сам он объяснял так: «Я не считал себя вправе, находясь в плену, вмешиваться в судьбу моего отечества, что создало бы видимость сотрудничества с противником Германии. Поэтому я вначале не вошел в „Союз немецких офицеров“, основанный осенью 1943 года.
Развитие событий позволило мне осознать, что Гитлер не сделал выводов из ставшего бесперспективным положения и что поэтому он ввергнет немецкий народ в невообразимую катастрофу. К тому же я составил более полное представление о систематических зверствах и мероприятиях по истреблению населения оккупированных областей. Мне стало ясно: Гитлер не только не мог выиграть войну, но и не должен ее выиграть.
Эти выводы побудили меня опубликовать призыв к немецкому народу от 8.8.1944 и вступить в „Союз немецких офицеров“ движения „Свободная Германия“» [517].
Я не могу гарантировать, что Паулюс врет. Однако факт: предал Гитлера он в середине 1944-го, когда наша победа стала неизбежной (перечитайте то, что я выделил курсивом). До того сохранялся некий баланс, неясность — вот фельдмаршал и ждал. Или вы верите, что на фронте он не знал о «систематических зверствах»?!
И дальше он действовал как Власов: вещал по радио для немцев, подписывал призывы к сдаче. Только «Немецкую освободительную армию» не додумались из пленных собрать… В общем, хоть Паулюс и «наш», но все равно предатель. Лично я не вижу причин уважать его.
Теперь думаем.
Власов кричал о «России без Сталина», Паулюс — о «Германии без Гитлера». Что это значит?
Без Сталина Россию бы расчленили и оккупировали. Ну так ведь именно это и сделали с Германией без Гитлера! Расчленили и оккупировали: в ГДР стояли советские войска, в ФРГ — американские. А после объединения страны в ней всюду стоят войска США, Германия оккупирована по сей день и ни малейшим суверенитетом не обладает.
Нацисты — бесспорно уроды. Однако при них Германия хотя бы казалась независимой: [247] не кормила армию другой страны и не держала свое золото в ее банках.[248]
Такая вот диалектика…
Итоги Сталинградской битвы:
1) Немцы и их союзники потеряли 1 500 000 человек — или 16 % своих вооруженных сил, а также до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 000 орудий и минометов, 3000 самолетов. [518] Наши потери были в полтора раза меньше.
2) Операцию «Уран» (окружение) мы начали, имея примерно равные силы с немцами — хоть наступающие, как я многократно писал, должны втрое превышать обороняющихся. Вот соотношение сил перед «Ураном»: [519]
* По другим источникам, наши силы были несколько больше — но не принципиально.
Так что победа была большим оперативным успехом, мы воевали не числом, а уменьем.
3) После Сталинградской катастрофы немцам пришлось удирать с Кавказа, чтоб и там в котел не попасть.
4) Турция передумала нападать на нас — хоть уже вывела на нашу границу 17 дивизий.
5) Из войны фактически вышли Румыния, Италия и Венгрия. Все антифашисты мира поверили в успех и активизировались.
Но до Победы было еще очень далеко…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.