«Темпесты» против «мессершмитов»

«Темпесты» против «мессершмитов»

Расследуя последние события, особенно когда был сбит самолет Фейрбенкса, оперативный отдел и Центр управления решили, что лишь боевое формирование, как минимум, из восьми самолетов может вести операции далеко на вражеской территории. Кроме того, два боевых формирования должны одновременно выполнять скольжение, следуя параллельными курсами и менее чем в 60 милях один от другого, так, чтобы они смогли помочь друг другу.

Ведя «талбот», я выполнял скольжение с восемью «темпестами» из 274-й районе Ганновера. Где-то недалеко от нас выполняла операцию 486-я. В 15.05, после осмотра аэродромов в Ганновере и Лангенхагене, я взял курс 320° на Вунсдорф, откуда обычно вели операцию две эскадрильи «мессершмитов». По радио я предупредил Макки, который вел 486-ю:

– Алло, Рейлроуд, переключись с Х – Харри на Б – Бейкер.

Вунсдорф с двумя огромными взлетно-посадочными полосами в форме креста Святого Эндрю, казался пустынным, хотя поле было в довольно хорошей форме. Оставив озеро Стайнхудер слева от меня, я направился к Бремену.

15.15. Мы были в поле зрения Хойи, базы ночных истребителей. На повороте 360° я решил взглянуть вокруг и перегруппировать свои «темпесты», которые были рассеяны в небе на расстоянии 3 миль.

– Давай, Талбот, кончай волынить, присоединяйся!

Во время поворота я автоматически пересчитал свои самолеты. Дьявол! Там был восьмой? Я покачал своим «темпестом», чтобы посмотреть слепое пятно, образованное хвостом моего самолета.

– Талбот, бросай левый борт!

У меня было время лишь на то, чтобы крикнуть это в микрофон. В 3000 футов надо мной показались «109-е» с Вунсдорфа, безукоризненно построенные, от 40 до 50 «мессершмитов».

– Поднимайся и уходи в сторону. Не дай скорости упасть.

Они увидели нас. Мгновение колебания – и они тут же оказались над нами, покачивая своими крыльями. Они разделились на две группы, одна повернула налево, другая – направо.

– Алло, Рейлроуд, лучше помоги нам.

Было бы безопасней получить помощь от 486-й!

Все выглядело так, как если бы меня собирались схватить, зажать между двумя группами немцев. Лучше попытаться вернуться в Ганновер и не рисковать.

Чего ждали немцы? Они, казалось, беспокоились, заподозрив что-то. Теперь там были Блю-4 и Блю-3, летевшие в полмиле позади меня.

– Блю-3 и -4, ради бога, присоединяйтесь!

Мне бы лучше попытаться и установить контакт, не вступая в бой, пока не появится Макки. Я слышал, Кенвей связался с ним по радару.

– Блю-3 и -4, присоединяйтесь!

Эти два идиота собирались все испортить! Там около 15 «109-х» вышли из общего формирования из левой группы и пикировали на них. Блю-3, должно быть, свихнулся, он, казалось, просто не видел, что те идут.

– Талбот Блю-3, отрывайся!

О черт! Мне придется атаковать.

– Талбот, разбивай левый борт. Атакуй!

Я сократил свой поворот с открытым дросселем и помчался помогать двум тюфякам. Первый «109-й» открыл огонь по проходившему мимо Блю-3. С одним крылом, оторванным 30-миллиметровым снарядом, «темпест» вошел в штопор.

Я повернул и пошел на «мессершмита», который также повернул и пошел на меня. Он скользил на крыле, и я увидел, что его огромный кок воздушного винта образовал спираль ударных подразделений немецких ВВС. Я вел огонь из моих четырех орудий одновременно – один снаряд у его левого крыла… еще два на обтекателе… взрыв… «109-й» прошел подо мной в 60 футах, оставив хвост густого черного дыма, и исчез. С пальцем на кнопке пуска я прошел прямо сквозь густой рой пикировавших «109-х». Боясь столкнуться, я не предпринимал никакого маневра.

Я все призывал моих летчиков держать скорость выше 300 миль в час, так как «109-е» поворачивали лучше нас на низкой скорости, и нам приходилось следить за 30-миллиметровыми орудиями у них на винте – это не дало бы второго шанса. Самая лучшая техника – выполнить спиральное пикирование, набрать скорость 450 миль в час, выполнить прямое вертикальное пикирование, а затем повторить все снова. С другой стороны, «109-е», зная, что мы пикируем быстрее их, попытаются загнать нас на высоту 16 000 футов, где наши «темпесты» становятся неповоротливыми, а двигатели инерционными.

Я сделал неверный шаг и позволил четырем агрессивным «109-м» загнать себя в угол, откуда они не позволили бы мне уйти. Я обогнал их внизу, но когда выпрямился, они нагнали меня и один за другим открыли огонь. Эта канитель с набиранием и снижением высоты могла плохо кончиться.

Это было самым неприятным. Справа от обтекателя видишь их винты, белые следы у концов их крыльев, большой воздухозаборник к компрессорам наддува – затем вдруг вспыхивает стаккато стреляющих 20-миллиметровых орудий, в центре более спокойных, производящих огонь налетом по три 30-миллиметровых снаряда, которые направляются к вам самым сверхъестественным способом. Мой двигатель, как обычно, перегревается.

