Пиндар

Пиндар

Но продолжим. Ллойд, с которым мы только что познакомились, последним из титанов исторической мысли активно занимался олимпийской темой, считая её, кстати, одной из самых значимых в своих хронологических изысканиях[8]. Однако он не был современником игр. Значит, у него были первоисточники, которые он попросту проанализировал и обобщил. И это действительно так. Посмотрим на эти источники. В своём труде Ллойд ссылается, в качестве самого большого авторитета, на античного Пиндара. Это неудивительно, так как в отличие от практически всех других авторов, которые либо вскользь упоминают игры, либо пользуются ими как объективной данностью, не упоминая о возникновении, либо вообще сами ссылаются на Пиндара, собственно Пиндар писал именно об олимпийских играх. Это было его основное поле творчества, его «основной хлеб». Он умело воспевал победителей, чем снискал себе славу и чем зарабатывал на жизнь. Пиндар писал очень интересно. Собственно о победителе (т.е. своём заказчике) он мог вставить всего пару строк в начале или конце песни. Большая же часть его творений представляет собою лирическое или историческое отступление, аналогии дел современных с делами героев прошлого, мифическими событиями. Сегодня во многих предисловиях к работам Пиндара можно встретить оценку современного критика, состоящую в том, что, дескать, Пиндар писал витиевато, сложно и скучно. Понять его мудрено сегодня. Однако именно Пиндар донёс до нас самый обильный материал по олимпиадам, истории их возникновения и деяниях участников олимпийского движения того времени. Ещё одной, отличительной от многих других авторов особенностью Пиндара, является то, что он был современником игр и их свидетелем. Писал он о более чем популярных событиях СВОЕГО ВРЕМЕНИ для живших в ТО ВРЕМЯ людей, которые тоже были свидетелями игр. Поэтому главная канва од этого поэта должна была соответствовать действительности, ведь даже поэтические приукрасы должны знать свою меру, если ты рассказываешь людям о событиях, которые происходят на их глазах, в окрестностях их дома. Если про далёкое прошлое можно незаметно приврать, то про то, что произошло только что на глазах сотен и тысяч очевидцев, нужно писать более или менее корректно. Иначе прослывёшь лгуном и потеряешь авторитет. Это соображение заставляет относиться к Пиндару серьёзно. Допуская в его стихах наличие преувеличений и разного рода гипербол по отношению к личностям заказчиков и их заслугам, информации исторического характера, видимо, в целом можно доверять. Более того, именно из работ Пиндара Ллойд и некий Эразм Шмидиус[9] почерпнули хронологическую информацию, бывшую для них достаточной, чтобы составить абсолютно строгие хронологические таблицы. Об этом пишет сам епископ в предисловии к своей книге:

«…Эразм Шмидиус, который годами (хронологией) в издании Пиндара занимался, аккуратно все ошибки исправил и соотнёс все Олимпиады с эрой Христовой…»

Таким образом, первый взгляд на Пиндара вселяет оптимизм. Однако более детальное знакомство с этим источником несколько принижает его значение как документа. Дело в том, что, во-первых, оказывается, творчество Пиндара относится к эпохе, когда греческая словесность не была ещё книжной и его оды долгое время сохранялись лишь в памяти слушателей. Только через сто лет после смерти автора начинается, как нам говорят историки, работа по собиранию пиндаровских текстов и сведений об этом поэте. Насколько за сто лет устных пересказов был искажён оригинал, можно только предполагать. Во всяком случае, кажется невероятным, что греческий народ целый век пересказывал довольно сложный слог Пиндара без искажений, слово в слово, пока не появились первые записи и письменная фиксация. Хамелеонт, ученик Аристотеля, писавший около 300 г. до н.э., посвятил Пиндару целый раздел в своих сочинениях о древних поэтах. Но опять загвоздка – эти сочинения исчезли во тьме веков и почитать их уже, видимо, никогда нам не придётся. К счастью, на основе этого материала в 3-м в. до н.э. в Александрии было составлено полное сочинение Пиндара в 17-и книгах. Но и здесь неприятность – почти всё сгорело. До нас из всего многообразия дошли только несколько книг, которые, пройдя через целую серию переводов и обработок дожили до наших дней и которые сегодня мы наконец-то можем почитать[10]. Во-вторых, непосредственно о современных событиях, как уже говорилось, Пиндар писал мало. Он большую часть сведений доносит до нас о былинном даже для него прошлом, свидетелем которого он не был. Поэтому данные, зафиксированные Пиндаром нужно чётко делить на две части: информацию о текущих и современных для него событиях (олимпийских победителях и самих состязаниях) и информацию о далёком прошлом, отражённом в мифах и народных преданиях популярных во время Пиндара, но уже приобретших сказочный оттенок.

Как бы то ни было, при всей своей неоднозначности Пиндар – один из самых древних авторов, написавших очень много об играх. Его знают и упоминают практически все остальные писатели. Когда бы он ни жил, он жил раньше других и писал именно о начале олимпиад. Неслучайно на него ссылается Ллойд, как на одного из самых первых. Считается, правда, что до Пиндара ещё жил и творил некто Симонид, а также целая плеяда более ранних «олимпийско ориентированных» поэтов и прозаиков. Однако никто тех пратворений не видел и, видимо, уже никогда не увидит. Они исчезли безвозвратно. О них известно только понаслышке. Поэтому неудивительно, что у Ллойда в перечне первоисточников Симонида и более ранних авторов нет. Эти писатели если и творили что-то в своё время, то никак не повлияли на формирование олимпийского канона, разработанного Ллойдом.

Какова же судьба трудов Пиндара?

Оказывается, непростая. Первым крупным редактором его трудов уже якобы через почти 300 лет после смерти поэта, стал Аристофан Византиец – руководитель Александрийской библиотеки. Именно он (а не Пиндар!) разделил оды на части – олимпиады, немеады, пифиады, истмиады. Так, ему показалось, будет логичнее. Оды были сведены в папирусные ролы и складированы в Александрии. Что стало с содержимым Александрийской библиотеки – мы все знаем. Тех папирусов больше не почитать. Прошло ещё пятьсот лет и в 3-м веке нашей эры якобы снова вспомнили о Пиндаре и восхитились его слогом. Некие малоизвестные греки стали потихоньку выпускать в свет его книги. Где они раскопали пиндаровские первоисточники, одному богу известно. Впрочем, и тех работ уже нет. Не исключено, что их и не было вовсе. О Пиндаре снова забыли. Века складывались в тысячелетия, а некогда популярный поэт не интересовал практически никого. Но вдруг прорвало. В конце 13-го – начале 14-го веков всплывает сразу дюжина копий с работ Пиндара. Они расходятся по библиотекам Флоренции, Ватикана, Милана, Парижа, Гёттингена. Он «гремит» и чрезвычайно популярен. Потом снова столетнее забвение и в очередной раз уже в 16-м веке Пиндара возвращают к жизни ранние просветители. Редактируют кардинальным образом в Венеции (1513 год) и переводят на латынь в Базеле (1535 год) {25, стр. 34 – 38}.

Книга первого перевода Пиндара на английский язык, изданная в Оксфорде в 1697 году под редакцией астронома Роберта Велстида и переводчика-поэта Ричарда Веста. Примечательно, что книга издана на три года раньше в той же типографии, что и книга Ллойда «Хронология олимпиад» –Theatro Sheldoniano.

В конце 17-го века интерес к Пиндару снова очень резко возрастает и выходит на новый виток. Естественно, Оксфорд не может стоять в стороне. Пиндара бойко начинают пытаться переводить на английский язык. В переводах участвуют целые коллективы. Видно по всему, что попутно с переводом происходила какая-то работа по вычленению из старых текстов хронологической информации. Над переводом работали не только филологи, но и астрономы. В конце концов, первое английское издание Пиндара всё-таки увидело свет в 1697 году.