Сержант Кэмпбелл шел как привязанный к хвосту моего самолета и точно повторял все мои отчаянные маневры. Его жизнь зависела от этого. Тем не менее его задели, и на повороте я заметил, что у него по фюзеляжу текло масло. По радио я крикнул ему продолжать поворот нормально, пока я зайду за него, чтобы прикрыть.

С усилием потянув ручку управления на себя, я выполнил бочку с рывком, и он пошел вперед. Благодая этому я оказался бок о бок со «109-м», немного ниже его, на расстоянии менее 10 ярдов. Солнце, отражаемое капотом, мешало видеть лицо летчика. Это была одна из самых последних машин – «Мессершмит-109К» с новым деревянным рулем направления. Он открыл огонь и попытался выполнить бочку через меня. Прошел над моей кабиной медленно на спине, и, глядя вверх, я мог видеть его черные, с желтым контуром кресты. Пытаясь проскользнуть к нему в тыл, я вдруг дросселировал назад, но он был хитрым малым, и до того, как я успел шевельнуться, он резко повернул и улетел, стреляя из своего 30-миллиметрового орудия.

Один из его снарядов рикошетировал в мой обтекатель, взорвался и изрешетил крыло шрапнелью. В тот самый момент произошли два взрыва на крыле его «109-го», и он, в свою очередь удивленный, убежал и пошел в штопор. Это Кэмпбелл подстрелил его и спас меня. Как раз вовремя!

Десяток «109-х» вышли из потасовки и кружили над нами в облаках, ожидая легкой добычи.

«Темпест» загорелся, и летчик Александр оказался в беде. Другой вышел из воздушного боя и начал бесцельно поворачивать на 180° – это был тот адский Блю-4, как обычно, вечно сонный. Следуя за Кэмпбеллом, чей двигатель серьезно пострадал, я двинулся к нему на полной скорости, по пути выпуская на «мессершмит» шквал огня. Лишь благодаря счастливой случайности я попал в него, и он поспешно ушел, фонтанируя гликолем через выхлопные трубы.

Мы были в полумиле от Блю-4, когда шесть «109-х» пикировали на него, по 3 с каждой стороны. Чудом он увидел их приближение, но в панике вместо подъема пикировал. Эти «109-е», набрав необходимую скорость, легко нагнали его.

– Блю-4, поворачивай на правый борт!

Я кричал ему, чтобы он прошел подо мной и «109-е» оказались бы в пределах досягаемости моих орудий. «Темпест», преследуемый тремя «109-ми», прошел ниже и чуть впереди меня на расстоянии 50 ярдов. Один из немцев открыл огонь. С силой дав ногой по панели руля направления, я умчался и открыл огонь под углом 45°. Сосредоточившись на своей цели, он не видел моего приближения.

Я осторожно скорректировал свою цель: в поле зрения четыре кольца – осторожный взгляд назад; Кэмпбелл честно прикрывал меня. Снаряды из моих четырех орудий рассекли воздух; вспышка под «брюхом» «мессершмита», сноп искр, толчок, и он разлетелся на кусочки, его крылья оторвались, двигатель пылал. Все, что осталось в небе, это большое облако черного дыма и в преисподней горящие фрагменты, обрамляющие медленно падающий парашют.

– Алло, Талбот Ред ведущий, Ред-2 вызывает. Иду домой; давление масла.

Это был Кэмпбелл. Его непорядок с давлением масла не был неожиданным. Надо идти домой.

– Самолет Талбота, восстанови формирование!

Как раз в тот момент 8 самолетов выскочили из-за облаков – воздушный налет. Но это были «темпесты» Рейлроуда. Они немедленно направились к «мессершмитам», рассеянным в небе. Немцы не вступили с ними в бой и парами направились к облакам широкими восходящими спиралями.

– Талбот, встреча над базой, набор высоты 10.

По пути я пикировал вниз, чтобы взглянуть на горящий на земле самолет: это был «темпест», который перевернулся, пытаясь сесть на «брюхо» на поле с молодой пшеницей. Я прошел снова, чтобы посмотреть на регистрационные буквы. Боже, это был один из моих – «JJ-Y-G», – который был Блю-1. Никаких признаков летчика.

Я послал Ред-4 сопровождать Кэмпбелла и кратчайшим путем, по курсу 265°, доставить его в Фолькель. Затем вернулся через Оснабрюк, чтобы прикрывать их на расстоянии моими двумя оставшимися самолетами, вместе с Рейлроудом, который вскоре присоединился к нам.

Когда я прибыл в Фолькель, Ред-4 сказал мне, что двигатель Кэмпбелла вышел из строя в трех милях от Рейна, который ему удалось пересечь только в скольжении. Он, несомненно, правильно выполнил приземление на «брюхо» на поле. В самом деле, после обеда появился на джипе Кэмпбелл с несколькими артиллеристами. Он широко ухмылялся, несмотря на перевязанную голову, синяк под глазом и два шва на губе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.