Непосредственно переводом Пиндара в этом издании занимался некто Ричард Вест.

Считается, что Вест был первым, кто перевёл Пиндара на английский. Однако, как выясняется, это не совсем так. Вернее будет сказать, что Ричард Вест был первым переводчиком, который получил одобрение на публикацию. А переводчики до него были и другие. Вот что пишет в своём к нему обращении Ллойд. Приведу полностью:

«Высокоучёного мужа, Ричарда Веста, магистра искусств, члена коллегии колледжа святой Магдалины Гийом Ллойд приветствует.

С высочайшей благодарностью внимали мы тебе, о муж, украшенный трудами своими, нового Пиндара превзошедший, как и предсказано было окружением твоим, благороднейший из прорицателей, изысканней которого земля не производила. Ты высочайший из всех прорицателей-авгуров. Много их было, но тебе, коллега, в трудах по переводу Пиндара первейшему из переводчиков греческого удаётся передать его, не утеряв ничего, всё связав, всю красоту стиха, все образы и украшения.

Тем не менее, издатель наш, сначала всеми нами наделённый возможностями и средствами оказался путаником необыкновенным и года простые с Олимпиадами путает. Того мало, он ещё и с годами от Рождества Христова все Олимпиады перемешал, и это притом, что Эразм Шмидиус, который годами (хронологией) в этом издании Пиндара занимался, аккуратно все ошибки исправил и соотнёс все Олимпиады с эрой Христовой.

Рядом с изящнейшим твоим переводом. К письму своему приложу таблицу ошибок издателя в хронологии. Годы с эрой Христовой в заголовке, к которым добавляются годы Олимпиад. Олимпиады справлялись каждые четыре года.

К сожалению, многое исчезло, как и творения Пиндара, переводами из которого ты радуешь твоих друзей. Пиндар игры и победителей в них воспевал, а также славную эпоху свою. Посылаю тебе хронологию, хоть и неполную. Перечисляю в них то, что относится как к Олимпийским играм, так и приблизительно к Истмийским и Немейским играм, КАК РАНЬШЕ НАЗЫВАЛИСЬ ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ. Была в Олимпийских играх и римская эпоха, когда проводились они по римским законам и условиям. Была также и эпоха Нубийская – по условиям африканским игры проводились; годы ставлю по нашему счислению, те, которые в памяти сохранились. Ошибки в хронологии возможны, конечно. Будь здоров.

От Оксония Января месяца года 1700 от Рождества Христова».

Это письмо даёт нам очень много интересных сведений. Мы к нему непременно ещё обратимся. А пока вернёмся к самому произведению. Итак, Вест был назначен лучшим переводчиком Пиндара, хотя раньше него были и другие. Ллойд, попутно не скупясь на эпитеты по поводу написанного текста, послал ему правильную хронологию, наложенную на сделанный самим Вестом перевод. Что-то в выпущенной изначально версии Ллойду не понравилось. Но он всё, что считал нужным, подправил и, в конце концов, дал добро на печать. Так свет увидел первый доступный английскому читателю Пиндар. Напомню, это случилось в самом конце 17-го века. Перевод Веста и стал главным каноническим изданием вплоть до наших дней.

Сегодня подлинные тексты Пиндара в основном уже не сохранились. Не уберегли. Не очень понятно из письма Ллойда: когда исчезли древние тексты – до или после перевода Веста. Но так или иначе, большего, чем мы видим после Веста, мы уже, видимо, никогда не увидим. Очень интересен факт хронологических изысканий в текстах Пиндара. Возможно, в предисловиях к одам изначально была скрыта астрономическая информация, однозначно указывающая на дату описываемых событий. У Пиндара, действительно, очень много текстов, описывающих отношения между богами, а имена богов, как известно, это ещё и названия планет. Так что текст типа: «буйный Арес сочетался с девой» может быть воспринят как «бог войны захотел сойтись с понравившейся девушкой», а может как: «Марс был в созвездии Девы». Такие астрономические указатели могли быть замечены учёными мужами семнадцатого столетия, которые и попытались их рассчитать. Если же не так, то вообще становится непонятной роль астрономии в датировании од Пиндара. Никаких других абсолютных дат из его текстов не следует, и составление строгой хронологической таблицы на основе воспевания любовных связей богов и смертных представляется странной задачей. После расчёта, «оригиналы» Пиндара, «переводами из которого так порадовал друзей» Вест, видимо, стали уже израсходованным материалом и, как было сказано выше, исчезли. Остались только отдельные фрагменты и переводы поздних интерпретаторов, разбросанные по миру.

Теперь о самом уважаемом авторе. Когда жил Пиндар, можно судить только по косвенным данным. Например, Пиндар знал Ксеркса. Значит, жил после или во время его правления. Именно эту зацепку и используют историки для датирования жизни поэта. Сам Пиндар о своём рождении говорит лишь то, что родился он во время традиционного дельфийского праздника бычьего скотогона. О годе его смерти известно лишь то, что он попросил у паломников, отправлявшихся к Аммону[11] принести ему то, что лучше всего для человека. В тот год он и скончался. Понятно, что по такому хронологическому указанию вычислить точные границы жизни Пиндара невозможно. Правда, есть ещё одна относительная датировка, о которой не очень любят писать историки. Пиндар пишет, что один из его заказчиков (т.е. его современник) Гиерон Сиракузец является восьмым поколением от аргонавтов. Т.е. Пиндар, можно сделать вывод, жил примерно через двести лет после Троянской войны. Это не очень согласуется с традиционной датировкой, по которой между Пиндаром и взятием Трои лежит около 700 лет.

В любом случае, что бы нам сегодня ни говорили, очевидно, что фигура Пиндара довольно туманна в хронологическом отношении. А без чёткого понимания того, когда он жил и творил, непросто понять и то, когда проходили описываемые им игры. Чёткие датировки од Пиндара (проставлены в заголовках с точностью до года) – плод довольно абстрактных вычислений поздних историков. Они неубедительны и строго не доказаны. Таким образом, с точки зрения хронологии, Пиндар «висит в воздухе». А это сильный удар по концепции Ллойда. Ведь, как уже говорилось, Пиндар – главный источник, первый из всех, наиболее информативный по существу нашей проблемы. Начинает проявляться лёгкое недоверие к зданию, построенному на хлипком фундаменте. Но, может, тревога не обоснована и другие источники выправят ситуацию, развеяв все вопросы? Посмотрим. Ведь Пиндар не единственный, чьи работы использовал Ллойд.

Действительно. Ссылается Ллойд в своей хронологической работе и ещё на нескольких авторов. Об олимпиадах писали, в частности: Павсаний, Диодор Сицилийский, Страбон, Сципион Греческий, Юлий Африкан, Клемент Александрийский, некоторые другие менее заметные писатели, упоминаемые епископом изредка и вскользь. Этих источников не так много, как мы видим, и их прочтение не представляет серьёзного труда для пытливого исследователя. Все они переведены на современные живые языки и тот, кто знает хотя бы один из этих языков, может с трудами перечисленных писателей познакомиться. Многое пропало. Но даже то, что мы сегодня имеем, открывает любопытному юному спортсмену картину, довольно сильно отличающуюся от той, которую он может представить себе, прочитав школьный учебник. Я даже не буду говорить о не являющихся принципиальными, по крайней мере с нашей точки зрения, несоответствиях широко нынче тиражируемого мифа об олимпийских играх, таких, например, как присутствие женщин на соревнованиях или правилах античной «греко-римской» борьбы, о скачках на мулах, об игре во что-то, напоминающее хоккей на траве и т.д. Мы говорим более о хронологии и о сути самих соревнований. Эта суть, как увидим, была существенно искажена.

Давайте начнём знакомство с другими авторами по порядку.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.